Файл: Историческая драма Андрея Кончаловского о тяжёлом творческом пути Микеланджело Буонаротти.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 22.11.2023
Просмотров: 14
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Историческая драма Андрея Кончаловского о тяжёлом творческом пути Микеланджело Буонаротти.
1512 год. Микеланджело Буонарроти (Альберто Тестоне) в муках заканчивает Сикстинскую капеллу: по мысли художника требуется еще один год, но папа римский Юлий II уверен, что гений перестраховывается. Потому церковники, заручившись экспертизой более легкомысленного Рафаэля (Глен Блэкхолл), просто выталкивают буйного Микеланджело на свежий воздух, где его и настигает известие, что Юлий II расплакался, увидев капеллу, и назвал ее «божественной». Вскоре папа римский скончается – известие об этом придет к Буонарроти во сне, – а значит, Микеланджело обязан как можно скорее закончить торжественную гробницу, за которую получил аванс в 1505 году, когда нарисовал первый эскиз. С тех пор готов примерно 1% от задуманного: занятый ватиканским проектом, скульптор успел выточить лишь колено будущей фигуры Моисея. Тем временем маэстро прессуют влиятельные родственники Юлия II: они раскопали, на что ушли деньги (на недвижимость для родственников), а также требуют, чтобы работа велась в сжатые сроки — у власти оказалась семья Медичи, которая может предприятие прикрыть. Микеланджело Буонарроти, большой поклонник Данте Алигьери, отправляется в непростую одиссею, в ходе которой убедится, что все пропитано грехом – от человека до искусства – но, быть может, это и неизбежно.
С точки зрения конструкции и эскиза все понятно: кадр 4:3, подражающий композиционно и оттеночно полотнам Возрождения, раздираемый противоречиями художник, окруженный со всех сторон сомнениями, человеческими желаниями, людским несовершенством и сложными политическими играми, в которых нужно делать маленькие выборы, чтобы не остаться без работы и денег. В кадре звучат патетичные реплики о божественности Микеланджело, греховности денег, крепости человеческого духа и сомнениях творца, который месяцами ест рыбу и стремится к совершенству формы – чтобы мраморное колено на ощупь воспринималось как живое.
Андрей Кончаловский, несмотря на легкую стилизацию, тоже стремится, чтобы было «как живое»: съемки проходили в Италии, в частности – во Флоренции и Карраре, где добывают мрамор, чьим свойствам доверял великий художник и скульптор.
Подготовка к фильму шла восемь лет
Судьба и личная история крупнейшего мастера итальянского Возрождения, создателя Давида и росписи потолка Сикстинской капеллы в Ватикане, Микеланджело Буонарроти заинтересовала Андрея Кончаловского давно. Стимулом для размышлений о гении и его характере стало четверостишие, которым Микеланджело ответил на похвалу своей работы от друга.
Мне дорог сон, хочу я с камнем слиться,
забыть позор, утрату за утратой…
Не видеть и не ведать – вот отрада!
Утихни! Не буди! Дай сном забыться.
Несколько лет режиссер собирал и изучал материал: читал художественную и специальную литературу, общался со специалистами по Возрождению, многие из которых потом стали консультантами картины «Грех».
Именно личность Микеланджело и занимала Кончаловского в первую очередь. По словам режиссера, фильм о том, как художник рисует, а музыкант сочиняет музыку, был бы скучен. Он же намеревался показать, что гениальный творец в первую очередь является обычным человеком, которого обуревают страсти и сомнения. Название картины отсылает к непростому характеру Микеланджело, который стал причиной многих его проблем и явно контрастировал с возвышенным и чистым искусством, которое он создавал.
Названия последних картин Кончаловского (после «Рая» — «Грех»), религиозные и библейские, много говорят о христианских размышлениях художника, но мало о сюжете самих фильмов. Поэтому зрителям остается только догадываться, в чем же грех Микеланджело — в его пристрастии к деньгам и накопительству, в умелом политическом лавировании между двумя правящими кланами Медичи и делла Ровере, периодически свергающими друг друга и требующими от мастера реализации своих идей, зависти к Рафаэлю, вспыльчивости и надменности или желании уподобиться Богу.
«Я мечтал изобразить красоту Бога, а смог изобразить только красоту человека. Я надеялся, что на мои работы будут молиться, а ими только восхищаются», — говорит мастер, которому явно недостаточно лишь человеческого почитания, он претендует на большее.
Что сотворил из монструозного камня Микеланджело, служивший в общей сложности девяти папам, зрителю показывают в финале. Была белая мертвая глыба – а получились «Моисей» и «Пьета», у которых каждая жилка выглядит как живая: кажется, дотронешься до нее – и там будет пульсировать кровь. О фильме, при
всех его несомненных достоинствах, того же сказать нельзя. Он похож не на божественное творение, подобное скульптурам Ренессанса, а на фаустовского Гомункула – порождение многознания, накопленных годами умений и проданной души. Хорош, но не прекрасен, умен, но не мудр, жив, но нежизнеспособен. Кончаловский, а не Тарковский. И этого не изменит даже вечность, сколько к ней ни взывай.
Больше всего в «Грехе» поражает материальное пространство. Это не воссоздание Ренессанса – это его сотворение. Кончаловский, блестящий знаток итальянской культуры, с помощью света, тени, декораций, костюмов и композиции добивается невероятного эффекта: каждая мизансцена выглядит как ожившая картина из галереи Уффици. В то же время в этом мире нет никакой искусственной пустоты или вычищенности. Он, как и положено эпохе, заполнен пылью, камнем, человеческим потом и нечистотами. Массовка состоит из тщательно подобранных непрофессионалов с выразительными лицами, достойными пера Рафаэля, Леонардо или Боттичелли (говорят, что в сценах с мраморными карьерами частично снимались реальные итальянские каменотесы).