ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 1256
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
АНАЛИТИЧЕСКИЙ УМ И СТАНДАРТНЫЕ БАНКИ ПАМЯТИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ, ФАЙЛ-КЛЕРК1 И ТРАК ВРЕМЕНИ
ИНГРАММА, СПОСОБСТВУЮЩАЯ ВЫЖИВАНИЮ
ВЗАИМНОЕ ИЗБЕГАНИЕ ОПРЕДЕЛЁННЫХ ТЕМ14
СИСТЕМА ПОДШИВКИ ИНФОРМАЦИИ В ИНГРАММЕ
ШКАЛА ТОНОВ И СОКРАЩЕНИЕ ИНГРАММ
ЕСЛИ ПАЦИЕНТ НЕ РАБОТАЕТ ХОРОШО ПО МЕТОДУ РЕПИТЕРА
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ВЫРАЖЕНИЙ “ВЕРЮ” И “НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ”
ФИЗИЧЕСКАЯ БОЛЬ И КОМАНДЫ БОЛЕЗНЕННЫХ ЭМОЦИЙ
ОРГАНИЧЕСКИЕ УМСТВЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ
которые так сильно аберрируют, это безвременный характер инграмм. Время -великий шарлатан, оно ничего не излечивает, оно только изменяет свойства окружающей среды и окружение человека. Инграмма десятилетней давности, со всеми болезненными эмоциями, может быть, покрылась оболочкой и “забыта”, но если она рестимулирована сегодня - она уже перед вами, готовая вызывать соответствующие действия.
Реактивный ум работает на дешевеньких часиках, а аналитический ум работает на батарее хронометров, проверяющих друг друга, которыми гордился бы океанский лайнер. Клетки думают, что часики - весьма занятная штука, и это стало правдой уже давно, еще в те дни, когда предки человека были выплеснуты на берег волной и умудрились зацепиться за песок.
Таким образом, лучшей проверкой на аберрацию являются схожесть и тождественность, а лучшей проверкой рациональности являются отличия и величина точности, с которой эта проверка может быть произведена.
“Мужчины все одинаковые”, - говорит она. И они действительно одинаковые! Для нее. Бедняжка. Как тот парень, который ее изнасиловал, когда она была ребенком, как ее полный ненависти отец, который сказал эту фразу.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ВЫРАЖЕНИЙ
Одитор столкнется с двумя страшными врагами в лице выражений “Ты должен в это верить” и “Я не могу поверить”.
Разум обладает своей собственной уравновешенностью, способностями, и инграммы ему помогают не больше, чем заклинившая семерка способствует работе калькулятора*. Одной из наиболее важных функций разума является рассчитывание сравнительной важности информации.
* Или пятерка, как случилось недавно в Гарварде, когда кусок припоя замкнул переключатель клавишей цифры 5 в компьютере, вызвав отчаяние джентльменов, которым был нужен этот компьютер для того, чтобы получить ответы на интересующие их вопросы - Л.Р.Х.
Во время открытий и проведения исследований в Дианетике, например, существовали миллиарды частичек информации, собранных в течение последних нескольких тысяч лет. И вот теперь, с шестифутовым (183 см) зеркалом заднего обзора, мы можем посмотреть назад и увидеть, что там и сям люди высказывали мнения или представляли неоцененные факты, которые теперь стали данными в некоторых аксиомах Дианетики или в части ее открытий. Эти факты существовали в прошлом, некоторые существуют в Дианетике сейчас, но с большим отличием: они оценены по их значимости.
Оценка информации на предмет ее важности была необходима до того, как эта информация могла приобрести какую-либо ценность. Доктор Зануда мог бы написать в 1200 году нашей эры, что настоящих демонов в разуме, может быть, и не существует; кто-то слышал, что госпожа Софья, в 1782 году сказала, что она уверена, что дородовое воздействие испортило жизни многим людям; доктор Замба, может быть, написал в 1846 году, что можно сказать загипнотизированному пациенту, что он ненормальный, и он лотом будет действовать ненормально. Доктор Зануда мог бы также сказать, что ангелы, а не демоны были причиной психических заболеваний, так как пациент был грешником; Софья также могла бы сказать, что припарка на стоялой воде излечивает сумасшествие; доктор Замба мог бы также заявить, что загипнотизированные пациенты нуждаются лишь еще в нескольких внушениях для того, чтобы стать здоровыми и сильными. Короче, на каждое данное, которое приближалось к правде, существовали миллиарды ошибочных данных. Недостатком каждого данного было отсутствие научной оценки его важности для решения. Попытка отобрать несколько необычных капель воды из океана обычных капель не представляется возможной. Проблема обнаружения достоверных данных могла быть разрешена только одним способом: выбросить за борт все прошлые оценки природы человека и его ума, все “факты” и мнения любых видов и начать с точки абсолютного нуля, развивая всю науку из нового высшего общего знаменателя (и это правда, что Дианетика ничего не заимствовала, но была сначала открыта и организована; только после того, как организационная работа была закончена и развилась технология, ее сравнили с уже существующей информацией).
Основная мысль здесь заключается в том, что одинаковая значимость целого класса фактов не ведет ни к чему, кроме создания самого хаотического скопления мусора. Вот вам оценка: мнение - ничто, эксперты - бесполезны, данные - второстепенны, лишь установление сравнительной важности является ключом к истине. Обладая миром и звездами как лабораторией, и умом для оценки сравнительной важности ощущений, человечество не оставит неразрешенных проблем. Если дать человеку массу данных с единообразной их оценкой, он станет обладателем чего-то, возможно, красивого, но бесполезного.
Изумленный вид только что выпущенных лейтенантов Военно-Морского Флота, когда они в первый раз видят в массе металла то, что так усердно изучали по книгам, является свидетельством чего-то большего, чем плохая современная система образования. Эта система пытается натренировать то, что и так безупречно - память; она не интересуется или почти не интересуется целью предмета и его практическим применением, она игнорирует необходимость личной оценки всей информации с точки зрения нужды в ней и ее использования. Причиной изумленного вида лейтенантов является ошеломляющее открытие, что они не понимают, что более важно: снимать показания с хронометра, когда они смотрят в секстант, или использовать исключительно синие чернила для записей в бортовом журнале. Это несмотря на то, что у них есть тысячи данных о том, что они перед собой видят. Этих джентльменов образование обделило не потому, что им не дали тысяч фактов о кораблях, но потому, что им никто не объяснил сравнительной значимости этих фактов и не дал возможности самим испытать, что важно, а что нет. Они знают больше фактов, чем иной менее образованный человек, но меньше об их сравнительной значимости.
Ближе к делу одитора, существуют два вида инграммных команд, которые дают единообразную оценку данным. Люди, которые имеют один из этих видов, как основное содержимое в инграммном банке, будут одинаково аберрированы, хоть и проявят аберрацию с разной полярностью.
Время от времени какой-то несчастный одитор находит кейс “Я не могу поверить”. Такой кейс исключительно труден. Под этим заголовком также идут кейсы “Я сомневаюсь”, “Я не уверен” и “Я не знаю”.
Такой кейс легко заметить, поскольку с первого момента терапии он начинает сомневаться в Дианетике. Он также сомневается в одиторе, себе самом, мебели и девственности своей матери. Хронически сомневающийся - не простой кейс, так как он не верит своей собственной информации. Аналайзер имеет встроенного судью, который принимает информацию, взвешивает ее и выносит приговоры “правильно”, “неправильно” или “возможно”. Инграммный сомневающийся оперирует по принципу “нажатой семерки” в том смысле, что он должен сомневаться всему, что сильно отличается от судейства. Ему велели сомневаться. Он обязан сомневаться. Если сомнение является божеством, тоща богом будет, конечно, Молох
23. Он сомневается, не проверяя; он проверяет самые точные доказательства, и потом он все равно сомневается.
23 Молох: бог древних финикийцев, которому приносили в жертву детей.
Одитор может возвратить такого пациента в соматику, которая ему практически отрывает голову, которая подтверждается шрамом и аберрацией и в существовании которой преклир все-таки сомневается.
Справиться с такими кейсами можно за счет использования метода репитера на его привычных фразах в ревери или не в ревери. Заставьте его эти фразы повторять и повторять, посылая его соматическую ленту обратно к ним. Вскоре произойдет релиз фразы. Обработайте подобным образом все фразы сомнения, которые пациент использовал в этом смысле. Потом продолжайте кейс. Цель заключается не в том, чтобы сделать из него верующего, а в том, чтобы он был в состоянии оценивать свою собственную информацию. Не спорьте с ним о Дианетике - споры с инграммами бессмысленны, так как инграммы сами по себе бессмысленны.
Через десять-двадцать часов терапии такой пациент начинает смотреть в лицо действительности и больше не сомневается, что солнце светит, не сомневается в одиторе и в том, что он имеет какое-либо прошлое. Единственная трудность с таким кейсом заключается в том, что он требует этих дополнительных часов работы. Такой человек, кстати, обычно очень аберрирован.
“Не могу поверить” испытывает затруднения с оценкой, так как он затрудняется придать больше правдоподобия одному факту, чем другому: это приводит к неспособности рассчитать сравнительную значимость информации, с таким, например, результатом, что он может волноваться об оттенке галстука своего начальника так же сильно, как и о собственной женитьбе. Тем же образом кейс “Ты должен верить” испытывает затруднения в нахождении дифференциации между значимостью разных данных и может одинаково несгибаемо придерживаться мнений, что бумага делается из дерева и что его увольняют с работы. Оба типа кейсов “волнуются”, и это значит, что они не в состоянии хорошо рассчитывать.
Рациональный расчет зависит от личных вычислений сравнительной значимости различных данных. Реактивный “расчет” имеет дело исключительно с уравнением, что совершенно разные предметы или события похожи или равны друг другу. Первый - это душевное здоровье, второй - сумасшествие.
Кейс “Должен верить” выявит запутанный реактивный банк, поскольку он принимает наибольшие различия за тождественности. “Должен верить”, как инграммная команда, может диктовать, что нужно верить одному человеку, классу людей или всем на свете, независимо от того, что они говорят или пишут. Одитор, возвращая пациента, обнаружит, что большие аберрации удерживаются на месте локом, который содержит исключительно разговор.
Когда отец является настоящим источником информации и защитником пациента, одитор обнаружит, что почти все, что отец сказал, было принято буквально и без вопросов ребенком. Отец мог и не подозревать об установлении состояния “Должен верить”, он мог просто пошутить. Каждая шутка будет принята буквально, если отец не позаботился повесить табличку “шутка”, что значит, что она не должна приниматься буквально. Сейчас ведется работа над одним кейсом, где отец был источником “Должен верить”: однажды отец взял свою маленькую дочь, которой было 3 года, на побережье моря и указал на маяк в тумане. Маяк выглядел жутко в туманной ночи. “Это место мистера Билингсли”, - сказал отец, имея в виду, что Билингсли, смотритель маяка, там жил. Ребенок доверчиво кивнул, немного испуганный, так как мистер Билингсли потрясал чудовищной гривой волос - тенями, таращился в сторону моря единственным глазом, был 30 метров ростов и испускал вопли, которые звучали довольно дико. Его “местом” была груда камней. Как преклир, через 20 лет, дочь боялась низких гудков. Одитор терпеливо проследил источник страха и нашел мистера Билингсли, к своему и преклира удовольствию. Большое количество аберрации, странные понятия и идеи были получены из каждодневных высказываний отца. Будучи искусным в своем деле, одитор не пытался найти и стереть все то, что сказал отец - задача, на которую потребовались бы долгие годы. Вместо этого он нашел прена-тальную фразу “Ты должна мне верить”, и ее инграммные локи и все неинграммные локи, конечно, исчезли и были автоматически пересмотрены как данные, полученные в результате жизненного опыта, а не “нажатые семерки”. Конечно, кейс всегда имеет намного больше проблем, чем простая фраза “Ты должна мне верить”, но изменение точки зрения, которое испытала пациентка Сразу после этого, было поразительным: она была вольна оценивать данные, полученные от отца, чего не могла делать раньше.
Вследствие того, что образование преподносится с высоты престижа* и авторитетов, учебные учреждения создают социальную аберрацию “Ты должен этому верить”. Не представляется возможным сократить все университетское образование, даже если иногда хотелось бы, но путем работы над моментами, когда пациент был загнан в веру или принятие школы, от детского сада и дальше, множество перегруженных фактами умов могут опять стать быстрыми, чего не было раньше, так как факты будут переоценены умом автоматически на предмет сравнительной важности и не будут восприниматься по единообразной оценке, как в случае “официального образования”.
Реактивный ум работает на дешевеньких часиках, а аналитический ум работает на батарее хронометров, проверяющих друг друга, которыми гордился бы океанский лайнер. Клетки думают, что часики - весьма занятная штука, и это стало правдой уже давно, еще в те дни, когда предки человека были выплеснуты на берег волной и умудрились зацепиться за песок.
Таким образом, лучшей проверкой на аберрацию являются схожесть и тождественность, а лучшей проверкой рациональности являются отличия и величина точности, с которой эта проверка может быть произведена.
“Мужчины все одинаковые”, - говорит она. И они действительно одинаковые! Для нее. Бедняжка. Как тот парень, который ее изнасиловал, когда она была ребенком, как ее полный ненависти отец, который сказал эту фразу.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ВЫРАЖЕНИЙ
“ВЕРЮ” И “НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ”
Одитор столкнется с двумя страшными врагами в лице выражений “Ты должен в это верить” и “Я не могу поверить”.
Разум обладает своей собственной уравновешенностью, способностями, и инграммы ему помогают не больше, чем заклинившая семерка способствует работе калькулятора*. Одной из наиболее важных функций разума является рассчитывание сравнительной важности информации.
* Или пятерка, как случилось недавно в Гарварде, когда кусок припоя замкнул переключатель клавишей цифры 5 в компьютере, вызвав отчаяние джентльменов, которым был нужен этот компьютер для того, чтобы получить ответы на интересующие их вопросы - Л.Р.Х.
Во время открытий и проведения исследований в Дианетике, например, существовали миллиарды частичек информации, собранных в течение последних нескольких тысяч лет. И вот теперь, с шестифутовым (183 см) зеркалом заднего обзора, мы можем посмотреть назад и увидеть, что там и сям люди высказывали мнения или представляли неоцененные факты, которые теперь стали данными в некоторых аксиомах Дианетики или в части ее открытий. Эти факты существовали в прошлом, некоторые существуют в Дианетике сейчас, но с большим отличием: они оценены по их значимости.
Оценка информации на предмет ее важности была необходима до того, как эта информация могла приобрести какую-либо ценность. Доктор Зануда мог бы написать в 1200 году нашей эры, что настоящих демонов в разуме, может быть, и не существует; кто-то слышал, что госпожа Софья, в 1782 году сказала, что она уверена, что дородовое воздействие испортило жизни многим людям; доктор Замба, может быть, написал в 1846 году, что можно сказать загипнотизированному пациенту, что он ненормальный, и он лотом будет действовать ненормально. Доктор Зануда мог бы также сказать, что ангелы, а не демоны были причиной психических заболеваний, так как пациент был грешником; Софья также могла бы сказать, что припарка на стоялой воде излечивает сумасшествие; доктор Замба мог бы также заявить, что загипнотизированные пациенты нуждаются лишь еще в нескольких внушениях для того, чтобы стать здоровыми и сильными. Короче, на каждое данное, которое приближалось к правде, существовали миллиарды ошибочных данных. Недостатком каждого данного было отсутствие научной оценки его важности для решения. Попытка отобрать несколько необычных капель воды из океана обычных капель не представляется возможной. Проблема обнаружения достоверных данных могла быть разрешена только одним способом: выбросить за борт все прошлые оценки природы человека и его ума, все “факты” и мнения любых видов и начать с точки абсолютного нуля, развивая всю науку из нового высшего общего знаменателя (и это правда, что Дианетика ничего не заимствовала, но была сначала открыта и организована; только после того, как организационная работа была закончена и развилась технология, ее сравнили с уже существующей информацией).
Основная мысль здесь заключается в том, что одинаковая значимость целого класса фактов не ведет ни к чему, кроме создания самого хаотического скопления мусора. Вот вам оценка: мнение - ничто, эксперты - бесполезны, данные - второстепенны, лишь установление сравнительной важности является ключом к истине. Обладая миром и звездами как лабораторией, и умом для оценки сравнительной важности ощущений, человечество не оставит неразрешенных проблем. Если дать человеку массу данных с единообразной их оценкой, он станет обладателем чего-то, возможно, красивого, но бесполезного.
Изумленный вид только что выпущенных лейтенантов Военно-Морского Флота, когда они в первый раз видят в массе металла то, что так усердно изучали по книгам, является свидетельством чего-то большего, чем плохая современная система образования. Эта система пытается натренировать то, что и так безупречно - память; она не интересуется или почти не интересуется целью предмета и его практическим применением, она игнорирует необходимость личной оценки всей информации с точки зрения нужды в ней и ее использования. Причиной изумленного вида лейтенантов является ошеломляющее открытие, что они не понимают, что более важно: снимать показания с хронометра, когда они смотрят в секстант, или использовать исключительно синие чернила для записей в бортовом журнале. Это несмотря на то, что у них есть тысячи данных о том, что они перед собой видят. Этих джентльменов образование обделило не потому, что им не дали тысяч фактов о кораблях, но потому, что им никто не объяснил сравнительной значимости этих фактов и не дал возможности самим испытать, что важно, а что нет. Они знают больше фактов, чем иной менее образованный человек, но меньше об их сравнительной значимости.
Ближе к делу одитора, существуют два вида инграммных команд, которые дают единообразную оценку данным. Люди, которые имеют один из этих видов, как основное содержимое в инграммном банке, будут одинаково аберрированы, хоть и проявят аберрацию с разной полярностью.
Время от времени какой-то несчастный одитор находит кейс “Я не могу поверить”. Такой кейс исключительно труден. Под этим заголовком также идут кейсы “Я сомневаюсь”, “Я не уверен” и “Я не знаю”.
Такой кейс легко заметить, поскольку с первого момента терапии он начинает сомневаться в Дианетике. Он также сомневается в одиторе, себе самом, мебели и девственности своей матери. Хронически сомневающийся - не простой кейс, так как он не верит своей собственной информации. Аналайзер имеет встроенного судью, который принимает информацию, взвешивает ее и выносит приговоры “правильно”, “неправильно” или “возможно”. Инграммный сомневающийся оперирует по принципу “нажатой семерки” в том смысле, что он должен сомневаться всему, что сильно отличается от судейства. Ему велели сомневаться. Он обязан сомневаться. Если сомнение является божеством, тоща богом будет, конечно, Молох
23. Он сомневается, не проверяя; он проверяет самые точные доказательства, и потом он все равно сомневается.
23 Молох: бог древних финикийцев, которому приносили в жертву детей.
Одитор может возвратить такого пациента в соматику, которая ему практически отрывает голову, которая подтверждается шрамом и аберрацией и в существовании которой преклир все-таки сомневается.
Справиться с такими кейсами можно за счет использования метода репитера на его привычных фразах в ревери или не в ревери. Заставьте его эти фразы повторять и повторять, посылая его соматическую ленту обратно к ним. Вскоре произойдет релиз фразы. Обработайте подобным образом все фразы сомнения, которые пациент использовал в этом смысле. Потом продолжайте кейс. Цель заключается не в том, чтобы сделать из него верующего, а в том, чтобы он был в состоянии оценивать свою собственную информацию. Не спорьте с ним о Дианетике - споры с инграммами бессмысленны, так как инграммы сами по себе бессмысленны.
Через десять-двадцать часов терапии такой пациент начинает смотреть в лицо действительности и больше не сомневается, что солнце светит, не сомневается в одиторе и в том, что он имеет какое-либо прошлое. Единственная трудность с таким кейсом заключается в том, что он требует этих дополнительных часов работы. Такой человек, кстати, обычно очень аберрирован.
“Не могу поверить” испытывает затруднения с оценкой, так как он затрудняется придать больше правдоподобия одному факту, чем другому: это приводит к неспособности рассчитать сравнительную значимость информации, с таким, например, результатом, что он может волноваться об оттенке галстука своего начальника так же сильно, как и о собственной женитьбе. Тем же образом кейс “Ты должен верить” испытывает затруднения в нахождении дифференциации между значимостью разных данных и может одинаково несгибаемо придерживаться мнений, что бумага делается из дерева и что его увольняют с работы. Оба типа кейсов “волнуются”, и это значит, что они не в состоянии хорошо рассчитывать.
Рациональный расчет зависит от личных вычислений сравнительной значимости различных данных. Реактивный “расчет” имеет дело исключительно с уравнением, что совершенно разные предметы или события похожи или равны друг другу. Первый - это душевное здоровье, второй - сумасшествие.
Кейс “Должен верить” выявит запутанный реактивный банк, поскольку он принимает наибольшие различия за тождественности. “Должен верить”, как инграммная команда, может диктовать, что нужно верить одному человеку, классу людей или всем на свете, независимо от того, что они говорят или пишут. Одитор, возвращая пациента, обнаружит, что большие аберрации удерживаются на месте локом, который содержит исключительно разговор.
Когда отец является настоящим источником информации и защитником пациента, одитор обнаружит, что почти все, что отец сказал, было принято буквально и без вопросов ребенком. Отец мог и не подозревать об установлении состояния “Должен верить”, он мог просто пошутить. Каждая шутка будет принята буквально, если отец не позаботился повесить табличку “шутка”, что значит, что она не должна приниматься буквально. Сейчас ведется работа над одним кейсом, где отец был источником “Должен верить”: однажды отец взял свою маленькую дочь, которой было 3 года, на побережье моря и указал на маяк в тумане. Маяк выглядел жутко в туманной ночи. “Это место мистера Билингсли”, - сказал отец, имея в виду, что Билингсли, смотритель маяка, там жил. Ребенок доверчиво кивнул, немного испуганный, так как мистер Билингсли потрясал чудовищной гривой волос - тенями, таращился в сторону моря единственным глазом, был 30 метров ростов и испускал вопли, которые звучали довольно дико. Его “местом” была груда камней. Как преклир, через 20 лет, дочь боялась низких гудков. Одитор терпеливо проследил источник страха и нашел мистера Билингсли, к своему и преклира удовольствию. Большое количество аберрации, странные понятия и идеи были получены из каждодневных высказываний отца. Будучи искусным в своем деле, одитор не пытался найти и стереть все то, что сказал отец - задача, на которую потребовались бы долгие годы. Вместо этого он нашел прена-тальную фразу “Ты должна мне верить”, и ее инграммные локи и все неинграммные локи, конечно, исчезли и были автоматически пересмотрены как данные, полученные в результате жизненного опыта, а не “нажатые семерки”. Конечно, кейс всегда имеет намного больше проблем, чем простая фраза “Ты должна мне верить”, но изменение точки зрения, которое испытала пациентка Сразу после этого, было поразительным: она была вольна оценивать данные, полученные от отца, чего не могла делать раньше.
Вследствие того, что образование преподносится с высоты престижа* и авторитетов, учебные учреждения создают социальную аберрацию “Ты должен этому верить”. Не представляется возможным сократить все университетское образование, даже если иногда хотелось бы, но путем работы над моментами, когда пациент был загнан в веру или принятие школы, от детского сада и дальше, множество перегруженных фактами умов могут опять стать быстрыми, чего не было раньше, так как факты будут переоценены умом автоматически на предмет сравнительной важности и не будут восприниматься по единообразной оценке, как в случае “официального образования”.