ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 07.12.2023
Просмотров: 39
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Омский госпиталь:
Коридоры сухие и маркие.
Шепчет старая нянечка:
"Господи!..
До чего же артисты маленькие:"
Мы шагаем палатами длинными.
Мы почти растворяемся в них
С балалайками, с мандолинами
И большими пачками книг:
Что в программе?
В программе - чтение,
Пара песен,
Военных, правильных:
Мы в палату тяжелораненых
Входим с трепетом и почтением:
Двое здесь.
Майор артиллерии
С ампутированной ногой,
В сумасшедшем бою под Ельней
На себя принявший огонь.
На пришельцев глядит он весело:
И другой -
До бровей забинтован, - капитан,
Таранивший "мессера"
Три недели назад над Ростовом:
Мы вошли.
(Выходит группа ребят)
Мы стоим в молчании:
Вдруг срывающимся фальцетом
Абрикосов Мишка отчаянно
Объявляет начало концерта.
А за ним, не вполне совершенно,
Но вовсю запевале внимая,
О народной поем, о священной так,
Как мы ее понимаем:
В ней чужое железо плавится,
В ней и смерть отступать должна.
Если честно признаться,
Нравится нам
Такая война:
Мы поем:
06_Ах, эти тучи в голубом
Мы поем:
Только голос летчика раздается.
А в нем укор:
"Погодите:
Постойте, хлопчики:
Погодите:
Умер майор:"
Балалайка всплеснула горестно.
Торопливо, будто в бреду…
Вот и все о концерте в госпитале в том году…
07_Им было всего лишь 13
Закадровый голос.
Легенды ходят о мужественных защитниках Ленинграда. Находясь в блокадном кольце, в голоде и холоде, жители умирали, но не сдавались. О страшной трагедии тех дней рассказывают странички из дневника 11-летней Тани Савичевой.
Чтец 15.
В нём всего девять страниц. На шести из них – даты. За каждой датой – смерть. Шесть страниц – шесть смертей. Сжатые, лаконичные записи: “28 декабря 1941 года. Женя умерла… Бабушка умерла 25 января 1942-го. 17 марта – Лека умер. Дядя Вася умер 13 апреля. 10 мая – дядя Леша. Мама – 15 мая”. А потом без даты: “Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня ”.
Потерявшую сознание от голода Таню обнаружили санитары, обходившие ленинградские дома. Жизнь едва теплилась в ней. Вместе со 140 другими истощенными голодом ленинградскими детьми девочку эвакуировали в Горьковскую (ныне – Нижегородская) область, в поселок Шатки. Жители несли детям, кто что мог, откармливали и согревали сиротские души. Многие из детей окрепли, встали на ноги. Но Таня так и не поднялась. Врачи в течение 2-х лет сражались за жизнь юной ленинградки, но гибельные процессы в ее организме оказались необратимыми. У Тани тряслись руки и ноги, ее мучили страшные головные боли.
08_Реквием
1 июля 1944 года она умерла.
Чтец 16 (читает на фоне музыки):Илья Малышев. Стихотворение о Тане
9 страничек. Страшные строчки.
Нет запятых, только чёрные точки.
Пусто и тихо в промёрзшей квартире.
Кажется, радости нет больше в мире.
Если бы хлебушка всем по кусочку,
Может, короче дневник был на строчку.
« Маму и бабушку голод унёс.
Нет больше сил и нет больше слёз.
Умерли дядя, сестрёнка и брат
Смертью голодной…» Пустел Ленинград.
Умерли все. Что поделать. Блокада.
Голод уносит людей Ленинграда.
Тихо в квартире. В живых только Таня.
В маленьком сердце столько страданья!
Умерли все! Никого больше нет.
Девочке Тане 11 лет.
Я расскажу вам, что было потом:
Эвакуация, хлеб и детдом
Где после голода, всех испытаний
Выжили все, умерла только Таня.
Девочки нет, но остался дневник –
Детского сердца слёзы и крик.
Дети мечтали о корочке хлеба…
Дети боялись военного неба.
Этот дневник на процессе Нюрнбергском
Был документом страшным и веским.
Плакали люди, строчки читая.
Плакали люди, фашизм проклиная.
Танин дневник – это боль Ленинграда,
Но прочитать его каждому надо.
Словно кричит за страницей страница:
«Вновь не должно это всё повториться!..»
09_Мы помним
Закадровый голос (на фоне музыки).
Самые обездоленные дети войны – малолетние узники фашистских концлагерей. У них отнимали дом, материнскую ласку, у них отнимали Родину, свободу, жизнь… САЛАСПИЛС, БУХЕНВАЛЬД, ОСВЕНЦИМ… – это названия тех лагерей смерти, где человеческая, а тем более детская жизнь не значила ничего, была разменной монетой. Из воспоминаний: «Меня 12-летнюю отправили в лагерь « Балтийский». Поселили нас при госпитале, сделали донорами. У многих выкачивали кровь до капли прямым переливанием. Когда я совсем обессилела, меня заразили туберкулёзом и отправили на уничтожение в другой лагерь. Выжила чудом…» Этих детей уже почти никто не помнит. В концлагерных музеях от них остались груды отобранных кукол да ботиночки и туфельки невеликих размеров…
Чтец 17:Олег Маслов «В Освенциме»
И к небу поднял я глаза,
Его разглядывая вроде, -
Неловко было при народе,
Чтобы текла из них слеза.
Вот за барьером предо мной –
Пинетки, туфли… Неужели
Все их владельцы здесь сгорели,
Сав горьким дымом и золой?!
Вот фотография: дитя
Глядит на стражника, не веря,
Что этот дядя - хуже зверя
И бросит в печь его шутя.
Я ухожу. Скорей, скорей!
О, эти белые дорожки –
Костей рассыпанные крошки
Устлали нынешний музей.
А та слеза – пусть мне она
Не даст спокойно жить на свете,
Чтоб не узнали наши дети,
Что значит плен, фашизм, война.
Чтец 18:Сергей Михалков «Детский ботинок»
Занесенный в графу
С аккуратностью чисто немецкой,
Он на складе лежал
Среди обуви взрослой и детской.
Его номер по книге:
«Три тысячи двести девятый».
«Обувь детская. Ношена.
Правый ботинок. С заплатой...»
Кто чинил его? Где?
В Мелитополе? В Кракове? В Вене?
Кто носил его? Владек?
Или русская девочка Женя?..
Как попал он сюда, в этот склад,
В этот список проклятый,
Под порядковый номер
«Три тысячи двести девятый»?
Неужели другой не нашлось
В целом мире дороги,
Кроме той, по которой
Пришли эти детские ноги
В это страшное место,
Где вешали, жгли и пытали,
А потом хладнокровно
Одежду убитых считали?
Здесь на всех языках
О спасенье пытались молиться:
Чехи, греки, евреи,
Французы, австрийцы, бельгийцы.
Здесь впитала земля
Запах тлена и пролитой крови
Сотен тысяч людей
Разных наций и разных сословий...
Час расплаты пришел!
Палачей и убийц - на колени!
Суд народов идет
По кровавым следам преступлений.
Среди сотен улик -
Этот детский ботинок с заплатой.
Снятый Гитлером с жертвы
Три тысячи двести девятой.
Закадровый голос.
Неугасима память поколений
И память тех, кого мы свято чтим.
Давайте, люди, встанем на мгновенье
И в скорби постоим и помолчим…
10_Минута молчания. Метроном.
Да, много горя принесли война русскому народу. Наверное, не было в стране такой семьи, которой бы не коснулась война…
9 Мая 1945 года впервые праздновался День Победы.
Чтец 19:Игорь Еремин «Возвращение с войны»
Я ждал: отец придет героем,
Сияньем радуя наград
И тем торжественным настроем,
С каким хоть тут же на парад.
Так детство тешится придумкой,
А явь – на голову как снег
Вошел в калитку с тощей сумкой
Полузнакомый человек.
Его таким ни в коем разе
Не ждал я после проводин.
Была рука на перевязи
И орденок всего один.
И блеск в глазах его печальных
Лишь оттенял следы мытарств.
И густ был запах госпитальных
В одежду въевшихся лекарств.
И что в тот миг: любовь, иль жалость,
Иль оба эти чувства враз
Я ощутил?.. Но как-то сжалась
Душа, что слезы вдруг из глаз!
Чтец 20: Ну–ну сынок! - И, сам готовый
Вот-вот слезу пролить, отец
Привлек к себе рукой здоровой:
Не плачь, - сказал. – Войне конец!
И сумку подал, отвлекая
От грустных чувств… Мол, вот смотри,
Не бог весть сумочка какая,
Но есть в ней кое-что внутри.
Я за подарком брал подарок,
И каждый: фляжка на ремне,
Иль электрический фонарик –
Живой восторг рождал во мне.
И так он знать, в глаза бросался,
Что, поглядев со стороны,
Отец и сам заулыбался,
Помолодев, как до войны.
Чтец 19: Как будто б кто раздвинул шторки
И на него луч солнца лег.
И засиял на гимнастерке
Победным блеском орденок.
Потом и впрямь, как на параде,
Мы шли с ним улицей села.
И столько в каждом встречном взгляде
Я видел света и тепла!
К отцу соседи подходили.
Ну вот ведь жив, а ведь иных
Как в сорок первом проводили,
Так хоть бы весточка от них.
И обнимали за беседой,
Как будто брата своего,
И поздравляли - кто с победой,
Кто с возвращением его.
Чтец 21: Валерий Черкесов
На могилу отца не приду,
Потому что не знаю с рожденья,
Где, в каком он скончался году.
Безотцовское поколенье.
- Папа! – звал я ночами. Увы,
Не откликнулся, не появился,
Не погладил моей головы –
Словно с фронта не возвратился.
О война, ты аукнулась так
В наших судьбах и душах!
Невольно
Я сжимаю горячий кулак…
Больно, больно, отец!
Как нам больно.
Чтец 22:Виктор Яганов «Подарок»
Это история. Это не вспомнилось.
Был я тогда совсем ещё юный.
Мне тогда лишь три года исполнилось.
24-е было июня.
Всё позади: утраты и беды.
Всё впереди: дела и свершения.
Год 45-ый, Парад Победы
В день моего рождения.
Мама, какая была погода:
Пасмурно,
Дождь ли шёл травами сочными?
Только я сердцем верю охотно:
У всех на душе было ясно
И солнечно.
Свастика смерти – нет символа злее,
Свастика смерти – как знак покорения,
Пала к подножию Мавзолея,
К детским ногам моего поколения.
Родина-мать, прими обращение:
Спасибо, что нас сберегла,
Как побеги,
Спасибо за то,
Что ты в день рождения
Нам подарила Парад Победы.
Чтец 23: Дедушка. Неизвестный автор.
Когда-то давно мой дедушка
Был мальчишкой таким, как я.
Только детство у него было трудное,
Потому что была война.
Я знаю о ней по книжкам,
Я видел ее в кино -
А дедушка был мальчишкой:
Правда, это было давно.
Он рассказывал мне, как, бывало,
Игрушки откинув прочь,
Работал со старым и малый,
Чтоб солдатам на фронте помочь.
А еще он запомнил, как мама,
Чтобы деток своих спасти,
В тесто отруби добавляла
И пекла этот хлеб в печи.
А еще мне мой дед рассказывал,
Что из картофельной кожуры
Суп варили, и все очень радовались,
Это праздник был для детворы.
Я, конечно, парень неглупый,
Все сумею понять, но никак
Не могу я себе представить,
Чтобы дети жили вот так:
Я хочу тебе, дедушка, милый,
Дать конфеты и шоколад.
Хоть сейчас ты покушай вволю,
И пусть детство вернется назад!
11_Прадедушка (дети вручают ветеранам шоколад и выходят ВСЕ на сцену)
Чтец 24:
Не обожженные сороковыми,
Сердцами, вросшими в тишину,-
Конечно, мы смотрим глазами иными
На нашу большую войну.
Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам
О горьком победном пути,
Поэтому должен хотя бы наш разум
Дорогой страданья пройти!
12_И все о той войне
Закадровый голос.
Каждый год 9 мая во всех уголках нашей страны около Вечного огня застывают в почетном карауле потомки тех, кто, свершив свой ратный подвиг, завещал нам жить в мире и согласии, отдав за это свою жизнь. И пусть пламя Вечного огня, зажженного как символ памяти о жертвах фашизма, как символ скорби о погибших и величайшей гордости за беспримерное мужество, проявленное в боях, освещает наш путь к миру, будит нашу совесть, чтобы мы не забывали уроков истории и не допустили повторения трагедии. Пусть всегда светит солнце, поют птицы, зеленеют поля, но никогда на изумрудной траве вместо росы не сверкают капли чьей-то невинной крови!
Чтец 25:
Я нарисую яркое солнце!
Я нарисую синее небо!
Я нарисую свет в оконце!
Я нарисую колосья хлеба!
Мы нарисуем осенние листья,
Школу, ручей, друзей беспокойных.
И зачеркнем нашей общей кистью
Выстрелы, взрывы, огонь и войны!
Поднимите рисунки выше,
Чтобы все их увидеть могли,
Чтобы всем был сегодня слышен