Файл: Основные факторы и прогнозирование совокупного спроса в России.docx
Добавлен: 09.11.2023
Просмотров: 514
Скачиваний: 8
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, которые показывают высокие темпы роста экономик.
В России инвестиционные показатели характеризуются высокой концентрацией в отдельных регионах. Отметим, что уровень концентрации инвестиций в 10 российских регионах, на которые приходится наибольший объем инвестиций, нестабилен, но имеет в целом тенденцию к сокращению: с 53% в 2000 г. до 48% в 2017 г. Однако в 32 регионах суммарный объем инвестиций составляет всего 1,2 трлн руб., что соответствует 7,6% от общего объема инвестиций.
В последние годы на региональном уровне применяется широкий комплекс мер для стимулирования инвестиций (например, создание территорий опережающего развития, особых экономических зон и др.). Интересно, что в ряде регионов отношение инвестиций к ВРП заметно превосходит средние показатели по России. При этом в ряде таких регионов динамика ВРП имеет негативную динамику за ряд лет (например, Республика Коми, Оренбургская область, Республика Бурятия, Смоленская область, Самарская область, Кемеровская область, Челябинская область и др.).
Отметим, что увеличение инвестиций не является гарантией экономического роста или единственным источником роста. Ряд исследований подтверждает, что связь между ростом экономики и ростом инвестиций часто довольно слабая, однако рост инвестиций при этом действительно препятствует замедлению экономического роста. Согласно другим исследованиям, в странах с высокими доходами связь инвестиций и экономического роста со временем ослабевает, и в ряде таких стран связь может стать негативной, при этом в странах с низкими доходами связь между инвестициями и экономическим ростом чаще положительная [19]. В целом влияние инвестиций на экономический рост различается по странам и может изменяться со временем [16]. Это связано не только с законом снижения отдачи на капитал, но и с более высокими требованиями к организации инвестиционных проектов в развитых странах, что отдаляет получение дохода от капитальных вложений с момента осуществления инвестиций [17].
Проведенный анализ взаимосвязи роста валового регионального продукта (ВРП) с инвестициями и оборотом розничной торговли по ряду субъектов Центрального федерального округа показал, что связь между данными показателями достаточно малозаметна, в отдельных регионах связь выявляется лишь с учетом лагов (в один год или более). Такой вывод в целом соответствует исследованиям, проведенным и на международном уровне. Низкая взаимосвязь может быть обусловлена как низким уровнем эффективности инвестиций и часто их невысоким мультипликативным эффектом, так и техническими обстоятельствами (речь, в частности, может идти о неточности статистического учета данных).
Важным фактором низкого уровня инвестиций является сохраняющийся длительный период высоких процентных ставок. Это, по мнению многих экономистов, является существенным фактором, тормозящим развитие экономики, и в особенности обрабатывающей промышленности и несырьевых отраслей. При этом уровень ставок превышает среднюю рентабельность в экономике. Большинство отраслей имеет рентабельность оборотных средств ниже, чем ставка по банковским кредитам (такая ситуация наблюдается в том числе в таких основополагающих отраслях как машиностроение, строительство и др.). В 2019 г. Банк России неоднократно снижал ключевую ставку, что очевидно способствует созданию более благоприятной среды с точки зрения расширения потребительского и инвестиционного спроса, и, следовательно, экономики в целом. Отметим, однако, что руководство Банка России говорит о том, что процентные ставки на нынешнем этапе не играют той роли, которую могли бы, для стимулирования роста экономики. Действительно, укажем, что решение проблемы уже вышло за решение собственно денежно-кредитных вопросов и связано и с деловым климатом, и с повышением неопределенности в целом и др., что, естественно, тормозит осуществление нормальных экономических процессов. Об этом же свидетельствует и значительный объем невостребованных средств частного бизнеса в коммерческих банках (более 30 трлн руб.).
В таких условиях Банк России справедливо говорит, что «устойчивое повышение темпов роста российской экономики, основанное на внутренних источниках развития, возможно только при координации действий всех органов власти, объединении усилий частного и государственного секторов на всех уровнях, а также улучшении делового климата, неотъемлемым элементом которого является ценовая стабильность». Отметим, что тенденции к более жесткой увязке к денежно-кредитной и бюджетной политике становятся более распространенными во всем мире. В частности, бывший глава ЕЦБ М. Драги подчеркивал необходимость повышения роли бюджетных механизмов в дополнение к механизмам денежно-кредитной политики. В российских условиях аналогичные подходы становятся все более актуальными и востребованными.
Возможности бюджетов регионов в России во многом определяются возможностями федерального бюджета. При этом важно отметить, что к ключевым факторам, ограничивающим инвестиционные процессы в регионах, относится также недостаток у них собственных финансовых ресурсов. Одной из причин этого является целевая направленность финансовых ресурсов, предоставляемых из центра в регионы, основная часть которых предназначена на социальные нужды без должного учета инвестиционных нужд регионов [10, с. 115]. В определенной мере ситуацию могут улучшить трансферты из федерального бюджета для реализации национальных проектов, которые начались в 2019 г. Это привело к росту доли трансфертов в доходах консолидированных региональных бюджетов, и способствовало росту региональных расходов в постоянных ценах. Однако с 2020 г. предусматривается сокращение доли трансфертов в региональных доходах. Планируемое сокращение доли бюджетных трансфертов в доходах регионов создает риски для реализации национальных проектов, особенно на фоне неравномерности развития и бюджетной обеспеченности регионов. При общем снижении трансфертов увеличение средств на исполнение нацпроектов усилило централизацию принятия решений и уменьшило самостоятельность регионов за счет жесткого регламента расходования распределяемых средств.
При этом анализ результатов исполнения консолидированных бюджетов регионов свидетельствует об их недостаточной сбалансированности и значительном уровне дифференциации субъектов РФ.
В целом положение региональных финансов остается непростым, хотя в 2018–2019 гг. показатели региональных бюджетов улучшились. Расходы бюджетов в целом имеют растущую динамику [18].
Политика федерального центра в последние годы была связана с давлением на регионы с целью снижения последними бюджетного дефицита и долга. Совокупный долг регионов сокращается третий год подряд и за период с начла 2017 г. снизился на 18,5%, составив 1,9 трлн руб. на 1 декабря 2019 г. В 2019 г. сокращение долга наблюдалось в большинстве регионов, а рост — лишь в 7 регионах.
Динамика структуры регионального долга за последние шесть лет характеризуется существенным увеличением доли бюджетных кредитов и постепенным сокращением доли коммерческих кредитов банков (то есть более дорогих кредитов). Основная часть долга регионов на начало декабря 2019 г. приходилась на бюджетные кредиты — более 46%, доля банковских кредитов сократилась до 20% (с 34% в конце 2016 г.). Отметим, что предоставление бюджетных кредитов из федерального бюджета бюджетам субъектов РФ с 2020 г. не предусмотрено.
В 2018 г. общий бюджет регионов был сведен с профицитом, это произошло впервые с 2007 г., когда профицит составил менее 40 млрд руб. В 2018 г. профицит достиг около 500 млрд руб., а в первом полугодии 2019 г. — почти 700 млрд руб., на треть превысив показатель первого полугодия 2018 г.
Согласно оценкам Минфина, в 2020–2022 гг. консолидированные бюджеты субъектов будут профицитными. Объем профицита будет расходоваться на погашение кредитов, полученных от банков, а также бюджетных кредитов, на выкуп ценных бумаг [12].
В то же время, при том, что дефицит бюджета во многих странах является механизмом развития экономики (например, ряд ведущих стран имеют дефицитный бюджет на протяжении последних 40 лет — в США, Японии, Великобритании), сохранение профицитных бюджетов в российских регионах, означающее изъятие средств из экономического оборота, особенно в ситуации низкой экономической активности, требует обстоятельного анализа для подтверждения целесообразности применения таких подходов.
По оценкам Минфина, уже в 2019–2021 гг. российские регионы могли столкнуться с недостатком средств на финансирование социальных расходов, что вновь могло способствовать росту их долга. Ожидалось, что за этот период долг вырастет и к 01.01.2021 г. составит 2,8 трлн руб. Некоторый позитивный вклад в ситуацию с кредитной задолженностью отдельных регионов предполагался в связи с реструктуризацией, которая предусматривалась в федеральном бюджете на 2020–2022 гг. (предполагается пролонгирование срока возврата бюджетных кредитов, если регионы возьмут на себя обязательства направить на финансирование объектов инфраструктуры средства, высвободившиеся от снижения ежегодного объема погашения задолженности).
Отметим, что агентство Moody’s в декабре 2019 г. дало стабильный прогноз по финансовому состоянию российских регионов на 2020 г., обозначив в числе ключевых факторов такой оценки растущие доходы бюджетов субъектов. Эксперты считали, что снижение ставок и инфляции при низком спросе на кредиты создаст условия для рефинансирования долгов бюджетов. При этом рейтинговое агентство АКРА придерживалось более осторожных оценок, подчеркивая, что возможность реструктуризации бюджетных кредитов, предусмотренная в федеральном бюджете на 2020–2022 гг., могло привести к росту расходов и долговой нагрузки отдельных регионов за счет новых коммерческих кредитов. Кризис, начавшийся в 2020 г. вследствие пандемии, внес свои коррективы в бюджеты регионов и еще больше осложнил их положение.
Важно иметь в виду, что в целом наблюдается все большая зависимость домохозяйств от доходов из бюджета. Так, за период 2007–2018 гг. доля населения, которое зависит от доходов из бюджета (то есть от пенсий и социальных выплат), выросла с 39% до 42%, а расходы консолидированного бюджета на поддержку домохозяйств увеличилась с 45% до 60%. Дальнейшая стагнация в экономике будет способствовать увеличению доли зависимых домохозяйств и потребует еще больших расходов из бюджета.
Наращивание долгов для покрытия социальных расходов едва ли будет способствовать развитию регионов. Повышение задолженности оправданно, если оно будет создавать новые производства и рабочие места, которые будут стимулировать спрос; иначе в долгосрочном периоде эффект будет скорее отрицательным.
3.2 Проблемы стимулирования совокупного спроса в экономике России
В настоящее время в российской экономике наблюдается понижательная тенденция экономического развития. Все это, на наш взгляд, является результатом политики, которая построена на краткосрочный период, а планы по развитию реализуются не полностью. За 20 лет политика импортозамещения идет очень медленно, экспорт по большей части связан с природными ресурсами и рядом объектов военной промышленности. Слабеющий без конца рубль, череда новых запретов и санкций, снижение импорта и медлительность процессов, связанных с импортозамещением. Действительно ли мы достигли «экономического дна» и в ближайшем будущем стоит ждать резкого подъёма и всплеска? Появится ли драйвер, который вызовет бурный рост экономики? Вопросы весьма актуальные. Без активного и плодотворного вмешательства государства на данном этапе развития российской экономике точно не обойтись.
Рассмотрим острую ситуацию со снижением импорта как составляющую совокупного спроса в ключе показателя «чистый экспорт».
Не секрет, что импортных товаров становится все меньше. Так, в октябре 2015 года стоимость импорта составила 16,5 млрд долларов, снизившись более чем на 38 % год к году и почти на 6 % по отношению к предыдущему месяцу [14].
Вопрос о динамике импорта особенно актуален в условиях, когда все чаще даже из официальных уст звучит тезис о «достижении дна» российской экономикой. В этой связи импорт можно рассматривать как индикатор внутреннего спроса. Однако и сезонно-сглаженная динамика импорта, и тренд пока не позволяют говорить о развороте негативной тенденции.
Падение физических объемов импорта в 2015 году достигло максимальной глубины во втором квартале (32 % к предыдущему году), но уже в следующем квартале пошло на убыль. Динамика цен на импортные товары продолжает снижаться, и в третьем квартале спад составил 19 % к аналогичному уровню прошлого года.
Ежемесячная динамика физических объемов импорта в годовом выражении, по данным ФТС России, в сентябре вновь ухудшилась. С одной стороны, этот показатель тянет вниз дальнейшее снижение покупательной способности населения – сокращение реальной зарплаты вновь стало измеряться двузначными цифрами и в октябре, по данным Росстата, составило почти 11 % год к году [9, с.56]. Это сопровождалось сокращением розничного товарооборота в октябре-ноябре и падением потребительского импорта. Значительная часть потребительского импорта – продовольствие (13 % стоимости импорта из стран дальнего зарубежья в октябре 2015 года), иномарки (9 %) и продукция легкой промышленности (5 %).
Первая товарная группа менее всего эластична по доходам, и на ее динамику больше влияют контрсанкции со стороны России (эмбарго на ввоз определенной части продовольствия) [13]. Две другие товарные группы – продукция длительного спроса, которая более эластична по доходам. Поскольку имеет место тенденция к сокращению реальных зарплат и в целом реальных располагаемых доходов населения (а также учитывая ажиотажный спрос в конце прошлого года), можно ожидать дальнейшего падения продаж легковых автомобилей на российском рынке и, соответственно, падения импорта иномарок и запчастей.
В условиях сохраняющегося слабого внутреннего спроса мы не ожидаем роста физических объемов импорта, подобных тому, что наблюдалось в конце прошлого года. В этой связи в ближайшее время давление на профицит текущих операций (при прочих равных, и на обменный курс рубля) будет отсутствовать, а его величина в начале 2016 года может повыситься до 6 млрд долларов в среднем за месяц против профицита счета текущих операций чуть менее 5 млрд долларов в декабре этого года.
В России инвестиционные показатели характеризуются высокой концентрацией в отдельных регионах. Отметим, что уровень концентрации инвестиций в 10 российских регионах, на которые приходится наибольший объем инвестиций, нестабилен, но имеет в целом тенденцию к сокращению: с 53% в 2000 г. до 48% в 2017 г. Однако в 32 регионах суммарный объем инвестиций составляет всего 1,2 трлн руб., что соответствует 7,6% от общего объема инвестиций.
В последние годы на региональном уровне применяется широкий комплекс мер для стимулирования инвестиций (например, создание территорий опережающего развития, особых экономических зон и др.). Интересно, что в ряде регионов отношение инвестиций к ВРП заметно превосходит средние показатели по России. При этом в ряде таких регионов динамика ВРП имеет негативную динамику за ряд лет (например, Республика Коми, Оренбургская область, Республика Бурятия, Смоленская область, Самарская область, Кемеровская область, Челябинская область и др.).
Отметим, что увеличение инвестиций не является гарантией экономического роста или единственным источником роста. Ряд исследований подтверждает, что связь между ростом экономики и ростом инвестиций часто довольно слабая, однако рост инвестиций при этом действительно препятствует замедлению экономического роста. Согласно другим исследованиям, в странах с высокими доходами связь инвестиций и экономического роста со временем ослабевает, и в ряде таких стран связь может стать негативной, при этом в странах с низкими доходами связь между инвестициями и экономическим ростом чаще положительная [19]. В целом влияние инвестиций на экономический рост различается по странам и может изменяться со временем [16]. Это связано не только с законом снижения отдачи на капитал, но и с более высокими требованиями к организации инвестиционных проектов в развитых странах, что отдаляет получение дохода от капитальных вложений с момента осуществления инвестиций [17].
Проведенный анализ взаимосвязи роста валового регионального продукта (ВРП) с инвестициями и оборотом розничной торговли по ряду субъектов Центрального федерального округа показал, что связь между данными показателями достаточно малозаметна, в отдельных регионах связь выявляется лишь с учетом лагов (в один год или более). Такой вывод в целом соответствует исследованиям, проведенным и на международном уровне. Низкая взаимосвязь может быть обусловлена как низким уровнем эффективности инвестиций и часто их невысоким мультипликативным эффектом, так и техническими обстоятельствами (речь, в частности, может идти о неточности статистического учета данных).
Важным фактором низкого уровня инвестиций является сохраняющийся длительный период высоких процентных ставок. Это, по мнению многих экономистов, является существенным фактором, тормозящим развитие экономики, и в особенности обрабатывающей промышленности и несырьевых отраслей. При этом уровень ставок превышает среднюю рентабельность в экономике. Большинство отраслей имеет рентабельность оборотных средств ниже, чем ставка по банковским кредитам (такая ситуация наблюдается в том числе в таких основополагающих отраслях как машиностроение, строительство и др.). В 2019 г. Банк России неоднократно снижал ключевую ставку, что очевидно способствует созданию более благоприятной среды с точки зрения расширения потребительского и инвестиционного спроса, и, следовательно, экономики в целом. Отметим, однако, что руководство Банка России говорит о том, что процентные ставки на нынешнем этапе не играют той роли, которую могли бы, для стимулирования роста экономики. Действительно, укажем, что решение проблемы уже вышло за решение собственно денежно-кредитных вопросов и связано и с деловым климатом, и с повышением неопределенности в целом и др., что, естественно, тормозит осуществление нормальных экономических процессов. Об этом же свидетельствует и значительный объем невостребованных средств частного бизнеса в коммерческих банках (более 30 трлн руб.).
В таких условиях Банк России справедливо говорит, что «устойчивое повышение темпов роста российской экономики, основанное на внутренних источниках развития, возможно только при координации действий всех органов власти, объединении усилий частного и государственного секторов на всех уровнях, а также улучшении делового климата, неотъемлемым элементом которого является ценовая стабильность». Отметим, что тенденции к более жесткой увязке к денежно-кредитной и бюджетной политике становятся более распространенными во всем мире. В частности, бывший глава ЕЦБ М. Драги подчеркивал необходимость повышения роли бюджетных механизмов в дополнение к механизмам денежно-кредитной политики. В российских условиях аналогичные подходы становятся все более актуальными и востребованными.
Возможности бюджетов регионов в России во многом определяются возможностями федерального бюджета. При этом важно отметить, что к ключевым факторам, ограничивающим инвестиционные процессы в регионах, относится также недостаток у них собственных финансовых ресурсов. Одной из причин этого является целевая направленность финансовых ресурсов, предоставляемых из центра в регионы, основная часть которых предназначена на социальные нужды без должного учета инвестиционных нужд регионов [10, с. 115]. В определенной мере ситуацию могут улучшить трансферты из федерального бюджета для реализации национальных проектов, которые начались в 2019 г. Это привело к росту доли трансфертов в доходах консолидированных региональных бюджетов, и способствовало росту региональных расходов в постоянных ценах. Однако с 2020 г. предусматривается сокращение доли трансфертов в региональных доходах. Планируемое сокращение доли бюджетных трансфертов в доходах регионов создает риски для реализации национальных проектов, особенно на фоне неравномерности развития и бюджетной обеспеченности регионов. При общем снижении трансфертов увеличение средств на исполнение нацпроектов усилило централизацию принятия решений и уменьшило самостоятельность регионов за счет жесткого регламента расходования распределяемых средств.
При этом анализ результатов исполнения консолидированных бюджетов регионов свидетельствует об их недостаточной сбалансированности и значительном уровне дифференциации субъектов РФ.
В целом положение региональных финансов остается непростым, хотя в 2018–2019 гг. показатели региональных бюджетов улучшились. Расходы бюджетов в целом имеют растущую динамику [18].
Политика федерального центра в последние годы была связана с давлением на регионы с целью снижения последними бюджетного дефицита и долга. Совокупный долг регионов сокращается третий год подряд и за период с начла 2017 г. снизился на 18,5%, составив 1,9 трлн руб. на 1 декабря 2019 г. В 2019 г. сокращение долга наблюдалось в большинстве регионов, а рост — лишь в 7 регионах.
Динамика структуры регионального долга за последние шесть лет характеризуется существенным увеличением доли бюджетных кредитов и постепенным сокращением доли коммерческих кредитов банков (то есть более дорогих кредитов). Основная часть долга регионов на начало декабря 2019 г. приходилась на бюджетные кредиты — более 46%, доля банковских кредитов сократилась до 20% (с 34% в конце 2016 г.). Отметим, что предоставление бюджетных кредитов из федерального бюджета бюджетам субъектов РФ с 2020 г. не предусмотрено.
В 2018 г. общий бюджет регионов был сведен с профицитом, это произошло впервые с 2007 г., когда профицит составил менее 40 млрд руб. В 2018 г. профицит достиг около 500 млрд руб., а в первом полугодии 2019 г. — почти 700 млрд руб., на треть превысив показатель первого полугодия 2018 г.
Согласно оценкам Минфина, в 2020–2022 гг. консолидированные бюджеты субъектов будут профицитными. Объем профицита будет расходоваться на погашение кредитов, полученных от банков, а также бюджетных кредитов, на выкуп ценных бумаг [12].
В то же время, при том, что дефицит бюджета во многих странах является механизмом развития экономики (например, ряд ведущих стран имеют дефицитный бюджет на протяжении последних 40 лет — в США, Японии, Великобритании), сохранение профицитных бюджетов в российских регионах, означающее изъятие средств из экономического оборота, особенно в ситуации низкой экономической активности, требует обстоятельного анализа для подтверждения целесообразности применения таких подходов.
По оценкам Минфина, уже в 2019–2021 гг. российские регионы могли столкнуться с недостатком средств на финансирование социальных расходов, что вновь могло способствовать росту их долга. Ожидалось, что за этот период долг вырастет и к 01.01.2021 г. составит 2,8 трлн руб. Некоторый позитивный вклад в ситуацию с кредитной задолженностью отдельных регионов предполагался в связи с реструктуризацией, которая предусматривалась в федеральном бюджете на 2020–2022 гг. (предполагается пролонгирование срока возврата бюджетных кредитов, если регионы возьмут на себя обязательства направить на финансирование объектов инфраструктуры средства, высвободившиеся от снижения ежегодного объема погашения задолженности).
Отметим, что агентство Moody’s в декабре 2019 г. дало стабильный прогноз по финансовому состоянию российских регионов на 2020 г., обозначив в числе ключевых факторов такой оценки растущие доходы бюджетов субъектов. Эксперты считали, что снижение ставок и инфляции при низком спросе на кредиты создаст условия для рефинансирования долгов бюджетов. При этом рейтинговое агентство АКРА придерживалось более осторожных оценок, подчеркивая, что возможность реструктуризации бюджетных кредитов, предусмотренная в федеральном бюджете на 2020–2022 гг., могло привести к росту расходов и долговой нагрузки отдельных регионов за счет новых коммерческих кредитов. Кризис, начавшийся в 2020 г. вследствие пандемии, внес свои коррективы в бюджеты регионов и еще больше осложнил их положение.
Важно иметь в виду, что в целом наблюдается все большая зависимость домохозяйств от доходов из бюджета. Так, за период 2007–2018 гг. доля населения, которое зависит от доходов из бюджета (то есть от пенсий и социальных выплат), выросла с 39% до 42%, а расходы консолидированного бюджета на поддержку домохозяйств увеличилась с 45% до 60%. Дальнейшая стагнация в экономике будет способствовать увеличению доли зависимых домохозяйств и потребует еще больших расходов из бюджета.
Наращивание долгов для покрытия социальных расходов едва ли будет способствовать развитию регионов. Повышение задолженности оправданно, если оно будет создавать новые производства и рабочие места, которые будут стимулировать спрос; иначе в долгосрочном периоде эффект будет скорее отрицательным.
3.2 Проблемы стимулирования совокупного спроса в экономике России
В настоящее время в российской экономике наблюдается понижательная тенденция экономического развития. Все это, на наш взгляд, является результатом политики, которая построена на краткосрочный период, а планы по развитию реализуются не полностью. За 20 лет политика импортозамещения идет очень медленно, экспорт по большей части связан с природными ресурсами и рядом объектов военной промышленности. Слабеющий без конца рубль, череда новых запретов и санкций, снижение импорта и медлительность процессов, связанных с импортозамещением. Действительно ли мы достигли «экономического дна» и в ближайшем будущем стоит ждать резкого подъёма и всплеска? Появится ли драйвер, который вызовет бурный рост экономики? Вопросы весьма актуальные. Без активного и плодотворного вмешательства государства на данном этапе развития российской экономике точно не обойтись.
Рассмотрим острую ситуацию со снижением импорта как составляющую совокупного спроса в ключе показателя «чистый экспорт».
Не секрет, что импортных товаров становится все меньше. Так, в октябре 2015 года стоимость импорта составила 16,5 млрд долларов, снизившись более чем на 38 % год к году и почти на 6 % по отношению к предыдущему месяцу [14].
Вопрос о динамике импорта особенно актуален в условиях, когда все чаще даже из официальных уст звучит тезис о «достижении дна» российской экономикой. В этой связи импорт можно рассматривать как индикатор внутреннего спроса. Однако и сезонно-сглаженная динамика импорта, и тренд пока не позволяют говорить о развороте негативной тенденции.
Падение физических объемов импорта в 2015 году достигло максимальной глубины во втором квартале (32 % к предыдущему году), но уже в следующем квартале пошло на убыль. Динамика цен на импортные товары продолжает снижаться, и в третьем квартале спад составил 19 % к аналогичному уровню прошлого года.
Ежемесячная динамика физических объемов импорта в годовом выражении, по данным ФТС России, в сентябре вновь ухудшилась. С одной стороны, этот показатель тянет вниз дальнейшее снижение покупательной способности населения – сокращение реальной зарплаты вновь стало измеряться двузначными цифрами и в октябре, по данным Росстата, составило почти 11 % год к году [9, с.56]. Это сопровождалось сокращением розничного товарооборота в октябре-ноябре и падением потребительского импорта. Значительная часть потребительского импорта – продовольствие (13 % стоимости импорта из стран дальнего зарубежья в октябре 2015 года), иномарки (9 %) и продукция легкой промышленности (5 %).
Первая товарная группа менее всего эластична по доходам, и на ее динамику больше влияют контрсанкции со стороны России (эмбарго на ввоз определенной части продовольствия) [13]. Две другие товарные группы – продукция длительного спроса, которая более эластична по доходам. Поскольку имеет место тенденция к сокращению реальных зарплат и в целом реальных располагаемых доходов населения (а также учитывая ажиотажный спрос в конце прошлого года), можно ожидать дальнейшего падения продаж легковых автомобилей на российском рынке и, соответственно, падения импорта иномарок и запчастей.
В условиях сохраняющегося слабого внутреннего спроса мы не ожидаем роста физических объемов импорта, подобных тому, что наблюдалось в конце прошлого года. В этой связи в ближайшее время давление на профицит текущих операций (при прочих равных, и на обменный курс рубля) будет отсутствовать, а его величина в начале 2016 года может повыситься до 6 млрд долларов в среднем за месяц против профицита счета текущих операций чуть менее 5 млрд долларов в декабре этого года.