Файл: Книга художественная эпитафия новому облику.pdf

Много раз Игорь проклинал тот день, когда женился на Свете, обрекая себя на ежедневные нервотрёпки, терпеть которые приходилось только из-за понимания, какую экономическую выгоду ему (и его кураторам) даёт этот союз. Полгода назад Исмаилов чисто по-дружески даже попросил Котлова «потерпеть ещё немного», намекая на то, что нужно было завершить какой-то
«большой проект», но терпеть сил не было уже никаких.
Но сейчас, как бы там ни было, только Света была для Игоря родным человеком. Его родители давно покинули этот мир, а братьев и сестёр у него не было. Но… не было сейчас и Светы, которая совершенно точно знала, куда завтра уедет её законный супруг.
Игорь подумал, что она не дала ему никакого семейного счастья, являясь всего лишь элементом экономики. В сущности, у него не было с ней никакой личной жизни, за исключением пары месяцев перед свадьбой. Они ничего не обсуждали по вечерам, как это принято в нормальных семьях – чему виной была пропасть в интеллекте, которым она совершенно не блистала.
Игорь налил в кружку очередную порцию виски. И вдруг он вспомнил запах… той, которая ещё вчера проводила здесь обыск. Какой бы другой была бы жизнь с такой проницательной и умной женщиной, о которой он часто вспоминал последние десять лет.
С ней он бы точно был счастлив.
ГЛАВА 7
Командира мотострелковой дивизии генерал-майора Шмелёва Котлов застал на командном пункте, где тот принимал доклады командиров полков. Улучив момент, Игорь представился:

- Товарищ генерал, полковник Котлов прибыл для прохождения службы, разрешите принять должность?
Усталый взгляд генерала на миг оценил внешний вид прибывшего.
- Меня предупредили о вашем прибытии, - сообщил Шмелёв. – На должность начальника разведки дивизии сегодня утром я назначил капитана Кораблёва, который проявил себя, в отличие от некоторых…
Последние слова были сказаны куда-то в сторону, и Игорь не смог разобрать, были они адресованы ему, или кому-то другому, кто вызывал сейчас у генерала явное отвращение.
- Разрешите узнать, чем прикажете заниматься мне? – спросил Котлов.

- Боевой опыт имеете?
- Так точно! Был в Саратове и на Донбассе.

- Подразделениями управляли?

- Только разведывательными структурами.
- А на кой ты мне тогда нужен? – генерал перешёл на «ты».
Котлов стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу. Ему этот разговор был неприятен, тем более, что в помещении, где располагался командный пункт, находилось много людей, младше его по званию, которые внимательно следили за этим разговором.
- Я – разведчик, - гордо заявил Котлов.
В чистенькой «цифре», гладко выбритый и благоухающий дорогущим парфюмом, в данном конкретном месте «разведчик» выглядел настоящим инородным телом. Это было настолько очевидно, что один из сержантов, сидящий за ноутбуком, не выдержав, хрюкнул от смеха.
- М-да… - генерал почесал в затылке. – Поедете в шестьсот шестой полк, заместителем командира полка. Там сейчас огромная нехватка офицеров… - генерал повернулся и крикнул куда-то в сторону соседнего помещения: - Семёныч, ты «мотолыгу» в шестьсот шестой уже отправил?
- Сейчас пойдёт, - раздалось в ответ.

- Садитесь на МТ-ЛБ и поезжайте в полк, приказ о назначении я оформлю, - сказал Шмелёв. – Ещё вопросы есть?
- Да, - кивнул Котлов. – А где мне разместиться на отдых? Здесь есть съёмное жильё?
Теперь хрюкнули все.
- Поспешите, - ответил генерал. – МТ-ЛБ сейчас уже уедет, и тогда придётся идти пешком через обстреливаемое поле.
За стеной завелась «мотолыга». Игорь направился туда, взвалив на себя свой баул и рюкзак. На заднем дворе он увидел заведённый бронированный тягач, покрытый толстым слоем грязи.
Голова механика-водителя торчала из люка. От машины несло терпким запахом солярки.
- Вас надо в полк отправить? – к Котлову подошёл прапорщик.
- Меня, - кивнул Игорь.
Прапорщик открыл люк десантного отсека:
- Размещайтесь.
В люке было темно и грязно.
- Давайте помогу… - прапорщик сноровисто подхватил баул и быстрым движением забросил его вовнутрь. – Залезайте, товарищ полковник. В движении немного будет трясти, так что держитесь там аккуратнее. Если в нас попадут, открывайте люк и выпрыгивайте из машины.
Котлов, слегка набравший вес за годы спокойной службы, уже не мог, как раньше, когда он был лейтенантом, быстро и ловко влезать в боевую технику. Теперь пришлось попотеть.
- Ехать не долго, - сказал прапорщик и захлопнул люк.

Игорь схватился за ручку люка, попробовал её провернуть, чтобы открыть дверцу, но она не проворачивалась. С прискорбием он констатировал, что дверца изнутри не открывается.
В десантном отсеке было темно, и Игорь стал ощупывать пространство, пытаясь определить для себя границы свободного места. Нащупав смотровой прибор, он открыл на нём шторку, и в десантном отсеке стало светлее.
В этот момент МТ-ЛБ резко дёрнулась, и, скрипя гусеницами, начала движение.
«Если в нас попадут, открывайте люк и выпрыгивайте из машины», - билось в сознании. А как выпрыгивать из машины, если люк не открывается?
Грохот двигателя и металлический лязг гусениц при осознании, что машина сейчас идёт через обстреливаемое поле, действовали угнетающе. Замкнутое пространство довершало уничтожение психики, и вскоре Игорь уже чувствовал, что находится на грани истерики, сжавшись в комок, в любую секунду ожидая прилёта противотанковой ракеты. Это будет яркая вспышка, за которой, скорее всего, последует тишина и покой.
Вот здесь и сейчас умирать не хотелось, но вся обстановка говорила за то, что смерть уже расправила крылья и кружит над идущей «мотолыгой», выбирая лишь момент. Котлов очень живо представил себе, как будет выглядеть МТ-ЛБ после попадания ракеты – сгоревший корпус, вокруг которого будут валяться вещи, выброшенные из машины при взрыве… а рядом будет лежать обугленный труп. Его, Котлова, труп. Он будет скрючен в позу эмбриона, как часто бывает, когда живой человек сгорает в огне.
Триплекс прибора наблюдения полностью залепило летящей от гусениц грязью, и теперь Игорь сидел в полной темноте. Двигатель машины то набирал, то снижал обороты, и машина соответственно, то замирала, то снова ускорялась. Всё это продолжалось около получаса, и в какой-то момент Игорь почувствовал, как машина притормозила, а после разворота на 180 градусов, замерла и заглохла.
Пару минут спустя прапорщик снаружи открыл люк.
- Приехали, товарищ полковник, - сообщил он.
Прапорщик с головы до ног был в грязи, так как всю дорогу сидел сверху машины.
- Можно было бы предупредить, что люк изнутри не открывается, - Котлов упрекнул военного, ожидая от него оправданий.
- Открывается, - возразил тот. – Вот же кувалдочка лежит, которой по ручке бить надо, чтобы открылась.

- А вот, - он указал на разрушенное здание, находящееся метрах в ста. – В подвале.
- Помогите мне донести вещи, - приказным тоном попросил Котлов.
Взяв на плечо рюкзак, он направился к штабу, предоставив прапорщику возможность донести более тяжёлый баул.
Возле входа в подвал курил человек, одетый в потёртый «мультикам». Где-то в стороне работал бензогенератор.
- Полковник Котлов? – спросил он, отбрасывая бычок.
- Так точно, - ответил Игорь.
- Подполковник Игнатьев, командир шестьсот шестого полка, - представился он. – Меня предупредили, что вы приедете.
Офицеры пожали друг другу руки.
- Ваши вещи? – спросил он, кивком головы указав на едва идущего прапорщика.
- Да, - сказал Игорь.
- Семёныч, шевели батонами! Баул кидай в мой закуток!
Прапорщик прошёл мимо них и спустился в подвал. Немного в стороне раздалось несколько взрывов, Игорь дёрнулся, при том, что Игнатьев вообще никак не отреагировал.
- С утра бьют по правому опорнику второго батальона, - прокомментировал командир полка. – Не дают людям там голову поднять.
- Готовят наступление? – спросил Котлов.
- Возможно, - кивнул Игнатьев. – Идём вниз, могут и по нам отработать, только что над нами
«птичка» летала.
- А сколько здесь до передовой? – спросил Игорь, спускаясь по лестнице в темноту.
- По-разному, - ответил командир. – Как таковой ни у нас, ни у них стабильной обороны нет. Они действуют мобильными группами, мы вынуждены отвечать тем же… сейчас я вам всё покажу и расскажу.
В подвале они прошли по центральному коридору, освещённому несколькими лампочками, минуя комнаты, отведённые под хранение различного имущества, в том числе боеприпасов.
Затем свернули в одно из подобных помещений, где, как понял Котлов, размещался командный пункт полка.
Здесь находились три офицера – начальник штаба, начальник связи и начальник артиллерии полка. Все они сидели вокруг стола, на котором была расстелена карта.
- Знакомьтесь, - сказал командир полка: - Полковник Котлов. Прибыл к нам в качестве офицерского усиления…

Каждый из офицеров пожал ему руку, называя себя по имени или позывному, но Котлов с ходу не запомнил их, так как в этот момент его внимание привлёк флаг «Правого сектора», висевший на стене, к которому булавками были подколоты различные шевроны украинских вооруженных сил.
- Трофей? – спросил Игорь.
- Да, - кивнул командир. – На прошлой неделе взяли…
Среди шевронов он заметил эмблему 61-й егерьской пехотной бригады.
- О, сталкивался с этой бригадой, - сказал Игорь, желая показать присутствующим своё разведывательное прошлое.
- Где? – спросил начальник штаба.
- В разведывательных сводках, - ответил Котлов.
- А мы с ней вон там, за холмом, ежедневно сталкиваемся, - сказал собеседник.
Командир пододвинул табурет и сев за стол, посмотрел на начальника связи:
- Саня, сделай гостю кофе, пожалуйста.
Затем он взял с карты карандаш и постучал им по столу, обращая внимание Котлова.
- Текущая обстановка следующая, - он ткнул кончиком карандаша в карту. – Полк занимает полосу обороны шириной сорок километров, имея от населённого пункта Нижний Лес до населённого пункта Котельное восемь взводных опорных пунктов. В качестве подвижного резерва полк имеет танковую роту в составе двух танков, мотострелковый взвод на двух БМП и взвод ПТУР на двух автомобилях УАЗ-пикап «полбуханки». Полк располагает двумя гаубичными батареями Д-30, всего пять орудий, двумя «Градами», также нам придан взвод из двух гаубиц «Гиацинт-Б» - это наш главный калибр.
По мере доклада командира полка, глаза Котлова расширялись всё больше и больше. Перехватив его удивление, Игнатьев спросил:

- Что-то не так?
- Сорок километров? – Игорь выразил удивление, намекая, что он знаком с уставными требованиями, определяющими ширину полосы обороны полка. –Это же не по уставу…
Присутствующие офицеры засмеялись.
- Мне приходилось когда-то читать устав, - на лице командира полка не дрогнул ни один мускул. –
Там сказано, что взвод обороняет опорный пункт шириной четыреста метров, рота – до полутора километров, батальон обороняет полосу до пяти километров, а полк, соответственно, по числу своих батальонов, выставленных в первом эшелоне. В уставе также написано, что командир, принимая решение, должен руководствоваться данными разведки, и соответствующим образом распределять имеющиеся силы. Сейчас мы имеем то, что имеем – какие-то выродки перед началом СВО докладывали нашему мудрому руководству о том, что здесь, на Украине, армия не встретит никакого сопротивления, а пройдёт победным маршем до самого Киева. Соответственно, в план операции были внесены сведения, не соответствующие действительности, и в реальности мы пошли на врага не теми силами, какие были нужны, а гораздо меньшими. Мало того, что меньшими силами, но мы ещё и резервами не располагаем. Построение обороны, - Игнатьев

провел карандашом по рубежу, поднятому красным цветом, - выполнено в один эшелон. В обороне мы имеем огромные дыры, прикрыть которые нечем. Понесённые в боях потери привели к тому, что на взводных опорных пунктах у меня сидит по десять-пятнадцать человек, менять которых некем. Техника практически вся выбита, люди измотаны, а враг, в свою очередь, бросает в бой свежие резервы. Как, например, напротив нас стоит 61-я егерьская бригада, в самый канун войны пополненная до штатов военного времени.
Котлов слушал, и не верил своим ушам. Он, конечно, полагал, что бардака здесь он встретит немало, но когда оказалось, что бардак был вызван изначально неверными решениями, принятыми на основании докладов разведки, ему всё больше и больше становилось не по себе.
Здесь как-то по-особенному ярко становилось понятно, насколько важна была лично его работа, и в какие серьёзные последствия вылилось отсутствие должной работы, как таковой.
- БЧС полка? – спросил он.
- В строю триста сорок штыков, - ответил Игнатьев. –С начала операции на сегодняшнее утро реально мы имеем двухсотыми восемьдесят шесть человек, трехсотыми триста пять, четырехсотыми сто двенадцать и пятисотыми шестьсот двадцать. От танкового батальона осталось шесть танков. В двух мотострелковых батальонах осталось тринадцать БМП и четыре МТ-ЛБ.
Артиллерия тоже практически вся выбита, при том, что без неё тут вообще никакие вопросы не решаются. Приданные нам «геноциды» работают круглосуточно, на них уже накатники текут, да стволы скоро без нарезов останутся.
Осознание масштабов трагедии стало накатывать на Игоря всё сильнее и сильнее. Он растерянно посмотрел на офицеров:

- Как же так?
- Но это, товарищ полковник, ещё не всё, - Игнатьев указал карандашом изломанную голубую линию на карте: - Вот видите, река Дончанка. На послезавтра нам поставлена задача форсировать её в трёх местах, захватить на том берегу плацдарм и удерживать его до прибытия свежих сил.

- Какими силами? – спросил Котлов. – Дивизия что-то даст?
- Держите карман шире, - порекомендовал Игнатьев. – Шестьсот шестой полк должен сделать это своими силами. Такова воля командующего группировкой.
- Но в полку же нет людей!
- Товарищ полковник, - командир полка внимательно посмотрел на Котлова. – Вы как не из нашей армии. Вы, часом, не американский шпион? Вы же понимаете, что в штаб группировки не докладывается информация о четырёхсотых, которые ещё могут найтись, а значит и не следует поднимать панику, и пятисотых, за которых других командиров со своих должностей очень быстро снимают. Вы что, думаете, наш комдив хочет, чтобы его сняли с должности?

- Но это же… - Котлов всё больше проникался реальностью. – А чем тогда воевать?
- А это никого не волнует. Воюем, тем, что есть.
- Мы же обрекаем людей на заведомую гибель! Три направления форсирования – это сколько нужно людей? При том, что в полку осталось триста человек? Это же совершенно бессмысленно пытаться форсировать реку такими небольшими силами – нам даже не дадут переправиться, или скинут в реку сразу после закрепления на плацдарме… а ведь ещё и оборонительные рубежи держать надо!