Файл: Версия о том, что он провел детство в Верхнем Аблязове (Преображенском) Саратовской губ., не находит подтверждения).doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.11.2023
Просмотров: 35
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
РАДИЩЕВ Александр Николаевич [20 (31) VIII 1749, Москва — 12 (24) IX 1802, Петербург; похоронен на Волковом кладбище]. Происходил из рода татар. мурзы, перешедшего на рус. службу при Иване Грозном. Дед Р. Афанасий Прокофьевич (ум. 1746) с 1703 был на военной службе, участвовал во мн. походах; в 1731 вышел в отставку в чине полковника и был назначен членом Малорос. генерального суда; в 1734—1741 был полковником в Стародубе, вышел в отставку в чине бригадира, оставив значительное состояние. Отец Р. Николай Афанасьевич (1728 — ок. 1806), получивший хорошее образование (знал лат., фр. и нем. языки, имел богословские и исторические познания), на службе находился недолго: в 1746—1750 — на военной в чине фурьера, в 1780—1783 — на гражданской в качестве прокурора Саратовского губ. магистрата. В 1747 он женился на дочери капитана Семеновского полка Фекле Степановне Аргамаковой, которая, по воспоминаниям сыновей Р., отличалась «кротостию нрава». Отец охотно занимался хозяйством, был рачительным помещиком, щадившим своих крестьян, и они во время Пугачевского восстания спасли жизнь ему и его семье.
Детство Р. прошло в родовом имении с. Немцово Малоярославского у. Калужской губ. (версия о том, что он провел детство в Верхнем Аблязове (Преображенском) Саратовской губ., не находит подтверждения). Первоначальное образование он получил «посредством Часослова и Псалтыри»; с шести лет его обучал француз, беглый солдат. Позднее Р. с теплотой вспоминал «нянюшку» Прасковью Клементьевну, а также «дядьку» Петра Мамонтова. В семь лет Р. был «явлен» на смотр «недорослей» в Малоярославце (РГАДА, ф. 286, № 512, л. 508 об.) и в 1756 или 1757 отправлен для дальнейшего обучения в Москву, где жил у родственников матери Аргамаковых до кон. 1763, обучаясь вместе с детьми племянника директора Моск. ун-та М. Ф. Аргамакова, посещая публичные лекции, университетскую библиотеку, театральные представления и празднества.
25 нояб. 1762 Р. был зачислен в Пажеский корпус и в кон. 1763 или нач. 1764 переехал в Петербург. Здесь он продолжал образование, изучая физику, алгебру, геометрию, историю, географию, нем., фр., лат. языки. В Корпусе он получил навыки светского обращения; по воспоминаниям сыновей, «знал музыку, играл на скрипке, был ловкий танцор, искусный фехтовальщик», занимаясь под руководством учителя Морамберта.
В качестве пажа он должен был часто прислуживать при дворе. В Корпусе одним из первых литературных опытов Р. была программа одноактной комедии «Le procureur arbitre» Ф. Пуассона, составленная им вместе с П. И. Челищевым на фр. языке для постановки в Придворном театре в 1764 или 1765. В Корпусе Р. жил в одной комнате с А. М. Кутузовым, дружбу с которым сохранил на всю жизнь.
22 февр. 1766 шесть лучших пажей, в т. ч. Р. и Кутузов, были «высочайше апробованы» и включены в группу юношей, которых Екатерина II решила послать в Лейпцигский ун-т. В окт. 1766 они выехали из Петербурга и 11 февр. н. ст. 1767 прибыли в Лейпциг; 26 февр. были занесены в списки университета. Студенты слушали лекции по естественному, публичному и государственному праву, всеобщей истории, логике, географии, нравственной философии, физике и математике, изучали нем., фр., лат. языки, занимались музыкой и рисованием. Среди их профессоров были Х.-Ф. Геллерт, Г.-Ф. Кребель, Э. Платнер и др. Самым близким другом Р. в это время, кроме Кутузова, стал Ф. В. Ушаков, оказавший на него огромное нравственное влияние; прочные дружеские связи установились у Р. также с А. К. Рубановским, Челищевым, С. Н. Яновым. Сплочению студентов способствовала борьба с сопровождавшим их надзирателем майором Г.-Г. фон Альтен Бокумом. Острый конфликт возник 19 апр. 1767, после того как Бокумом был оскорблен студент И. Я. Насакин. 25 июня 1767 конфликт перерос в рукопашную схватку, в результате чего все студенты были арестованы. С 1 июля по 18 авг. шло следствие по этому делу в суде Лейпцигского ун-та; допрос Р. состоялся 7 июля (дело хранится в Ист. арх. Лейпцигского ун-та; фотокопия: РГБ, ф. 218, № 49; на рус. языке опубл. А. И. Старцевым и Б. А. Шлихтером). Конфликт разрешился достаточно мирно, но опыт борьбы оставил глубокий след в памяти Р., как свидетельствует созданное им через 17 лет «Житие Федора Васильевича Ушакова». Здесь он также вспоминал, как вместе с Ушаковым они читали книгу К.-А. Гельвеция «Об уме», с которой их познакомил проезжавший через Лейпциг в кон. 1768 Ф. Г. Орлов, и по ней «мыслить научалися». 10 мая 1768, 1 июня 1770, 17 окт. 1771 рус. посланник в Дрездене А. М. Белосельский сообщал в Петербург об успехах Р., рекомендуя его в канцелярию Н. И. Панина. Студенческим сочинением Р., написанным к маю 1770, была работа «О добродетелях и награждениях», представлявшая параллель сочинению Ушакова «О праве наказания и о смертной казни». В июле 1771 Р. работал над переводом статьи албанского князя А. Гики, служившего в штабе А. Г. Орлова в Архипелаге, «Желания греков к Европе христианской», в которой высказывались надежды на освобождение Греции от тур. владычества с помощью России. А. И. Старцев полагал, что познакомить Р. с этим сочинением мог
П. И. Фонвизин. Работа Р. не была завершена, очевидно, в связи с публикацией др. перевода (с ит.) в «СПб. вед.» (1771. 16 авг. № 65. Приб.).
В кон. окт. 1771 Р., Кутузов и Рубановский выехали из Лейпцига через Дрезден и вернулись в нояб. в Петербург, где уже с нач. дек. начали служить в Сенате. 9 дек. они были официально зачислены туда протоколистами, получив чин титул. советников. Р. и Кутузов поселились вместе и жили в одной комнате, как в Лейпциге, а перед этим в Пажеском корпусе. 16 дек. Р. и Рубановский были определены в 1-й Деп. Сената, рассматривавший дела по внутреннему государственному управлению. Здесь Р. пришлось познакомиться с многочисленными случаями произвола и вопиющими злоупотреблениями, как свидетельствуют 38 подписанных им протоколов. С 27 янв. по 13 июля 1772 Р. находился в отпуске, который провел у родителей в Верхнем Аблязове, где, возможно, начал заниматься литературной работой, продолженной в Петербурге.
Мн. ученые (В. П. Семенников, Г. А. Гуковский, П. Н. Берков, В. А. Западов и др.), опираясь на свидетельство П. А. Радищева об участии его отца в журнале Н. И. Новикова«Живописец», считают Р. автором «Отрывка путешествия в*** И*** Т***» (1772. Май. Л. 5 и 14), где изображаются «бедность и рабство <...> во образе крестьян» с большим сочувствием к ним. Сомнения в этой атрибуции высказаны исследователями, приписывающими «Отрывок...» Новикову (Г. П. Макогоненко) или др. авторам (Т. Витковски). Предполагалось также, что текст Р. мог быть существенно отредактирован Новиковым. Первым переводом Р. (с нем.) было сочинение А.-Л. фон Эльсница «Офицерские упражнения», отданное в печать в 1773 О-вом, старающимся о напечатании книг, но задержанное в типографии (1777. Ч. 1—4). Сыновья Р. упоминают А. В. Храповицкого, «под руководством» которого он якобы перевел с фр. книгу Ш. Монтескье «О величии и упадке римлян». Это сочинение ошибочно названо вместо осуществленного Р. перевода книги Г.-Б. Мабли «Размышления о греческой истории», изданного Новиковым анонимно в 1773. Р. работал над этим переводом в период между 25 сент. 1772 и 7 мая 1773, как свидетельствуют объявления Собрания, старающегося о переводе иностр. книг и расписки Р. в бумагах Собрания. Среди примечаний, сделанных Р. к переводному тексту и показывающих его глубокий интерес к политическим проблемам, обращает на себя внимание толкование слова «despotisme»: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние».
16 мая 1773 Р. уволился из Сената и с 22 мая стал служить обер-аудитором в штабе командующего Финляндской дивизией генерал-аншефа Я. А. Брюса, выполняя обязанности военного юриста. Он хорошо познакомился с военным судопроизводством, стремясь облегчить судьбу солдат, присуждавшихся к суровым наказаниям. В 1774 Р. дважды (29 марта и 12 апр.) посещал масонскую ложу «Урания», имевшую новоангл. ориентацию и занимавшуюся филантропической деятельностью. Тогда же он посещал и Англ. клуб, будучи его членом, а также Муз. клуб. Первой пол. 1770-х гг. датируется начало поэтического творчества Р. Его «Песня» («Ужасный в сердце ад...») связана с традицией любовной лирики
А. П. Сумарокова. Как писал П. А. Радищев, «эпоха эта была приятнейшею» в жизни Р., который тогда «посещал лучшие петербургские общества», где «образовал вкус свой, получил приятность, ловкость в обхождении». Он бывал «на маленьких литературных вечерах» у А. Р. Воронцоваи Е. Р. Дашковой.
В нач. 1775 Р. вместе со штабом Брюса выехал в Москву, где подал прошение об отставке «за домашними нуждами». 31 марта 1775 он был уволен, получив чин секунд-майора. В Москве состоялась венчание Р. с Анной Васильевной Рубановской, племянницей А. К. Рубановского. Вернувшись в Петербург, они поселились в усадьбе Рубановских. 30 апр. 1776 Р. с женой, очевидно, присутствовали на первом торжественном выпуске учениц Смольного ин-та, среди которых была его свояченица Елизавета Рубановская.
1 сент. 1776 Р. подал прошение о поступлении на штатскую службу, но лишь 22 дек. 1777 последовал указ о его назначении младшим членом Коммерц-коллегии; в янв. 1778 он вступил в должность. По рассказу Н. А. Радищева, он «начал показывать непреклонную твердость характера в защите правых дел». Вопреки мнению всех др. членов коллегии и ее президента А. Р. Воронцова, Р. стал оправдывать несправедливо обвинявшихся пеньковых браковщиков (дело рассматривалось в дек. 1778). Воронцов, убежденный его аргументацией, отменил намеченное уже решение, проникнувшись уважением и доверием к Р., который стал у него «домашним человеком» и «первым советником по делам коммерческим». Уже в это время Р. много занимался таможенными делами, как видно из подписанных им указов. С дек. 1778 по март 1779 Р. был в отпуске, проведенном у родителей. 22 июля 1779 он получил чин кол. асессора.
С 30 марта 1780 по рекомендации Воронцова Р. стал членом СПб. казен. палаты в качестве помощника Г. Ю. Даля, советника таможенных дел по Петербургской губ. Р. деятельно участвовал в решении большинства дел: составление инструкций, тарифов, ведомостей и отзывов на доклады о состоянии торговли в др. губерниях, предложения в Портовую таможню, рассмотрение конфликтных ситуаций, борьба с контрабандой, хищениями и взяточничеством, установление деловых связей с др. таможнями и зарубежными коммерсантами. По делам службы Р. часто ездил в разные города губернии. Так, в нач. февр. 1782 он был в Нарве; в авг. 1786 — в Кронштадте. Одним из сослуживцев Р. в 1779—1780 был И. Н. Болтин. Нередко Р. замещал Даля во время его отлучек. 18 дек. 1780 Р. получил чин надв. советника; 24 нояб. 1783 — кол. советника; в 1784 награжден орденом св. Владимира 4-й степени. В письме от 8 июля 1784 Воронцов писал Далю: «Мне весьма приятно видеть из письма вашего, что вы Александром Николаевичем довольны, вы знаете, сколько я его люблю и во всем, что до него касается, участие принимаю» (цит. по:
Старцев А. Радищев. Годы испытаний. С. 217). После смерти Даля Сенат указом от 5 апр. 1790 назначил Р. советником таможенных дел СПб. казен. палаты, но его не успели утвердить в этой должности из-за ареста. По словам сына Р., «начальствуя таможнями С. Петербургской губернии, он мог нажить миллионы, но он не нажил ничего и оставил детям своим небольшое родительское наследство и честное имя». Чтобы успешнее вести торговые переговоры с англичанами, Р. стал изучать их язык и, также по свидетельству сына, настолько хорошо овладел им, что «мог понимать Шекспира и Мильтона».
В библиотеке Р. были представлены многочисленные труды на фр. и нем. языках по вопросам экономики, торговли, права. Он сам составил ряд записок по таможенным вопросам. К 1780-м гг. относятся занятия Р. рус. историей. Сохранились его выписки из «Летописи Несторовой» (1767), «Истории Российской» (1769—1773. Кн. 1—2) В. Н. Татищева, статьи Г.-Ф. Миллера «Краткое известие о начале Новгорода...» (1761), снабженные некоторыми собственными комментариями. Эти материалы были использованы в незавершенном труде Р. «Опыт о законодавстве», над которым он работал в 1782—1790, а также в главе «Новгород» «Путешествия из Петербурга в Москву».
Несмотря на большую занятость делами таможни, в 1780-е гг. Р. создал свои наиболее значительные литературные произведения. Очевидно, в 1779—1782 он работал над «песнословием» «Творение мира», вошедшим затем в состав ранней редакции «Путешествия из Петербурга в Москву» (датировка 1799—1800, предложенная Г. П. Штормом, убедительно опровергнута др. исследователями). Тематически стихотворение соотносится с Библией (Первая книга Моисеева, Книга Иова и др.), а также с поэмой Дж. Мильтона «Потерянный рай»; отдельные параллели обнаруживаются с духовными стихами М. В. Ломоносова, Сумарокова, М. М. Хераскова, Г. Р. Державина. В 1780 Р. начал «Слово о Ломоносове», завершив его в 1788 и включив в состав «Путешествия». Р. достаточно критически оценивал творчество Ломоносова и сожалел, что он «следовал общему обычаю ласкати царям», но восхвалял его заслуги как «насадителя российского слова», «великого мужа», оказавшего огромное воздействие на своих современников.
В 1782 Р. написал «Письмо другу, жительствующему в Тобольске», адресованное товарищу по Лейпцигскому ун-ту Янову и описывающее открытие в Петербурге памятника Петру I Э. Фальконе. Рассуждая о том, кого из монархов можно по праву назвать великим, писатель противопоставил Петра I мн. известным правителям, но заметил, что «мог бы Петр славнея быть <...> утверждая вольность частную». «Письмо...» было первой книгой, анонимно напечатанной в 1790 в типографии, оборудованной Р. в своем доме летом 1789. Позднее, после публикации в этой же типографии «Путешествия из Петербурга в Москву», «Письмо...» было приобщено к его делу, так как Екатерина II заключила: «...давно мысль ево готовилась ко взятому пути, а французская революция ево решила себя определить в России первым подвизателем». В связи со смертью А. В. Рубановской 3 авг. 1783 Р. написал стихотворную «Эпитафию», которую хотел поместить на ее памятнике в Александро-Невской лавре, но, по воспоминаниям сына Р., «ему не позволили, потому что в ней выражается недостаточная уверенность в бессмертии души», и памятник был поставлен в саду при их доме.