Файл: Перечень экзаменационных билетов с ответами по истории. Билет 1.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 30.10.2023
Просмотров: 1752
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Крестьянское малоземелье, усиливаемое ростом населения, наблюдалось во всех губерниях старого заселения: в нечерноземном районе вместо положенных 8 десятин на ревизскую душу приходилось от 1,5 до 3 десятин, в черноземных губерниях вместо 5 десятин крестьяне имели от 2 до 4 десятин.
Увеличивалась численность крестьян, отбывавших барщину: к началу 1860-х годов в черноземном центре таких крестьян было более 70%, в Поволожье — более 73%, а на Украине — от 97 до 99%. Крестьянам назначались непосильные нормы, закон 1797 г. о трех днях барщины в неделю большей частью не исполнялся.
Повышалась и оброчная повинность. Если в конце XVIII в. средняя сумма оброка составляла 7 руб. 50 коп. с души, то к концу 1850-х годов она поднялась в нечерноземных губерниях до 17-27 руб.
Уменьшение наделов и увеличение повинностей вели к упадку крестьянского хозяйства: по официальным данным, в 6 губерниях Центральночерноземного района на каждую ревизскую душу было собрано в среднем в 1840-х годах по 3,15 четверти, а в 1850-х годах — по 2,66 четверти зерновых.
Упадок крестьянского хозяйства в условиях крепостного строя неизбежно приводил к упадку помещичьих имений: крепостные крестьяне обрабатывали барские поля, используя собственные орудия и рабочий скот. В 1859 г. числилось заложенными более 7 млн. крестьян (66% всех крепостных) на сумму 425 млн. руб. серебром. В некоторых губерниях, например в Нижегородской и Калужской, под залогом состояло от 78 до 93% всех имений.
Помещики заводили свеклосахарные и винокуренные заводы, суконные и полотняные мануфактуры, но не будучи способными конкурировать с вольнонаемными, они становились все менее доходными. Некоторые помещики выдавали крестьянам денежные премии или “нанимали” своих крепостных. Но все эти меры давали незначительный результат.
Положение удельных и государственных крестьян было лучше, но и они страдали от роста податей, многочисленных дополнительных повинностей, малоземелья, а переселение на малозаселенные земли сопровождалось злоупотреблениями чиновников, волокитой и страданиями для переселенцев.
В XVIII в. размер подушной подати в течение 70 лет после ее введения не изменялся, но, начиная с 1795 г., только Александр 1 за короткое время —с1810по1818г.—4 раза увеличивал подушный оклад, доведя его с 1 руб. 26 коп. до 3 руб. 30 коп. Выросли и особые оклады.
Не раз уже говорилось, что государственные подати и натуральные повинности в течение веков подрывали возможности для крестьянского хозяйства не только расширенного, но и простого воспроизводства, что в сочетании с природно-климатическими особенностями предопределяло замедленность социально-экономического развития России. Все это справедливо и для XIX в. Более того, даже некоторые крупные чиновники в то время стали это понимать. Так, министр финансов Канкрин в 1826 г. признавал обложение крестьян чрезмерным. Растущим осознанием объективных причин недоимок объясняются и попытка переложения оброчной подати государственных крестьян с душ на землю, и проведение кадастра (для удельных крестьян такое нововведение было проведено более или менее успешно).
Тяжело отразилась на положении крестьян Крымская война. Рекрутские наборы и призывы в ополчение в 1853—1855 гг. изъяли из сельскохозяйственного производства около 1,5 млн. работников. Кроме того, только государственная деревня выделила в эти же годы 15 млн. подвод для перевозок грузов и 18 млн. конных и пеших работников для починки и строительства дорог и дорожных сооружений.
В помещичьей деревне 34 губерний европейской части России шло сокращение посевов, которое в 1856 г. по сравнению с 1852 г. достигло 35%. Чистые сборы хлеба на душу населения в предвоенное десятилетие (1840—1850 гг.) составили в среднем 22—24 пуда, а в 1851—1860 гг. — только 19—21 пуд. Заметен упадок животноводства: в 1840—1850 гг. на 100 душ населения приходилось 79 голов крупного рогатого скота, в 1851—1860 гг. — 67, а поголовье лошадей сократилось на 24%.
Одной из причин отсталости сельского хозяйства было также общинное пользование землей, широко распространенное в губерниях европейской части России. Помещики и казна искусственно поддерживали отжившую поземельную общину: время от времени “мир” переделял землю между крестьянами, чтобы сохранить за каждым домохозяином способность отбывать повинности. В условиях растущего малоземелья и обеднения деревни такая система была выгодна землевладельцам, государству и бедноте, но невыгодна середнякам и зажиточным крестьянам. Отсутствие уверенности, что после передела сохранится тот же надел, стесняло личную предприимчивость, отбивая охоту лучше обрабатывать землю. При общинном землепользовании господствовал принудительный севооборот. С общиной также были связаны круговая порука, затруднение мобилизации земли в руках наиболее дельных хозяев, сохранение психологии уравниловки и иждивенчества.
Общие сборы зерновых в России к середине XIX в. продолжали расти, в основном за счет расширения посевных площадей в малонаселенных и только осваиваемых районах, но общая отсталость сельского хозяйства, низкая урожайность и производительность труда в крепостных имениях и малоземельных крестьянских хозяйствах (в том числе государственных крестьян) требовали большого количества рабочих рук, препятствовали сокращению числа занятых в сельском хозяйстве и переливу рабочей силы в промышленность и торговлю. Все это неизбежно и замедляло общее экономическое развитие России, и угрожало ее доходам от экспорта хлеба: на европейском рынке хлеба появился опасный конкурент — американский фермер. Если в 1830-е годы объем вывоза русского хлеба в Европу на целых 86% превышал североамериканский, то в 1840-е годы — только на 48%.
А вот какие впечатления вынес личный секретарь великого князя Константина Николаевича А. Головнин, который в 1860 г. ездил по поручению начальника собирать местные сведения по крестьянскому делу: “Более всего поражает в настоящее время в средних и южных губерниях России истощение их и медленность всякого развития народного благосостояния. Доказательством тому служит, что между двумя последними ревизиями население почти не увеличилось, что в городах и селах весьма мало видно новых построек, а часто встречаются каменные дома... которые теперь стоят пустыми и разрушаются. По общему отзыву жителей, в последние тридцать лет уменьшилось значительно число скота и даже домашней птицы, и все предметы крайне вздорожали, особенно в последние годы... Все сие становится весьма понятным, естественным, если вспомнить, что в последние 40 лет извлекался из помянутых губерний возможно больший доход и брались усиленные рекруты и между тем ничего на эти губернии не издерживалось. Самая плодородная почва истощается при таком хозяйстве”'.
Крестьянский вопрос в дореформенный период
Уже в первой половине XIX в. одним из важнейших вопросов, который обсуждался в высших сферах и для решения которого постоянно предпринимались, хотя и весьма робкие, попытки, был крестьянский вопрос, а конкретнее — проблема крепостного права.
На отношение Александра I к крепостному праву и его политику в крестьянском вопросе повлияли, особенно в первые годы правления, его либеральные взгляды. Но упорное нежелание дворян расставаться с крепостными и неспособность императора перейти от слов к делу привели к тому, что проекты освобождения крестьян не были реализованы. Характерно в этом отношении обсуждение в Негласном комитете проектов Мордвинова и Зубова. Ни один из них не был принят. Правда, идея Мордвинова о разрешении владеть незаселенными землями лицам недворянского звания была принята и реализована Александром I, и это была одна из самых значительных его акций. Расчет заключался в том, что на таких землях будут развиваться хозяйства с наемным трудом, которые будут создавать конкуренцию крепостным хозяйствам помещиков и вынуждать последних отказываться от крепостного права. Члены Комитета полагали, что со временем они придут к упразднению крепостного права. Предполагалось, что путь этот будет медленным и постепенным, однако даже его направление оставалось неясным.
Важнейшим законом, направленным на ликвидацию крепостного права, был Указ от 20 февраля 1803 г. о свободных хлебопашцах. Этот указ разрешал помещикам отпускать своих крестьян на волю в одиночку или целыми селениями, но только с землей. При этом помещик и крестьяне заключали между собой договор об условиях освобождения, который утверждался императором и приобретал силу крепостного акта. Крестьяне, освобожденные таким путем, получали название “свободные хлебопашцы”, и их землями казна уже не могла распоряжаться в отличие от земель казенных крестьян.
Всего в период царствования Александра I по Указу о свободных хлебопашцах было заключено 160 сделок при общем числе освобожденных в 47 153 души мужского пола (учитывая, что количество крепостных крестьян составляло несколько миллионов, эта цифра является ничтожно малой). В 17 случаях крестьяне освобождались безвозмездно (всего 7415 душ, из которых 7000 — в виде исключения без земли по завещанию). В остальных случаях освобождение производилось за выкуп, средний размер которого равнялся 396 руб. ассигнациями с каждой души.
В 1816—1819 гг. по инициативе самих помещиков были полностью освобождены без земли крестьяне в Эстляндии, Курляндии и Лифляндии. Следует отметить, что именно в Прибалтике были наиболее развиты интенсивные методы ведения хозяйства и рыночные отношения, что и делало выгодным для помещиков такое освобождение крестьян, получавших возможность более активно использовать труд наемных работников, в которых превращались бывшие крепостные. Конечно, положение крестьян ухудшилось, особенно в первое время, но частная собственность на землю, рыночные отношения создавали условия для более быстрого развития сельского хозяйства и улучшения со временем положения всех крестьян, включая наемных рабочих, о чем свидетельствует опыт развития Прибалтики до 1940 г. и Финляндии, где эти процессы не были прерваны и в 1940 г.
В великорусских губерниях помещики не только не пожелали освободить крестьян на таких условиях, но и были сильно напуганы действиями правительства, так как им не хотелось лишаться бесплатной рабочей силы — крепостных.
После победы над Наполеоном одновременно с проектами российской Конституции разрабатывались и планы по освобождению крестьян. В 1818 и 1819 гг. было составлено два проекта: один под руководством А. Аракчеева, а другой — под руководством министра финансов Д. Гурьева. А. Аракчеев предлагал для освобождения крестьян от крепостной зависимости начать широкую покупку помещичьих имений в казну. Даже если бы помещики согласились добровольно продать своих крестьян (принуждение по отношению к ним исключалось категорически), то на осуществление этого понадобилось бы около 200 лет. Правда, надо заметить, что принцип освобождения с землей за выкуп при непосредственном участии государства был использован в 1861 г., но сам выкуп и освобождение крестьян были проведены на других основаниях.
Другой проект, под руководством Д. Гурьева, был разработан чиновником М. Балугьянским. Образцом для него явились западноевропейские страны, где крепостное право было, по сути, изжито в ходе становления рыночного производства и разнообразных форм собственности. Такое разнообразие форм собственности на землю М. Балугьянский и предлагал ввести в России, и тогда, по мере развития всех этих форм, крестьяне сделались бы свободными без всякого специального законодательного акта. Этот проект обладал одним недостатком, сразу же обрекающим на неудачу, но характерным для российских проектов преобразования России вплоть до настоящего времени, — непониманием того, что нельзя росчерком пера ввести то, что является везде и всегда результатом длительного и трудного развития. Разнообразие форм собственности на Западе было обусловлено высоким уровнем развития производства, причем разные формы собственности и уровень производства развивались одновременно, взаимообусловливая и стимулируя друг друга.
Александр I, давая указания о разработке очередного проекта освобождения крестьян, неизменно требовал положить в его основу принцип: никакого насилия по отношению к помещикам, никакого ущерба их интересам. Ни он, ни его сановники никак не могли понять, как указывает С. Мироненко, истинных причин, которые заставляли прибалтийское дворянство добиваться освобождения крепостных крестьян и в то же время толкали российских на пассивное, но непоколебимое сопротивление любым освободительным шагам правительства: причин, которые были обусловлены разными уровнями социально-экономического развития великорусских губерний и Прибалтики. В рекомендациях Александра I полностью отсутствует такой важный аргумент в пользу крестьянской реформы, как пагубное воздействие крепостного права на экономическое развитие страны. Предполагавшиеся преобразования характеризовались только как “сообразные духу времени и успехам образованности” и “необходимые для будущего спокойствия самих владельцев крепостных людей”. Вспомним, что в первой половине XIX в. только 3—4% российских помещиков вели хозяйство предпринимательским способом, и тогда станет понятным, что голос императора был гласом вопиющего в пустыне, станут понятны секретность работы над проектами и их практически полная бесплодность. Да и “дух времени” в России господствовал тогда совсем не тот, на который уповал Александр I.
Много внимания крестьянскому вопросу уделял и Николай I, который, как писал русский историк А. Корнилов, в этом вопросе оказался более прогрессивным и настойчивым, чем во всех остальных своих начинаниях. При Николае I для обсуждения крестьянского вопроса было образовано последовательно целых 10 секретных комитетов, и по этому вопросу было сделано, во всяком случае, больше, чем в царствование либерального Александра I. Заниматься крестьянскими делами Николая I заставляли не либеральные мечтания, а вполне земные проблемы. Постоянно росла численность крепостных душ — с 1816 по 1835 г. с 9 787 000 до 10 872 000 (и это после освобождения остзейских крестьян), стала проявляться нехватка земли в наиболее заселенных губерниях, увеличивалось количество дворовых, т.е. безземельных, крестьян, что в сочетании с упадком помещичьих имений (большие долги, много заложенных и т.д.) создавало сложную социально-экономическую обстановку в стране. В 1840-х годах даже среди помещиков черноземных губерний появилась уверенность в том, что ликвидация крепостного права при сохранении земли у помещиков будет выгоднее сохранения крепостнического хозяйства.