ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.04.2021
Просмотров: 2779
Скачиваний: 10
16. Трехсторонние советско-франко-британские переговоры в Москве
Между тем Москва продолжала зондировать позицию Запада. 31 мая Молотов выступил на сессии
Верховного Совета СССР, повторив предложение о заключении трехстороннего оборонительного пакта с
гарантиями безопасности для стран Центральной и Восточной Европы и с четко определенными формами
взаимопомощи в случае агрессии. Берлин немедленно предписал послу Вальтеру Шуленбургу попытаться
отговорить Советский Союз от союза с Великобританией и заверить его, что в случае войны в Польше
интересы СССР затронуты не будут.
Москва оказалась в сложном положении: с одной стороны, диалог с обеими конфликтующими
сторонами обещал возможность выбора. С другой стороны, время поджимало, но ничего конкретного ни из
Берлина, ни из Лондона не поступало, и получалось, что Сталин пытается сидеть на двух стульях.
Со своей стороны, и Гитлер, и Великобритания с Францией колебались и посылали Москве
противоречивые сигналы. Неожиданно польский вопрос придал Москве определенный вес в
международных делах, однако оставалось в высшей степени непонятным, как распорядиться этим новым
влиянием.
После непродуктивных обсуждений Великобритания и Франция согласились, наконец, 23 июля 1939 г.
начать переговоры военных в Москве с целью добиться взаимопонимания о том, как отразить германскую
агрессию. Однако подходы к этим переговорам были совершенно различны.
Москва нервничала. Со дня на день мог начаться конфликт в непосредственной близости от ее границ.
Гитлер говорил о Lebensraum на востоке. Заигрывания с Берлином ни к чему ясному не вели. Союзников у
СССР не было. Новая европейская война могла обернуться второй мировой. На Дальнем Востоке нависала
японская угроза. Все это заставляло Москву вести переговоры жестко, добиваясь конкретных решений.
Великобритания и Франция непосредственной опасности не чувствовали. Правда, обязательства, нехотя
данные Польше, надо было выполнять. Для этого предпочтительно было иметь геополитического союзника
на востоке - Советский Союз. Однако до последнего момента в Лондоне и Париже надеялись, что Гитлер
даст задний ход и необходимость в договоренности с СССР, странным потенциальным союзником, так
прочно зарекомендовавшим себя врагом всего Запада, отпадет. Уверенность в своей способности отбиться
от Германии в случае войны была велика - особенно в Альбионе. Наконец, за Британией стояла Америка,
которая своей четкой позиции еще не выработала, но которая при всем изоляционизме вряд ли оставила бы
Лондон на произвол судьбы. В результате английская и французская делегации вели переговоры скорее в
форме зондажа СССР и шантажа Германии, что чрезвычайно раздражало советскую сторону.
Даже состав делегаций отличался разительно. Западные демократии были представлены весьма скромно,
в то время как Москва послала на переговоры наркома обороны К.Е.Ворошилова, начальника Генерального
Штаба Б.М.Шапошникова, командующих ВМС и ВВС.
Главным камнем преткновения - и это при том, что переговоры велись на уровне абстракций - был
весьма простой вопрос: как Красной Армии оказать сопротивление Германии в случае нападения на
Польшу? Единственным способом было пройти через польскую территорию к западным рубежам Польши.
Однако Варшава об этом и слышать не хотела, опасаясь, как бы освободители тут же не закрепились бы на
польской земле. Та же ситуация сложилась и с Румынией. Советская сторона задавала и другие "неудобные"
вопросы: сколько войск направит Британия на континент в случае войны? Какова будет позиция Бельгии?
Западные партнеры отвечали без особой охоты.
При этом позиция главы французской миссии генерала Думенка отличалась от позиции его английского
коллеги адмирала Дрэкса: более уязвимая Франция склонялась к сотрудничеству с СССР. Однако темпы
этого движения были крайне медленны.
Позиция Польши была однозначной: никакой советской помощи. Министр иностранных дел Польши
Й.Бек заявил французскому послу 18 августа, что никакого интереса с военной точки зрения СССР не
представляет. Прочное недоверие Варшавы к Москве начало вызывать раздражение даже в Лондоне.
Переговоры зашли в тупик. Времени для разрешения противоречий не было: трехсторонние переговоры
начались только 11 августа.
21 августа Даладье телеграфировал Думенку распоряжение подписать с Россией военное соглашение.
Министр иностранных дел Боннэ инструктировал французского посла передать Молотову, что Франция
согласна в принципе на проход советских войск через польскую территорию. Однако Думенк получил
телеграмму Даладье только вечером 21 августа и зачитал ее Ворошилову вечером 22. Ворошилов
поинтересовался полномочиями Думенка, реакцией Великобритании и Польши (последнее, строго говоря,
было весьма оправдано, потому что Даладье пытался сделать Польшу союзником СССР насильно). Для
ответов на все эти вопросы нужно было время.
17. Советско-германский пакт о ненападении
Отсрочка оказалась роковой для Запада и Польши. 3 августа 1939 г. Риббентроп передал советскому
представителю в Берлине желание германской стороны урегулировать германо-советские отношения, заявив
при этом, что "от Балтийского моря до Черного нет проблемы, которой нельзя было бы разрешить к
взаимному удовлетворению". Он также намекнул, что неплохо было бы достигнуть взаимопонимания с
СССР относительно судьбы Польши. Москва оставалась недоверчивой: как Германия объяснит
"антикоминтерновский пакт", поддержку Японии против СССР и исключение СССР из мюнхенского
переговорного процесса, вопрошал Молотов.
Если нервничала Москва, то нервничал и Берлин. Воля Гитлера начать войну оставалась непоколебимой.
11 августа Риббентроп информировал Чиано, что решение напасть на Польшу неизменно. "Чего вы хотите? -
спросил итальянский министр. - Коридора (в Восточную Пруссию. - Ред.) или Данцига?" "Ни того, ни
другого, - отвечал Риббентроп. - Мы хотим войны".
Гитлер хотел войны. Но позиция СССР, как ни была ослаблена советская армия, его беспокоила.
Возможная договоренность между СССР и Западом означала войну на два фронта. Этого надо было
избежать.
12 августа Москва согласилась принять германского представителя для политических переговоров.
Сталин осторожничал. Советский ответ на германские предложения делал особый упор на постепенность
переговорного процесса. Однако в Москве, очевидно, не знали точной даты нападения на Польшу - или
неспешность Москвы была блестящим блефом. 15 августа посол Шуленбург передал Молотову, что
Риббентроп готов вылететь в Москву. Молотов в ответ сказал, что визит должен привести к
договоренностям, а не к обмену мнениями. В числе таких договоренностей Молотов назвал пакт о
ненападении, сдерживание Германией Японии, совместные гарантии прибалтийским странам.
Гитлер немедленно согласился на все. Пакт о ненападении обеспечивал его восточный фланг, покуда он
сам этого хотел (Гитлер был не очень высокого мнения о значимости подписанных документов), а что
касается Японии и гарантий Прибалтике, то он был готов предложить гораздо более выгодную сделку.
Москва в ответ потребовала подписать торговое и финансовое соглашения, а также особый протокол,
обозначающий интересы обеих сторон по тем или иным международным вопросам, иными словами -
договоренность о разделе сфер влияния.
Берлин согласился и на протокол. Риббентроп открытым текстом написал, что необходимо
урегулировать германо-советские отношения до начала конфликта с Польшей. Москва намек поняла. 19
августа Кремль согласился на приезд Риббентропа, но даты были указаны как 26 или 27 августа. Гитлер
потерял терпение. Он направил личное послание Сталину, в котором просил перенести сроки визита. Только
после этого, насладившись своей новой значимостью, Сталин согласился принять Риббентропа 23 августа.
Вечером 23 августа Риббентроп был уже в Кремле. Обменявшись антибританскими любезностями,
стороны тут же подписали пакт о ненападении и секретный протокол к нему. Секретный протокол
предусматривал ошеломляющий выигрыш для Москвы. В ее сфере влияния оказывались Финляндия,
Эстония и Латвия в Прибалтике, а также польская территория к востоку от рек Нарев-Вистула-Сан. Точные
границы разделенной Польши должны были быть уточнены позднее. Сталин также выразил свою
заинтересованность в Бессарабии.
24 августа западные военные миссии попросили встречи с Ворошиловым с тем, чтобы уточнить судьбу
переговоров. На другой день Ворошилов объявил им, что продолжать переговоры нецелесообразно. Что же
произошло в Кремле 23 августа 1939 года?
Гитлер хотел обезопасить свой восточный фланг и предотвратить войну на два фронта, оторвать
Советский Союз от намечавшегося союза с Великобританией и Францией. Территории, уступленные им
Москве, во-первых, не были для него жизненно важными, а во-вторых, для Гитлера не существовало
соглашений, которые были бы окончательными. Он великодушно предоставил Сталину на время свободу
рук в пределах бывшей Российской империи.
Для Сталина выигрыш был гораздо более значимым. Дело даже не в том, что территориальные
приращения, ставшие возможными благодаря соглашению с Гитлером, сделались как бы легитимными, и их
никто не оспаривал во время последующих переговоров Большой Тройки. Этот эффект Сталину еще
предстояло осмыслить и оценить по достоинству. Были совершенно конкретные выгоды именно на август
1939 г.
Во-первых, в результате дипломатической игры, которая не стоила ему абсолютно ничего, Сталин
приобрел право на сферы влияния, о восстановлении которых мечтал давно. Вернуться к границам
Российской империи на 1913 год было одной из основных задач Сталина.
Во-вторых, внешнеполитическая изоляция СССР была прорвана. Впервые после 1917 г. страна была
признана равной в кругу великих европейских держав. СССР вышел в высший разряд европейской
политики.
В-третьих, на некоторое время страна оказывалась вне европейского военного конфликта. Другое дело,
что Сталин переоценил длительность мирной передышки и не сумел в полной мере ею воспользоваться. Но
то, что еще 22 месяца СССР будет находиться вне Второй мировой войны, наращивая свой военный
потенциал, было достижением.
В-четвертых, советская внешняя политика прочно стала на путь Realpolitik, оставив теорию мировой
революции лишь в качестве идеологической оболочки.
Для Европы советско-германский временный союз имел чрезвычайно важные последствия. В 1939-1941
годах Германия воевала в привилегированных условиях без всякого давления с востока. Это позволило
Гитлеру не только расширить границы рейха в Восточной Европе, но и успешно завершить военные
действия в западной части континента.
Однако если Гитлер растранжирил капитал, полученный от договоренности с Москвой, то Сталин,
напротив, сберег, и территориальные приращения, ставшие возможными с подписанием пакта Молотов -
Риббентроп, в ходе Второй мировой войны превратились в плацдарм для вассализации Восточной и
Центральной Европы.
Источники и литература
Документы международных отношений и внешней политики СССР (1917-1945) / Сост.
И.А.Ахтамзян. М.: МГИМО МИД РФ, 1996.
Beloff M. The Foreign Policy of Soviet Russia, 1929-1941. London: Oxford University Press, 1949.
Hochman J. The Soviet Union and the Failure of Collective Security, 1934-1938. Ithaca: Cornell
University Press, 1984.
Kennan G.F. Soviet Foreign Policy, 1917-1941. Westport, Connecticut: Greenwood Press, 1960.
Shirer W.L. The Rise and Fall of the Third Reich. A History of Nazi Germany. N.Y.: Simon and Schuster,
1960.
Watt D.C. How War Came. The Immediate Origins of the Second World War, 1938-1939. N.Y.: Pantheon
Books, 1989.
Weinberg G.L. Germany and the Soviet Union, 1939-1941. Leiden: E.J.Brill, 1954.
Глава 12. ОБОСТРЕНИЕ ОБСТАНОВКИ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ. ЗАВИСИМЫЕ СТРАНЫ И
УГРОЗА МИРОВОГО КОНФЛИКТА (1937 - 1939)
В конце 30-х годов было распространено два мнения о том, откуда исходит угроза для стабильности на
Дальнем Востоке. Первое указывало в качестве потенциального источника войны на Японию, второе - на
Советский Союз. Сторонники первого подчеркивали, что именно Япония является самой сильной державой
в этой части мира со времен русско-японской войны 1904-1905 гг. Агрессивность намерений Токио была
многократно продемонстрирована его политикой в Китае в 30-х годах. Сторонники второго указывали на
угрозу коммунистической экспансии со стороны СССР, ссылаясь в подтверждение своей точки зрения на
рост советского присутствия в Монголии и китайской провинции Синьцзян, а также пристальное внимание
СССР к положению в Маньчжурии. В зависимости от специфики собственных интересов в регионе каждая
из великих держав ориентировалась на одну из этих двух точек зрения.
1. Интересы великих держав в регионе
США усматривали главную угрозу своим интересам на Дальнем Востоке в Японии. Отстаивая принцип
"открытых дверей" в Китае, они ревниво следили за попытками Токио превратить Китай в зону своего
исключительного влияния.
Британия поддерживала принцип "открытых дверей". Но ее интересы были более ограниченными, чем
американские. Британская империя слабела, и Лондон был скорее озабочен защитой имеющихся позиций в
Китае, чем их расширением. Британские интересы были сконцентрированы в основном в прибрежной зоне и
в районах крупных городов - Пекина, Тяньцзиня и Шанхая. Кроме того, британское правительство было
озабочено безопасностью своих военных баз в Гонконге и Сингапуре, реальную угрозу для которых могла
представлять только Япония. Поэтому в целом Великобритания более терпимо, чем США, относилась к
попыткам Японии установить в Китае свое доминирование. Ориентируясь на компромиссы с Токио,
британское правительство было восприимчиво к идее использовать японскую военную мощь против
советского коммунизма и Коминтерна.
Сходную с британской линию проводила Франция. Ее интересы в Восточной Азии концентрировались в
Индокитае. Именно Япония представляла угрозу для интересов Франции в этом районе. Но французское
правительство полагало, что оно сумеет сдержать японские амбиции в отношении Французского Индокитая
и тоже склонялось к соглашению с Токио по вопросам ситуации в Восточной Азии.
Советский Союз занимал в региональном раскладе особое место. С одной стороны, его вооруженные
силы во Внешней Монголии и Приморье воспринимались Японией как постоянная угроза для ее интересов в
Маньчжурии: Красная Армия могла при необходимости ударить по японским позициям в Маньчжоу-го
одновременно с западного и восточного флангов. Подобный удар мог быть очень опасным.
С другой стороны, СССР сам опасался японского удара со стороны Маньчжоу-го по Забайкалью и
Приморью. С учетом возрастания германской угрозы в этом случае могла сложиться ситуации, когда
Советскому Союзу пришлось бы одновременно вести войну на два фронта - против Германии в Европе и
против Японии на Дальнем Востоке. В целом, однако, Советский Союз имел основания полагать, что
Япония будет по-прежнему развивать экспансию преимущественно на юг, в Китае. Стратегически эта
страна выступала в роли гигантской буферной зоны между СССР и Японией по всему периметру восточных
границ СССР за исключением Маньчжурии. Созданное на китайской территории марионеточное
государство Маньчжоу-го полностью контролировалось японской военщиной и фактически было частью
Японской империи. Поэтому Маньчжоу-го не могла выполнять роль буфера в советско-японских
отношениях.
Восточноазиатские государства, включая Китай, в основном продолжали оставаться пассивными
объектами политики великих держав. И Великобритания, и Франция, и США сохраняли в отношениях с
Китаем режим капитуляций. Но если США к началу 40-х годов пришли к пониманию необходимости его
отмены, то Великобритания и Франция были склонны максимально отодвигать решение этого вопроса.
СССР формально еще в 1924 г. отменил в отношениях с Китаем режим капитуляций. Однако он не
отказался от идеи восстановления своих особых экономических и административных прав в зоне КВЖД в
Маньчжурии. Москва также игнорировала признанный ей в 1925 г. верховный суверенитет Китая над
Внешней Монголией и фактически контролировала Синьцзян.
1.1. "Необъявленная война" Японии в Китае
В течение 1935-1936 гг. Япония активно укрепляла свое военно-политическое влияние в
северокитайских провинциях Хэбэй, Чахар и частично в Суйюани. С середины 1936 г. она приступила к
подготовке военных планов овладения внутренним Китаем. Разработанный в 1936-1937 гг. генеральным
штабом армии план войны предусматривал оккупацию Северного, Центрального и Южного Китая силами 9-
11 дивизий. В результате наступательных операций намечалось в качестве опорных пунктов захватить
крупнейшие китайские города Пекин, Тяньцзинь, Шанхай, Ханчжоу, Фучжоу и др. Предполагалось, что,
овладев этими городами и прилегающими районами, Япония сможет контролировать всю китайскую
территорию. Захват всего Китая намечалось осуществить за два-три месяца.
К лету 1937 г. план военной кампании был полностью разработан. В важнейшие стратегические пункты
Северного Китая были срочно переброшены японские войска. К концу мая 1937 г. их численность
превысила 20 тыс. человек. Расквартированные в городах японские войска вели себя вызывающе,
непрерывно проводя маневры, что создавало напряженную обстановку в районе Пекина и Тяньцзиня. В
такой обстановке 7 июля 1937 г. у моста Лугоуцяо, в окрестностях Пекина, произошло столкновение
японских войск с китайскими.
Японские войска проводили ночные маневры в непосредственной близости от китайских войск,
расположенных у моста Лугоуцяо, и, как было впоследствии установлено, специально спровоцировали
перестрелку с китайскими солдатами. На следующий день командующий японским гарнизоном в Пекине
предъявил ультиматум местным китайским военным властям, требуя наказания китайских военнослужащих
за "нападение" на японцев. Он также потребовал вывести все китайские войска из зоны железной дороги
Пекин - Тяньцзинь. Принятие этих требований, по сути дела, означало бы для китайской стороны согласие
на полный вывод своих войск из района Пекин - Тяньцзинь, что открывало бы японским силам путь к
реализации их давнего плана создания "автономного" Северного Китая под непосредственным контролем
Японии. Ультиматум японской стороны был отклонен, что послужило причиной новых вооруженных
стычек. Фактически началась продолжавшаяся восемь лет японо-китайская война. Однако и в 1937 г.
правительство Чан Кайши, претендовавшее на роль общекитайского правительства, формально состояния
войны с Японией не объявило. Между тем японские части, расположенные в зоне Пекина, перешли в
наступление и захватили несколько близлежащих населенных пунктов. Хотя и на этот раз части
императорской армии действовали на основании приказов армейского руководства, а не японского
правительства, токийский кабинет во главе с премьер-министром Фумимаро Коноэ не принял мер для
ликвидации конфликта. Напротив, 11 июля японское правительство согласилось на отправку в Китай
дополнительных контингентов. К концу сентября в Северном Китае действовало более 300 тыс. японских
солдат и офицеров.
В отличие от периода "маньчжурского инцидента" 1931 г., силы Чан Кайши стали оказывать
вооруженное сопротивление японской агрессии. Во-первых, Чан Кайши понимал, что, не встречая
сопротивления, японские военные будут только наращивать свое давление. Во-вторых, благодаря заранее
проведенным подготовительным мероприятиям в 1937 г. Чан Кайши в чисто военном отношении
чувствовал себя несколько увереннее, чем в 1931 г., хотя в целом по-прежнему китайская армия значительно
уступала японской по боеспособности. В-третьих, китайская сторона рассчитывала на военную и
политическую поддержку СССР, с которым на протяжении двух предшествовавших лет Китай вел
интенсивные переговоры, а также помощь США и Великобритании.
Сосредоточив значительные силы на севере Китая, японские войска перешли в крупное наступление и
заняли Пекин (30 июля), Тяньцзинь (31 июля) и, спустя месяц, Калган. 8 ноября был взят крупный
промышленный центр Тайюань, а в конце декабря - Цзинань в провинции Шаньдун. Одновременно
японские войска предприняли операции в Центральном Китае с целью овладения Шанхаем и Нанкином,
столицей Чан Кайши. Бои за Шанхай начались 13 августа и продолжались в течение трех месяцев, приняв
масштабный и ожесточенный характер. Применив отравляющие вещества, 12 ноября японцы захватили
город, создав реальную угрозу Нанкину. 12 декабря после массированного налета японской авиации столица
была взята. Ворвавшись в город, японские войска учинили настоящую резню гражданского населения, в
результате которой за один месяц было истреблено около 50 тыс. китайских граждан. К январю 1938 г.
оккупация Северного Китая была завершена. Правительство Чан Кайши перенесло свою резиденцию в
Ухань. Однако в конце октября 1938 г. японские войска взяли Ухань. Почти одновременно был захвачен и
крупнейший порт Южного Китая город Гуанчжоу (Кантон). С падением двух этих центров все основные
города и линии коммуникаций провинций Северного, Центрального и Южного Китая, составлявших почти
половину всей территории страны, оказались в руках японцев. Первый этап японо-китайской войны, когда
японские войска вели наступление по всему фронту, завершился.
Правительство Чан Кайши отступило в труднодоступные глубинные районы страны, сделав новой
столицей расположенный на западном берегу р. Янцзы город Чунцин (оставался столицей до 1945 г.).
Японские войска в основном отказались от активных наступательных действий против Чан Кайши,
конфликт трансформировался в пассивное позиционное противостояние.