Файл: Жертва выражает мысль, что все, что имеем, не наше, а Божие. Соединение молитв.docx

Чин публичного Покаяния окончательно оформился в середине третьего века, во времена гонений на христиан императора Декия. Сначала следовало принятие человека в разряд публично кающихся, затем – несение им епитимии и наконец его возвращение в лоно церковное. Кающийся сначала приходил к пресвитеру, который проверял искренность его обращения. Затем пресвитер вносил имя грешника в церковный список и возлагал на него руки – в знак разрешения от отлучения: до этого момента грешник мыслился пребывавшим вне Церковного Тела. В первый день Великого поста осужденный на публичное Покаяние приходил к церкви. У дверей его встречал епископ, вводил в храм, где кающийся посыпал голову пеплом, одевался в рубище и повергался на землю ниц. В это время епископ, клир и народ возносили за него молитву, после чего епископ возлагал на него руки, окроплял его водой и произносил проповедь, обличая перед всеми его грех. На этом покаяние публично кающегося еще не заканчивалось, ибо ему следовало проходить подвиги покаяния среди представителей четырех типов, разрядов кающихся: с плачущими, слушающими, припадающими и купностоящими. Проходило еще очень долгое время, прежде чем его наконец допускали к Евхаристической Чаше. Кто такие были эти плачущие, слушающие, припадающие и купностоящие? Плачущие вообще не имели права заходить в храм. Они стояли на паперти и должны были падать на колени перед всяким входившим в храм человеком, прося за них помолиться. Они были одеты в рубище и посыпали голову пеплом. Слушающие просто стояли в притворе, но так же, как и плачущие, не могли входить в храм. Припадающие стояли в храме до начала Литургии верных и должны были выходить из церкви вместе с оглашенными. И, наконец, купностоящие, которые хотя и стояли в храме всю Литургию, но отдельно от верных, и все равно не имели права причащаться. Могли пройти многие годы, прежде чем Церковь дозволяла этим людям наконец приобщиться Святых Христовых Тайн. После того как срок их покаяния завершался, совершалось принятие кающихся в полноправные члены Церкви. Это происходило в четверток или пяток Страстной седмицы. Когда такой кающийся приходил к храмовым дверям, настоятель читал над ним молитву и вводил его в храм; затем этот человек второй раз просил прощения у верных и давал обеты не возвращаться к своим грехам. Епископ возлагал на него руки, и тогда грехи ему полностью прощались: отныне он считался полноправным членом Церкви и мог приобщаться Святых Христовых Тайн.

---

Публичная Исповедь постепенно упразднилась, и в церковной практике сохранилась только тайная Исповедь. Тайная Исповедь, издревле существовавшая в Церкви Христовой наряду с публичной, постепенно оформилась как целостное и разработанное чинопоследование лишь IX столетии, появился чин Иоанна Монаха.

---

34. связь таинства Покаяния с Крещением и Евхаристией в древней Церкви и в настоящее время.

Крещение, Миропомазание, Брак, Елеосвящение, Покаяние и Священство генетически связаны с Евхаристией. Сегодня осталась эта связь только для Покаяния и для Священства, хотя Покаяние «божественный акт прощения грехов находит свое исполнение в приобщении к Телу и Крови Христовым, которые преподаются нам «во оставление грехов и в жизнь вечную». По словам архм. Киприана (Керна) «Евхаристия в сознании древних византийцев и москвитян до ХV-ХVІ вв. была основой и завершением всей богослужебной жизни. Последующая жизнь докончила постепенно совершавшийся процесс расцерковлевания быта. Все то, что концентрировалось около Евхаристии, как центра богослужебной жизни, все таинства, молитвословия и чинопоследования Православной Церкви постепенно превратились в сознании христиан в частные требы, стали частным делом данного человека, данной семьи, до которого соборному сознанию общины, казалось бы, нет и дела. Между тем, как во времена древнейшие, апостольские, так и в период роста и расцвета церковного сознания, в Византии, да и в древней Руси дело обстояло не так. Все, совершавшееся в церковной и храмовой жизни христиан, концентрировалось около Литургии, связывалось с ней, включалось в ее состав. Только впоследствии, под влиянием процесса обмирщения жизни и ее расцерковления, эта органическая связь прервалась, и все таинства в сознании верующего народа превратились в требы, a некоторые из них стали почитаться просто обрядами, и сама Евхаристия перестала быть духовным насущным хлебом». Вторит данному мнению известный современный богослов диак. Николай Лосский, «в правильном понимании православного святоотеческого богословия все таинства связаны с Евхаристией».

Так например, «в православной литургической традиции Крещение и Миропомазание вместе с Евхаристией составляет неразрывное единство. Это становится возможным благодаря тому, что они входят в одно таинство — таинство Христа, «в котором, как отмечает митрополит Иоанн Зизиулас, — содержится все таинство нашего искупления. С этой точки зрения все особенности, имеющиеся в каждом из этих трех таинств, рассматриваются в свете единого таинства Христа и никогда не воспринимаются в качестве какого-то объективного, объясняемого из самого себя, бытия». Это

---

замечание может быть отнесено к любому таинству, ибо его существование своими корнями уходит в тайну Христа и тайну Церкви. Вне этих таин любое понятие таинства будет ошибочным».

Связь с Евхаристией несомненна для Крещения, Миропомазания, Покаяния и Священства. «По отношению к Евхаристии, - пишет прот. Николай Афанасьев,- все таинства имеют до некоторой степени инструментальный характер. Крещение и Миропомазание, входящие в состав таинства приема в Церковь, открывают доступ новому члену народа Божьего, поставленному в священное звание верного, в Евхаристическое собрание. Покаяние открывает возможность отпавшему члену Церкви вновь принимать участие в Евхаристии.

Эта связанность всех Таинств с Евхаристией подчеркивала кроме всего прочего и аспект единства церковной общины. Вся церковь молилась о вступающих в брак, или о кающихся, или о болеющих... Вообще Церковь это «таинство Воскресшего, Его сакраментальное присутствие». И пребывать в Церкви, значит пребывать в живой связи с Господом; а эта связь самым действенным образом осуществляется в Евхаристии. Архм. Киприан Керн пишит: «Кроме того, надо помнить, что природа самой Церкви — евхаристична. Церковь есть Тело Христово. Евхаристия есть также Тело Христово. Поэтому без Евхаристии нет церковности, нет и не может быть оцерковления жизни. Также и Евхаристия немыслима вне Церкви. Вне Церкви можно лишь представлять Сионскую Вечерю, символизировать ее, но не совершать евхаристическое Жертвоприношение. Вне Церкви она безблагодатна. Евхаристия, как и вообще таинственная жизнь, не может быть без освящающей силы Святого Духа». Т.е. фактически без Евхаристии нет Церкви, и без Церкви не может быть Евхаристии. Следовательно, прийти в Церковь значит прийти к Евхаристической Чаше, поэтому все таинства являются всего лишь важными «перевалочными пунктами» на пути к приобщению.Мы видим, что через Литургию все таинства оказываются включенными в Жизнь Церкви, они соединяют людей вокруг Евхаристии, вокруг живого Господа. «Сегодня, к сожалению, Таинства все больше воспринимаются как частные требы, как касающиеся только меня, изолированного от всей общины, от народа Божьего и это в корне неверно». «Без Евхаристии все таинства остались бы незаконченными — их цель (от ред. непосредственная встреча со Христом) не была бы достигнута. В связи с этим (от ред.: особым) положением Евхаристии, ставится вопрос о ее месте среди остальных таинств»

---

35. Современное чинопоследование таинства Покаяния.

Первая часть последования, которая обычно совершается одновременно для всех исповедников, начинается возглáсом: "Благословен Бог наш...", затем "Царю Небесный...", Трисвятое по "Отче наш", Господи, помилуй (12 раз), "Слава, и ныне", "Приидите, поклони΄мся" (трижды); после этого читаются псалом 50-й и тропари: "Помилуй нас, Господи, помилуй нас", "Слава": "Господи, помилуй нас...", "И ныне"; "Милосердия двери отверзи нам...", затем "Господи, помилуй" (40 раз).

Священник восклицает: "Господу помолимся!" и читает молитву: "Боже, Спасителю наш..." Если молитва читается над группой исповедников, то слова "... Сам и раба Твоего (имярек), кающагося..." следует заменить на: "... Сам и рабов Твоих, кающихся, о нихже содéлаша согрешениих..." И далее местоимение "ему" заменить на "им". Затем читается вторая молитва: "Господи Иисусе Христе, Сыне Бога Живаго..."

Эти молитвословия служат вступлением и подготовкой к личному покаянию, они помогают исповеднику почувствовать свою ответственность непосредственно перед Богом, свою личную связь с Ним. Уже в этих молитвах начинается раскрытие души пред Богом, в них выражается надежда кающегося на прощение и очищение души от скверны грехов.

По окончании первой части последования священник возвращается на амвон (или подходит к аналою) и, обратившись лицом к собравшимся, произносит предписанное Требником обращение: "Се, чадо, Христос невидимо стоит..." Глубокое содержание этого обращения, раскрывающего смысл исповеди, должно быть понятно каждому исповеднику. Оно может заставить холодного и равнодушного осознать в этот последний момент всю высочайшую ответственность дела, ради которого он подходит сейчас к аналою, где лежит икона Спасителя (Распятие) и где священник – не простой собеседник, а лишь свидетель таинственной беседы кающегося с Богом. Особенно важно постичь смысл этого обращения, разъясняющего сущность Таинства, тем, кто впервые подходит к аналою. Поэтому допустимо прочесть это обращение по-русски:

"Чадо, Христос невидимо стоит (пред тобой), принимая исповедь твою. Не стыдись, не бойся и не скрывай что-либо от меня, но скажи все, чем согрешил, не смущаясь, и примешь оставление грехов от Господа нашего Иисуса Христа. Вот и икона Его перед нами: я же только свидетель, и все, что скажешь мне, засвидетельствую пред Ним. Если же скроешь что-нибудь от меня, грех твой усугуби΄тся. Поскольку ты пришел в лечебницу – не уйди из нее неисцеленным!"

---