Файл: Наталья Ивановна Степанова 9000 заговоров сибирской целительницы. Самое полное собрание.doc

– Так что ж нам делать, – всплеснула руками соседка, – своих‑то денег у нас нет.

– Не отдавай последний рубль, в крайнем случае, заруби курицу и вместо этого рубля отнеси тем, у кого одалживала деньги. Курица дороже рубля, и люди будут довольны, и ты своим молодым поможешь избежать развода.

---

Гнездо из волос

Приехала из соседнего села женщина, плачет, говорит, что ее пятнадцатилетняя дочь Таня сошла с ума. Заговаривается, бежит со двора в одной исподней рубахе, а до этого такая была разумница и по характеру добрая была, как ангел. Бабушка выслушала ее и сказала: «Ищите во дворе мышиное гнездо, которое они свили из волос твоей дочери. Как найдешь гнездо, распутай его и тут же сожги. Три года заплетай ей косы на прямой пробор, да не бросайте больше счесанные волосы где попало. Если мышь из волос гнездо совьет, быть тогда человеку полоумным. А когда сожжешь волосы из мышиного гнезда, сразу же умой ее наговоренной водой. Заговор такой:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Господи, помоги, Господи, благослови,

Как на Божий хлеб‑соль порча не приходит

И как она святую икону стороной обходит,

Так чтоб Полоумка от рабы Татьяны ушла,

В ее голову, в ее ум не вошла.

С ключом говорю, ключом поправляю,

Ключом разум на ум направляю.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь».
Спустя некоторое время приезжала к нам Татьянина мать, рассказывала, как они всей семьей искали мышиное гнездо – и нашли. Оно действительно было сделано из Таниных волос. Танюша, слава Богу, здорова и вряд ли теперь их семья будет еще когда‑нибудь разбрасывать где попало чесаные волосы.

Синие ноги

Когда я увидела темно‑синие ноги нашей новой гостьи, мне стало жутко неприятно. Конечно же, я каждый божий день видела различных больных, но моя детская душа не могла не содрогнуться при виде обезображенных ног Вари (так звали больную, которую к нам привез полечиться ее муж). Посмотрев ее, бабушка велела ее мужу возвращаться домой, добавив: «Через месяц вернешься и заберешь свою касатку».

С этого дня бабушка стала выводить Варвару по утрам на росистое поле. Ходила Варя по полю крестом, в носках из шерсти, прямо по мокрой от росы траве. Целый день Варя была в этих мокрых носках, а к вечеру они высыхали прямо на ней.

---

На закате солнца бабушка сажала Варю лицом на восток, вставала перед ней на колени и, низко склонившись к ее ногам, шептала такой заговор:
В добрый час, в добрую минутку,

В белом теле есть семьдесят семь жил,

Все они споры, все они скоры,

По ручьям вода, по жилам руда.

Ой ты, руда красная, проснись, всплеснись,

Не ной, не стой, беги по жилочкам,

По своим рудным руслочкам.

Как вас Господь направил,

Так чтоб и мой заговор вас исправил.

Руде‑крови нигде не запекаться.

Как сохнет на сих ножках роса,

Так пусть очистятся сии телеса.

На ныне, навечно, на бесконечно.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Бабушка давала больной взвары из конского каштана, коровяка скипетровидного, крапивы двудомной и можжевеловых ягод. С каждым днем ноги у Вари светлели, темно‑фиолетовые пятна исчезали, и поверхность ног выравнивалась. Через месяц муж забирал свою жену с почти белыми ногами. Бабушка дала им с собой различных трав и корней, а также заговоренную ею воду. Позже приходили письма от Варвары, в них она сердечно благодарила мою бабушку за то, что она вылечила ей ноги.

Пропавший кошелек

Однажды к нам пришла учительница школы, в которой я училась. Она рассказала бабушке, что из ее сумки пропал кошелек с зарплатой и двумя облигациями трехпроцентного займа. Учительница сомневалась, вытащили у нее кошелек в классе дети или же это произошло в учительской. Бабушка ей сказала: «Ничего у тебя не пропало, и пришла ты ко мне потому, что вы сговорились узнать, что я тебе отвечу на твой вопрос. Надо бы тебя наказать за то, что ты пытаешься посмеяться надо мной и моей сединой, но я этого делать не стану, потому что знаю, что это не твоя затея, а завуча. Так ты передай ей, что в конце года, а вернее, 31 декабря, она получит известие, с которым и придет ко мне, а уж я тогда подумаю, помочь мне ей или же напомнить о сегодняшнем дне».

---

Все это происходило при мне, и мне было неудобно и жалко учительницу, которая ко мне относилась неплохо. Надо сказать, что в то время активно пропагандировалась борьба с религией. В школе, конечно же, знали о том, что моя бабушка имеет в доме иконы, ходит в церковь и помогает больным. Я носила крестик, но, подходя к школе, всегда снимала его и клала в свой нарукавник. Однажды я забыла снять крест, и его увидела учительница. На перемене была собрана в срочном порядке линейка. И меня, в присутствии всех классов, учили уму‑разуму, стыдя за то, что я верю в Бога. Домой я пришла зареванной, с отчаянным решением больше никогда не ходить в школу. Бабушка умыла меня, посадила рядом с собой и сказала:

– Послушай меня внимательно, я понимаю, как сейчас тебе тяжело, но вот что я тебе, душа моя, скажу. Пройдут годы, и все в нашей стране изменится. География, да и история станет другой. От России отойдут и Украина, и Казахстан, и прочие неруси. Сейчас вы носите Ленина в звездочке на груди, а пройдет время, и про него анекдоты рассказывать будут, станут думать, куда его вынести из мавзолея. Все передерутся, каждый будет сам за себя. Начнутся распри и войны. Знай себе, учись, расти, а я научу тебя тому, как помочь тем, кто к тебе будет ехать со всех концов света.

– Бабушка! – воскликнула я. – Разве ты не знала, что сегодня меня будут обижать, почему же ты меня не защитила?

– Потому, – ответила бабушка, – чтобы ты за веру пострадала, вот тогда ты сможешь понять, каково же было тем, кто принял муки за Христа, а ведь их не ругали, как тебя, а пытали.

В конце года, 31 декабря, к нам пришла наша завуч, она попросила у бабушки ее помощи и показывала телеграмму, где было написано, что ее мать парализовало. Конечно же, бабушка ей не отказала, ведь повинную голову меч не сечет, так любила говорить моя бабушка.

---

Дочь священника

За две недели до Рождества к нам в дверь постучал священнослужитель. Бабушка провела его в комнату, и уже вскоре на столе появилась и свежая скатерть, и картошечка с соленьями. Был Рождественский пост, но моя бабушка и в это время готовила необыкновенно вкусно. Яблоки она фаршировала брусникой и мочила их в кадушке со смородиновым листом, душицей и только ей известными корешками. Яблочки были такими прозрачными, что через кожицу можно было видеть брусничку. Рыжики, опята и груздочки были такими красивыми, хоть пиши с них картину. Но отец Павел (так звали нашего гостя) едва притронулся к еде. Бабушка не уговаривала его: она знала, что если у человека беда, то и кусок в горло не полезет. Наконец они пошли в бабушкину комнату, где она обычно выслушивала и смотрела больных.

Батюшка перекрестился на иконы и заплакал, но почти сразу же взял себя в руки, извинился за свою слабость и сказал: «Приехал я к вам как к провидице, потому что я лично сам видел людей, которых вы смогли вылечить и которые до приезда к вам обращались куда только могли. Отчитывал и я этих страдальцев, но, увы, Бог меня не услышал. Видимо, Господь питает особую любовь к вашей праведной душе, если Он посылает свою милость больным людям через ваши к нему молитвы. Я хотел бы рассказать вам о своем горе, но вот рядом отроковица, я и не знаю, нужно ли, чтобы она слышала мой рассказ».

И он посмотрел на меня. Бабушка тоже оглянулась на сундук, на котором я замерла в ожидании ее решения. «Прости меня, отец Павел, но этот ребенок в будущем продолжит мое дело. Я возлагаю на нее свое чаяние, всю свою надежду как на наследницу нашего рода, и, поверьте мне на слово, в этой комнате она видит и слышит многое, а иначе мне ее не выучить. Будьте покойны, она не станет перебивать вас или хоть как‑то вмешиваться в наш с вами разговор. Просто не обращайте на нее внимания».

Отец Павел кивнул и, немного помолчав, начал рассказывать: «В нашей семье великое горе, которое я много лет скрываю даже от своих родных. Моя дочь Феня носит по крещению имя Феодосия, что, как вы знаете, означает “Богом данная”. Назвали мы ее так потому, что родилась она второго апреля. Ребенок этот был для нас с матушкой долгожданный, и родила ее моя жена в сорок пять лет. Роды были ужасно тяжелыми, и жена мучилась целых пять дней. Видя ее страдания, я уже был уверен, что она не разродится, не выдержит и умрет. Так же, видно, думала и она сама. Она попросила меня причаститься и сказала мне: “Я перед тобой грешна в том, что не рассказала то, что теперь расскажу,

---