Файл: Практическая работа Тема 9 Русская философия хіх нач. Хх в. Историософия П. Я. Чаадаева.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 23.11.2023
Просмотров: 37
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Проблема генезиса сознания органично вписывается в историософскую схему Чаадаева. Размышляя в духе просветительской философии, Чаадаев полагает, что сознание культивируется, воспитывается, задается. У истоков сознания лежит гипотетическая беседа Бога с человеком. Именно тогда в человеческое сознание были заложены первые идеи, или «первоначальные понятия»: о Высшем Существе, о добре и зле, о справедливом и несправедливом. Однако необходимо иметь в виду, что это идеи не врожденные, а привнесенные. Действие высшей силы дискретно; оно проявляется в определенные эпохи и непосредственно влияет на определенные индивидуальные сознания. Такие личности и эпохи будут в подлинном смысле историческими. «Первоначальные понятия» при-вносятся извне, внушаются отдельным людям. Далее эти понятия нужно сохранить для других людей и передать другим поколениям. Вот здесь и включается в работу социальная организация церкви, признаваемая Чаадаевым главной исторической силой. В соответствии с развиваемой им логикой, русский мыслитель провозглашает в качестве основных исторических лиц пророков и религиозных деятелей, т. е. тех, через кого, по его мнению, действует высшая сила. Итак, сознание изначально не обладает «первоначальными понятиями», оно формируется благодаря языку и общению. «Мысль человека есть мысль рода человеческого», — утверждает Чаадаев. Значение религиозной традиции в этом процессе незаменимо. В ней сконцентрирован «опыт поколений», «сокрытый опыт веков»; по сути, — она и есть история.
Действие внешней высшей или божественной силы способны воспринимать лишь единицы, на которых Божество действует непосредственно. Все же остальные воспринимают высшую силу опосредованно, благодаря разуму. В зависимости от ориентации либо на внешнюю, либо на внутреннюю силы разум различается как субъективный и объективный. Субъективный разум, или созданный, искусственный, основан на человеческой свободе; это разум во времени. Объективный разум есть отражение внешней, божественной силы; он понимается Чаадаевым как воспроизведение человеческим сознанием мысли Бога. Такой разум формируется традицией и есть, в сущности, разум исторический. Он проявляется и действует в истории через некоторые народы. Так у Чаадаева вырисовывается мессианская идея. Не все народы являются историческими, но только избранные Провидением. К избранным народам принадлежат европейцы, в то время как Россия, оставаясь христианской страной, но не принадлежа к католическому миру, остается вне истории.
В истории действуют народы-личности. Они узнаваемы и отличимы друг от друга; они имеют, так сказать, свое лицо, обладают только им присущим «принципом жизни», придающим единство и своеобразие всем формам их исторического существования. Биологическая метафора, развиваемая Чаадаевым, побуждает его говорить о возрасте народов, об их исторических чувствах, т. е. памяти, которая удерживает полученные в пору «юности» сильные впечатления, определяющие в дальнейшем характер такого исторического народа. В истории и через историю, согласно Чаадаеву, происходит воспитание человеческого рода.
Итак, история понимается Чаадаевым как история религиозных убеждений и интересов, как история идей, которые передаются традицией через определенные народы и личности. Все это позволяет Чаадаеву рас-суждать о «религиозном единстве истории».
В довершение своих историософских построений, русский мыслитель отмечает четыре положения, составляющие содержание философии истории:
вывод о единстве истории; философ должен указать на это единство;
необходимость оценки истории;
критика понятия «исторический факт», т. е. перед философом истории стоит задача понимать и осмысливать уже имеющиеся факты, а не открывать новые;
достоверность истории устанавливает практический разум, то есть ход истории, опекаемый Провидением, соответствует императивам нравственного сознания.
Отсюда вытекает троякая задача, возникающая перед философией истории:
дать оценку эпохам и историческим личностям; иными словами, философ истории должен судить, выносить приговор и пророчествовать;
выявить базовые положительные идеи, на основе которых складывалось единство сознания человечества;
выработать истинное национальное самосознание.
Успех последней задачи зависит от понимания исторической судьбы и назначения. В широком смысле к исторической судьбе примыкает и «урок» истории, о котором говорит Чаадаев. В качестве такого урока он признает регресс, религиозно-нравственную деградацию человечества.
Прогрессивным развитием отмечены только европейские народы. Этот прогресс — заслуга христианства, ориентирующегося на духовные интересы, которые, в отличие от интересов материальных, бесконечны. Только христианские народы являются на данном этапе народами историче-скими. Именно поэтому Чаадаев отождествляет современную филосо-фию истории с вопросом о европейской цивилизации.
Историософию Чаадаева в целом следует признать реакцией на просветительскую философию истории. Его осознанная ориентация на французских традиционалистов (Де Местра, Боналъда, Балланша, Шатобриана) только подтверждает этот вывод. В то же время для обоснования своего понимания истории он обращается к просветительским идеям: о роли мнений и убеждений в истории, о формировании сознания, о прогрессе и др.
2.Проанализируйте философские размышления Ф. М. Достоевского о жизни и о человеке.
Федор Михайлович Достоевский принадлежит к числу наиболее выдающихся русских умов. Его творчество имеет непреходящее значение и постигаемую по преимуществу с помощью духовной интуиции глубину. Под глубиной культуры мы понимаем способность художника ставить перед человечеством, по выражению Ф.Ницше, «последние вопросы» и давать на эти вопросы адекватный творческий ответ. Творчество Ф.М.Достоевского обнажает именно «последние», то есть предельные вопросы человеческого существования, оно экзистенциально, оно вскрывает напряженный драматизм истории и человеческого присутствия в ней. В духовных поисках героев Достоевского, которые захватывают их целиком, ощущается пульсация исторических судеб личности как микрокосма и микротеос, всего неба и всей земли, даже вневременных и неизъяснимых глубин божественной жизни. В своих сокровенных думах и творческих муках Ф.М.Достоевский выносит человеку приговор и вечное оправдание.
Свой творческий путь Федор Михайлович, который стал для писателя воистину крёстным, начинал в традициях гоголевской реалистической («натуралистической») школы. В писательских кругах его и сравнивали с Н.В.Гоголем. В 40-е годы 19 века Достоевский, как и многие в России, увлекался социалистическими идеями, входя в известное «Общество пропаганды» М.В.Петрашевского. Социализм привлекал Достоевского, прежде всего своими морально-этическими аспектами. В основе его тогдашнего мировоззрения лежала разделяемая многими просвещенческая вера в естественный и непрерывный исторический прогресс, который выражался в ограничении политического деспотизма, развитии наук и светского искусства, во всестороннем раскрепощении человека. В этой связи чрезвычайно интересна и поучительна духовная диалектика Достоевского, раскрытие которой привело его именно к православию в границах, вернее, безграничье которого и возможна подлинная реализация, а значит и духовно-нравственное преображение человека. Возможно, направление духовных исканий Достоевского отражает, и направление иканий всей нашей страны в историческом времени. Достоевский именно преодолел соблазны внушительного культурного проекта эпохи Просвещения, на котором продолжает строиться современная западная цивилизация частью которой становится и Россия.
«Перерождение убеждений» (по выражению Л.И.Шестова.) русского писателя нельзя относить к превратностям его жизненной судьбы, к аресту и последовавшей за ним каторге. Очевидно, переход с позитивистских позиций на позиции религиозные отражают естественный процесс духовного развития человека, своего рода расширение умственных горизонтов и углубление духовных запросов, как об этом скажет Достоевский устами одного из своих героев, в жизни неизбежно возникают такие вопросы, на которые без веры в Бога и ответить нельзя. Для понимания всего жизненного пути Ф.М.Достоевского это суждение очень важно.
В 1861-1864 гг. Ф. Достоевский вместе со своим братом Михаилом, вернувшись в Санкт-Петербург, издают общественно-политические журналы «Время» и «Эпоха», в которых пытаются сформулировать и донести до русского общества философия «почвенничества». Замысел этой философии был чрезвычайно важным для России, расколотой бурными событиями 17-18 вв. и, прежде всего, радикальными петровскими преобразованиями. «Почвенничество» представляло собой программу объединения в русской действительности Запада и Востока, интеллигенции и народа, петербургского и московского периодов отечественной истории, западничества и славянофильства. Тогда же Ф.М.Достоевский пересматривает и, в конечном итоге, отвергает социализм и рецепты «лекарей-социалистов», а также просветителей-масонов, «оздоровления» России, внерелигиозную веру просвещенческую веру в естественный и бесконечный прогресс, долженствующий увенчаться построением идеального общества. Ф.М.Достоевский по существу приходит к антипросветительским убеждениям, то есть отвергает сами основы современной западной идентичности – культурный проект эпохи Просвещения. Главным вопросом человеческой жизни есть вопрос о происхождении зла, а не о несовершенстве социально-политических институтов. Достоевский рассматривает человека, его жизнь и исторический процесс с религиозно-метафизических позиций. Русский писатель полагает, что социально-политические вопросы есть по существу вопросы нравственные. В центре его философии становится человек как единственный посредник между Богом и миром, взаимоотношения между Богом и миром совершаются через сердце человека. Все это Достоевский пытается осмыслить в контексте проблемы свободы, которая имеет метафизический характер. Человеческая история потому, есть тяжелая драма, а очень часто и трагедия, потому, что в ней раскрывается загадочная диалектика человеческой свободы, а свобода является одновременно и условием подлинного развития и духовного роста человека, но и причиной его отпадения от Бога. При этом совершенно ясно, что вне свободы человек не мыслим как личность и вне свободы невозможно подлинное искупление греха. В «Записках из подполья» Достоевский раскрывает свое убеждение, что тайна человеческого духа и индивидуальности не подвластна никакому рационализму. Герой этого произведения рассуждает: «Хотенье может, конечно, сходиться с рассудком.., но очень часто и даже большей частью совершенно и упрямо разногласит с рассудком». «Я хочу жить для того, чтобы удовлетворить всей моей способности жить, - а не для того, чтобы удовлетворить одной только моей рассудочной способности». Самое дорогое для человека – «свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы и дикий каприз», «по своей глупой воле пожить», а значит «человек всегда и везде, где бы он ни был, любит действовать так, как он хочет, а не вовсе так, как повелевает ему разум и совесть». Эти сугубо иррациональные рассуждения становятся вполне понятны в контексте осмысленной и талантливо выраженной Достоевским категории человеческого «подполья». Само название «Записки из подполья» говорит не о подвале или погребе, а о психологическом, душевном подполье, как таинственной глубине человека, в которой и зарождается характер личности. Достоевский говорит нам, как все непросто в душах людей, как происходит выход из божественного закона, из предустановленного вселенского порядка, как неотвратимы пути свободы и как свобода порождает своеволие, которое затем переходит в преступление, и как, после, казалось бы, прохождения последнего рубежа, опять же в свободе наступает преображение и просветление души. Но спасение человека это вовсе не закономерный финал в земной истории, падение может быть неотвратимым, если сам человек, опять-таки, свободно не найдет в себе силы страстно припасть к роднику Истины в себе. Достоевский старался раскрыть самого Христа в глубине человека, через полный страданий и невзгод путь человека, через свободу в человеке. Творчество Достоевского все проникнуто пафосом любви, свободы и возвышенной веры в человека.
Достоевский открыл феномен подпольного характера сознания человека. Можно попытаться сравнить его психологию с фрейдизмом, к котором, как хорошо известно, тоже есть понятие «бессознательного» («подсознательного»). Сравнение покажет, как смещаются акценты, если к одними и тем же, по сути, понятиям подходить с разных философских, да и цивилизационных, позиций. Признание существования «подполья» человеческого сознания означает признание определенной, претендующей на универсальность, характеристики человеческого сознания как такового, но в то же время это есть и ключ к сущностной и полной характеристике любой личности. «Подполье» это ещё не освоенная одухотворенным человеческим разумом темная бездна личности, в которой царит иррациональная свобода. Просветление этой темной иррациональной свободы одухотворенным разумом главная жизненная задача человека, ключевой момент его становления как личности. То или иной отношение к собственному «подполью» открывает перед каждым человеком по существу лишь два пути: один путь – это путь к Богу, путь к святости, к полноте индивидуального совершенства и, вместе с тем, ко всем людям, всему миру во множестве его проявлений. Этот путь состоит в просветлении и преодолении собственного «подполья». Другой путь – к самообожествлению, путь к отъединению от всего живущего на земле, это путь «гордого человека» заключающийся в «любовном» культивировании своего «подполья». Эти два пути представляют собой предельные полюса личности и проблема выбора между этими полюсами – это проблема мировой и человеческой свободы.
В «подполье» человеческого сознания присутствует определенная жизненная реальность – это бытие человека, непросветленного Божественным Светом, человеческое «подполье» есть признак глубочайшего раскола грехом человека и мира. «Подполье» также характеризует и социальную реальность, а именно пребывание человека в крайней отчужденности от всех людей. Есть в «подполье» и идейная реальность, которая присутствует в том, что человек противопоставляет себя всему миру, пребывает лишь в рамках своего «Я», культивируя философию вседозволенности и безмерного индивидуализма. Отсюда происходит всеобщая шаткость понятий, душевное смятение, уныние, тоска, цинизм, а затем духовное вырождение и полный распад личности. Основными разновидностями «подпольного» характера являются «гордецы» и «шуты». В жизни проявление этих характеров сложно нюансировано, но можно говорить об общих чертах представителей этих двух психологических типов. «Гордецы» - это замкнувшиеся в себе, разочарованные, озлобившиеся люди. Они бросают обществу вызов в той или иной форме, они болезненно переживают собственную мнимую или реальную невостребованность и нереализованность, и страстно жаждут самоутверждения не признавая никаких моральных императивов. Они неуверенны в себе, болезненно тщеславны и мнительны. Этот психологический тип описан Достоевским в образах Раскольникова, Гани Иволгина,