Файл: Отражение правовых явлений в русской классической литературе.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 30
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Островский не понаслышке знал положение дел в российском правосудии. Еще в молодые годы, по выходе из университета, он служил в Московском совестном суде, а затем в Московском коммерческом суде. Эти семь лет стали для него хорошей школой, из которой он вынес практические знания о судебных порядках и чиновничьих нравах.
Одна из первых комедий Островского «Свои люди – сочтемся» была написана им, когда он работал в Коммерческом суде. Сюжет ее взят из самой «гущи жизни», из хорошо знакомых автору юридической практики и купеческого быта. С выразительной силой он рисует деловую и моральную физиономию купечества, которое в стремлении к богатству не признавало никаких законов и преград.
Таковым является приказчик богатого купца Подхалюзин. Под стать ему и дочь купца - Липочка. Вместе они отправляют в долговую тюрьму своего хозяина и отца, руководствуясь мещанским принципом «Почудил на своем веку, теперь и нам пора».
Есть среди персонажей пьесы и представители чиновного люда, которые «вершат правосудие» по нравам жуликов-купцов и плутов-приказчиков. Эти «служители Фемиды» в моральном отношении недалеко ушли от свои клиентов и просителей.
Комедия «Свои люди – сочтемся» сразу была замечена широкой публикой. Острая сатира на самодурство и его истоки, коренившиеся в социальных условиях того времени, обличение самодержавно-крепостнических отношений, основанных на фактическом и юридическом неравенстве людей, привлекли внимание и со стороны властей. Сам царь Николай I распорядился запретить пьесу к постановке. С этого времени имя начинающего литератора было занесено в список неблагонадежных элементов, и за ним был учрежден негласный надзор полиции. В результате Островскому пришлось подать прошение об увольнении со службы. Что, по-видимому, он сделал не без удовольствия, сосредоточившись целиком на литературном творчестве.
Борьбе с пороками самодержавного строя, изобличению коррупции, интриганства, карьеризма, подхалимства в чиновной и купеческой среде Островский оставался верен и все последующие годы. Эти проблемы нашли свое яркое отражение в целом ряде его произведений - «Доходное место», «Лес», «Не все коту масленица», «Горячее сердце» и др. В них, в частности, он с поразительной глубиной показал порочность всей системы государственной службы, в которой чиновнику для успешного должностного роста рекомендовалось не рассуждать, а повиноваться, всячески демонстрировать свое смирение и покорность.
Необходимо отметить, что не одна только гражданская позиция и тем более не праздное любопытство побуждало Островского глубоко вникать в суть происходящих в обществе процессов. Как подлинный художник и юрист-практик он наблюдал столкновения характеров, колоритнейшие фигуры, множество картин социальной действительности. И его пытливая мысль исследователя нравов, человека с богатым жизненным и профессиональным опытом заставляла анализировать факты, правильно видеть за частным общее, делать широкие социальные обобщения, касающиеся добра и зла, правды и неправды[4]. Такие обобщения, рожденные его прозорливым умом, послужили основой для выстраивания главных сюжетных линий и в других его известных пьесах – «Последняя жертва», «Без вины виноватые» и других, которые заняли прочное место в золотом фонде отечественной драматургии.
Говоря об отражении истории российского правосудия в отечественной классической литературе, нельзя обойти вниманием произведения Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826-1889). Они представляют интерес не только для ученых, но и для тех, кто только осваивает юридическую науку.
Вслед за своими великими предшественниками, освещавшими проблему законности и ее связь с общим строем жизни, Щедрин особенно глубоко выявил эту связь и показал, что грабеж и угнетение народа – это составные части общего механизма самодержавного государства.
Почти восемь лет, с 1848 по 1856 годы, он тянул чиновничью «лямку» в Вятке, куда был сослан за «вредное» направление своей повести «Запутанное дело». Потом служил в Рязани, Твери, Пензе, где имел возможность во всех деталях познакомиться с устройством государственной машины. В последующие годы Щедрин сосредоточился на публицистической и литературной деятельности. В 1863-1864 годах он вел хронику в журнале «Современник», а позднее без малого 20 лет (1868-1884) являлся редактором журнала «Отечественные записки» (до 1878 года вместе с Н. А. Некрасовым).
Вятские наблюдения Щедрина ярко запечатлены в «Губернских очерках», написанных в 1856-1857 годах, когда в стране нарастал революционный кризис. Неслучайно «Очерки» открываются рассказами, посвященными страшным дореформенным судебным порядкам.
В очерке «Надорванные» писатель с присущим ему психологическим мастерством показал тип чиновника, дошедшего в своем «усердии» до остервенения, до потери человеческих чувств. Недаром местные жители прозвали его «собакой». И он этому не возмущался, а, напротив, гордился. Однако судьбы невинных людей были столь трагичны, что однажды дрогнуло даже его окаменевшее сердце. Но всего лишь на мгновение, и он тут же остановил себя: «Я как следователь не имею права рассуждать и тем менее соболезновать…». Такова философия типичного представителя российского правосудия в изображении Щедрина.
В некоторых главах «Губернских очерков» даны зарисовки острога и его обитателей. В них воочию разыгрываются драмы, по выражению самого автора, «одна другой запутанней и замысловатее». Он рассказывает о нескольких таких драмах с глубоким проникновением в душевный мир их участников. Один из них попал в острог потому, что он «поклонник правды и ненавистник лжи». Другой пригрел в своем доме больную старушку, а она скончалась у него на печи. В результате сердобольного мужика засудили. Щедрин глубоко возмущен несправедливостью суда и связывает это с несправедливостью всей государственной системы.
«Губернские очерки» во многом подводили итог достижениям русской реалистической литературы с ее сурово правдивым изображением дикого барства и всевластного чиновничества. В них Щедрин развивает мысли многих русских писателей-гуманистов, исполненные глубокого сострадания к простому человеку.
В своих произведениях «Помпадур и помпадурши», «История одного города», «Пошехонская старина» и многих других Щедрин в сатирической форме рассказывает о пережитках крепостничества в общественных отношениях в пореформенной России.
Говоря о пореформенных «веяниях», он убедительно показывает, что эти «веяния» - сплошное словоблудие. Вот помпадур-губернатор «случайно» узнает, что закон, оказывается, обладает запрещающей и разрешающей силой. А он до сих пор был убежден, что его губернаторское решение и есть закон. У него возникает, однако, сомнение, кто же может ограничить его правосудие? Ревизор? Но все же знают, что ревизор – сам помпадур, только в квадрате. И все свои сомнения губернатор разрешает простым заключением – «либо закон, либо я».
Так в карикатурной форме Щедрин заклеймил тот страшный произвол администрации, который был характерной чертой самодержавно-полицейского строя. Всевластие произвола, считал он, извратило сами понятия правосудия и законности.
Определенный толчок развитию юридической науки дала Судебная реформа 1864 года. Многие высказывания Щедрина свидетельствуют о том, что он был основательно знаком с новейшими взглядами буржуазных правоведов и имел по этому поводу собственное мнение. Когда, например, разработчики реформы стали теоретически обосновывать по новым уставам независимость суда, Щедрин ответил им, что не может быть независимого суда там, где судьи поставлены в материальную зависимость от органов власти. «Независимость судей,- иронически писал он,- была счастливым образом уравновешена перспективой повышения и наград».
Изображение судебных порядков органически вплеталось у Щедрина в широкую картину социальной действительности царской России, где наглядно выступала связь капиталистического хищничества, административного произвола, карьеризма, кровавого усмирения народа и неправедного суда. Эзопов язык, которым мастерски пользовался писатель, позволил ему назвать всех носителей пороков своими именами: пескарь, хищники, ловкачевы и пр., которые приобрели нарицательное значение не только в литературе, но и в быту.
Правовые идеи и проблемы нашли широкое отражение в творчестве великого русского писателя Льва Николаевича Толстого (1828-1910). В молодости он увлекался юриспруденцией, учился на юридическом факультете Казанского университета. В 1861 году писатель был назначен мировым посредником в одном из уездов Тульской губернии. Много сил и времени отдавал Лев Николаевич защите интересов крестьян, чем вызывал недовольство помещиков. К нему обращались за помощью арестованные, ссыльные и их родственники. И он добросовестно вникал в их дела, писал прошения влиятельным лицам. Можно предполагать, что именно эта деятельность, наряду с активным участием в организации школ для крестьянских детей, послужила причиной того, что, начиная с 1862 года и до конца жизни, за Толстым велось тайное наблюдение полиции[1].
На протяжении всей своей жизни Толстой неизменно интересовался вопросами законности и правосудия, изучал профессиональную литературу, в том числе «Сибирь и ссылка» Д. Кеннана, «Русская община в тюрьме и ссылке» Н. М. Ядринцева, «В мире отверженных» П. Ф. Якубовича, хорошо знал новейшие юридические теории Гарофало, Ферри, Тарда, Ломброзо. Все это нашло отражение в его творчестве.
Толстой превосходно знал и судебную практику своего времени. Одним из его близких друзей был известный судебный деятель А. Ф. Кони, который подсказал писателю сюжет для романа «Воскресение». К другому своему другу, председателю Московского окружного суда Н. В. Давыдову Толстой постоянно обращался за советами по юридическим вопросам, интересовался подробностями судопроизводства, процесса исполнения наказаний, различными деталями тюремной жизни. По просьбе Толстого Давыдов написал для романа «Воскресение» текст обвинительного акта по делу Катерины Масловой и сформулировал вопросы суда к присяжным заседателям. При содействии Кони и Давыдова Толстой многократно посещал тюрьмы, беседовал с заключенными, присутствовал на судебных заседаниях. В 1863 году, придя к выводу, что царский суд – это сплошное беззаконие, Толстой отказался принимать участие в «правосудии»
[2].
В драме «Власть тьмы», или «Коготок увяз, всей птичке пропасть» Толстой вскрывает психологию преступника, обнажает социальные корни преступления. Сюжетом для пьесы послужило реальное уголовное дело крестьянина Тульской губернии, которого писатель посетил в тюрьме. Взяв за основу это дело, Толстой облек его в высокохудожественную форму, наполнил его глубоко человеческим, нравственным содержанием. Гуманист Толстой убедительно показывает в драме, как неизбежно наступает возмездие за содеянное зло. Обманул работник Никита невинную девушку-сироту, вступил в незаконную связь с женой хозяина, по-доброму к нему относившейся, и стал невольной причиной гибели ее мужа. Дальше - связь с падчерицей, убийство ребенка и совсем потерял себя Никита. Не переносит он своего тяжкого греха перед богом и людьми, кается принародно и, в конце концов, кончает самоубийством.
Театральная цензура не пропустила пьесу. Между тем «Власть тьмы» с громадным успехом шла на многих сценах Западной Европы: во Франции, Германии, Италии, Голландии, Швейцарии. И только в 1895 году, т.е. через 7 лет, она впервые была поставлена на русской сцене.
Глубокий социальный и психологический конфликт лежит в основе многих последующих произведений писателя – «Анна Каренина», «Крейцерова соната», «Воскресение», «Живой труп», «Хаджи Мурат», «После бала» и др. В них Толстой беспощадно разоблачил самодержавные порядки, буржуазный институт брака, освящаемого церковью, безнравственность представителей высших слоев общества, развращенных и опустошенных морально, вследствие чего не способных видеть в близких себе людях личностей, имеющих право на собственные мысли, чувства и переживания, на собственное достоинство и частную жизнь.
Одним из выдающихся произведений Толстого по своему художественно-психологическому и идейному содержанию является роман «Воскресение». Его без преувеличения можно назвать подлинным юридическим исследованием классовой природы суда и его назначения в социально-антагонистическом обществе, познавательное значение которого усиливается наглядностью образов, точностью психологических характеристик, столь присущих писательскому таланту Толстого.
После глав, раскрывающих трагическую историю падения Катерины Масловой и знакомящих с Дмитрием Нехлюдовым, следуют наиболее важные главы романа, в которых описывается суд над обвиняемой. Детально описана обстановка, в которой происходит судебное заседание. На