Файл: РостовнаДонуФеникс.pdf

трасенсорного восприятия, как телепатия и ясновидение.
Даже те люди, у которых был опыт предчувствий, стара­
ются сначала истолковать все как проявление телепатии и ясновидения: ведь чтение чужих мыслей и предсказание на расстоянии тех событий, которые уже произошли, не переворачивают наше представление о природе времени и не отменяют ни свободу воли, ни теорию причинно-след­
ственных связей, а в случае возникновения предчувствий это нередко ставится под вопрос.
Многие люди объясняют предчувствия тем, что наши мысли влияют на реальные события, иначе говоря, разум влияет на материю. Согласно этой теории если у меня внезапно появляется мысль, что мне скоро позвонят, а спустя какое-то время действительно раздается зво­
нок, то это не означает, будто у меня было предчувствие телефонного звонка или я с помощью телепатии уловила намерение друга позвонить мне: я просто побудила его на это действие своим ожиданием.
Я могу понять суть этой теории применительно к теле­
фонному звонку, но мне труднее принять ее, когда речь заходит о более значимых по масштабу событиях из буду­
щего, таких как природные катаклизмы и общественные трагедии.
Анджелос Танаграс, бывший президент греческого
Общества психических исследований, однажды объяснил, что предчувствия — даже те из них, которые предвещают катастрофы, — могут на самом деле быть проявлением силы человеческой мысли: если кому-то снится авиакатастрофа, то, возможно, этот человек силой своей мысли воздей­
ствовал на самолет таким образом, что его сон стал явью.
77

Исследователь считал эту идею более убедительной, чем теорию предчувствий. Мне это напоминает наши детские фантазии о том, что мысли способны разрушить мир вокруг нас. Я остаюсь при глубоком убеждении, что мысли не могут привлечь в нашу жизнь те ужасные катастрофы, предвестниками которых стали возникшие у нас предчувствия.
Доктор Дин Радин, знаменитый парапсихолог и автор нескольких популярных книг по изучению экстрасенсор­
ного восприятия, предлагает другую теорию. Он задается вопросом, не является ли предвидение самым простым объяснением всех форм экстрасенсорного восприятия. Со­
гласно доктору Радину, во всех формах экстрасенсорного восприятия можно проследить элементы предчувствия.
Из этой теории следует, что телепатия является своего рода «предвкушением» нами чужих мыслей, ясновиде­
ние — это внутреннее ощущение того, что уже произо­
шло, а влияние мыслей на материальный мир — не что иное, как предсказание состояния материальных объектов в будущем.
Доктор Радин вторит одному из наблюдений Джона
Дюна, который часто задавался вопросом, почему его сны о будущих событиях иногда точь-в-точь отражали будущие публикации в местных газетах. События в СМИ освещались под таким же углом, что и во сне Дюна, действующие лица этих событий тоже были из его сновидения. Однажды во сне он увидел газетную статью о трагедии, в которой по­
гибли сотни людей. На следующий день в газетах появилась статья, в которой количество погибших совпадало с циф­
рой из сновидения Дюна, а вот остальные факты — нет.
78

8. Предчувствие или взгляд в прошлое ? Большинство людей, у которых бывает опыт возникновения предчув­
ствий, не сразу распознают их. Они отмечают, что момент зарождения этих внутренних ощущений отличается чем- то необычным, однако не считают его важной частью предчувствий, пока те не подтверждаются конкретным событием в будущем. Тогда люди оглядываются назад в про­
шлое, рассматривают момент зарождения предчувствия и понимают, что это была не просто тревога или случайная уверенность по поводу предсказания конкретного события.
Они качают головой и с удивлением говорят: «Я знал, что это случится».
Запоздалое признание предчувствия, подкрепленное определенным событием, одновременно и придает уве­
ренности, и запутывает. Многие люди с трудом могут поверить в то, что событие в такой точности отражает наши ощущения, но а, с другой стороны, у них нет и тени сомнения, что они имели дело именно с предчувствием.
По мнению некоторых, момент зарождения предчувствий больше похож на ретроспективный взгляд, оценку про­
шлых событий. Вероятность того, что простой взгляд в про­
шлое мы можем принять как проявление предчувствия, не давала покоя ни скептикам, ни экспериментаторам.
Оценка прошлых событий означает то, что мы мысленно делаем несколько шагов назад от случившейся трагедии и смотрим, каковы были ее предпосылки и как наши решения привели к нынешнему положению дел.
Глядя назад, мы видим даже самые незначительные моменты, которые неизбежно привлекли в нашу жизнь это судьбоносное событие. При этом мы удивляемся, как
79

могли упустить из виду предупредительные сигналы из нашего непосредственного окружения. Слишком часто мы задаемся вопросом, а не следовало ли нам быть вни­
мательнее к полученным подсказкам. Когда Баркер после трагедии в деревне Аберфан взялся за ее исследование, он опросил людей, были ли у них до катастрофы какие-то мрачные предчувствия. Исследователь рисковал получить недостоверную информацию, так как жители деревни могли сами не знать, был ли у них опыт зарождения предчувствия или же так просто проявлялась человеческая способность выявлять шаблоны через оценку прошлых событий.
С научной точки зрения невозможно отличить предчув­
ствие от самого обыкновенного взгляда в прошлое. В обоих случаях человек оглядывается назад после трагедии и вос­
клицает: «Я знал, что это случится!» Но в своей повседневной жизни мы может провести грань между предчувствиями и оценкой прошлых событий. Их различает следующее: в случае предчувствий мы имеем определенный момент зарождения, а при взгляде в прошлое таковое отсутствует.
Зарождение предчувствия сопровождается странны­
ми ощущениями, иногда они пугают и запутывают нас.
Мы можем не осознавать значимость этого момента, но интуитивно чувствуем, что происходит что-то необычное.
Когда происходит конкретное событие, мы уже можем отчетливо проследить его связь с возникающим у нас предчувствием. На этом этапе и завершается момент его зарождения.
Когда мы бросаем взгляд в прошлое, это не сопрово­
ждается ни чувством удивления, ни путаницей в голове.
Мы оглядываемся назад и видим цепочку принятых нами
8о

решении и действии, которые привели к нынешнему положению вещей. Будущее событие кажется вполне предсказуемым, но оно никак не сопровождается преду­
предительным сигналом.
Когда я занималась оказанием психологической по­
мощи пострадавшим от бедствий и пережившим боль утраты, мне часто доводилось слышать, как люди жалеют о том, что когда-то не сумели уловить предупредительные знаки какого-то несчастного случая, вовремя не отвели кого-то из своих родственников к врачу, не предложили другу подвезти его, и т. д. Но этот ретроспективный взгляд, которому предшествовал несчастный случай, не является предчувствием. При отсутствии необычного момента за­
рождения внутренних ощущений, который наделяет нас чувством беспричинной уверенности в том, что что-то должно произойти, не может быть и самих предчувствий.
ЧТО БЫ ВЫ CДEЛAЛИ ?
В повседневной жизни нам очень помогают наше первое впечатление, интуиция и удивительная способность выявлять шаблоны среди будничного хаоса. Мы обладаем огром­
ными возможностями для применения своей интуиции и предвосхищения грозящих опасностей. Тот факт, что мы иногда совершаем ошибки, не должен стать поводом для того, чтобы отказаться от поисков предчувствий в на­
шей повседневной реальности. Наши ошибки являются
81

следствием нашей величайшей силы, нашей способности разобраться в загадках окружающего мира.
За пределами всевозможных разумных альтернатив и рациональных объяснений находится вселенная, полная тайн. Нам нужно найти разумный баланс между нашей восприимчивостью к вероятным проявлениям экстрасен­
сорного восприятия и готовностью подвергнуть проверке наш опыт. Если впадать в крайности, то можно потерять душевное равновесие. Отдавая безусловное предпочтение рациональному объяснению всего происходящего с нами, мы рискуем вообще исключить роль экстрасенсорного восприятия в предсказании будущих событий. И наобо­
рот: принимая любой свой опыт за проявление различных форм экстрасенсорного восприятия, мы тем самым пре­
уменьшаем их роль в нашей повседневной жизни. При­
держиваясь золотой середины, разумного баланса между рациональным скептицизмом и здоровой любознательностью и восприимчивостью, мы сможем применять те знания и опыт, которые, как раньше казалось, лежат за пределами рационального понимания.

Ч
асть
2
Общие
предположения

ГЛАВА 4.
Память, воображение
и свобода воли
огдa мне исполнилось шестнадцать лет, наша семья из пригородного Сиэтла переехала в город. Родители предложили мне и моему младшему брату Тому высказать свои по­
желания по поводу того, в каком доме мы хотим жить. Том и я составили список безумных желаний.
Мы хотели и двухэтажную библиотеку со встроенными книжными полками, и винтовую лестницу, и бассейн на заднем дворе.
Но чего мы с братом хотели больше всего, так это полу­
чить комнаты подальше от родительской спальни. До этого я на протяжении 7 лет жила в комнате рядом со спальней родителей, и поэтому на этот раз хотела быть немного даль­
ше от них. Том же обитал вдали от родителей, на нижнем этаже, и не собирался терять свободу, к которой привык.
Каждый раз при осмотре очередного дома, пока родители обсуждали квадратуру и планировку с агентом по про­
даже недвижимости, мы с братом вели торги по поводу
84
К

самой лучшей (то есть отдаленной от родителей) спальни.
В конце концов мы договорились, что поочередно будем получать право первым выбрать спальню в каждом новом варианте жилья.
Когда мы осматривали старый полуразрушенный дом в тихом городке Уоллингфорд, право на выбор спальни было за Томом, а я уже изучала следующий вариант из списка.
Дом в Уоллингфорде был мне не очень-то и по душе: он был старым и несовременным, цветовая палитра не про­
думана... Но стоило мне выглянуть из окна, как я заметила строящуюся школу в стиле XIX века. Что-то екнуло внутри меня. Школа казалась мне очень знакомой... но я никак не могла понять, откуда я ее знаю.
Пока родители осматривали дом вместе с агентом, я за­
держалась в комнате, нахмурив брови в раздумье. Я никак не могла определиться, видела ли я это помещение раньше или нет. Я попробовала расслабиться — и вдруг вспомнила все подробности, связанные с домом. Вспомнила, как нена­
видела свою комнату на втором этаже — ведь она была так близко от спальни родителей... А может, я не вспомнила, а представила, что буду ненавидеть ее в будущем, когда мы поселимся в этом доме?
Я быстро попыталась определить, идет ли речь о пред­
чувствиях или это что-то другое. Уже в шестнадцать лет я могла спокойно привести аргументы против предчувствий.
Я знала, что у людей бывают ложные воспоминания, а фан­
тазии могут завести куда угодно, и понимала, что нельзя полностью полагаться ни на память, ни на воображение.
Может быть, этот дом был просто похож на один из тех, в которых мы раньше жили? Или накануне я случайно услы­
85

шала разговор родителей об этом доме, и в результате у меня возник такой четкий мысленный образ? Вполне возможно, что я просто выдавала желаемое за действительное, вернее, нежелательное: ведь в данном случае я мечтала, чтобы мои предположения по поводу собственной спальни оказались неверными. Я осознавала, что мне нужно увидеть ее, чтобы проверить свои воспоминания.
Я медленно поднялась по лестнице, скрестила пальцы на­
удачу и зашла в маленькую спальню. Еще с порога я заметила, что окно выходит на школу, увидела молодой клен, который тоже казался очень знакомым. У меня и тени сомнения не было, что я мысленно представляла определенный момент в будущем, когда этот дом станет нашим. Я представляла себя в своей будущей спальне. Снова рядом со спальней родителей, под их непосредственным контролем. Мне было очень горько осознавать, что придется с этим смириться.
Стало так обидно, что у меня не бывает предчувствий по поводу радостных событий...
Мои родители завершали осмотр дома. Отец недовольно пробормотал: «Здесь все нуждается в ремонте». На кухне мама разочарованно вздохнула, увидев крохотную посудо­
моечную машину и шкафы 50-летней давности. Затем мы все дружно спустились в цокольный этаж — и замерли от удивления.
Тут располагалась спальня необыкновенной красоты.
Она напоминала номер-люкс с отдельной ванной комнатой и наружным входом. Я определенно могла дотянуться до потолка, хотя и была ростом метр с кепкой. В единствен­
ном окне полностью отражался двор. Ни один звук из этой комнаты не был слышен наверху. Она была как пещера,

отдаленная и уединенная. Том оскалил зубы на меня и про­
бормотал: «Комната моя!»
Я впала в отчаяние. Я знала: вероятность того, что наша семья будет жить именно в этом доме, была очень велика; я интуитивно чувствовала, что мы въедем в этот дом еще до осени.
Родители с братом вернулись на кухню, а я осталась внизу: расхаживала туда-сюда, обдумывая всевозможные вариан­
ты. С одной стороны, я знала, что мне достанется комната на втором этаже — таково было мое предчувствие. А как я могла спорить с судьбой? С другой стороны, я помнила, что родители не раз утверждали: предчувствия — это пол­
ная ерунда... В конце концов я всё же решила довериться своему предчувствию и осуществить то, что хотела. А моим единственным желанием на данный момент было стать хозяйкой этой спальни.
Я поднялась наверх, отвела Тома в сторонку и сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться: в этот раз он уступает мне право выбора комнаты, но взамен будет первым выбирать себе спальню во всех без исключения сле­
дующих домах. Том от удивления приподнял брови. В этот момент до нас донесся голос матери, которая утверждала, что дом нам совсем не подходит. Том ухмыльнулся и сказал:
«Ты пожалеешь о своем решении». После этого мы пожали друг другу руки, скрепляя договор.
За последующий месяц мы пересмотрели десять или пятнадцать домов. В каждом из них Том радостно указывал на самую лучшую спальню, в которой хотел бы поселить­
ся. Я улыбалась и соглашалась — брат имел полное право на это, уговор есть уговор! Я не собиралась рассказывать
87

Тому о своих предчувствиях. К тому же я могла ошибать­
ся. В общем, я доверилась предчувствию и обрекла себя на риск лишиться самых лучших спален в Сиэтле, кроме одной-единственной.
В каждом доме что-то нас не устраивало: или неудачное месторасположение, или мало спален, а иногда оказывалось, что дом уже был куплен (в те времена дома продавались очень быстро). А вот
мой дом оставался на рынке на про­
тяжении шести месяцев. Будучи полуразрушенным, он не привлекал внимания потенциальных покупателей... В конце концов родители вернулись еще раз осмотреть этот дом.
После второго осмотра они согласились на покупку, так как агент по недвижимости сумел убедить их: переделать кухню не составит труда.
На этот раз Том и я оставались ждать в гостиной. Мы молча смотрели друг на друга. Мы услышали, как родители перешли к обсуждению краски и обоев. Я села на диван и наблюдала, как брат ходил по комнате взад-вперед и хмурился каждый раз, когда раздавались одобрительные возгласы родителей. Том непрестанно повторял: «Они никогда не купят этот дом. Ты только посмотри на краску стен! И кухня никуда не годится».
На следующий день родители договорились с агентом о покупке дома, несмотря на тщетные протесты моего брата. К концу лета мы уже переехали туда, и я поселилась в своей уединенной «пещере».
Когда какое-то событие предугадывают с помощью экс­
трасенсорики, грань между реальностью и воображением
88