ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.10.2023
Просмотров: 1591
Скачиваний: 20
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
вытеснение ряда прежних Идеологических стереотипов; смена политических режимов; возникновение новых государств и т.п. Происходит конвульсивная трансформация всей системы сложившихся международных отношений, сопровождающаяся высвобождением политического экстремизма и агрессивного национализма, религиозной нетерпимости, ростом конфликтов на национально-этнической и конфессиональной основе, усилением миграционных потоков.
Дестабилизация международной системы свидетельствуют о том, что человечество находится на переломном этапе своего развития. Объективные императивы выживания, безопасности и развития влекут за собой потребность в более надежном международном порядке, отвечающем новым' тенденциям, связанным с «раздвоением» привычного государственно-центричного мира и сосуществованием его с миром нетрадиционных акторов. Время покажет, будет ли новый порядок регулироваться планетарным правительством, располагающим для этого соответствующими средствами наднационального характера — правительством, армией, действенными правовыми механизмами и т. п., — или его основой станут несколько взаимодействующих между собой интегрированных региональных центров, охватывающих в своей совокупности весь мир, или же это будет какой-то иной вариант управления миром. Но в любом случае создание и функционирование надежного мирового порядка может быть достигнуто лишь на основе создания условий. для реализации интересов и сохранения ценностей не только государств и межправительственных организаций, но и самых разнообразных социальных общностей, и даже конкретных людей. С другой стороны, это требует преодоления той степени аномии, которая присуща сегодня международному обществу.
Сегодняшний мир еще далек от такого состояния. Прежний международный порядок, построенный на силе и устрашении, хотя и подорван в глобальном масштабе, но в то же время его правила и нормы еще продолжают действовать (особенно на региональных уровнях), что не позволяет сделать вывод о необратимости тех или иных тенденций. Упадок же послевоенного международного порядка открывает перед человечеством переходный период, полный опасностей и угроз для социальных и политических устоев общественной жизни.
3. Зарубежные и отечественные ученые о перспективах нового мирового порядка
Окончание холодной войны породило радужные надежды на то, что после прекращения биполярного противостояния и поражения коммунистической идеологии международные отношения утратят один из основных признаков — конфликтность,, и достигнут, наконец, состоя-
ния согласия и сотрудничества. Эта мысль нашла свое отражение в знаменитой статье «Конец истории?», опубликованной в США в 1989 г. (см.: Фукуяма. 1990). Ее автор — Ф. Фукуяма, тогдашний чиновник госдепартамента США, выдвинул тезис, в соответствии с которым падение коммунизма и распространение во всем мире рыночной экономики и либеральной демократии знаменуют собой последнюю стадию исторического развития человечества. С этой точки зрения «рыночная демократия» представляет собой конечный идеал, «абсолютную идею» международных отношений. Этот тезис имел огромный резонанс. Он породил полемику и вызвал массу опровержений и вопросов, в частности о том, может ли история иметь окончание. Однако его оптимистический заряд идеей о возможности установления нового международного порядка, характеризующегося отсутствием войн, вооруженных столкновений, противоречивых интересов и торжеством общепризнанных идеалов и универсальных ценностей, сохранялся еще некоторое, хотя и непродолжительное, время.
А уже в 1993 г. профессор Гарварда С. Хантингтон выступил с противоположной идеей — идеей «столкновения цивилизаций» {Хантингтон. 1994). В соответствии с ней на смену классическим конфликтам эпохи холодной войны приходит конфликт между культурами. Настаивая на том, что Запад испытывает все более серьезную угрозу со стороны враждебных ему цивилизаций, Хантингтон обнаруживает свою близость к реалистской школе. Однако он уже не верит в возможности государства-нации в регулировании международных отношений. Поэтому он делит мир на шесть цивилизаций — западную, тайско-конфу-цианскую, исламскую, индуистскую, славяно-православную, латиноамериканскую — и иногда добавляет седьмую, африканскую. По его мнению, грядущие столкновения будут происходить не между государствами, Севером и Югом, богатыми и бедными, капитализмом и коммунизмом, и не во имя явных экономических интересов, а между тремя первыми из названных цивилизаций. Неизбежность такого столкновения объясняется следующими причинами. Во-первых, реальность и непримиримость различий между цивилизациями. Во-вторых, взаимозависимость мира, которая превращает его в «мировую деревню», влечет за собой рост межцивилизационных взаимодействий и увеличение миграционных потоков. В-третьих, происходящие в мире процессы экономической модернизации и социального развития отрывают людей от их корней и идентичностей, ведут к ослаблению государства и росту влияния религий. В-четвертых, всплеск межцивилизационных Противоречий объясняется и двойственной позицией Запада: доминируя на международной арене в экономическом и научном отношении, он в то же время поощряет «возврат к истокам» в незападных цивилизациях, следствием чего является «дезападнизация» элит развивающихся стран. В-пятых, культурные особенности являются более устойчивыми, чем политические и экономические. Поэтому компромиссы в этой деликатной сфере найти гораздо труднее. Наконец, в-шестых, мировая экономика регионализируется: возникают крупные экономические объединения (ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР и т.п.), что также усиливает «цивилизационное сознание», ибо экономические организации базируются на общих культурных основаниях.
«Цивилизационный шок» проявляется на двух уровнях — нижнем, между группами смежных культур, соприкасающихся друг с другом по линиям цивилизационных разломов, и верхнем, между государствами, принадлежащими к разным цивилизациям. Поэтому в краткосрочной перспективе не может идти никакой речи о становлении единой цивилизации, а в долгосрочной предполагается, что мир XXI в. будет состоять из различных цивилизаций, каждая из которых должна будет научиться сосуществовать с другими. Это Хантингтон считает довольно сомнительным.
Таким образом, концепция Хантингтона выглядит полностью противоположной тезису Фукуямы. Первый представляет будущее международных отношений в оптимистическом свете, второй — в пессимистическом. Однако, события внесли свои коррективы и во взгляды Фукуямы. Спустя Ю лет после опубликования своей нашумевшей статьи Ф. Фукуяма заявляет: «История не умерла. Послание следует». Вместо «конца истории», как он пишет, может прийти конец человечества, по крайней мере в том виде, каким мы его знаем. Дело в том, что блестящий прогресс науки, в особенности биологии, несет с собой риск осуществления старой тоталитарной мечты об изменении человеческой природы и вступления истории в «постчеловеческую эру», абсолютно непредсказуемую в политическом плане (Рикиуата Р. 1999).
В 1996 г. Хантингтон также внес несколько уточнений в свою концепцию, что сделало ее еще более алармистской. Он заявляет, что культуры не могут смешиваться даже под влиянием рынков. Западная цивилизация не единственная из претендующих на влияние в современном мире, поэтому Западу надо будет защищаться от других, незападных по своей истории, религии и культуре цивилизаций и, возможно, освобождаться от нынешних, чуждых ему в цивилизационном отношении союзников (например, от Греции и Турции) (см.: НипНп§1оп. 1997 ).
Еще одну модель будущего представил в своей работе «Мир, лишенный смысла» французский автор Заки Лаиди. Он считает, что
1 Ссылка дастся на французский перевод работы С. Хантингтона, изданный в 1997 г.
конец холодной войны означает «не только разрыв с коммунизмом, но и окончание эпохи Просвещения». С его точки зрения, именно это обстоятельство препятствует возникновению нового миропорядка и обостряет «кризис смысла» мирового развития. Этот кризис проявляется, во-первых, в «утрате конечной цели» (куда движется мир?) и, во-вторых, в «утрате центростремительных тенденций» (все институты, как международные, так и национальные, переживают кризис).
Лаиди отстаивает, таким образом, тезис об анархическом, дезориентированном и лишенном смысла мире.
Вышеприведенные работы иллюстрируют оценку нынешнего состояния международных отношений с точки зрения возможностей перехода к новому мировому порядку и его содержания. Вариации представлений о современном мировом порядке довольно многообразны. Крайние из них выглядят следующим образом. В рамках оптимистического сценария переход от эпохи, последовавшей за холодной войной, к новому миропорядку пройдет удачно и, несмотря на неизбежные конвульсии, приведет к примирению «двух Европ», т. е. к «партнерству», «общему дому», «паневропейскому союзу» и евро-атлантическому сотрудничеству. Пессимистический сценарий предполагает, что переход будет неудачный. Он приведет либо к всеобщему хаосу и анархии, либо к новой конфронтации, но теперь уже не между Востоком и Западом, а главным образом между богатыми и бедными нациями, а также к другим конфликтам нового поколения.
Скорее оптимистическими (при всех его оговорках) могут быть названы и взгляды директора Французского института международных отношений (1РРР) Т. де Монбриаля. Становление нового миропорядка он рассматривает через призму «триады», в которую включает глобализацию, расширение гражданского общества (как в национальных рамках, так и в общемировых), эмпирические поиски модели справедливого правления (Моп1Ъпа1. 2000. Р. 13—17). Похожие позиции и у некоторых отечественных ученых. Например, описывая современную ситуацию в международных отношениях как «беспорядок», Н. В, Загладин все же считает, что новая конфронтация между Востоком и Западом не грозит миру. Это невозможно прежде всего потому, Что Запад предпринимает всяческие усилия с целью содействия России в укреплении институтов демократии, принципов правового государства и создания фундамента рыночной экономики. Подчеркивая, что «стратегия Евросоюза, как и НАТО (а это наиболее существенно), исходит из того, что Россия, разделяющая общие с ними ценности и заботы, способна быть важным партнером в укреплении стабильности и безопасности в Европе и в мире в целом», он видит главное препятствие на этом пути в позиции правящей элиты России и отражающих ее воззрения СМИ (см.:
Загладин. 2000. С. 23). Стремление российского руководства к сохранению статус-кво на мировой арене, представляющее собой вызов другим странам, которые заинтересованы в переменах; приверженность сохранению ООН в ее нынешнем виде, в то время как она не соответствует современным требованиям; позиция по вопросу о расширении НАТО, которая игнорирует право политического выбора стран Центральной и Восточной Европы; концепция многополярности, несоответствующая существующим сегодня международным реальностям, проще говоря, «антизападная политика» РФ представляет собой одно из важнейших препятствий в формировании нового мирового порядка (там же. С. 24).
Другие отечественные ученые, в отличие от Н.В. Загладина, указывают на «фобии Запада в отношении России», необоснованность расширения НАТО и выбор Запада в пользу создания односторонней системы безопасности, необходимость пресечь линию на подрыв ООН (Салмин. 1999). Эксперты СВОП отмечают соблазн Запада использовать слабость РФ с помощью традиционных методов экспансии, дестабилизирующие последствия новой стратегии НАТО, сохранение роли геостратегического мышления и значения военной силы в международных отношениях (Стратегия для России. 2000). Перспективы глобальной демократии и расширения гражданского общества многим представляются труднодостижимыми и отнюдь не столь оптимистичными (Дилигенский. 2000. С. 89—92). Подчеркивается двойственная природа западной цивилизации, совмещающей в себе культурную самодостаточность со все более явным стремлением к несвойственной другим цивилизациям культурной экспансии. Акцентируется то, что методы имперского господства, заметные в политике сегодняшнего мирового лидера, США, несовместимы с принципами глобального миропорядка {Лапкин. 2000. С. 95). При этом фактически все авторы, чьи мнения были представлены, достаточно критически относятся к концепции многополярности, которая, по меньшей мере, требует наличия ресурсов, хотя бы в минимальной степени сопоставимых с ресурсами ведущих держав современного мира. Большинство исследователей и экспертов подчеркивают необходимость вовлечения РФ в процессы глобальной экономической интеграции и сотрудничества с Западом при одновременном отстаивании собственных национальных интересов.
Видимо, именно поэтому критика российских ученых в адрес Запада (здесь мы не берем во внимание правоэкстремистские или крайне левые позиции, которые при всей их остроте выглядят все же маргинальными в общей картине подходов к рассматриваемой проблеме в отечественной литературе), касающаяся его позиции в отношении глобального миропорядка,.выглядит гораздо более сдержанной по сравнению с той, которую можно наблюдать в среде самих западных ученых. Так, известный французский политолог Пьер Аснер пишет: «...то, что рассматривается на Западе как прогресс универсалий и в, частности, прав человека, в глазах большей части остального человечества выглядит как освящение произвола и западной, в особенности американской, мощи, которая разит там, где она считает нужным, и, не
Дестабилизация международной системы свидетельствуют о том, что человечество находится на переломном этапе своего развития. Объективные императивы выживания, безопасности и развития влекут за собой потребность в более надежном международном порядке, отвечающем новым' тенденциям, связанным с «раздвоением» привычного государственно-центричного мира и сосуществованием его с миром нетрадиционных акторов. Время покажет, будет ли новый порядок регулироваться планетарным правительством, располагающим для этого соответствующими средствами наднационального характера — правительством, армией, действенными правовыми механизмами и т. п., — или его основой станут несколько взаимодействующих между собой интегрированных региональных центров, охватывающих в своей совокупности весь мир, или же это будет какой-то иной вариант управления миром. Но в любом случае создание и функционирование надежного мирового порядка может быть достигнуто лишь на основе создания условий. для реализации интересов и сохранения ценностей не только государств и межправительственных организаций, но и самых разнообразных социальных общностей, и даже конкретных людей. С другой стороны, это требует преодоления той степени аномии, которая присуща сегодня международному обществу.
Сегодняшний мир еще далек от такого состояния. Прежний международный порядок, построенный на силе и устрашении, хотя и подорван в глобальном масштабе, но в то же время его правила и нормы еще продолжают действовать (особенно на региональных уровнях), что не позволяет сделать вывод о необратимости тех или иных тенденций. Упадок же послевоенного международного порядка открывает перед человечеством переходный период, полный опасностей и угроз для социальных и политических устоев общественной жизни.
3. Зарубежные и отечественные ученые о перспективах нового мирового порядка
Окончание холодной войны породило радужные надежды на то, что после прекращения биполярного противостояния и поражения коммунистической идеологии международные отношения утратят один из основных признаков — конфликтность,, и достигнут, наконец, состоя-
ния согласия и сотрудничества. Эта мысль нашла свое отражение в знаменитой статье «Конец истории?», опубликованной в США в 1989 г. (см.: Фукуяма. 1990). Ее автор — Ф. Фукуяма, тогдашний чиновник госдепартамента США, выдвинул тезис, в соответствии с которым падение коммунизма и распространение во всем мире рыночной экономики и либеральной демократии знаменуют собой последнюю стадию исторического развития человечества. С этой точки зрения «рыночная демократия» представляет собой конечный идеал, «абсолютную идею» международных отношений. Этот тезис имел огромный резонанс. Он породил полемику и вызвал массу опровержений и вопросов, в частности о том, может ли история иметь окончание. Однако его оптимистический заряд идеей о возможности установления нового международного порядка, характеризующегося отсутствием войн, вооруженных столкновений, противоречивых интересов и торжеством общепризнанных идеалов и универсальных ценностей, сохранялся еще некоторое, хотя и непродолжительное, время.
А уже в 1993 г. профессор Гарварда С. Хантингтон выступил с противоположной идеей — идеей «столкновения цивилизаций» {Хантингтон. 1994). В соответствии с ней на смену классическим конфликтам эпохи холодной войны приходит конфликт между культурами. Настаивая на том, что Запад испытывает все более серьезную угрозу со стороны враждебных ему цивилизаций, Хантингтон обнаруживает свою близость к реалистской школе. Однако он уже не верит в возможности государства-нации в регулировании международных отношений. Поэтому он делит мир на шесть цивилизаций — западную, тайско-конфу-цианскую, исламскую, индуистскую, славяно-православную, латиноамериканскую — и иногда добавляет седьмую, африканскую. По его мнению, грядущие столкновения будут происходить не между государствами, Севером и Югом, богатыми и бедными, капитализмом и коммунизмом, и не во имя явных экономических интересов, а между тремя первыми из названных цивилизаций. Неизбежность такого столкновения объясняется следующими причинами. Во-первых, реальность и непримиримость различий между цивилизациями. Во-вторых, взаимозависимость мира, которая превращает его в «мировую деревню», влечет за собой рост межцивилизационных взаимодействий и увеличение миграционных потоков. В-третьих, происходящие в мире процессы экономической модернизации и социального развития отрывают людей от их корней и идентичностей, ведут к ослаблению государства и росту влияния религий. В-четвертых, всплеск межцивилизационных Противоречий объясняется и двойственной позицией Запада: доминируя на международной арене в экономическом и научном отношении, он в то же время поощряет «возврат к истокам» в незападных цивилизациях, следствием чего является «дезападнизация» элит развивающихся стран. В-пятых, культурные особенности являются более устойчивыми, чем политические и экономические. Поэтому компромиссы в этой деликатной сфере найти гораздо труднее. Наконец, в-шестых, мировая экономика регионализируется: возникают крупные экономические объединения (ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР и т.п.), что также усиливает «цивилизационное сознание», ибо экономические организации базируются на общих культурных основаниях.
«Цивилизационный шок» проявляется на двух уровнях — нижнем, между группами смежных культур, соприкасающихся друг с другом по линиям цивилизационных разломов, и верхнем, между государствами, принадлежащими к разным цивилизациям. Поэтому в краткосрочной перспективе не может идти никакой речи о становлении единой цивилизации, а в долгосрочной предполагается, что мир XXI в. будет состоять из различных цивилизаций, каждая из которых должна будет научиться сосуществовать с другими. Это Хантингтон считает довольно сомнительным.
Таким образом, концепция Хантингтона выглядит полностью противоположной тезису Фукуямы. Первый представляет будущее международных отношений в оптимистическом свете, второй — в пессимистическом. Однако, события внесли свои коррективы и во взгляды Фукуямы. Спустя Ю лет после опубликования своей нашумевшей статьи Ф. Фукуяма заявляет: «История не умерла. Послание следует». Вместо «конца истории», как он пишет, может прийти конец человечества, по крайней мере в том виде, каким мы его знаем. Дело в том, что блестящий прогресс науки, в особенности биологии, несет с собой риск осуществления старой тоталитарной мечты об изменении человеческой природы и вступления истории в «постчеловеческую эру», абсолютно непредсказуемую в политическом плане (Рикиуата Р. 1999).
В 1996 г. Хантингтон также внес несколько уточнений в свою концепцию, что сделало ее еще более алармистской. Он заявляет, что культуры не могут смешиваться даже под влиянием рынков. Западная цивилизация не единственная из претендующих на влияние в современном мире, поэтому Западу надо будет защищаться от других, незападных по своей истории, религии и культуре цивилизаций и, возможно, освобождаться от нынешних, чуждых ему в цивилизационном отношении союзников (например, от Греции и Турции) (см.: НипНп§1оп. 1997 ).
Еще одну модель будущего представил в своей работе «Мир, лишенный смысла» французский автор Заки Лаиди. Он считает, что
1 Ссылка дастся на французский перевод работы С. Хантингтона, изданный в 1997 г.
конец холодной войны означает «не только разрыв с коммунизмом, но и окончание эпохи Просвещения». С его точки зрения, именно это обстоятельство препятствует возникновению нового миропорядка и обостряет «кризис смысла» мирового развития. Этот кризис проявляется, во-первых, в «утрате конечной цели» (куда движется мир?) и, во-вторых, в «утрате центростремительных тенденций» (все институты, как международные, так и национальные, переживают кризис).
Лаиди отстаивает, таким образом, тезис об анархическом, дезориентированном и лишенном смысла мире.
Вышеприведенные работы иллюстрируют оценку нынешнего состояния международных отношений с точки зрения возможностей перехода к новому мировому порядку и его содержания. Вариации представлений о современном мировом порядке довольно многообразны. Крайние из них выглядят следующим образом. В рамках оптимистического сценария переход от эпохи, последовавшей за холодной войной, к новому миропорядку пройдет удачно и, несмотря на неизбежные конвульсии, приведет к примирению «двух Европ», т. е. к «партнерству», «общему дому», «паневропейскому союзу» и евро-атлантическому сотрудничеству. Пессимистический сценарий предполагает, что переход будет неудачный. Он приведет либо к всеобщему хаосу и анархии, либо к новой конфронтации, но теперь уже не между Востоком и Западом, а главным образом между богатыми и бедными нациями, а также к другим конфликтам нового поколения.
Скорее оптимистическими (при всех его оговорках) могут быть названы и взгляды директора Французского института международных отношений (1РРР) Т. де Монбриаля. Становление нового миропорядка он рассматривает через призму «триады», в которую включает глобализацию, расширение гражданского общества (как в национальных рамках, так и в общемировых), эмпирические поиски модели справедливого правления (Моп1Ъпа1. 2000. Р. 13—17). Похожие позиции и у некоторых отечественных ученых. Например, описывая современную ситуацию в международных отношениях как «беспорядок», Н. В, Загладин все же считает, что новая конфронтация между Востоком и Западом не грозит миру. Это невозможно прежде всего потому, Что Запад предпринимает всяческие усилия с целью содействия России в укреплении институтов демократии, принципов правового государства и создания фундамента рыночной экономики. Подчеркивая, что «стратегия Евросоюза, как и НАТО (а это наиболее существенно), исходит из того, что Россия, разделяющая общие с ними ценности и заботы, способна быть важным партнером в укреплении стабильности и безопасности в Европе и в мире в целом», он видит главное препятствие на этом пути в позиции правящей элиты России и отражающих ее воззрения СМИ (см.:
Загладин. 2000. С. 23). Стремление российского руководства к сохранению статус-кво на мировой арене, представляющее собой вызов другим странам, которые заинтересованы в переменах; приверженность сохранению ООН в ее нынешнем виде, в то время как она не соответствует современным требованиям; позиция по вопросу о расширении НАТО, которая игнорирует право политического выбора стран Центральной и Восточной Европы; концепция многополярности, несоответствующая существующим сегодня международным реальностям, проще говоря, «антизападная политика» РФ представляет собой одно из важнейших препятствий в формировании нового мирового порядка (там же. С. 24).
Другие отечественные ученые, в отличие от Н.В. Загладина, указывают на «фобии Запада в отношении России», необоснованность расширения НАТО и выбор Запада в пользу создания односторонней системы безопасности, необходимость пресечь линию на подрыв ООН (Салмин. 1999). Эксперты СВОП отмечают соблазн Запада использовать слабость РФ с помощью традиционных методов экспансии, дестабилизирующие последствия новой стратегии НАТО, сохранение роли геостратегического мышления и значения военной силы в международных отношениях (Стратегия для России. 2000). Перспективы глобальной демократии и расширения гражданского общества многим представляются труднодостижимыми и отнюдь не столь оптимистичными (Дилигенский. 2000. С. 89—92). Подчеркивается двойственная природа западной цивилизации, совмещающей в себе культурную самодостаточность со все более явным стремлением к несвойственной другим цивилизациям культурной экспансии. Акцентируется то, что методы имперского господства, заметные в политике сегодняшнего мирового лидера, США, несовместимы с принципами глобального миропорядка {Лапкин. 2000. С. 95). При этом фактически все авторы, чьи мнения были представлены, достаточно критически относятся к концепции многополярности, которая, по меньшей мере, требует наличия ресурсов, хотя бы в минимальной степени сопоставимых с ресурсами ведущих держав современного мира. Большинство исследователей и экспертов подчеркивают необходимость вовлечения РФ в процессы глобальной экономической интеграции и сотрудничества с Западом при одновременном отстаивании собственных национальных интересов.
Видимо, именно поэтому критика российских ученых в адрес Запада (здесь мы не берем во внимание правоэкстремистские или крайне левые позиции, которые при всей их остроте выглядят все же маргинальными в общей картине подходов к рассматриваемой проблеме в отечественной литературе), касающаяся его позиции в отношении глобального миропорядка,.выглядит гораздо более сдержанной по сравнению с той, которую можно наблюдать в среде самих западных ученых. Так, известный французский политолог Пьер Аснер пишет: «...то, что рассматривается на Западе как прогресс универсалий и в, частности, прав человека, в глазах большей части остального человечества выглядит как освящение произвола и западной, в особенности американской, мощи, которая разит там, где она считает нужным, и, не