Файл: Беккер И. М. Школа молодого психиатра.pdf

Случай 37. Синдром патологического фантазирования или
явление общественного сознания?
Л. М., 11 лет. Из анамнеза известно, что родилась срочными родами, в раннем детстве развивалась вполне нормально. Росла живой, общительной девочкой, воспитываясь в неполной семье с бабушкой, мамой и младшей сестрой. Успеваемость всегда была не выше среднего уровня, частенько ленилась делать домашние задания.
Как все дети, любила сказки, но сама сказочным творчеством или вообще сочинительством не отличалась.
Незадолго до описываемых событий перешла учиться в новую школу. В новом классе не сразу сблизилась с одноклассниками, те долго «не принимали ее и считали чужой». В конце октября 1996 г. к классному руководителю М. обратилась мать и сообщила тревожную новость. Девочку, с ее слов, каждый вечер, после окончания второй смены от здания школы до подъезда дома провожает какой-то взрослый мужчина. Он подходит к М., заговаривает с нею, оказывает знаки внимания и регулярно провожает от школы до дома. Мать после рассказа дочери и нескольких дней встреч и проводов обратилась к участковому милиционеру, но тот сказал, что основания для уголовного преследования и установки слежки нет. Мама отказалась сама следить за дочерью, так как считала, что будет рисковать девочкой, затем сообщила, что мужчина приходил к ним домой, звонил в дверь, когда девочки были дома одни, но те никого не пустили, хотя очень испугались.
(Итак, у девочки, преморбидно здоровой, без явных проявлений какой-либо аномалии личности, при отсутствии в семье ее проживания мужчин, прежде всего отца, появляется мифический мужчина, оказывающий ей знаки внимания. А далее состояние развивается по своей собственной логике...)
Перед Новым годом в классе начались плевки. Однажды учительница поставила одному мальчику двойку по литературе, и на следующий день она обнаружила в раздевалке свое пальто, оплеванное сверху донизу. Мама мальчика поговорила с ним, но он отказался от авторства плевков. Однажды на уроке дети кинулись к классному руководителю с криком, что все вещи оплеваны: оплеванными оказались вещи учеников в раздевалке, дипломаты и портфели учителей. Как появлялись плевки в перечисленных местах, никто не знает, но и ученики, и педагог видели уже, как факт, сами плевки, т.е. слюну. В начале третьей четверти одна из девочек получила по татарскому языку тройку и очень плакала. В этот же день из класса исчез журнал. Никто не видел, что его кто-то забирал, никто не мог рассказать, куда он исчез, но вскоре журнал был найден в снегу в растрепанном виде недалеко от школы посторонней женщиной. Педагог подумала, что это дело рук обиженной на оценку девочки.
Весной произошел случай, уже сильно напугавший учителей. Три девочки после уроков остались мыть пол в классе. Вернее, мыть пол остались две дежурные девочки, а М. попросилась остаться с ними, «просто так».
Куртки девочек лежали на среднем ряду. Когда одна из девочек пошла за водой в туалет, а вторая мша пол, рядом с М., стоявшей возле парты с куртками, вдруг загорелась одна из них. Прибежавшие ученицы увидели горящую куртку, затушили огонь и услышали от М., что куртка внезапно загорелась сама собой. Они сообщили впоследствии учительнице, как Ю. говорила им, что она не виновата, что куртка загорелась сама собой. Вскоре то же самое произошло с курткой второй ученицы. Вновь возле куртки оставалась одна М. Вторая из девочек услышала чирканье спички и, когда она подбежала к М., ее куртка также уже горела. М. вновь попросила не рассказывать ничего о загорании курток учительнице. У М. в объяснении случившегося события фигурировал «Он», который внезапно появляется и что-то совершает. Учительница обнаружила рядом с куртками обгорелую спичку, но дети не смогли объяснить, откуда она взялась.
(Это был единственный случай очевидного участия М. в реализации своих патологических фантазий, остальные как бы камуфлировались появлением неизвестного.)
Когда учительница попыталась сообщить матери М. о возможной причастности девочки к поджогу курток и необходимости компенсации материальных потерь семьям учениц, она наткнулась на ожесточенный отпор со стороны матери и обвинение педагога в бессердечии. Мать сказала педагогу, что все может быть, спички «Он» может положить М. в карман, но это не М. поджигала куртки. Мать была уверена, что это - не она, так как в доме уже два дня «все горело». Примерно в эти же дни в квартире М. обнаружились первые признаки появления пришельца со стороны. Сначала дома также появились плевки — это «Он» начал преследовать М. не только в классе, но и дома. Вскоре, по словам матери и бабушки, дома началось форменное безобразие. Однажды в комнате М. сами собой снялись шторы. Музыкальный центр сам собой разбился вдребезги. Двери «пытались»

306 опрокинуться с петель, когда мать и бабушка их держали, на дверь с другой стороны «кто-то» давил. Плевки ниоткуда летали по квартире. Передвигалась швейная машина, стоящая на шкафу, а с балкона падали различные вещи и затем их находили под балконом. Обнаружилась записка с надписью-обращением неизвестного лица: «М.!». Она пришла из школы, увидела красивый стол, по всему столу ровненько высыпан сахар на четыре кучки, на каждый блинчик положена конфетка. Обнаружив подарок от «пришельца», все обитатели дома обрадовались и посмеялись. Мать решила, что пришелец знает их мысли, их планы и действия.
Они задавали ему вопросы: «Скажи, как тебя зовут?» На следующий день на столе фломастером пришелец написал и ответил, что его зовут Финн. Они спрашивают его, зачем он это делает. Он пишет, что его заставляет это делать учительница. Писал, что он все может. На контурной карте написал, что он жил в доме, но его не приняли, а они — молодцы, они — его «зайки». Вокруг надписи были нарисованы сердечки. Затем он сообщил, что прямо через их квартиру проходит какая-то расщелина. Писал с ошибками: «Вдохне; М. + Финн =Любоьв».
(Конечно, орфографические ошибки, типичные для самой М., как и описанные дальше поджоги в местах присутствия девочки, многое могут сказать об авторстве чудес, но задача врача — не следствие по поводу..., а понимание механизма появлений именно таковых фантазий и определение их клинической картины.)
Однажды на вопрос, долго ли он собирается их мучить, Финн ответил, что у него батарейка на два года. Но он на них обиделся и перестал общаться и переписываться с ними после публикации статьи в городской газете о
Полтергейсте. Однажды шнур от телевизора оказался на шее лежащей в постели М.; от шнура на шее девочки, по словам матери, остался след. Сами собой поворачивались ручки газовой плиты, и происходила утечка газа.
При этом, когда мать девочки пыталась закрыть кран конфорки, она испытывала сопротивление, при котором кран сам собой вращался в противоположную сторону.
Как-то в апреле из спальни выбежала М. и сообщила, что горит пододеяльник на кровати в спальне, из которой она только что выбежала. Огонь затушили. В туалете загорелась кипа газет, лежавшая там долгие недели.
Загорелась программка на телевизоре, задымился диван, на котором обитатели дома все вместе сидели. Из кипы фотографий загорелась только одна фотография — чужой девочки, временно проживавшей у них в доме.
Вещи с балкона стали «вылетать». Плащ дочери сам собой оказался лежащим на улице, под балконом.
Кофточка соседской дочери вывалилась с балкона, пока она была у них в гостях. Пропали три ключа от квартиры. Исчезали учебники из дома. После того как в местной газете была опубликована эта леденящая кровь история, в школе нашу М. стали останавливать мальчишки из других классов и дразнить ее «Полтергейстовой подстилкой». Именно такое внимание ровесников и заставило всю семью обратиться к вра- чам-психиатрам не по поводу избавления от «Полтергейста», а по поводу невротической реакции девочки на насмешки одноклассников. Через день после помещения М. в стационар к ним домой пришли евангелисты, но младшая дочь не смогла открыть закрытую дверь. За дверью стояли евангелисты, а «Полтергейст», по мнению матери и бабушки, не пустил к ним посетителей, так как «Он» не любил религиозно верующих людей.
(При рассказе о всей этой удивительной истории напор мамы и бабушки, их убежденность в «реальном» наличии
Полтергейста были настолько абсолютны, что они производили впечатление индуцированных бредовых больных.)
Психическое состояние: девочка в ясном сознании, внешне приветлива. Несколько кокетлива, поигрывает при беседе своими косичками, весьма эмоционально, с расширяющимися от страха глазами рассказывает обо всех приключениях неизвестного, именуя его иногда «Он», иногда «Финном». Внимание привлекается легко, устойчивое. Внимательно следит за реакцией собеседников на рассказ. На вопрос, знает ли она, кого в художественной литературе звали Финном, отвечает, что так звали друга Тома Сойера. Сообщает, что никогда не видела «Его» самого, но множество раз сталкивалась со следами его присутствия и проделок. Уровень интеллекта и памяти вполне достаточен. Понимает переносный смысл простых метафор и поговорок.
Обнаруживает средний уровень знаний по школьным предметам. Особого предпочтения никакому предмету не высказывает. В отделении держится ровно с окружающими больными, общается со сверстниками, аккуратна, следит за своим внешним видом. Сообщает, что только один раз в отделении появлялся «Он», и она заметила только один плевок. Ночью спала весьма глубоко и достаточно, аппетит был хорошим, с желанием выходила на прогулку. В связи с отсутствием признаков какой-либо невротической реакции, кроме минимальных доз транквилизаторов и рациональной психотерапии, иной терапии не получала.
По минованию двух недель мать забрала девочку из отделения, с пожеланиями врачей обратиться, в случае повторения поджогов, в РОВД для возбуждения уголовного дела. Мать покидала отделение с выражением

307 явного неудовольствия от спокойной реакции врачей на их приключения. Хотя ни один из врачей не пытался в лоб разубеждать девочку, но, вероятно, по вопросам психиатров, рекомендациям и действиям мать девочки понимала, что врачи не торопятся начинать военные действия по защите М. от вопросов и реакции одноклассников и «ненавистного» педагога. С тех майских дней никто из этой семьи больше в стенах психиатрического учреждения не появлялся....
Прошло 9 лет. В телефонной беседе с М., достигшей 20-летнего возраста, врач смог узнать, как сложилась дальнейшая судьба девочки. Итак, «Полтергейст» исчез в том же мае 1997 г. почти в те же дни, что М. находилась в стационаре, и больше не появлялся. Через восемь месяцев мама М. вышла замуж. К отчиму девочка относилась хорошо, хотя и звала его дядей. Она закончила ту же самую школу, хотя мама грозилась перевести ее из этой «плохой школы» в другую. Участвовала в художественной самодеятельности. Поступила и окончила профессиональный лицей по специальности швеи. Поработать не успела, вышла замуж в 18лет за рабочего парня. В 20 лет воспитывает дочь, находится в декретном отпуске. С мужем отношения хорошие, как во всякой семье, бывают небольшие ссоры. Мама и бабушка живы и здоровы. Все трое по-прежнему убеждены в реальности вмешательства в их жизнь «Полтергейста» девять лет назад. М. считает, что ее тогда облили грязью, в чем преуспели ее классный преподаватель и врачи-психиатры. Разговаривает с врачом напряженным, недовольным голосом. На вопрос, обращались ли они, по совету врачей, в милицию для возбуждения уголовного дела по факту поджога одеяла с целью нахождения «Полтергейста», с иронией ответила, что в милиции их встретили «как идиотов». Считает до сих пор, что педагог настраивала детей против нее, осуждала ее и считала виноватой в той ситуации. Считает, что педагог должен был поступать иначе — приблизить к себе, внимательно выслушать, вникнуть и помочь.
Подведем итоги. Как мы уже выяснили, состояние начинает развиваться с появления некоего мужчины, провожавшего нашу героиню из школы домой в трудный момент ее жизни. Начинается ранний пубертат, ее семья — показательный матриархат, а так хочется мужского присутствия. Сказано — сделано. Пусть не в жизни, пусть в собственной фантазии, но «Он» явился («И в мыслях молвила: вот он»). Далее фантазии развиваются, становятся более разветвленными. Появляется сказочность, в фантазиях отражается один из бытующих в данный момент в обществе феноменов общественного сознания (домовые, полтергейсты, пришельцы и прочие фантастические персонажи) — Полтергейст, носящий имя Финн. Далее действие приобретает детективный характер и, как пишет В.А. Гурьева, сам фантазер становится участником и исполнителем собственных визуали- зированных фантастических представлений, совершая при этом криминальные действия. На высоте фантазирования, как отражение именно патологического их характера, происходит своеобразное сужение сознания, когда исчезает критика и продукты фантазии отделяются от сознания фантаста. Косвенно об этом говорит и отношение пациентки к своим фантазиям девять лет спустя. Будучи взрослой женщиной, М. не демонстрирует даже элементов критики. Фантазирование носило характер несомненно истерического. Ее переживания были образные, чувственные, демонстративные, отражали нереализованные желания, вымыш- ленные ею герои обращались именно к ней, письменные сообщения носили личный характер. Девочка не только охотно рассказывала о своих переживаниях, но вовлекала в их орбиту ближайшее окружение, индуцировала мать, бабушку и сестру, что явно характеризует переживания как предельно экстравертированные, направленные от себя, наружу, на иных людей. Отличие данных фантазий от феноменов общественного сознания заключается в предельно индивидуализированном характере переживаний, в которых автор и герой становятся прямыми участниками событий, а не сторонними наблюдателями, читателями или просто верующими людьми. К сожалению, мы вынуждены ограничиться лишь синдро- мальной оценкой состояния, так как для полноценного изучения структуры личности М. у нас не случилось счастья встретиться с ней лично, спустя много лет. Можно лишь предположить, что акцентуация по демонстративному типу имела место быть, что и облегчило появление патологического фантазирования.