Файл: Государственный орган понятие, признаки, классификация.doc
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 72
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
Объект данного исследования – механизм государства
Цель работы – является анализ и желание раскрыть понятие «орган государственной власти».
Глава 1. Государственный орган как базовый элемент государственного аппарата
1.2 Принципы функционирования государственных органов в РФ
2.1 Президент РФ как глава государства
Государственно-властное полномочие характеризуется тем, что:
1.
Прежде чем анализировать позиции различных ученых-юристов относительно содержания государственной и политической власти, представляется необходимым уточнить, что такое власть как общесоциологическая категория. В этом качестве власть присуща любой в той или иной мере организованной общности людей, и действует она как в масштабах всего общества, так и в каждой отдельной образующей его части. Теоретические исследования большинства юристов советского периода, посвященные проблеме власти, основывались на взглядах классиков марксизма-ленинизма, наиболее выпукло, по мнению М.И. Байтина, сформулированных в статье Энгельса "Об авторитете". В ней Энгельс писал: "Авторитет в том смысле, о котором здесь идет речь, означает навязывание нам чужой воли; с другой стороны, авторитет предполагает подчинение". Созвучные цитируемым мысли неоднократно высказывались Лениным.2
Очевидно, что в такие периоды возможны и властеотношения, которые исходят из авторитета власти, добровольного ее признания объектом властного воздействия. На наличие таких отношений указывали И.Е. Фарбер и В.А. Ржевский, отмечая, что понятия властеотношения и принудительной власти неправильно характеризуют суть власти в общенародном государстве. Однако в пользу своих доводов они не представили веских аргументов и были подвергнуты критике М.И. Байтиным. Думается, что дефиниции так называемого общенародного государства вряд ли составляют исключение в марксистской теории властеотношений, но все же в обществе можно найти такие отношения, которые построены не на подчинении власти, а на добровольном ее признании. К таковым, по мнению автора, можно отнести отношения в эгалитарной семье, контрактно-договорные отношения в производстве и экономических сообществах, признание международных соглашений методом консенсуса и некоторые другие. Авторитет власти в этом случае не требует подчинения, а предполагает добровольное согласие с волей властного субъекта, восприятие его решения как своего собственного.
Во-вторых, наличие воли одного из субъектов властеотношения предполагает, что активный субъект наделен сознанием (коллективным или индивидуальным), в том числе способностью к абстрактному мышлению, которое позволяет прогнозировать ход событий и планировать свои действия. Отсюда вытекает программно-целевой характер власти. В-третьих, поскольку возможность осуществления власти ставит стороны властеотношений в неравное положение (в том числе и в правовом отношении), следовательно, активный субъект побуждает пассивный к совершению каких-либо действий, которые сам не может или не желает совершать.
Очевидно, что власть — это реальная (не всегда легитимная) возможность обладающего ею субъекта привести общественные отношения (объект властного воздействия) в какое-либо новое, заранее определенное и запрограммированное состояние. Это означает, что всякое властное воздействие в идеале предполагает сознательное предопределение планируемого конечного результата. Набор используемых в этих целях методов может быть чрезвычайно разнообразен: экономическая заинтересованность объекта властного воздействия, моральный авторитет власти, страх перед ней, физическое или иное принуждение, добровольное согласие исполнять ее решение и т.д.
Изложенная концепция носит обобщенный характер и определяет понятие власти в широком смысле. Здесь речь идет о власти, действующей повсеместно: в семье, обществе, государстве, трудовом коллективе и т.д. Нас же интересует содержание понятия государственной и политической власти. Исходной точкой для теоретических построений в этой области, так же как и в рассмотренной выше ситуации с общесоциологическим определением власти, для отечественной правовой науки стали взгляды классиков марксизма-ленинизма. В статье Маркса "Морализирующая критика и критизирующая мораль" мы находим прямое указание на тождество понятий "государственная " и "политическая" власть ".3 Такой подход в этом вопросе стал определяющим для многих советских ученых-юристов. Следует заметить, что в условиях авторитарного режима вышеозначенная трактовка соответствует действительности, поскольку и общественные организации, и государственные органы являются носителями одной господствующей идеологии, ставшей стержнем общественной жизни, служат общим целям защиты государственного строя и обеспечения господства партийно-государственных структур.
Думается, в этом есть рациональное зерно. Дело в том, что отождествление Марксом государственной и политической власти основывалось на том, что он не разделял между собой государство и гражданское общество. Государство и все его разнообразные институты, в частности избирательная система, по мысли Маркса, есть политическое бытие гражданского общества. Подобный взгляд уже не отвечает современным представлениям о таком институте, как гражданское общество. В мировой науке сегодня получил признание подход к гражданскому обществу как к комплексу общественных отношений, независимому от государства, но взаимодействующему с ним. Оно включает в себя:
— добровольно, спонтанно сформировавшиеся первичные самоуправляющиеся общности людей (семья, кооперации, ассоциации, хозяйственные корпорации, общественные организации, профессиональные, творческие, спортивные, этнические, конфессиональные и другие объединения);
— совокупность негосударственных (неполитических) экономических, социальных, духовных, нравственных и других общественных отношений;
— производственную и частную жизнь людей, их обычаи, традиции, нравы;
— сферу самоуправления свободных индивидов и их организаций, огражденную законом от прямого вмешательства в нее со стороны государственной власти и политики.
Следовательно, субъектом, атрибутивно обладающим государственной властью, является государство и его органы. При этом встает вопрос, обладают ли все представительные и исполнительные органы власти на территории государства данной властью или часть из них относится к категории субъектов власти иного вида. Очевидно, что это зависит от особенностей территориально-государственного устройства конкретной страны. Если говорить о России, имеющей федеративное устройство, то анализ норм Конституции РФ 1993 г. и Федеративного договора позволяет отнести органы власти субъектов федерации к категории обладающих государственной властью (наличие законодательных полномочий, право самостоятельного установления системы органов государственной власти, право заключения договоров с федеральными органами государственной власти и самостоятельного распоряжения своими полномочиями вне пределов компетенции Российской Федерации и совместной компетенции с ней и некоторые другие). Разница между субъектами государственной власти федерации и ее регионов состоит лишь в объеме конкретных полномочий, вытекающих из предметов ведения того уровня государственной власти, от лица которого выступает конкретный орган, и территории, являющейся пространством, "полем" действия власти данного масштаба.
Следующее отличительное свойство субъектов государственной власти — это наличие у них исключительного права на принятие нормативных актов, т.е. актов, имеющих общеобязательный характер для всех субъектов властеотношений. Из этого права логично вытекает такое правомочие субъектов государственной власти, как право на использование средств государственного принуждения в случае неисполнения или нарушения требований нормативного акта. Разумеется, это не означает, что субъектам государственной власти чуждо применение такого средства обеспечения исполнения своей воли, как убеждение. Но из этого следует, что раз субъекты политической власти лишены права издания нормативных актов, несущих государственно-властные предписания, значит, они не используют или используют в значительно меньшем объеме метод принуждения, а преимущественно пользуются методом убеждения.
Отличительной чертой государственной власти в демократическом правовом государстве являются правовые рамки ее функционирования. Государственная власть может осуществляться только в форме, установленной законом. В данном случае действует принцип "можно только то, что прямо предусмотрено законом". Введение правовых ограничений на действия государственной власти освобождает поле для проявлений других видов власти, в частности политической.
Специфической чертой государственной власти федерального уровня является присущий ей суверенитет. По мнению B.C. Шевцова, именно эта черта государственной власти "не интегрируется с какими-либо другими общественными властепроявлениями, а потому понятие " государственная власть" не включает в себя какие-либо негосударственные формы управления".4 Признавая в целом справедливость высказанной мысли, следует заметить, что само понимание института суверенитета в последнее время претерпело существенные изменения и требует отдельного рассмотрения.
Действующая Конституция РФ использует иную формулу, олицетворяющую движение страны к демократии: "...носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ" (ст. 3). Обратим внимание на два отличительных момента этой формулы. Во-первых, в норме Конституции речь не идет о тотальной принадлежности неси власти народу. Таким образом, признается возможность ее осуществления иными органами власти, действующими на профессиональной основе. Очевидно, на практике это должно означать разграничение функций между государством и гражданским обществом (хотя о последнем в тексте действующей Конституции, в отличие от парламентского проекта, не сказано ни слова). Во-вторых, норма Конституции не указывает на характер власти, источником которой является народ. И хотя в прежней формуле такое указание также отсутствовало, но ч. 2 ст. 2 Конституции 1978 г. прямо указывала на осуществление народом государственной власти. В тексте действующей Конституции речь идет об осуществлении народом своей власти непосредственно, а также через органы государственной власти и местного самоуправления (ч. 2 ст. 3). Из этой формулы вытекает не только наделение органов местного самоуправления властными функциями, не тождественными органам государственной власти, но и возможность осуществления народом своей власти в иной негосударственной форме. По мнению автора, этот вид власти и может носить наименование политической власти.
Таким образом, различие между государственной и политической властью состоит: во-первых, в составе субъектов, обладающих соответствующими властными полномочиями. Непосредственными субъектами государственной власти выступают федеральные государственные органы и органы государственной власти субъектов федерации. А субъектами политической власти являются политические партии, иные политические общественные объединения и субъекты избирательного процесса (избирательные объединения), а также органы местного самоуправления. Ну, а народ? М. Прело определял понятие "народ" как совокупность всех граждан или часть населения государства, состоящую из индивидов, которым конституция предоставляет избирательные права и, добавим, право на участие в референдуме, т.е. этим термином обозначается совокупность, состоящая из конкретных людей. Следовательно, отнесение народа к числу субъектов конкретного вида власти зависит от того, какая часть народа выступает участником данного властеотношения. Если речь идет о многонациональном народе РФ, осуществляющем властные полномочия в формах непосредственной демократии, закрепленных законом, то он выступает субъектом государственной власти федерального уровня. При этом население субъекта федерации, осуществляющее те же предусмотренные законом полномочия в пределах территории субъекта, становится субъектом государственной власти регионального уровня. А местное сообщество, действующее в пределах своей территории, как негосударственный институт является субъектом политической власти. Субъектами политической власти будут также те объединения граждан, которые созданы в порядке реализации нрава граждан на объединение (ст. 30 Конституции РФ) и преследуют политические цели. Необходимо подчеркнуть, что различие между субъектами государственной и политической власти, когда речь идет о совокупности граждан, весьма условно и зависит от конкретного нормативного регулирования. Например, совокупность граждан, участвующих в референдуме, представляет собой субъект реализации государственной власти, а та же совокупность граждан, образующих политическую партию, является уже субъектом политической власти.
Во-вторых, различие между государственной и политической властью состоит в том, что они имеют разное поле для реализации своих полномочий. Полем действия государственной власти является собственно государство и его органы. Власть государства распространяется на гражданское общество лишь в части установления правовых норм, обеспечивающих нормальное его функционирование. А полем реализации политической власти, наоборот, выступает преимущественно гражданское общество. Политическая власть выходит за рамки гражданского общества, только когда необходимо воздействие на процесс формирования государственных органов или осуществление давления на них.
Прежде чем анализировать позиции различных ученых-юристов относительно содержания государственной и политической власти, представляется необходимым уточнить, что такое власть как общесоциологическая категория. В этом качестве власть присуща любой в той или иной мере организованной общности людей, и действует она как в масштабах всего общества, так и в каждой отдельной образующей его части. Теоретические исследования большинства юристов советского периода, посвященные проблеме власти, основывались на взглядах классиков марксизма-ленинизма, наиболее выпукло, по мнению М.И. Байтина, сформулированных в статье Энгельса "Об авторитете". В ней Энгельс писал: "Авторитет в том смысле, о котором здесь идет речь, означает навязывание нам чужой воли; с другой стороны, авторитет предполагает подчинение". Созвучные цитируемым мысли неоднократно высказывались Лениным.2
Очевидно, что в такие периоды возможны и властеотношения, которые исходят из авторитета власти, добровольного ее признания объектом властного воздействия. На наличие таких отношений указывали И.Е. Фарбер и В.А. Ржевский, отмечая, что понятия властеотношения и принудительной власти неправильно характеризуют суть власти в общенародном государстве. Однако в пользу своих доводов они не представили веских аргументов и были подвергнуты критике М.И. Байтиным. Думается, что дефиниции так называемого общенародного государства вряд ли составляют исключение в марксистской теории властеотношений, но все же в обществе можно найти такие отношения, которые построены не на подчинении власти, а на добровольном ее признании. К таковым, по мнению автора, можно отнести отношения в эгалитарной семье, контрактно-договорные отношения в производстве и экономических сообществах, признание международных соглашений методом консенсуса и некоторые другие. Авторитет власти в этом случае не требует подчинения, а предполагает добровольное согласие с волей властного субъекта, восприятие его решения как своего собственного.
Во-вторых, наличие воли одного из субъектов властеотношения предполагает, что активный субъект наделен сознанием (коллективным или индивидуальным), в том числе способностью к абстрактному мышлению, которое позволяет прогнозировать ход событий и планировать свои действия. Отсюда вытекает программно-целевой характер власти. В-третьих, поскольку возможность осуществления власти ставит стороны властеотношений в неравное положение (в том числе и в правовом отношении), следовательно, активный субъект побуждает пассивный к совершению каких-либо действий, которые сам не может или не желает совершать.
Очевидно, что власть — это реальная (не всегда легитимная) возможность обладающего ею субъекта привести общественные отношения (объект властного воздействия) в какое-либо новое, заранее определенное и запрограммированное состояние. Это означает, что всякое властное воздействие в идеале предполагает сознательное предопределение планируемого конечного результата. Набор используемых в этих целях методов может быть чрезвычайно разнообразен: экономическая заинтересованность объекта властного воздействия, моральный авторитет власти, страх перед ней, физическое или иное принуждение, добровольное согласие исполнять ее решение и т.д.
Изложенная концепция носит обобщенный характер и определяет понятие власти в широком смысле. Здесь речь идет о власти, действующей повсеместно: в семье, обществе, государстве, трудовом коллективе и т.д. Нас же интересует содержание понятия государственной и политической власти. Исходной точкой для теоретических построений в этой области, так же как и в рассмотренной выше ситуации с общесоциологическим определением власти, для отечественной правовой науки стали взгляды классиков марксизма-ленинизма. В статье Маркса "Морализирующая критика и критизирующая мораль" мы находим прямое указание на тождество понятий "государственная " и "политическая" власть ".3 Такой подход в этом вопросе стал определяющим для многих советских ученых-юристов. Следует заметить, что в условиях авторитарного режима вышеозначенная трактовка соответствует действительности, поскольку и общественные организации, и государственные органы являются носителями одной господствующей идеологии, ставшей стержнем общественной жизни, служат общим целям защиты государственного строя и обеспечения господства партийно-государственных структур.
Думается, в этом есть рациональное зерно. Дело в том, что отождествление Марксом государственной и политической власти основывалось на том, что он не разделял между собой государство и гражданское общество. Государство и все его разнообразные институты, в частности избирательная система, по мысли Маркса, есть политическое бытие гражданского общества. Подобный взгляд уже не отвечает современным представлениям о таком институте, как гражданское общество. В мировой науке сегодня получил признание подход к гражданскому обществу как к комплексу общественных отношений, независимому от государства, но взаимодействующему с ним. Оно включает в себя:
— добровольно, спонтанно сформировавшиеся первичные самоуправляющиеся общности людей (семья, кооперации, ассоциации, хозяйственные корпорации, общественные организации, профессиональные, творческие, спортивные, этнические, конфессиональные и другие объединения);
— совокупность негосударственных (неполитических) экономических, социальных, духовных, нравственных и других общественных отношений;
— производственную и частную жизнь людей, их обычаи, традиции, нравы;
— сферу самоуправления свободных индивидов и их организаций, огражденную законом от прямого вмешательства в нее со стороны государственной власти и политики.
Следовательно, субъектом, атрибутивно обладающим государственной властью, является государство и его органы. При этом встает вопрос, обладают ли все представительные и исполнительные органы власти на территории государства данной властью или часть из них относится к категории субъектов власти иного вида. Очевидно, что это зависит от особенностей территориально-государственного устройства конкретной страны. Если говорить о России, имеющей федеративное устройство, то анализ норм Конституции РФ 1993 г. и Федеративного договора позволяет отнести органы власти субъектов федерации к категории обладающих государственной властью (наличие законодательных полномочий, право самостоятельного установления системы органов государственной власти, право заключения договоров с федеральными органами государственной власти и самостоятельного распоряжения своими полномочиями вне пределов компетенции Российской Федерации и совместной компетенции с ней и некоторые другие). Разница между субъектами государственной власти федерации и ее регионов состоит лишь в объеме конкретных полномочий, вытекающих из предметов ведения того уровня государственной власти, от лица которого выступает конкретный орган, и территории, являющейся пространством, "полем" действия власти данного масштаба.
Следующее отличительное свойство субъектов государственной власти — это наличие у них исключительного права на принятие нормативных актов, т.е. актов, имеющих общеобязательный характер для всех субъектов властеотношений. Из этого права логично вытекает такое правомочие субъектов государственной власти, как право на использование средств государственного принуждения в случае неисполнения или нарушения требований нормативного акта. Разумеется, это не означает, что субъектам государственной власти чуждо применение такого средства обеспечения исполнения своей воли, как убеждение. Но из этого следует, что раз субъекты политической власти лишены права издания нормативных актов, несущих государственно-властные предписания, значит, они не используют или используют в значительно меньшем объеме метод принуждения, а преимущественно пользуются методом убеждения.
Отличительной чертой государственной власти в демократическом правовом государстве являются правовые рамки ее функционирования. Государственная власть может осуществляться только в форме, установленной законом. В данном случае действует принцип "можно только то, что прямо предусмотрено законом". Введение правовых ограничений на действия государственной власти освобождает поле для проявлений других видов власти, в частности политической.
Специфической чертой государственной власти федерального уровня является присущий ей суверенитет. По мнению B.C. Шевцова, именно эта черта государственной власти "не интегрируется с какими-либо другими общественными властепроявлениями, а потому понятие " государственная власть" не включает в себя какие-либо негосударственные формы управления".4 Признавая в целом справедливость высказанной мысли, следует заметить, что само понимание института суверенитета в последнее время претерпело существенные изменения и требует отдельного рассмотрения.
Действующая Конституция РФ использует иную формулу, олицетворяющую движение страны к демократии: "...носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ" (ст. 3). Обратим внимание на два отличительных момента этой формулы. Во-первых, в норме Конституции речь не идет о тотальной принадлежности неси власти народу. Таким образом, признается возможность ее осуществления иными органами власти, действующими на профессиональной основе. Очевидно, на практике это должно означать разграничение функций между государством и гражданским обществом (хотя о последнем в тексте действующей Конституции, в отличие от парламентского проекта, не сказано ни слова). Во-вторых, норма Конституции не указывает на характер власти, источником которой является народ. И хотя в прежней формуле такое указание также отсутствовало, но ч. 2 ст. 2 Конституции 1978 г. прямо указывала на осуществление народом государственной власти. В тексте действующей Конституции речь идет об осуществлении народом своей власти непосредственно, а также через органы государственной власти и местного самоуправления (ч. 2 ст. 3). Из этой формулы вытекает не только наделение органов местного самоуправления властными функциями, не тождественными органам государственной власти, но и возможность осуществления народом своей власти в иной негосударственной форме. По мнению автора, этот вид власти и может носить наименование политической власти.
Таким образом, различие между государственной и политической властью состоит: во-первых, в составе субъектов, обладающих соответствующими властными полномочиями. Непосредственными субъектами государственной власти выступают федеральные государственные органы и органы государственной власти субъектов федерации. А субъектами политической власти являются политические партии, иные политические общественные объединения и субъекты избирательного процесса (избирательные объединения), а также органы местного самоуправления. Ну, а народ? М. Прело определял понятие "народ" как совокупность всех граждан или часть населения государства, состоящую из индивидов, которым конституция предоставляет избирательные права и, добавим, право на участие в референдуме, т.е. этим термином обозначается совокупность, состоящая из конкретных людей. Следовательно, отнесение народа к числу субъектов конкретного вида власти зависит от того, какая часть народа выступает участником данного властеотношения. Если речь идет о многонациональном народе РФ, осуществляющем властные полномочия в формах непосредственной демократии, закрепленных законом, то он выступает субъектом государственной власти федерального уровня. При этом население субъекта федерации, осуществляющее те же предусмотренные законом полномочия в пределах территории субъекта, становится субъектом государственной власти регионального уровня. А местное сообщество, действующее в пределах своей территории, как негосударственный институт является субъектом политической власти. Субъектами политической власти будут также те объединения граждан, которые созданы в порядке реализации нрава граждан на объединение (ст. 30 Конституции РФ) и преследуют политические цели. Необходимо подчеркнуть, что различие между субъектами государственной и политической власти, когда речь идет о совокупности граждан, весьма условно и зависит от конкретного нормативного регулирования. Например, совокупность граждан, участвующих в референдуме, представляет собой субъект реализации государственной власти, а та же совокупность граждан, образующих политическую партию, является уже субъектом политической власти.
Во-вторых, различие между государственной и политической властью состоит в том, что они имеют разное поле для реализации своих полномочий. Полем действия государственной власти является собственно государство и его органы. Власть государства распространяется на гражданское общество лишь в части установления правовых норм, обеспечивающих нормальное его функционирование. А полем реализации политической власти, наоборот, выступает преимущественно гражданское общество. Политическая власть выходит за рамки гражданского общества, только когда необходимо воздействие на процесс формирования государственных органов или осуществление давления на них.