Добавлен: 06.12.2023
Просмотров: 152
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Не последнюю роль в дипломатических успехах Цезаря сыграли и его личные качества. Юлий Цезарь отличался сильным характером и легко ориентировался в сложной обстановке. Вместе с тем он был общителен, щедр, прост и благодаря этим качествам легко располагал к себе людей, с которыми ему приходилось встречаться, независимо от их положения, возраста и национальности. В своей политике Цезарь руководствовался исключительно принципом целесообразности, государственной и личной выгоды.
Разделяя своих противников, приближая и объединяя своих сторонников, Цезарь к концу 52 г. привел галльские племена к полному подчинению Риму. Таким образом, благодаря Цезарю одна из богатейших областей тогдашней Западной Европы — Галлия, которая включала в себя нынешние Францию, Бельгию и часть Германии, — была присоединена к римской территории.
Политику Юлия Цезаря в Галлии, Германии, Британии и в особенности на Востоке продолжал его приемный сын Октавиан Август, первый римский император (принцепс). С Августа начинается история Римской империи, продолжавшаяся около 500 лет (I — V века нашей эры).
Организация дипломатического аппарата в эпоху империи. Римская империя создавалась в процессе борьбы Рима с Карфагеном и эллинистическими царствами. Эта борьба содействовала централизации государственной власти. Республиканские учреждения постепенно заменялись бюрократическими императорскими канцеляриями. Все управление государством переходило в руки императора, который управлял страной через посредство многочисленных, зависимых от него чиновников (прокураторов и легатов). Сенат продолжал существовать, но из руководящего органа государства, каковым он был при Республике, превратился в государственный совет.
Соответствующим образом изменилось и управление делами внешней политики и дипломатии. В императорский период (I — V века нашей эры) все дела внешней политики — объявление войны, заключение мира, прием и отправление посольств и пр. — подлежали ведению императора. Дипломатия превращалась в ведомственную функцию и утрачивала демократический характер, который она имела при Республике. Изменилась и роль посла. Послы в императорскую эпоху не выбирались, а назначались, как и все другие чиновники, самим принцепсом. Ему одному они были обязаны и отчетом о своей деятельности. Характерной для Республики гласности и публичной отчетности при Империи тоже не существовало. Со времени императора Клавдия (середина I века) посольскими делами ведала личная канцелярия императора, возглавляемая императорским секретарем. Вместе с тем личная канцелярия императора являлась высшим административным органом всей Империи.
Предлагается выстроить ответы на вопросы по следующему плану:
-
Основные исторические документы по дипломатии изучаемого региона
Ввиду того, что дипломатические документы являются выражением официальной линии данного государства в области международной политики, исходной позицией исследователя при их анализе должно быть общее представление о характере и направленности этой политики. Существенно ли при этом знать, кем именно составлен каждый отдельный документ? Такой вопрос имеет разное п
о важности значение применительно к различным видам дипломатической документации.
Некоторые договоры входят в историю под именами их инициаторов или тех, кто их подписал («пакт Бриана—Келлога» 1928 г., «пакт Молотова—Риббентропа» 1939 г.), но и в этом случае не являются выражением их личной точки зрения. Над текстом договора обычно работает большая группа людей, чьи персональные позиции и мнения никак не отражаются в нем, формулировки тщательно «обкатываются» с использованием имеющихся прецедентов. В договорах важно не личное авторство, а то, что предлагается каждой из сторон и чей проект больше повлиял на окончательную редакцию.
Нота (даже если она идет за личной подписью посла или министра) выражает только официальную позицию ведомства иностранных дел, а не чью-либо персональную точку зрения. Ее форма продиктована требованиями дипломатического этикета и не сохраняет ничего от индивидуальной стилистической манеры ее составителя.
Иначе обстоит дело с такими документами, как донесения послов, где отпечаток личности автора заметен. Посол в своей деятельности проводит официальную линию представляемого им государства, но делает это талантливо или бездарно, может быть дипломатом по призванию или лишь в силу кастовых традиций, благодаря своим политическим или семейным связям, вследствие неудачи на каком-либо ином служебном поприще и т.д. В подобных случаях, когда индивидуальная авторская принадлежность документа должна быть принята во внимание, она устанавливается без особых затруднений. Если документ не опубликован и хранится в архиве, то даже в копии указывается должность составителя, а в подлиннике имеется также и его подпись; если же документ опубликован — соответствующие данные воспроизводятся в справочном аппарате издания. Установив имя и должностное положение автора документа, следует по возможности узнать что-либо и о его деловых качествах, дипломатическом стаже, отношении к данному роду деятельности и т.д.
Подобно любому другому источнику, официальный дипломатический документ должен анализироваться в контексте определенной исторической ситуации. От общей политической обстановки в данном регионе, от конкретного положения дел на дипломатическом фронте данной страны в данный момент зависит характер заключаемых ею международных соглашений, смысл тех или иных демаршей, предпринимаемых ее послами. Существенным условием действительности международного договора является свобода соглашения уполномоченных. Договор, заключенный под давлением извне, — например, когда в стране находятся оккупационные войска другой державы — с точки зрения международного права является недействительным. Между тем в истории нового и новейшего времени известно немало соглашений, навязанных сильным государством слабому с помощью самого грубого нажима. В 1808 г. испанский король Фердинанд VII, будучи пленником Наполеона I во Франции, подписал акт, где отказывался от престола и отдавал свою страну в полновластное распоряжение императора французов. Гитлеровская Германия, осуществив без объявления войны территориальное расчленение Чехословакии путем оккупации Судетской области, в 1939 г. вынудила жертву своей агрессии подписать договор, который post factum санкционировал этот захват и проложил путь последующему превращению собственно Чехии в «протекторат Богемия и Моравия». В дальнейшем оба этих международных акта были признаны недействительными, но так произошло далеко не во всех подобных случаях. Знать, соблюдалась ли при заключении договора свобода соглашения сторон, важно для суждения о характере их взаимоотношений, о том, насколько действительно равноправны партнеры, одинакова ли степень их реальной самостоятельности во внешней политике.
Датировка и установление места происхождения источника в применении к официальной дипломатической документации не вызывают затруднений. Все необходимые сведения на этот счет обычно содержатся в тексте самого исследуемого документа.
Исключительную важность при анализе дипломатических документов приобретает проверка их подлинности, а также полноты и точности их текстов в имеющихся публикациях. История дипломатии в новое и новейшее время изобилует случаями специальной фабрикации фальшивок и фальсификации текстов подлинных документов. В пору существования Священного союза австрийский канцлер Меттерних не раз использовал в своих демаршах перед европейскими дворами псевдореспубликанские документы, фабриковавшиеся по его же приказу тайной полицией в качестве «вещественных доказательств» подготовки всеевропейского восстания. Отто Бисмарк в 1861 г. в бытность посланником Пруссии в Петербурге решил предостеречь Александра II и министра иностранных дел А. М. Горчакова от уступок польскому национальному движению и для пущей убедительности изложил свои соображения от лица прусского министра иностранных дел Шлейница в форме выписки из его письма, которого в действительности не существовало. Хрестоматийно известен факт фальсификации Бисмарком для печати текста депеши о переговорах французского посла с прусским королем в Эмсе летом 1870 г. и роль этого эпизода в развязывании франко-прусской войны.
Фальсификация документов приобретает особенно крупные масштабы тогда, когда они специально извлекаются из тайных дипломатических архивов и подбираются для публикации в определенных политических целях. Выше это было показано на примере «цветных книг» периода Первой мировой войны.
Поэтому подлинность всякого, а в особенности опубликованного дипломатического документа должна быть тщательно проверена всеми доступными исследователю способами: исходя из внутреннего содержания текста, с помощью других источников, по возможности же — по фондам архива, где этот документ должен был сохраниться. В дипломатических архивах фальшивками могут оказаться не документы внутриведомственного характера, а прилагаемые к посольским донесениям бумаги сомнительного происхождения, вроде тех, что сочинялись по указаниям Меттерниха, или пресловутых «документов Сиссона», подложность которых была установлена лишь спустя несколько десятилетий[1]. Если исследователь работает только с опубликованным материалом, он обязан вынести свое суждение о качестве данной публикации в целом и выяснить (путем сравнения с другими документальными изданиями, если таковые имеются), нет ли искажений или пропусков в тексте отдельных вошедших в нее документов.
В задачи источниковедческого анализа дипломатических документов входит и выявление ошибок и опечаток, иногда встречающихся даже в официально опубликованных текстах договоров. Так, например, пропуск целого параграфа в международной конвенции 1929 г. об охране жизни на море был замечен уже после того, как ее ратифицировали США, а в тексте мирного договора 1947 г. с Италией на французском языке одна строка оказалась пропущена и заменена другой. Как и в деловых бумагах, о которых речь шла выше (гл. 4), подобные случайные ошибки в тексте не должны искажать его смысл, а потому их желательно обнаружить и отметить до рассмотрения смысловой, содержательной стороны документа.
Раскрытие содержания официальных дипломатических документов и отделение в них достоверной информации от недостоверной сопряжено с большими трудностями. В новое и новейшее время профессиональный язык дипломатии носит до известной степени условный характер, намеренно избегает резких формулировок, включает в себя обороты, имеющие традиционно принятый «знаковый» смысл: они не должны пониматься буквально, но являются определенным сигналом для партнера или потенциального противника. Есть темы, о которых дипломаты никогда не говорят напрямую. Дипломатические документы изобилуют ссылками на интересы мира и безопасности, национально-государственные интересы данной страны, необходимость защиты ее граждан или подданных, а за этими благозвучными фразами может скрываться агрессия или подготовка к ней, покушение на суверенитет другой страны, вмешательство в ее внутренние дела и т.д.
Преамбула договора о Тройственном союзе говорила о желании заключивших его монархов Германии, Австро-Венгрии и Италии «увеличить гарантии всеобщего мира», о «существенно охранительной и оборонительной природе» договора, о том, что его цель — только обеспечить трех монархов «от угроз, которые могли бы создаться для безопасности их государств и спокойствия Европы»[2]. Преамбула франко-русской военной конвенции точно так же провозглашала стремление договаривающихся сторон «сохранить мир» и объявляла их единственной целью «приготовиться к нуждам оборонительной войны, вызванной нападением сил тройственного союза на ту или другую из них»[3]. В договоре 1903 г. между США и Кубой «право» США на «вмешательство», т.е. военную интервенцию (впоследствии не раз осуществленную), мотивировалось целями «охранения независимости Кубы, поддержания правительства, способного на защиту жизни, собственности и личной свободы» и выполнения обязательств США в отношении Кубы по Парижскому мирному договору с Испанией (1898)[4]. К подобной маскировке обычно прибегают в документах, обнародование которых предусмотрено специально или предполагается как неизбежное (договоры, особенно их преамбулы, ноты и т.д.), в переписке же внутри своего ведомства дипломаты высказываются откровеннее.
«Перевод» с дипломатического языка на язык реальной действительности одновременно позволяет выявить недостоверность, лживость тех доводов, которыми мотивируются некоторые международные акции, или официально принятых их оценок. В циркулярной ноте Талейрана европейским правительствам по поводу введения Наполеоном войск в Швейцарию (1802) утверждалось, что это сделано «не затем, чтобы лишить Швейцарию свободы, но затем, чтобы успокоить раздирающие ее смуты», тогда как никаких «смут» там не было. В 1863 г. Россия и Пруссия, заключив военную конвенцию в целях совместного подавления польского восстания, распространили версию о том, что этот «мятеж» инспирирован во вред обеим западными державами. В подобных случаях исследователя должно предостеречь от излишней доверчивости прежде всего точное знание той исторической обстановки, в которой предпринимались изучаемые им дипломатические действия. Не бесполезно и сравнение с другими, в чем-то аналогичными ситуациями: оно позволяет убедиться в стереотипности употребляемых аргументов.