Файл: "Особенности правовой системы Российской Федерации" по дисциплине "Теория государства и права".rtf
Добавлен: 09.11.2023
Просмотров: 67
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
19
3.2 Правовые системы субъектов Российской Федерации: современное состояние и развитие
Развитие России как федеративного государства предполагает формирование регионального законодательства, существование которого в настоящее время является неоспоримым. Говоря о текущем состоянии регионального законодательства в России, необходимо констатировать существование двух противоположных тенденций в его развитии: существенные различия в качестве нормативных правовых актов, принимаемых в субъектах РФ, и одновременно идентичность правового регулирования в различных субъектах Федерации. В данном случае мы можем говорить о сохранении одного из последних, трудноустранимых, рудиментарных проявлений автономизации правовых систем субъектов РФ, наблюдавшихся в конце 90-х гг. XX в., – различия в качестве нормативных правовых актов субъектов РФ.
Другие основания, позволявшие многим авторам делать вывод о существовании региональной правовой системы, в настоящее время практически утратили свое значение, превратившись из системного явления в исключительный феномен, носящий, как правило, временный характер. К таким явлениям относились распространенные в конце XX в. и практически изжитые сейчас проблемы системного противоречия норм законодательства субъектов РФ федеральному законодательству, существования комплексных пробелов в законодательстве субъектов РФ, создававших видимость существенного различия между законодательством разных регионов, и широкое применение практики опережающего правотворчества по вопросам совместного ведения.
Говоря о правовых системах субъектов федерации, необходимо признать условность данной терминологической конструкции. Использование этого термина изначально является спорным, поскольку правовая система включает в себя не только правовые нормы, но и специфические правовые институты, особенности правоприменительной практики и даже специфику правовой культуры. Все это вряд ли применимо в отношении субъектов РФ, для которых характерно использование национальной юридической практики и, как правило, полное совпадение основных элементов правовой культуры с общегосударственной правовой культурой.
При характеристике норм права, принимаемых в субъектах РФ, более верным следует считать понятие «система правовых норм, закрепленных в нормативных правовых актах и иных формах (источниках) права субъектов Российской Федерации». В таком случае мы сможем избежать использования теоретически спорных терминов «региональная правовая система» или «правовая система субъекта Российской Федерации»
В научной литературе термин «правовая система субъекта федерации» достаточно распространен. Так, И.В. Петелина пишет: «Можно утверждать, что Конституция Российской Федерации заложила юридическую основу постепенного становления правовых систем субъектов Федерации».20 Такая позиция не совсем верна. В Конституции РФ термин «правовая система субъекта Российской Федерации» вообще не употребляется. Речь идет исключительно о наличии правовой системы Российской Федерации, являющейся национальной правовой системой, хотя Конституция РФ и определяет возможность субъектов РФ принимать законы и другие нормативные правовые акты субъектов РФ.
В этой связи актуальной стала проблема придания законности сложившейся правовой реальности взаимодействия правовой системы РФ и ее автономизированного элемента в конкретном субъекте РФ через механизм подписания договоров о разграничении полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами. С одной стороны, такая практика давала основание говорить о наличии механизма легализации норм, закрепленных в нормативных правовых актах, принятых органами государственной власти субъектов Российской Федерации и их должностными лицами по вопросам совместного ведения России и ее субъектов. М.В. Баглай отмечает, что «конституция не возбраняет заключение таких договоров, но, разумеется, без нарушения установленных ею предметов ведения для Федерации и регионов».21 С другой стороны, использование данного механизма приводило не к исправлению ситуации, связанной с разграничением предметов совместного ведения, а скорее к существенным деформациям как с точки зрения позиций существенного расширения конституционных рамок. Далее, поскольку договоры подписывались от имени Федерации главой государства без ратификации Федеральным Собранием, получалось, что Президент вправе единолично “подправлять” Конституцию. Помимо этих договоров, которыми было охвачено более половины субъектов РФ, заключались еще соглашения между органами исполнительной власти о взаимной передаче полномочий – число их составило около 200, и они тоже зачастую оказывались конституционно «небезгрешными. Столь вольный подход к определению разграничения предметов совместного ведения нельзя признать оправданным с конституционно-правовой точки зрения. Недопустимо, чтобы какие-либо нормативные правовые акты производили фактически перераспределение конституционных предметов ведения вне изменения основного учредительного документа или, по крайней мере, без рассмотрения парламентом. Это ведет к появлению псевдоконституционных актов, а по содержанию – к неравенству между субъектами РФ и в конечном счете – между гражданами, живущими в разных регионах.
3.3 Сравнение советской правовой системы с современной правовой системой
В 1917 г. В нашей стране был начат коммунистический эксперимент – строительство принципиально нового общества, которое должно было, по мысли его организаторов, основываться на всеобщем равенстве и свободе человека труда, всеобщем счастье и отсутствии эксплуатации человека человекам. Попытки насильственного и ускоренного внедрения названных идеалов в жизнь на практике обернулись трагедией для России. И в этом величайший исторический парадокс почти 75-летнего развития нашей страны: оказывается, метод насильственного осчастливливания масс уничтожает саму эту благую цель – счастье людей.
Социалистическое общество радикально отличается от капиталистического, приближаясь, если воспользоваться марксовой схемой типологии истории, к феодальному. При этом более точным будет выделение социализма и присущей ему государственно-правовой системы в отдельный (одноименный) тип общества и соответствующую социалистическую семью правовых систем. Советская правовая система – конкретно-исторический тому пример и характеризуется следующими особенностями.
Первая особенность состоит по сути в том, что советская правовая система была пронизана официальной идеологией марксизма-ленинизма. Это сближало ее с религиозными правовыми системами, которое также основаны на идеологии (только религиозной) и зависят от официальных толкователей ее истин и положений. В советской правовой системе идеологизация находила свое яркое выражение в социально-классовом, а не в строго юридическом, как в романо-германской или прецедентной правовых системах, подходе к субъектам права, в т.ч. обвиняемым.
Идеологизированность правовой системы проявлялась также в приверженности ее всевозможным политическим кампаниям, театрализованным судебным представлениям – «судебным» процессам над «врагами народа», в ориентации не на закон и закрепленные в нем строгие юридические критерии, а на общий партийный дух – линию партии, решения ее съездов, пленумов, установки и указания партийных вождей. В первое после 1917 г. Время основным источником права было революционное правосознание, впитавшее идеологию большевизма. В последующем законодательство использовалось главным образом не для регулирования общественных отношений, а для пропаганды коммунистической идеологии.
Наконец, с организационной точки зрения, идеологизация правовой системы обнаруживала себя в прямом вмешательстве коммунистической партии в юридическую практику – правотворчество, правоприменение, юридическое образование, в занятии всех мало-мальски важных постов в правоохранительных органах членами РКП (б), ВКП (б), КПСС, в отправлении ее лидерами в отдельные периоды советской истории судебных функций (печально знаменитые «двойки» и «тройки»).
Вторая особенность, вытекающая из самой коммунистической идеологии, состоит в отрицательном отношении правящего слоя, а затем и воспитуемого им в этом духе населения к праву, в отношении к последнему как к вынужденному злу, подлежащему преодолению и отмиранию в будущем. Сразу после 1917 г. В советской юридической литературе право оценивалось как контрреволюционный предмет, как еще более опасное, чем религия, снадобье, как опиум для народа (Г.А. Гойхбарг, М.А. Рейснер). При этом постепенно советская власть стала использовать право (и государство тоже), его мощные регулятивные возможности в своих интересах, хотя названная особенность – правовой нигилизм – так и не была, да и не могла, по-видимому, быть преодолена в советской системе.
Третья особенность советской правовой системы – абсолютный примат интересов государства над интересами личности. Государственные преступления подлежали самым суровым наказаниям, посягательства на социалистическую (государственную) собственность наказывались более сурово (вплоть до смертной казни), чем на личную собственность. Госсобственность в гражданско-правовых отношениях подлежала приоритетной и исключительной защите.
Так, в соответствии с ГК РСФСР 1964 г. (даже в редакции 1987 г.) на требования государственных организаций о возврате государственного имущества из чужого незаконного владения негосударственных организаций или граждан не распространялась никакая давность, его истребование могло производиться и у добросовестного приобретателя. Когда у частных лиц по постановлению правоохранительных органов (дознания, предварительного следствия, прокурора или суда) изымались драгоценные металлы и алмазы, то им при вынесении оправдательного приговора выплачивалась исключительно стоимость изъятых ценностей (принцип «Все равно виноват»). Что касается прочего госимущества, то на него взыскание обращаться могло, но исключительно с определенными изъятиями. В процессуальном праве также действовал принцип приоритетной защиты интересов государства.
Сфера частного права была резко сужена – объем свободного усмотрения частных лиц ограничивался бытовыми вопросами и семейными отношениями. Публично-правовое регулирование, напротив, стало господствующим, довлеющим, всеохватывающим.
Советская правовая система в целом базировалась на идее обязательств человека перед государством. В отношениях данных двух субъектов господствовал разрешительный правовой режим для первого общедозволительный для второго: гражданину можно было делать исключительно то, что ему разрешало государство; последнее же могло запрещать все, что считало нужным и полезным для дела строительства социализма и коммунизма (например, устанавливать предельные нормы площади и размеров для участков и домов индивидуальной застройки, предельные высоту и площадь домиков в садоводческих товариществах и т.д.
Отношение партийно-государственного руководства к правам человека было резко негативным. Гражданские и политические права граждан оценивались как второстепенные в сравнении с социально-экономическим минимумом (или правами) населения и уверенностью в завтрашнем дне. Отрицались и нарушались международные стандарты прав человека, широко практиковался принудительный труд, свобода передвижения была крайне ограниченной.
Четвертая особенность состоит по сути в том, что судебная система находилась в полной зависимости от партийно-государственного руководства, а ее деятельность отличалась карательной направленностью против инакомыслящих, инквизиционными следственными и судебными процедурами, нарушением права обвиняемого на защиту, объективным вменением (к уголовной ответственности, например, привлекались члены семьи изменника Родины даже в том случае, если они ничего не знали и не могли знать о его действиях), жестокостью (расстрел за хищение социалистической собственности в любых формах и размерах, уголовная ответственность за нарушение трудовой дисциплины, возможность применения за ряд преступлений высшей меры наказания – расстрела – для лиц с 12-летнего возраста) и т.д. Наконец, до середины 50-х гг. широко практиковались внесудебные расправы, проводился массовый террор, что позволяет говорить исключительно о псевдоюридической оболочке всех данных действий и органов, их осуществляющих, но не о праве как таковом. Во второй половине 50-х гг. наиболее одиозные из перечисленных характеристик советской правовой системы стали преодолеваться, массовый террор был прекращен.
3.2 Правовые системы субъектов Российской Федерации: современное состояние и развитие
Развитие России как федеративного государства предполагает формирование регионального законодательства, существование которого в настоящее время является неоспоримым. Говоря о текущем состоянии регионального законодательства в России, необходимо констатировать существование двух противоположных тенденций в его развитии: существенные различия в качестве нормативных правовых актов, принимаемых в субъектах РФ, и одновременно идентичность правового регулирования в различных субъектах Федерации. В данном случае мы можем говорить о сохранении одного из последних, трудноустранимых, рудиментарных проявлений автономизации правовых систем субъектов РФ, наблюдавшихся в конце 90-х гг. XX в., – различия в качестве нормативных правовых актов субъектов РФ.
Другие основания, позволявшие многим авторам делать вывод о существовании региональной правовой системы, в настоящее время практически утратили свое значение, превратившись из системного явления в исключительный феномен, носящий, как правило, временный характер. К таким явлениям относились распространенные в конце XX в. и практически изжитые сейчас проблемы системного противоречия норм законодательства субъектов РФ федеральному законодательству, существования комплексных пробелов в законодательстве субъектов РФ, создававших видимость существенного различия между законодательством разных регионов, и широкое применение практики опережающего правотворчества по вопросам совместного ведения.
Говоря о правовых системах субъектов федерации, необходимо признать условность данной терминологической конструкции. Использование этого термина изначально является спорным, поскольку правовая система включает в себя не только правовые нормы, но и специфические правовые институты, особенности правоприменительной практики и даже специфику правовой культуры. Все это вряд ли применимо в отношении субъектов РФ, для которых характерно использование национальной юридической практики и, как правило, полное совпадение основных элементов правовой культуры с общегосударственной правовой культурой.
При характеристике норм права, принимаемых в субъектах РФ, более верным следует считать понятие «система правовых норм, закрепленных в нормативных правовых актах и иных формах (источниках) права субъектов Российской Федерации». В таком случае мы сможем избежать использования теоретически спорных терминов «региональная правовая система» или «правовая система субъекта Российской Федерации»
В научной литературе термин «правовая система субъекта федерации» достаточно распространен. Так, И.В. Петелина пишет: «Можно утверждать, что Конституция Российской Федерации заложила юридическую основу постепенного становления правовых систем субъектов Федерации».20 Такая позиция не совсем верна. В Конституции РФ термин «правовая система субъекта Российской Федерации» вообще не употребляется. Речь идет исключительно о наличии правовой системы Российской Федерации, являющейся национальной правовой системой, хотя Конституция РФ и определяет возможность субъектов РФ принимать законы и другие нормативные правовые акты субъектов РФ.
В этой связи актуальной стала проблема придания законности сложившейся правовой реальности взаимодействия правовой системы РФ и ее автономизированного элемента в конкретном субъекте РФ через механизм подписания договоров о разграничении полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами. С одной стороны, такая практика давала основание говорить о наличии механизма легализации норм, закрепленных в нормативных правовых актах, принятых органами государственной власти субъектов Российской Федерации и их должностными лицами по вопросам совместного ведения России и ее субъектов. М.В. Баглай отмечает, что «конституция не возбраняет заключение таких договоров, но, разумеется, без нарушения установленных ею предметов ведения для Федерации и регионов».21 С другой стороны, использование данного механизма приводило не к исправлению ситуации, связанной с разграничением предметов совместного ведения, а скорее к существенным деформациям как с точки зрения позиций существенного расширения конституционных рамок. Далее, поскольку договоры подписывались от имени Федерации главой государства без ратификации Федеральным Собранием, получалось, что Президент вправе единолично “подправлять” Конституцию. Помимо этих договоров, которыми было охвачено более половины субъектов РФ, заключались еще соглашения между органами исполнительной власти о взаимной передаче полномочий – число их составило около 200, и они тоже зачастую оказывались конституционно «небезгрешными. Столь вольный подход к определению разграничения предметов совместного ведения нельзя признать оправданным с конституционно-правовой точки зрения. Недопустимо, чтобы какие-либо нормативные правовые акты производили фактически перераспределение конституционных предметов ведения вне изменения основного учредительного документа или, по крайней мере, без рассмотрения парламентом. Это ведет к появлению псевдоконституционных актов, а по содержанию – к неравенству между субъектами РФ и в конечном счете – между гражданами, живущими в разных регионах.
3.3 Сравнение советской правовой системы с современной правовой системой
В 1917 г. В нашей стране был начат коммунистический эксперимент – строительство принципиально нового общества, которое должно было, по мысли его организаторов, основываться на всеобщем равенстве и свободе человека труда, всеобщем счастье и отсутствии эксплуатации человека человекам. Попытки насильственного и ускоренного внедрения названных идеалов в жизнь на практике обернулись трагедией для России. И в этом величайший исторический парадокс почти 75-летнего развития нашей страны: оказывается, метод насильственного осчастливливания масс уничтожает саму эту благую цель – счастье людей.
Социалистическое общество радикально отличается от капиталистического, приближаясь, если воспользоваться марксовой схемой типологии истории, к феодальному. При этом более точным будет выделение социализма и присущей ему государственно-правовой системы в отдельный (одноименный) тип общества и соответствующую социалистическую семью правовых систем. Советская правовая система – конкретно-исторический тому пример и характеризуется следующими особенностями.
Первая особенность состоит по сути в том, что советская правовая система была пронизана официальной идеологией марксизма-ленинизма. Это сближало ее с религиозными правовыми системами, которое также основаны на идеологии (только религиозной) и зависят от официальных толкователей ее истин и положений. В советской правовой системе идеологизация находила свое яркое выражение в социально-классовом, а не в строго юридическом, как в романо-германской или прецедентной правовых системах, подходе к субъектам права, в т.ч. обвиняемым.
Идеологизированность правовой системы проявлялась также в приверженности ее всевозможным политическим кампаниям, театрализованным судебным представлениям – «судебным» процессам над «врагами народа», в ориентации не на закон и закрепленные в нем строгие юридические критерии, а на общий партийный дух – линию партии, решения ее съездов, пленумов, установки и указания партийных вождей. В первое после 1917 г. Время основным источником права было революционное правосознание, впитавшее идеологию большевизма. В последующем законодательство использовалось главным образом не для регулирования общественных отношений, а для пропаганды коммунистической идеологии.
Наконец, с организационной точки зрения, идеологизация правовой системы обнаруживала себя в прямом вмешательстве коммунистической партии в юридическую практику – правотворчество, правоприменение, юридическое образование, в занятии всех мало-мальски важных постов в правоохранительных органах членами РКП (б), ВКП (б), КПСС, в отправлении ее лидерами в отдельные периоды советской истории судебных функций (печально знаменитые «двойки» и «тройки»).
Вторая особенность, вытекающая из самой коммунистической идеологии, состоит в отрицательном отношении правящего слоя, а затем и воспитуемого им в этом духе населения к праву, в отношении к последнему как к вынужденному злу, подлежащему преодолению и отмиранию в будущем. Сразу после 1917 г. В советской юридической литературе право оценивалось как контрреволюционный предмет, как еще более опасное, чем религия, снадобье, как опиум для народа (Г.А. Гойхбарг, М.А. Рейснер). При этом постепенно советская власть стала использовать право (и государство тоже), его мощные регулятивные возможности в своих интересах, хотя названная особенность – правовой нигилизм – так и не была, да и не могла, по-видимому, быть преодолена в советской системе.
Третья особенность советской правовой системы – абсолютный примат интересов государства над интересами личности. Государственные преступления подлежали самым суровым наказаниям, посягательства на социалистическую (государственную) собственность наказывались более сурово (вплоть до смертной казни), чем на личную собственность. Госсобственность в гражданско-правовых отношениях подлежала приоритетной и исключительной защите.
Так, в соответствии с ГК РСФСР 1964 г. (даже в редакции 1987 г.) на требования государственных организаций о возврате государственного имущества из чужого незаконного владения негосударственных организаций или граждан не распространялась никакая давность, его истребование могло производиться и у добросовестного приобретателя. Когда у частных лиц по постановлению правоохранительных органов (дознания, предварительного следствия, прокурора или суда) изымались драгоценные металлы и алмазы, то им при вынесении оправдательного приговора выплачивалась исключительно стоимость изъятых ценностей (принцип «Все равно виноват»). Что касается прочего госимущества, то на него взыскание обращаться могло, но исключительно с определенными изъятиями. В процессуальном праве также действовал принцип приоритетной защиты интересов государства.
Сфера частного права была резко сужена – объем свободного усмотрения частных лиц ограничивался бытовыми вопросами и семейными отношениями. Публично-правовое регулирование, напротив, стало господствующим, довлеющим, всеохватывающим.
Советская правовая система в целом базировалась на идее обязательств человека перед государством. В отношениях данных двух субъектов господствовал разрешительный правовой режим для первого общедозволительный для второго: гражданину можно было делать исключительно то, что ему разрешало государство; последнее же могло запрещать все, что считало нужным и полезным для дела строительства социализма и коммунизма (например, устанавливать предельные нормы площади и размеров для участков и домов индивидуальной застройки, предельные высоту и площадь домиков в садоводческих товариществах и т.д.
Отношение партийно-государственного руководства к правам человека было резко негативным. Гражданские и политические права граждан оценивались как второстепенные в сравнении с социально-экономическим минимумом (или правами) населения и уверенностью в завтрашнем дне. Отрицались и нарушались международные стандарты прав человека, широко практиковался принудительный труд, свобода передвижения была крайне ограниченной.
Четвертая особенность состоит по сути в том, что судебная система находилась в полной зависимости от партийно-государственного руководства, а ее деятельность отличалась карательной направленностью против инакомыслящих, инквизиционными следственными и судебными процедурами, нарушением права обвиняемого на защиту, объективным вменением (к уголовной ответственности, например, привлекались члены семьи изменника Родины даже в том случае, если они ничего не знали и не могли знать о его действиях), жестокостью (расстрел за хищение социалистической собственности в любых формах и размерах, уголовная ответственность за нарушение трудовой дисциплины, возможность применения за ряд преступлений высшей меры наказания – расстрела – для лиц с 12-летнего возраста) и т.д. Наконец, до середины 50-х гг. широко практиковались внесудебные расправы, проводился массовый террор, что позволяет говорить исключительно о псевдоюридической оболочке всех данных действий и органов, их осуществляющих, но не о праве как таковом. Во второй половине 50-х гг. наиболее одиозные из перечисленных характеристик советской правовой системы стали преодолеваться, массовый террор был прекращен.