ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.12.2023
Просмотров: 838
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Рис. 4. Соотношение областей внутри- и внеличностной динамики. Субъектная и объектная границы личности
Диады процессов-антагонистов (опредмечивание — вытеснение и распредмечивание — сопротивление) образуют соответственно субъектную и объектную «границы» личности. Эти границы можно представить в виде неких психологических мембран, обладающих избирательной пропускной способностью, реализующих своеобразный «психический осмос» (Р.Ассаджио-ли) в отношении субъектного и объектного содержаний и тем самым поддерживающих целостность личности. Более того, через эти мембраны личность не только строится и регенерирует себя посредством процессов опредмечивания и распредмечивания, но и освобождается от «продуктов распада», выводит из области предметного содержания посредством процессов вытеснения и сопротивления дезинтегрированные мотивационные отношения (рис. 4).
Эмпирическая личность и ее структура
Если вернуться к исходному определению личности как совокупности мотивационных отношений субъекта к объективной действительности, то с учетом всего сказанного выше личность можно представить в виде своеобразной оболочки, окружающей область субъектного содержания и отделяющей данную область от области объектного содержания. При этом в зависимости от типа мотивационных отношений, составляющих личность, она может складываться как из внешних (аффективно и когнитивно акцентированных), так и из внутренних (гармоничных) мотиваций. Личностную «оболочку» в целом можно рассматривать как область потенциального личностного развития, как, говоря словами Э.В.Ильенкова, «интериндивидное или внутреннее пространство личности» [92, с. 216]. Каждая эмпирическая личность представляет собой конкретную актуализацию этого общего потенциала, благодаря чему имеет вполне определенную локализацию или, точнее, конфигурацию в пределах данной области (рис. 5).
На схеме, приведенной на рис. 6, представлены три типа зон или фрагментов эмпирической личности:
1) зоны, состоящие из когнитивно акцентированных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологи-
53
Рис. 5. Соотношение области потенциального личностного развития и конкретной эмпирической личности
ческих защит человека, именно они составляют ту сторону личности, которую К. Юнг обозначил термином
персона. «Персона есть сложная система отношений между индивидуальным сознанием и социальностью, удобный вид маски, рассчитанной на то, чтобы, с одной стороны, производить на других определенное впечатление, а с другой — скрывать истинную природу индивидуума» [47, с. 258];
2) зоны, состоящие из аффективно акцентированных мо-тивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических проблем человека, именно они составляют тот аспект личности, который К. Юнг обозначил термином тень; согласно К. Юнгу, тень, или личное бессознательное (в отличие от коллективного бессознательного), представляет собой «совокупность тех психических процессов и содержаний, которые сами по себе могут достичь сознания, по большей части уже и достигли его, но из-за своей несовместимости с ним подверглись вытеснению, после чего упорно удерживаются ниже порога сознания» [44, с. 282]. «Под тенью, — писал К. Юнг, — я имею в виду «негативную» сторону личности, сумму всех тех неприятных качеств, которые мы склонны скрывать, наряду с недостаточно развитыми функциями и содержанием личного бессознательного» (цит. по [260, р. 3]). «...Тень есть не имеющий ценности и поэтому вытесненный сильным противодействием момент личности» [47, с. 90];
3) зоны, состоящие из гармоничных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических актуализаций или ликом человека (ср.: «Я-аpriori» в онтопсихологической системе А. Менегетти [21]) (рис. 6). Изображение эмпирической личности на рис. 6 можно рассматривать так же, как деформиро-
Рис. 6. Структура эмпирической личности: а — зона защит (персона); б — зона проблем (тень); в — зона актуализаций (лик)
54
ванную мандалу. Как известно, мандала — это схематическая картина системы мироздания. Несколько забегая вперед, заметим, что само слово «мандала» (санскрит. — А. О.) буквально означает «обладание сущностью» [166, с. 89].
Таким образом, эмпирическая личность представляет собой дезинтегрированную (по определению) совокупность персоны, тени и лика.
Онто- и актуалгенез эмпирической личности
Внутриличностные по своей природе процессы возникновения и развития персоны и тени в личности человека обусловлены обстоятельствами, относящимися к плану межличностных отношений. Таким образом, персона и тень личности складываются не по своей внутренней логике, но в силу причин, имеющих коммуникативную природу и межличностное происхождение. Они возникают в личности ребенка исключительно потому, что он вынужден общаться со взрослыми, уже имеющими свои персоны и тени. Вследствие этого ребенок постепенно отказывается от своего универсального лика, от своей исходной, базовой личности, состоящей из гармоничных мотивационных отношений, функционирующих в логике «ценностного процесса» (К.Роджерс), и вырабатывает «взрослую» личность-индивидуальность, которая складывается главным образом из персоны и тени и функционирует в логике «ценностных систем», т.е. фиксированных «позитивных» и «негативных» ценностей. Основная движущая сила этого процесса — стремление ребенка сохранить принятие и любовь со стороны окружающих его взрослых [55, 236].
Понимание данного процесса в эзотерической психологической системе Г. И. Гурджиева [63, р. 47 — 48], понимание, которое впоследствии воспроизводилось в работах таких крупнейших психологов и психотерапевтов современности, как А.Маслоу [210], К. Роджерс [236] и А. Менегетти [22, 23], сформулировано следующим образом: «Действия маленького ребенка таковы, что они отражают правду о его бытии. Он или она не манипулятивны... Но как только начинается социализация, начинает формироваться личность (personality). Ребенок научается изменять свое поведение так, чтобы оно соответствовало принятым в культуре паттернам. Это научение происходит отчасти благодаря целенаправленному обучению, а отчасти благодаря естественной тенденции к подражанию. В качестве неизбежного следствия длительного периода человеческой социальной зависимости (и отсутствия инстинктивных ограничений, характерных для более низкоорганизованных животных) мы тем самым приобретаем совокупности привычек,
55
ролей, вкусов, предпочтений, понятий, представлений и предубеждений, желаний и мнимых потребностей, каждая из которых отражает особенности семейной и социальной среды, а не действительно внутренние тенденции и установки. Все это составляет личность».
Анонимный автор ([182, р. 93], цит. по [63, р. 47 — 48]) описывает процесс социализации (формирование личности) как подлинную драму: «Как можно потерять себя? Предательство, неизвестное и немыслимое, начинается вместе с нашей тайной психической смертью в детстве... это полноценное двойное преступление... Его (ребенка) не следует принимать как такового, таким, каков он есть. О, они «любят» его, но они хотят от него, или вынуждают его, или ожидают от него, чтобы он был другим! Следовательно, его не должны принимать. Он сам научается верить в это и в конце концов принимает это как должное. Он на самом деле отказывается от себя. ...Его центр тяжести в «них», а не в нем самом.
...Все выглядит вполне нормально — никакого преднамеренного преступления, нет ни трупа, ни обвинения. Все, что мы можем видеть, — это солнце, которое встает и садится, как обычно. Но что же произошло? Он был отвергнут не только ими, но и самим собой. (У него действительно нет Я.) Что он потерял? Всего-навсего одну подлинную и жизненную часть себя: свое собственное «да»-чувство, которое является самой способностью его роста, свою корневую систему. Но увы, он не умер. «Жизнь» продолжается, и он тоже должен жить. С момента его отказа от себя и в зависимости от степени этого отказа все, чем он теперь, не зная этого, озабочен, сводится к созданию и поддерживанию псевдо-Я (pseudoself). Но это всего-навсего целесообразность — Я без желаний. Он полагает, что его любят (или боятся), когда на самом деле его презирают, он полагает себя сильным, когда на самом деле он слаб; он должен двигаться (но эти движения карикатурны), не потому что это забавляет и радует, но чтобы выжить, не потому что он хочет двигаться, но потому что должен подчиняться. Эта необходимость не есть жизнь, не есть его жизнь, она представляет собой защитный механизм против смерти. Она является также машиной смерти. ...Короче говоря, я вижу, что мы становимся невротиками, когда ищем или защищаем псевдо-Я, Я-сис-тему; и мы являемся невротиками до той степени, до которой мы лишены Я (self-less)».
Экспериментальные исследования таких феноменов личностного развития, как «смысловой барьер», «аффект неадекватности», «направленность личности», выполненные в свое время Л.С.Славиной, М.С.Неймарк, В.Э.Чудновским, Т.А.Флоренской под руководством Л. И. Божович, показали, что «люди с дисгармоничной организацией личности — это люди с расщеп-
56
ленной личностью, у которых сознательная психическая жизнь л жизнь неосознанных аффектов находятся в постоянном противоречии. Иначе говоря, эти люди как бы «расколотые» внутри себя. Недаром Ф.М.Достоевский дал персонажу именно с такой личностью фамилию Раскольников» [5, с. 273].
Подобная дисгармоничность личности, противоречие между стремлениями субъекта и значимыми для него социальными требованиями начинает формироваться очень рано, на первом году жизни ребенка [там же, с. 283].
Трансформации «ценностного процесса» ребенка в различные ценностные системы в ходе интериоризации ребенком различных социальных ролей и норм составляли основной предмет исследования в отечественной возрастной и педагогической психологии. Так, в известном исследовании А. В. Запорожца и Я.З.Неверович [89] показано, что интериоризация группового требования ребенком осуществляется как бы в три этапа. Вначале ребенок выполняет групповое требование (за которым всегда так или иначе стоит требование взрослого, воспитателя) быть «дежурным», принимая его как чужое, и всячески пытается ускользнуть от этой безразличной для него работы. На втором этапе ребенок «дежурит», если есть внешняя опора, стимул-средство вроде похвалы или внешнего контроля за его поведением. На третьем этапе функционально-ролевые отношения социальной группы, ее нормы и требования приобретают для ребенка личностный смысл.
Вместе с тем утрата человеком своего подлинного Я, или сущности, — это сугубо психологический или экзистенциальный феномен. С точки зрения онтологии души утрата сущности есть лишь иллюзия, проявление неподлинного существования. Б.П.Вышеславцев писал: «Самость (т.е. сущность. — А. О.) никогда не может быть совершенно утеряна, она всегда спасается «как бы из огня», «утрата» самости означает всего лишь самозабвение, погружение в низшие пласты бытия, забвение ее «царского происхождения», ее суверенной свободы. Она как бы «продается в рабство» и, как потерянный царский ребенок, «воспитывается пастухами» [10, с. 261].
Утрата человеком аутоидентичности и, следовательно, аутентичности своей личности постепенно приводит его к одиночеству в мире. Утрата контакта со своей сущностью, ощущение себя в качестве «пустой личности» лишает человека возможности вступать в глубокие, подлинные, т.е. сущностные, отношения с другими людьми. И напротив, человек может жить уединенной жизнью, находясь при этом в полном единении с самим собой и всем ми-Ром. Как отмечает Н. Роджерс, ее психотерапевтический опыт свидетельствует о том, что существует «связь между нашей жизненной силой — нашим внутренним ядром или душой — и сущностью
57
1
всех существ. Поэтому по мере того, как мы путешествуем внутрь себя, чтобы открыть нашу сущность или целостность, мы обнаруживаем нашу связанность с внешним миром. Внутреннее и внешнее становятся едины» [62, р. 138] (о различении психологических состояний «being lonely» и «being alone» см. [61, p. 72 — 73, 77 — 78]).
Рассмотрим теперь актуалгенез различных структур, составляющих эмпирическую личность.
Прежде всего актуалгенез личности представлен процессом персонализации, который обеспечивает усиление личностной персоны, являя собой тенденцию к превращению всей эмпирической личности в одну персону. «Персонализация (от лат. persona
личность) — процесс, в результате которого субъект... может выступить в общественной жизни как личность» [150, с. 271]. Потребность в персонализации — это потребность быть личностью [там же, с. 272].
Этот процесс протекает в различных формах, одну из которых можно назвать горизонтальной персонализацией, или спином (вращением, сдвигом) персоны, ее надвиганием на другие личностные зоны. Такая персонализация проявляется, с одной стороны, как демонстрация сильных сторон, фасадов (К.Роджерс) личности, а с другой — как маскировка, сокрытие человеком своих личностных проблем и в общении с другими людьми, и в общении с самим собой. Вторая форма персонализации — вертикальная персонализация, или фортификация (укрепление, утолщение) персоны, проявляется прежде всего в отгораживании, во «внутреннем отходе» (А.Н.Леонтьев) человека от того, что его окружает; этот отход обычно сочетается с ощущением (часто иллюзорным) увеличения внутренней психологической безопасности.
К. Г. Юнг [47, с. 207] отмечает сходные феномены личностного развития (персонализации) у представителей примитивных племен, прежде всего у вождей и знахарей. «Они выделяются из своего окружения благодаря странности своих нарядов и образа жизни. Благодаря особенности внешних знаков создается ограниченность индивидуума, а благодаря обладанию особыми ритуальными таинствами такое обособление подчеркивается еще сильнее. Такими и подобными средствами дикарь производит вокруг себя оболочку, которую можно обозначить как персону (persona) (маску). Как известно, у дикарей это и были настоящие маски, которые, например, на тотемных праздниках служили возвышению или изменению личности».
Процесс персонализации в двух его различных формах представляет трансляцию себя миру, другим людям в качестве сильной или обладающей властью персоны. Он может протекать автономно по трем различным каналам, иметь три различных параметра: авторитетность, референтность, привлекательность [31]-
58
Однако во всех случаях вследствие процесса персонализации че-довек становится: а) более закрытым, более отгороженным от других людей; б) менее способным к сопереживанию, эмпатии Бо взаимоотношениях с другими людьми; в) менее способным к выражению вовне, предъявлению другим своих собственных психологических проблем, менее конгруэнтным.
Более того, успешно протекающий процесс персонализации может привести к автономизации отдельных фрагментов тени человека, к превращению их в инкапсулированные комплексы индивидуального бессознательного. Дело в том, что в результате персонализации происходит сокращение зон актуализации человека, которые выступают, в частности, как посредники, медиаторы между персоной человека и его тенью. Исчезновение таких зон
означает взаимообособление персоны и тени, утрату контакта между ними, что в свою очередь порождает феномены «негативной психологии» и усугубляет в целом ту ситуацию «экзистенциальной шизофрении», которая характерна для жизни современного человека [22 — 24].
Второй аспект актуалгенеза личности — процесс персонификации. «Персонификация (от лат. persona — личность, лицо nfacere — делать)... Синоним персонификации — олицетворение» [150, с. 272]. Персонификация — это персонализация с обратным знаком; в отличие от персонализации она проявляется не в стремлении человека быть личностью, но в его стремлении быть самим собой. Данный процесс может протекать также в двух различных формах: как горизонтальная персонификация, или «антиспин» персоны, т.е. как сдвигание персоны с других личностных зон, ее сокращение по горизонтали, и как вертикальная персонификация, или релаксация (ослабление, утонынение) персоны. Во всех случаях персонификации происходит увеличение зон актуализации человека, ослабление противостояния персоны и тени в личности человека, отказ от личностных фасадов, т.е. большее самопринятие человека.
Успешно протекающий процесс персонификации усиливает интегрированность личностных структур, увеличивает степень позитивности, эмпатичности и конгруэнтности (К.Роджерс) человека, т.е. способствует повышению степени общей аутентичности человека своей сущности (см. ниже). Параметры персонификации: позитивная безоценочность, эмпатичность и конгруэнтность — в отличие от параметров персонализации: авторитетности, референтное™, привлекательности — не образуют автономных, раз-Дельных линий развития, они, напротив, теснейшим образом связаны друг с другом: невозможно персонифицироваться лишь по какому-то одному из этих параметров — большая безоценочность всегда связана с большей эмпатичностыо и большей конгруэнтностью личности.
59
Рис. 7. Процессы персонализации (а)
и персонификации (б) в личности
человека
По самой своей природе персонификация представляет собой гораздо более целостный, органичный и интегративный процесс, нежели персонализация личности (рис. 7).
Различение внутриличностных процессов персонализации и персонификации может быть представлено еще одной концептуальной оппозицией