Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 52
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Все вероучения осевого периода имеют ряд общих признаков. Все они характеризуются обостренным осознанием человеком страданий как неотъемлемой части жизни. Все они опираются на новаторские представления о личной совести и морали. Все основатели новых религий осуждали насилие и проповедовали сострадание и справедливость.
К древним мифам вероучения осевого периода относились по-разному, но все без исключения интерпретировали мифы по-новому, привнося в них духовный и этический элемент.
Жители областей, охваченных преобразованиями, по-прежнему стремились к божественному началу, но между людьми и богами разверзлась пропасть. В древнейших еврейских мифах изображается бог, способный вкушать пищу и приятельски беседовать с Авраамом, но пророкам осевого периода тот же бог предстает гордым властелином. Божественная реальность теперь воспринимается как почти недостижимая. По представлениям буддистов, чтобы достичь священного покоя нирваны, необходимо полностью преобразить сознание посредством сложнейших йогических упражнений, недоступных простому смертному. Конфуций полагал, что высшая реальность – Дао – теперь настолько далека от мира людей, что о ней лучше не упоминать вовсе.
Хотя миф перестал существовать как проводник к запредельному (рождалась новая монотеистическая религия – иудаизм) еврейские пророки и мудрецы с удовольствием обращались к мифологии, если она могла послужить их целям. К примеру, знаменитый переход через Красное море в «Книге исхода» построен на известных с глубокой древности мифологических мотивах. Погружение в воду – традиционный обряд перехода, а боги нередко рассекали море, чтобы создать новый мир, хотя в данном случае рождается не Космос, а народ. [4]
В Древней Греции осевой период проходил под знаком логоса (разума), оперирующего в совершенно иной области мышления, нежели миф. Логос пытался установить истину путем тщательного исследования, опираясь исключительно на критический разум. Натурфилософы из греческих колоний в Ионии стремились подвести рациональную основу под древние космологические мифы. По мнению Анаксимандра (ок. 611–547 гг. до н. э.), это первоначало (архе) не имело ничего общего с веществами, известными нам по опыту. Он называл его апейроном («бесконечным») и полагал, что знакомые нам элементы мироздания возникли из этого правещества под влиянием тепла и холода, сменявших друг друга.
Прежде чем тяга к философствованию захватила народное воображение в четвертом веке до н. э., греческие трагики разработали новый тип ритуала – трагический мимесис, торжественно воспроизводивший древние мифы в контексте религиозного праздника и в то же время подвергавший их критическому анализу. Эсхил, Софокл и Еврипид вывели богов на суд публики. Великие трагики поставили вопрос: а в самом ли деле боги честны и справедливы?
Платон считал, что полностью развить свой потенциал человек может лишь посредством логоса. Мифы он ставил в один ряд с пустыми побасенками.
Аристотель, считая некоторые мифы о богах откровенно абсурдными, все же признает «воистину божественной» основу традиции, утверждающей, что «все первые начала суть боги».
Таким образом, в западной философии возникло новое противоречие. Логос, по всей видимости, противостоял мифологии, но греческие философы продолжали обращаться к мифу – либо как к примитивному предшественнику рационального мышления, либо как к неотъемлемому элементу диалога на религиозные темы.
Послеосевой период (200 г. до н. э. – 1500 г. н. э.) В этот период особый интерес вызывает появление новых мифов. Одним из них стало христианство. Иисус и его первые ученики были евреями, воспитанными в традициях еврейской духовности, равно как и апостол Павел, который, можно сказать, и превратил Иисуса в мифический персонаж. Около 30 г. н. э. Иисус был казнен римлянами, и первые ученики действительно верили, что он некоторым образом восстал из мертвых. Но если историческое событие не подвергнется мифологизации, оно не может стать источником религиозного вдохновения. Для Павла важно было таинство смерти и воскресения. Апостол превратил Иисуса во вневременного мифического героя, умершего и возродившегося к новой жизни. [1, 4]
Все монотеистические религии (иудаизм, христианство, ислам) – религии исторические, однако все они содержат мощный мифологический пласт. Христиане, иудеи и мусульмане обращались к мифам за ответами на философские вопросы и за утешением в критических ситуациях.
Западная мифология (1500–2000 гг. н. э.) В ХVI веке на американском континенте была заложена цивилизация, которая активно утверждалась и утверждается в других частях света. Это сложный, противоречивый, во многом трагичный процесс. Жизнь изменилась необратимо, и одним из самых значительных результатов этого глобального преображения стала смерть мифологии.
Современный западный образ жизни порожден логосом и зиждется на принципиально новом экономическом подходе. Достижения западной цивилизации опираются на триумф прагматичного духа науки.
К концу ХIХ века раскол между мифом и логосом казался уже необратимым. Интерпретируя мифологию как нечто рациональное, современные ученые, критики и философы сделали ее недостоверной. В 1882 г. Ф. Ницше провозгласил, что Бог умер. В какой-то степени он был прав. Без мифа, культа, ритуала и нравственной жизни чувство сакрального (сверхъестественного) действительно умирало. [4]
Мифологическое мышление помогало людям выстоять перед угрозой исчезновения и небытия и обрести некое смирение. Без этого многим не удалось бы избежать отчаяния.
Двадцатый век принес людям разочарование и крушение надежд. Первая мировая война показала, что наука – не только друг человечества, но и безжалостный убийца. Вторая мировая война усугубила пессимизм и отчаяние. Взрывы первых атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки явили миру разрушительную силу оружия, Террористическая атака на башни Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 г. показала, что блага современной науки – высокие технологии, доступность путешествий и глобальные коммуникации – могут превратиться в орудия террора.
Миф не исчез из культуры бесследно. Просто его формы видоизменились, «встроились» в различные явления материальной и духовной жизни.
Настало время освободиться от заблуждений ХIХ века, от ошибочного представления о том, что миф – это всего лишь фантазия или плод примитивного образа мышления. Это не значит, что мы должны избавиться от рациональных предрассудков и восстановить восприимчивость к мифу. Но в наших силах относиться к мифологии более культурно. Ведь люди по природе мифотворцы, и в ХХ веке нам довелось стать свидетелями разрушительных современных мифов в действии, повлекших за собой кровопролитные войны, геноцид (фашизм, сталинизм). [1]
Сейчас, в эпоху глобализации, необходимы такие мифы, которые помогут почувствовать единение со всем человечеством. Необходимы такие мифы, которые заставят нас взглянуть на вещи шире, чем требуется для удовлетворения наших обычных нужд; мифы, которые научат нас почитать землю, а не использовать ее как ресурс.
Писатели и художники отважились шагнуть в пустоту, чтобы вернуть в нашу жизнь мифологическую мудрость прошлого.
Испанский художник П. Пикассо в 1937 г. представил на Международной выставке в Париже картину «Герника». Сюжет картины был рожден трагическими событиями 26 апреля 1937 г., когда самолеты генерала Франко разбомбили столицу басков Гернику. Эта светская версия Распятия шокировала многих современников. Она оказалась пророчеством и криком протеста против бесчеловечности, подчинившей наш прекрасный мир.
К мифологии обратились и многие романисты, стремившиеся проанализировать и понять основные дилеммы современности. Писатели, работавшие в жанре магического реализма бросили вызов гегемонии логоса, соединив реалистическое с необъяснимым и обыденный здравый смысл – с мифологической логикой сновидения и волшебной сказки.
3. Функции мифа
Рассматривая миф как феномен культуры, необходимо обозначить его основные функции. Нас интересуют только те, которые обеспечивают процесс «жизнедеятельности» культуры. Среди них можно выделить функции: креативную, защитную (функция консервации), информационно-трансляционную, коммуникативную и интеграционную. [2]
Креативная функция. Творческий потенциал мифа был замечен еще Ф. Ницше, Ф.В.Й. Шеллингом и Н.А. Бердяевым. В ней проявляется способность мифа трансформировать социокультурную реальность с позиции заложенной в нем программы. Динамика ее воплощения может рассматриваться как в синхроническом, так и в диахроническом аспекте. В синхронии наблюдается процесс, в ходе которого обозначаются территориальные границы культуры. В диахронии миф отмечает временные рамки ее существования, а также стадии развития (рождение, взросление, зрелость, гибель). Чем крепче внутренняя интеграция между мифообразованиями, тем мощнее и глобальнее мифосистема (ядро культуры) и тем больше вероятности длительного существования культуры в пространстве и времени. Креативность мифа обнаруживается также в его способности оформлять и структурировать социокультурную реальность с позиции доминирующих ценностей и стереотипов, детерминировать смысловую наполненность элементов культуры. Таким образом, творческий потенциал мифа является важнейшим условием развития культуры. [2]
Функция консервации. Однажды возникнув, любая культура стремится к самосохранению, защите от посягательств на ее пространство со стороны других культур. В связи с этим прорисовывается еще одна, не менее важная функция мифа – защитная. В данном случае роль мифа прослеживается в стремлении к сохранению существующей социокультурной ситуации. Ограждая культуру от посторонних вторжений, миф создает целый ряд охранительных мер: табу, законы, права, правила. Он укрепляет позиции культуры, используя феномены, базирующиеся в латентных структурах человеческого сознания – системы символов и стереотипов; вырабатывает «образ врага» – враждебной окружающей среды (природной и социальной реальности) – или ищет его среди людей и богов. Сохраняя культуру, миф консервирует свою среду обитания, тем самым продлевает свое существование.[2]
Функция коммуникации. Миф как ядро культуры обусловливает межкультурное взаимодействие. В процессе постоянных межкультурных контактов наблюдается явление, получившее название культурной диффузии, в ходе которой элементы одной культуры передаются другой и ею усваиваются. Есть основания полагать, что данное явление осуществляется при непосредственном участии мифа, механизмы которого распространяют элементы культуры на смежную с ней территорию. Речь идет о взаимопроникновении мифов. Примером может послужить период эллинизма в Древней Греции, когда воедино слились мифологии греческой и восточных культур, оказав влияние не только на художественную культуру, но и на мировоззрение обоих народов. Взаимодействие мифологических систем может осуществляться по принципу аккультурации, ассимиляции и транскультурной инверсии. Аккультурация рассматривается как процесс, в ходе которого происходят изменения в изначальных культурных паттернах. Под паттерном понимаются культурные образцы, стереотипы поведения, которые складываются в рамках той или иной культуры и предположительно детерминированы мифом. Именно мифы провоцируют изменения находящихся в контакте культур. Аккультурация может носить спонтанный (пассивный) и принудительный (агрессивный) характер. Спонтанная, пассивная, аккультурация предполагает свободные заимствования паттернов друг другом, т.е. представляет обоюдный процесс. В результате него может возникнуть качественно новое культурное образование, вызванное к жизни смешением мифологических систем. Агрессивная, принудительная, аккультурация представляет собой направленное воздействие механизмов чужеродного мифа с целью поглощения одной из культур (полонизация, русификация). Такое искусственное воздействие на культуру, подавление традиций, насаждение инородных культурных паттернов получило название ассимиляции. Полная ассимиляция наблюдается крайне редко, в основном мы встречаемся с постепенной трансформацией «слабой культуры» под воздействием доминирующей. Основанием трансформации выступают мифологические конструкты доминирующей культуры. Ярким примером является экспансия метамифа «евроцентризма», заметно изменившего облик прилегающих к Западной Европе стран. Транскультурная инверсия представляет собой обратный процесс, когда «малая культура» приспосабливает к себе более развитую, господствующую культуру. Сегодня это явление хорошо прослеживается в западноевропейских странах, демографическая политика которых последние двадцать лет была направлена на принятие в лоно своей страны эмигрантов из азиатских стран. Обострение национально-этнических конфликтов на территории Западной Европы, – все это результаты транскультурной инверсии. Что это, как не столкновение глобальных мифологических систем? Мифологические модели стран Востока начинают претендовать на роль господствующих и активизируют трансформацию коренной культуры. У многих европейцев это вызывает тревогу, поскольку может привести к геополитическим изменениям. Недавний пример Балканских стран более чем показателен. Потенциально такое явление связано с ослаблением европейской мифосистемы, в то время как другая, Восточная культура, является обладательницей новой мощной мифологической составляющей, требующей своей реализации. [2]