Файл: Bogaturov_Tom_trety_Sobytia.pdf

согласились на подписание межамериканских документов оттого, что рассчитывали с их 
помощью сдержать или хотя бы регламентировать «американский натиск». Умеренный 
оптимизм в этом смысле внушала процедура принятия решений в ОАГ, в основе которой 
лежал принцип «одна страна – один голос». При таком механизме латиноамериканские 
страны всегда могли получить большинство при рассмотрении спорных вопросов.  

К содержанию главы 

Особенности отношений латиноамериканских 

      стран с США 

Несмотря на опасения за свой суверенитет, страны Латинской Америки привлекало 
углубление связей с США. Взаимодействие с передовой американской экономикой 
способствовало их хозяйственному развитию. Для многих стран США были основным 
рынком сбыта аграрной продукции и сырьевых товаров. Кроме того, стремление 
Вашингтона реформировать латиноамериканские страны «по своему образу и подобию» 
стимулировало развитие демократических тенденций в Латинской Америке и 
способствовало «размягчению» диктаторских и авторитарных режимов там, где они 
возникали.  

Волна демократизации, прокатившаяся по миру в результате поражения гитлеризма, 
затронула Западное полушарие. В Гватемале (1944), на Кубе (1944), в Венесуэле (1945), 
Перу (1945), Бразилии (1945) были отстранены от власти диктаторские и консервативно-
националистические правительства. Пришедшие к власти либералы и демократы 
разделяли ценности американского образа жизни. Формально закрепленный в уставе ОАГ 
принцип представительной демократии как основа государственного устройства 
латиноамериканских стран стал осуществляться в политической практике некоторых 
государств центральной и южной частей континента.  

Вместе с тем, увлекшись лозунгами «единства целей и интересов обеих Америк», 
представителей латиноамериканских правящих элит переоценивали шансы на реализацию 
формулы равноправного партнерства с Соединенными Штатами. Государства континента 
получили возможность совместно оказывать воздействие на Вашингтон при обсуждении 
вопросов в рамках ОАГ. Но они не могли делать предметом рассмотрения в ее рамках все 
текущие вопросы отношений с США. Американские дипломаты это понимали и 
придерживались линии на ведение диалога с каждой латиноамериканской страной в 
отдельности. Под прикрытием лозунга многосторонности США строили систему 
двусторонних союзов с ключевыми государствами региона.  

Соединенные Штаты были прежде всего заинтересованы в решении задач военно-
политического плана, а страны Латинской Америке были озабочены поиском гарантий 

против американского экспансионизма и получением выгод от экономического 
сотрудничества с США. Стержнем межамериканских отношений оставались не {♦} 
структуры ОАГ, а двусторонние связи латиноамериканских государств с Вашингтоном. 
США получали необходимые им военные базы на выгодных условиях, доступ к запасам 
стратегических материалов, а взамен – обеспечивали обучение вооруженных сил 
латиноамериканских государств, кадров полиции и спецслужб, поставляли военную 
технику. Двусторонний подход позволял США использовать в своих целях 
многочисленные споры и разногласия между латиноамериканскими странами.  

К содержанию главы 

6. Корейский вопрос в отношениях 

      между ведущими державами 

«Буферный» подход СССР и США к ситуации в Восточной Азии был результатом 
компромисса только между двумя самыми сильными державами. Мнения слабых стран ни 
Москва, ни Вашингтон спрашивать не спешили. Между тем, азиатские государства 
неохотно принимали «буферную» логику, результатом которой становились расколы 
стран – Кореи, а затем Китая и Вьетнама. И коммунистические вожди азиатских стран, 
ориентировавшиеся на Москву, и их антикоммунистические руководители, 
поддерживаемые Вашингтоном, имели собственные программы, ключевое положение в 
которых неизменно занимал вопрос национального объединения. Не находя полного 
одобрения у своих более сильных союзников, националисты как коммунистической, так и 
антикоммунистической направленности действовали «на свой страх и риск», провоцируя 
конфликты между «своими» сверхдержавами.  

Советский Союз не контролировал внешнюю политику Северной Кореи полностью. 
Руководитель северокорейской компартии Ким Ир Сен и его коллеги не были уверены, 
что в лице СССР они имеют верного союзника и доброго соседа, поскольку помнили: в 
течение почти всей войны на Тихом океане Москва соблюдала пакт о нейтралитете с 
захватившей Корею Японией, а затем – согласилась на раздел Кореи по 38-й параллели. 
КНДР зависела от Советского Союза, но она не всегда точно подчинялась указаниям 
И.В.Сталина. Сходным образом и США, на помощи которых держалась власть 
южнокорейского президента Ли Сын Мана, не контролировали его стопроцентно и не 
могли сдерживать его воинственные устремления. Настроения в пользу объединения были 
сильны в обеих частях страны, и руководство обеих частей стремилось использовать 
подъем корейского национализма на полуострове для его канализации в собственных 
целях.  

Подобно тому как в Китае борьба коммунистов и Гоминьдана была конкуренцией за 
национальные устремления масс, корейская война была столкновением левой 
(коммунистической) и правой (квазирыночной) версий молодого, агрессивного 
национализма. Выработанная для Кореи «буферная» формула стабильности могла 

работать только при взаимопонимании между ее гарантами – СССР и США. При 
начавшейся деградации советско-американских отно-{♦}шений требовались 
дополнительные меры для стабилизации ситуации, к принятию которых Москва и 
Вашингтон не были готовы. Это провоцировало радикализацию ситуации. Аналогия 
между внутренними процессами в Китае и Корее могла наводить Ким Ир Сена на мысль о 
сходстве возможных американских реакций на происходящее. Если США не помешали 
китайским коммунистам изгнать Чан Кайши из Китая, то почему они должны были 
мешать корейским коммунистам изгонять из Кореи Ли Сын Мана?  

Подобные оценки Пхеньяна подкреплялись, казалось бы, заявлениями ведущих 
американских политиков, в соответствии с которыми Корея не входила в «тихоокеанский 
периметр безопасности» США и, значит, не считалась жизненно важной для 
национальных интересов Соединенных Штатов. Весной 1948 г. на обсуждении в 
Объединенном комитете начальников штабов генерал Д.Макартуру заявил, что внутри 
этого периметра, по его мнению, находятся архипелаг Рюкю, Япония и Алеутские 
острова. Корея и Тайвань в «периметр безопасности» генерал не включил. В марте 1949 г. 
Д.Макартур изложил свою точку зрения в одном из интервью. Его определение вошло в 
официальные документы США. Наибольший общественный резонанс концепция 
«периметра» получила после того, как она была повторена Д.Ачесоном, ставшим 
государственным секретарем в 1949 г. 12 января 1950 г. Д.Ачесон изложил официальное 
понимание «тихоокеанского периметра» в своем выступлении в национальном пресс-
клубе. В Пхеньяне учитывали эту позицию. Между тем, военные приготовления 
усиливались и на севере, и на юге Кореи. КНДР готовилась к войне форсированными 
темпами.  

К содержанию главы 

Начало корейской войны 

Наиболее распространенными в западной литературе являются два подхода к 
интерпретации войны в Корее. Первый основан на презумпции существования 
трехстороннего (СССР – КНР – КНДР) или двустороннего (КНДР – КНР) 
коммунистического заговора. Второй возлагает вину на американских либералов – 
разработчиков концепции «тихоокеанского периметра обороны», вне которого оказался 
Корейский полуостров. Отечественными исследователями на основании архивов МИД РФ 
показано, что советское руководство было осведомлено о намерении Северной Кореи 
силой добиться присоединения южной части страны и обсуждало с северокорейскими 
представителями представленные теми военные планы, внося необходимые коррективы. 
Единственное, что не подтверждено архивными свидетельствами – это то, что И.В.Сталин 
своим приказом непосредственно инициировал начало войны*.  

В январе-феврале 1950 г. в Москве друг за другом побывали высшие руководители 
компартий Китая, Кореи и Вьетнама (Мао {♦} Цзэдун и Чжоу Эньлай, Ким Ир Сен и Хо 
Ши Мин), которые, как полагают многие исследователи, обсуждали перспективы 

всеобщей революции в Азии. Установлено, что в ходе своих бесед со Сталиным лидер 
северокорейских коммунистов Ким Ир Сен обсуждал принципиальную возможность 
удара по Южной Корее. Эта информация была передана И.В.Сталиным руководству 
китайской компартии.  

Москва не желала участвовать в корейской войне, рассчитывала обеспечить участие в ней 
Китая. В СССР сомневались в боеспособности армии КНДР и одновременно полагали, что 
вступление КНР в войну окончательно уничтожит шансы на нормализацию отношений 
между Пекином и Вашингтоном.  

5 июня 1950 г. северокорейские войска перешли демаркационную линию в Корее по 38-й 
параллели и с боями стали продвигаться в направлении Сеула. Южнокорейская армия 
отступала. В тот же день ситуация в Корее стала предметом обсуждения в Совете 
безопасности ООН, который вынес резолюцию с осуждением нападения КНДР на Южную 
Корею и рекомендацией всем странам ООН воздерживаться от оказания помощи 
Северной Корее. Резолюция содержала требование к КНДР немедленно отвести свои 
войска к северу от 38-й параллели.  

Ситуация складывалась крайне неблагоприятно для Южной Кореи. Через сутки после 
начала войны возникла угроза падения Сеула. 27 июля, не дожидаясь повторного 
обсуждения корейского вопроса в ООН, президент Г.Трумэн отдал приказ американским 
вооруженным силам на Дальнем Востоке оказать помощь южнокорейцам, положение 
которых было отчаянным. Командование американскими силами было поручено генералу 
Д.Макартуру, руководившему оккупационными войсками США в Японии. В тот же день 
Совет безопасности принял новую резолюцию с общей рекомендацией всем странам ООН 
оказать помощь Южной Корее. США в тексте этой резолюции упомянуты не были.  

Между тем, 28 июня северяне взяли Сеул. Южнокорейская армия удерживала лишь 
небольшой плацдарм в районе порта Пусан на Японском море, где была намечена высадка 
американских экспедиционных сил из Японии.  

СССР, будучи в курсе подготовки войны и одобряя ее, тем не менее, заранее не принял 
мер для ее дипломатического обеспечения. С января 1950 г. советский делегат 
игнорировал заседания Совета безопасности ООН, протестуя против отказа Запада 
передать китайским коммунистам право представлять Китай в ООН (от имени Китая в 
ООН продолжали выступать посланцы правительства Чан Кайши). Это было 
дипломатическим бойкотом. Руководство МИД СССР пыталось обратить внимание 
И.В.Сталина на рискованность такой позиции, но И.В.Сталин не счел нужным 
реагировать. Вот почему все резолюции Совета безопасности принимались в отсутствие 
советского делегата, который в силу этого не применил право вето. {♦}   

7 июля Совет безопасности принял третью резолюцию, в которой предусматривалось 
создание многонационального контингента сил ООН в Корее под американским 
командованием. С этого момента американское вмешательство на стороне Южной Кореи 
получило правовое обоснование, а американские вооруженные силы в Корее стали 
действовать под флагом ООН формально в составе многонационального контингента. В 
операциях ООН в Корее принимали участие небольшие воинские формирования 
Австралии, Бельгии, Великобритании, Греции, Канады, Колумбии, Люксембурга, 
Нидерландов, Новой Зеландии, Таиланда, Турции, Филиппин, Южно-Африканского 
Союза и Эфиопии. Военная обстановка в Корее резко изменилась. Отступать стали 
северяне.  

К содержанию главы 

Вступление КНР в войну и «ультиматум Макартура» 

Осенью 1950 г. американские войска в Корее, выйдя за рамки мандата ООН, не только 
очистили территорию Южной Кореи от северян, но и предприняли наступление на север, 
взяв столицу г. Пхеньян и выдвинувшись к границе КНДР с КНР и СССР. Теперь война 
шла фактически не за восстановление статус-кво, как предусматривалось в резолюции 
Совета безопасности от 25 июля, а за присоединение Севера к Югу.  

25 октября 1950 г. по настоянию СССР и КНДР в войну на стороне Северной Кореи 
включилась Китайская Народная Республика, огромная армия которой (ее командующим 
был маршал Пэн Дэ-хуай) пересекла китайско-северокорейскую границу и, остановив 
продвижение американо-ооновских сил, затем перешла в контрнаступление. Пользуясь 
численным превосходством, китайские войска вытеснили противника с территории КНДР 
и стали продвигаться к Сеулу, который был снова взят коммунистами 4 января 1951 г. 
Войска ООН, основу которых составлял американский контингент, к началу 1951 г. 
оказались в тяжелейшем положении, им грозило полное уничтожение. 16 декабря 1950 г. 
президент Г.Трумэн ввел на территории США чрезвычайное положение. Все 
свидетельствовало о том, что американское руководство, продолжая «малую войну», 
приступило к подготовке к общему конфликту с возможным втягиванием в него Китая и 
даже – при особенно неблагоприятном ходе событий – СССР.  

Ввиду угрозы военной катастрофы главнокомандующий вооруженными силами США на 
Дальнем Востоке Д.Макартур в январе 1951 г. предложил администрации расширить 
военные операции, организовав блокаду побережья КНР и нанеся удары по территории 
Китая. Но США не были готовы к большой войне и стремились избежать эскалации 
конфликта, опасаясь, что в него может вмешаться Советский Союз на основании 
советско-китайского договора 1950 г. о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, хотя 
Москва не проявляли никаких признаков намерений идти на расширение конфликта.