ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.12.2023
Просмотров: 942
Скачиваний: 2
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
, – говорит он, – и я в тот же миг подниму паруса". Потом он начинает бубнить об осадке, о мелях, о подветренных берегах. Ничего из этого мне не понятно, но пока я улыбаюсь и киваю изредка, он все талдычит свое, и я думаю, если не буду перебивать его достаточно долго, то, глядишь, он сам себя уговорит отплыть. – Мин со всхлипом втянула воздух; глаза вновь защипало. – Только вот не думаю, что есть время, чтобы он сам себя уговаривал. Найнив, они собираются отослать Эгвейн в Шончан, и очень скоро. Илэйн охнула:
– Но почему?
– Она способна отыскивать руду, – с несчастным видом объяснила Мин. – Несколько дней, говорит Эгвейн, а я не знаю, хватит ли нескольких дней, чтобы этот человек успел убедить себя отплыть. Даже если у него это получится, как мы с нее снимем этот ошейник, это порождение Тени? Как мы выведем ее из того здания?
– Жаль, что здесь нет Ранда. – Илэйн вздохнула, а когда подруги повернулись к ней, вспыхнула и торопливо добавила:
– Ну у него же есть меч. Жаль, что у нас нет никого с мечом, хоть одного. Лучше десяти. Сотни.
– Сейчас для нас главное не мечи и не мускулы, – заявила Найнив, – а голова. Мужчины обычно думают волосами на груди. – Она рассеянно провела рукой по своей груди, как будто ощупывая что-то под дубленкой. – Большинство.
– Армия нам бы пригодилась, – сказала Мин. – И побольше. Шончан было не очень много, их превосходили числом, когда с ними столкнулись тарабонцы и Домани, но, судя по тому, что я слышала, Шончан с легкостью одерживали победы во всех сражениях. – Она поспешно оттащила Найнив и Илэйн на противоположную сторону улицы, когда по другой навстречу им показались дамани и су л'дам. Девушка испытала облегчение, обнаружив, что подгонять подруг не надо; обе следили за прошедшими мимо скованными женщинами с не меньшей настороженностью, чем она. – Раз у нас нет армии, нам втроем придется стать этой армией. Надеюсь, кто-то из вас надумает что-нибудь такое, чего я не сумела. Я себе мозги вывихнула и все время спотыкалась – все упирается в ай'дам, в эту привязь с ошейником. Сул'дам никому не позволяют увидеть поближе, как они открывают браслет. Думаю, если надо будет, я сумею вас внутрь провести. Одну – наверняка. Они считают меня прислугой, но у слуг могут быть гости, пока они остаются в комнатах слуг.
Найнив задумчиво нахмурилась, но почти сразу лицо ее прояснилось, обретя целеустремленность.
– Не беспокойся. Мин. У меня есть парочка идей. Я тут времени зря не теряла. Ты отведешь меня к этому человеку. Если договориться с ним окажется труднее, чем с упрямцами в Деревенском Совете, я съем эту шубу.
Илэйн, ухмыляясь, кивнула, и Мин впервые за все время в Фалме почувствовала настоящую надежду. Какое-то мгновение Мин вдруг увидела ауры вокруг обеих женщин. Там была опасность, но этого и следовало ожидать, – но было вдобавок и новое среди тех образов, что она уже видела; порой так случалось. Над головой Найнив плавало мужское кольцо тяжелого золота, и раскаленные докрасна железо и топор – над головой Илэйн. Эти знаки предвещали беды. Мин была уверена, но казались они далекими, где-то в будущем. Всего на миг предстали взору Мин эти знаки, а потом она увидела лишь Илэйн и Найнив, выжидающе глядящих на нее.
– Это внизу, у гавани, – сказала она. Чем ниже спускались женщины по наклонной улице, тем многолюднее становилось. Уличные торговцы терлись возле купцов, что привели фургоны из глубины страны, из внутренних деревень; они уйдут не раньше, чем наступит и минет зима. Лоточники окликали прохожих, фалмийцы в вышитых плащах обходили фермерские семейства в тяжелых дубленках и полушубках. В город из деревень бежали многие, больше, чем с побережья. Мин не видела в этом никакого смысла – они попадали из огня в полымя, променяв возможное появление Шончан на несомненный факт присутствия Шончан повсюду вокруг них. Но до нее доходили слухи, как поступали Шончан, впервые заявившись в деревню, и Мин не слишком-то упрекала селян за страх перед новым посещением. Когда по крутой улице шествовали Шончан или проносили мимо занавешенный паланкин, все кланялись.
Мин была рада, увидев, что Найнив и Илэйн известно про то, что надо кланяться. Обнаженные по пояс носильщики обращали на сгибающихся в поклонах людей не больше внимания, чем надменные солдаты в доспехах, но неисполнение подобной формальности неминуемо навлекло бы на оплошавших неприятности.
Три подруги, идя по улице, разговаривали мало, и Мин поразилась, услышав, что Найнив и Илэйн в городе провели всего на несколько дней меньше, чем она с Эгвейн. Но, подумав мгновение, решила: нет ничего удивительного, что их встреча не состоялась раньше, если не забывать про столпотворение на улицах. Она не стремилась без необходимости проводить время вдалеке от Эгвейн; в душе всегда сидел страх, что вот придет она в разрешенный день навестить Эгвейн и обнаружит, что ее нет. Так и случится. Если только Найнив чего-нибудь не придумает.
В воздухе повеяло солью, пахнуло дегтем, запах стал сильнее. Кружась над головой, кричали чайки. В толпе все чаще теперь попадались матросы, многие, несмотря на холод, по-прежнему босиком.
На вывеске таверны, поспешно переименованной в "Три Цветка Сливы", из-под неряшливо, тяп-ляп намалеванного рисунка по-прежнему проглядывала часть слова "Наблюдающий". Несмотря на толпы снаружи, общая зала оказалась наполовину пуста; цены для многих были чрезмерно высоки, чтобы позволить себе посидеть с кружечкой-другой эля. От пламени, гудящего в очагах в обоих концах залы, растекалось приятное тепло, а сам хозяин таверны, возившийся у стойки, был в рубашке. Набычась, он обозрел трех женщин, и у Мин мелькнула мысль, что лишь ее шончанский наряд не позволил ему выпроводить их вон. По виду Найнив и Илэйн, по их шубам фермерских женщин, ни за что не решишь, что у них водятся лишние деньжата.
Мужчина, которого Мин высматривала, сидел один за столом в углу, на своем обычном месте, и что-то бормотал в кружку с вином.
– Капитан Домон, у вас найдется время поговорить? – спросила Мин.
Он поднял взгляд, проводя ладонью по бороде, и заметил, что девушка не одна. Ей же опять пришла в голову мысль, что бритая верхняя губа выглядит как-то чудно рядом с бородой.
– Ага, ты привела подружек выпить за мой счет, а? Ладно, этот шончанский лорд купил мой груз, так что денежки у меня найдутся. Садитесь. – Илэйн вздрогнула, когда моряк зычно гаркнул: – Трактирщик! Вина сюда!
– Не бойся! – сказала ей Мин, садясь к столу на краешек скамьи. – Он только с виду и голосом медведь медведем.
Илэйн уселась с другого края, всем обликом выражая свое сомнение.
– Медведь, я-то? – засмеялся Домон. – Может, и медведь! Но ты-то как, девочка? Выкинула из головы мысли о том, чтобы отчалить отсюда? Платье-то вроде какот Шончан.
– Никогда! – вскинулась яростно Мин, но при появлении подавальщицы с дымящимся, пахнущим пряностями вином смолкла.
Домон стерегся не меньше Мин. Он обождал, пока девушка не уйдет, получив с него несколько монет за вино, потом произнес:
– Направь меня Удача, девочка, я не хотел тебя обидеть! Люди обычно хотят просто жить, кто бы ни был у них лордами, Шончан или еще кто.
Найнив оперлась руками о стол:
– Мы тоже хотим жить по-своему, капитан, но без всяких Шончан. Как понимаю, вы намерены вскоре отплыть.
– Если б мог, отплыл бы хоть сегодня, – сумрачно сказал Домон. – Каждые два-три дня Турак посылает за мной, а я обязан рассказывать ему истории о всяких древностях, что я видел. По-вашему, как, я на менестреля смахиваю? Я-то думал, состряпаю ему байку-другую и отбуду восвояси, но теперь мне сдается, когда перестану его забавлять, равные ставки будут на то, что он меня отпустит и что голову мне отрубит. Этот человек с виду мягок, но сам тверд как сталь и столь же бессердечен.
– Ваш корабль сумеет уйти от шончанских? – спросила Найнив.
– Направь меня Удача, да сумей я выбраться из гавани без того, чтобы какая-то дамани разнесла "Ветку" в щепки, то без труда уйду. Как только я буду в море, никакой шончанский корабль я не подпущу к себе. Вдоль этого побережья уйма мелководий, а осадка у "Ветки" малая. Я уведу ее в такие воды, куда эти неуклюжие шончанские громадины сунуться не рискнут. В это время года они должны остерегаться ветров в такой близи от берега, и как только моя "Ветка"… Найнив перебила его:
– Тогда мы отплываем с вами, капитан. Нас будет четверо, и надеюсь, у вас все будет готово к отплытию, как только мы ступим на борт.
Домон почесал верхнюю губу пальцем и уставился в вино:
– Ну, раз об этом, то, видите ли, по-прежнему остается вопрос: как выйти из гавани. Эти дамани…
– А что, если я скажу, что вы отплывете с чем-то лучшим, чем дамани – тихо произнесла Найнив. Глаза Мин округлились, когда до нее дошло, к чему клонит Найнив.
Едва слышно Илэйн прошептала:
– И ты еще твердишь мне быть осторожной. Домон не сводил взора с Найнив, и взгляд его был полон настороженности.
– Это вы о чем? – прошептал он.
Найнив расстегнула дубленку и пошарила сзади у шеи, вытянув наконец кожаный шнурок, который прятала под платьем. На шнурке висели два золотых кольца. Увидев одно, Мин задохнулась: это самое тяжелое мужское кольцо она видела, когда на улице читала по Найнив, но девушка поняла, что Домон вытаращил глаза на другое – изящное, сработанное для тонкого женского пальца. Змей, вцепившийся в собственный хвост.
– Вам известно, что оно значит, – промолвила Найнив, начав было снимать кольцо со Змеем со шнурка, но Домон накрыл кольцо ладонью.
– Спрячьте его! – Взгляд моряка в тревоге заметался по сторонам. Насколько могла судить Мин, на их столик никто не смотрел, но вид у Домона был такой, будто в зале каждый повернулся к ним и глядит во все глаза. – Это кольцо опасно! Если его увидят…
– Чтобы вы вспомнили, что оно значит, – сказала Найнив со спокойствием, которому Мин осталось только позавидовать. Найнив вытянула шнурок из ладони Домонаи вновь завязала на шее.
– Знаю я, знаю, – хрипло проговорил капитан. – Знаю я, что оно значит. Может, и будет шанс, если вы… Четверо, говорите? Эта девушка, которой, видно, нравится слушать, что там мелет мой язык, как понимаю, одна из четырех. Потом вы, и… – Он кинул на Илэйн хмурый взгляд.
– Наверняка же этот ребенок не… невроде вас.
Илэйн сердито выпрямилась, но Найнив положила ладонь ей на руку и успокаивающе улыбнулась Домону:
– Она путешествует со мной, капитан. Вас бы удивило, узнай вы, на что мы были способны еще до того, как заслужили право на кольцо. Когда мы отплывем, у вас на корабле будет три женщины, которые, если потребуется, зададут жару любой дамани.
– Три, – прошептал Домон. – Шансы-то есть. Может… – Лицо его на мгновение посветлело, но, когда он посмотрел на собеседниц, вновь стало серьезным. – Я бы прямо сейчас забрал вас на "Ветку" и обрубил концы, но, направь меня Удача, я не могу не сказать вам, с чем вы столкнетесь, если останетесь тут, а может, даже если и отплывете со мной. Послушайте меня и зарубите себе на носу. – Он окинул общую залу еще одним подозрительным взглядом и все равно понизил голос и слова подбирал тщательно. – Видел я, как Шончан захватили… э… женщину, которая носила кольцо вроде вашего. Миловидная, стройная женщина, невысокого роста. С ней был рослый Стр… мужчина, он, сразу видно, знал, как своим мечом орудовать. Верно, кто-то из двоих оплошал, раз Шончан устроили им засаду. Здоровяк уложил шестерых-семерых солдат, прежде чем сам пал. Э-э… женщина… Ее окружили шестью дамани, которые внезапно выскочили из переулков. Мне показалось, она хотела… что-то сделать – вы знаете, что я имею в виду, – но… В таких вещах я ни уха ни рыла. Но мгновение у нее был такой вид, что сейчас всех разом уничтожит, а потом на лице отразился ужас, и она закричала.
– Они отсекли ее от Истинного Источника. – Илэйн побелела как полотно.
– Ничего, – спокойно отозвалась Найнив. – Учинить такое с нами мы не позволим.
– Верю, может статься, будет так, как говорите. Но увиденное я до самой смерти не забуду. "Рима, помоги мне! " Вот что она кричала. И одна из дамани с плачем упала Наземь, а один из тех ошейников они надели на шею… э… той женщине, а я… я убежал. – Он поежился, потер нос и уставился в вино. – Я видел, как захватили трех женщин, и такое зрелище не для моих нервов. Чтобы уплыть отсюда, я бы свою престарелую бабушку на пристани бросил, но я должен был вам рассказать.
– Эгвейн говорила, у них есть две пленницы, – медленно промолвила Мин. – Рима, Желтая, а кто другая, она не знает.
– Найнив ожгла ее взглядом, и она замолчала, вспыхнув. Судя по лицу капитана, вряд ли известие, что Шончан схватили двух Айз Седай, а не одну, способствовало убеждению Домона.
– Но почему?
– Она способна отыскивать руду, – с несчастным видом объяснила Мин. – Несколько дней, говорит Эгвейн, а я не знаю, хватит ли нескольких дней, чтобы этот человек успел убедить себя отплыть. Даже если у него это получится, как мы с нее снимем этот ошейник, это порождение Тени? Как мы выведем ее из того здания?
– Жаль, что здесь нет Ранда. – Илэйн вздохнула, а когда подруги повернулись к ней, вспыхнула и торопливо добавила:
– Ну у него же есть меч. Жаль, что у нас нет никого с мечом, хоть одного. Лучше десяти. Сотни.
– Сейчас для нас главное не мечи и не мускулы, – заявила Найнив, – а голова. Мужчины обычно думают волосами на груди. – Она рассеянно провела рукой по своей груди, как будто ощупывая что-то под дубленкой. – Большинство.
– Армия нам бы пригодилась, – сказала Мин. – И побольше. Шончан было не очень много, их превосходили числом, когда с ними столкнулись тарабонцы и Домани, но, судя по тому, что я слышала, Шончан с легкостью одерживали победы во всех сражениях. – Она поспешно оттащила Найнив и Илэйн на противоположную сторону улицы, когда по другой навстречу им показались дамани и су л'дам. Девушка испытала облегчение, обнаружив, что подгонять подруг не надо; обе следили за прошедшими мимо скованными женщинами с не меньшей настороженностью, чем она. – Раз у нас нет армии, нам втроем придется стать этой армией. Надеюсь, кто-то из вас надумает что-нибудь такое, чего я не сумела. Я себе мозги вывихнула и все время спотыкалась – все упирается в ай'дам, в эту привязь с ошейником. Сул'дам никому не позволяют увидеть поближе, как они открывают браслет. Думаю, если надо будет, я сумею вас внутрь провести. Одну – наверняка. Они считают меня прислугой, но у слуг могут быть гости, пока они остаются в комнатах слуг.
Найнив задумчиво нахмурилась, но почти сразу лицо ее прояснилось, обретя целеустремленность.
– Не беспокойся. Мин. У меня есть парочка идей. Я тут времени зря не теряла. Ты отведешь меня к этому человеку. Если договориться с ним окажется труднее, чем с упрямцами в Деревенском Совете, я съем эту шубу.
Илэйн, ухмыляясь, кивнула, и Мин впервые за все время в Фалме почувствовала настоящую надежду. Какое-то мгновение Мин вдруг увидела ауры вокруг обеих женщин. Там была опасность, но этого и следовало ожидать, – но было вдобавок и новое среди тех образов, что она уже видела; порой так случалось. Над головой Найнив плавало мужское кольцо тяжелого золота, и раскаленные докрасна железо и топор – над головой Илэйн. Эти знаки предвещали беды. Мин была уверена, но казались они далекими, где-то в будущем. Всего на миг предстали взору Мин эти знаки, а потом она увидела лишь Илэйн и Найнив, выжидающе глядящих на нее.
– Это внизу, у гавани, – сказала она. Чем ниже спускались женщины по наклонной улице, тем многолюднее становилось. Уличные торговцы терлись возле купцов, что привели фургоны из глубины страны, из внутренних деревень; они уйдут не раньше, чем наступит и минет зима. Лоточники окликали прохожих, фалмийцы в вышитых плащах обходили фермерские семейства в тяжелых дубленках и полушубках. В город из деревень бежали многие, больше, чем с побережья. Мин не видела в этом никакого смысла – они попадали из огня в полымя, променяв возможное появление Шончан на несомненный факт присутствия Шончан повсюду вокруг них. Но до нее доходили слухи, как поступали Шончан, впервые заявившись в деревню, и Мин не слишком-то упрекала селян за страх перед новым посещением. Когда по крутой улице шествовали Шончан или проносили мимо занавешенный паланкин, все кланялись.
Мин была рада, увидев, что Найнив и Илэйн известно про то, что надо кланяться. Обнаженные по пояс носильщики обращали на сгибающихся в поклонах людей не больше внимания, чем надменные солдаты в доспехах, но неисполнение подобной формальности неминуемо навлекло бы на оплошавших неприятности.
Три подруги, идя по улице, разговаривали мало, и Мин поразилась, услышав, что Найнив и Илэйн в городе провели всего на несколько дней меньше, чем она с Эгвейн. Но, подумав мгновение, решила: нет ничего удивительного, что их встреча не состоялась раньше, если не забывать про столпотворение на улицах. Она не стремилась без необходимости проводить время вдалеке от Эгвейн; в душе всегда сидел страх, что вот придет она в разрешенный день навестить Эгвейн и обнаружит, что ее нет. Так и случится. Если только Найнив чего-нибудь не придумает.
В воздухе повеяло солью, пахнуло дегтем, запах стал сильнее. Кружась над головой, кричали чайки. В толпе все чаще теперь попадались матросы, многие, несмотря на холод, по-прежнему босиком.
На вывеске таверны, поспешно переименованной в "Три Цветка Сливы", из-под неряшливо, тяп-ляп намалеванного рисунка по-прежнему проглядывала часть слова "Наблюдающий". Несмотря на толпы снаружи, общая зала оказалась наполовину пуста; цены для многих были чрезмерно высоки, чтобы позволить себе посидеть с кружечкой-другой эля. От пламени, гудящего в очагах в обоих концах залы, растекалось приятное тепло, а сам хозяин таверны, возившийся у стойки, был в рубашке. Набычась, он обозрел трех женщин, и у Мин мелькнула мысль, что лишь ее шончанский наряд не позволил ему выпроводить их вон. По виду Найнив и Илэйн, по их шубам фермерских женщин, ни за что не решишь, что у них водятся лишние деньжата.
Мужчина, которого Мин высматривала, сидел один за столом в углу, на своем обычном месте, и что-то бормотал в кружку с вином.
– Капитан Домон, у вас найдется время поговорить? – спросила Мин.
Он поднял взгляд, проводя ладонью по бороде, и заметил, что девушка не одна. Ей же опять пришла в голову мысль, что бритая верхняя губа выглядит как-то чудно рядом с бородой.
– Ага, ты привела подружек выпить за мой счет, а? Ладно, этот шончанский лорд купил мой груз, так что денежки у меня найдутся. Садитесь. – Илэйн вздрогнула, когда моряк зычно гаркнул: – Трактирщик! Вина сюда!
– Не бойся! – сказала ей Мин, садясь к столу на краешек скамьи. – Он только с виду и голосом медведь медведем.
Илэйн уселась с другого края, всем обликом выражая свое сомнение.
– Медведь, я-то? – засмеялся Домон. – Может, и медведь! Но ты-то как, девочка? Выкинула из головы мысли о том, чтобы отчалить отсюда? Платье-то вроде какот Шончан.
– Никогда! – вскинулась яростно Мин, но при появлении подавальщицы с дымящимся, пахнущим пряностями вином смолкла.
Домон стерегся не меньше Мин. Он обождал, пока девушка не уйдет, получив с него несколько монет за вино, потом произнес:
– Направь меня Удача, девочка, я не хотел тебя обидеть! Люди обычно хотят просто жить, кто бы ни был у них лордами, Шончан или еще кто.
Найнив оперлась руками о стол:
– Мы тоже хотим жить по-своему, капитан, но без всяких Шончан. Как понимаю, вы намерены вскоре отплыть.
– Если б мог, отплыл бы хоть сегодня, – сумрачно сказал Домон. – Каждые два-три дня Турак посылает за мной, а я обязан рассказывать ему истории о всяких древностях, что я видел. По-вашему, как, я на менестреля смахиваю? Я-то думал, состряпаю ему байку-другую и отбуду восвояси, но теперь мне сдается, когда перестану его забавлять, равные ставки будут на то, что он меня отпустит и что голову мне отрубит. Этот человек с виду мягок, но сам тверд как сталь и столь же бессердечен.
– Ваш корабль сумеет уйти от шончанских? – спросила Найнив.
– Направь меня Удача, да сумей я выбраться из гавани без того, чтобы какая-то дамани разнесла "Ветку" в щепки, то без труда уйду. Как только я буду в море, никакой шончанский корабль я не подпущу к себе. Вдоль этого побережья уйма мелководий, а осадка у "Ветки" малая. Я уведу ее в такие воды, куда эти неуклюжие шончанские громадины сунуться не рискнут. В это время года они должны остерегаться ветров в такой близи от берега, и как только моя "Ветка"… Найнив перебила его:
– Тогда мы отплываем с вами, капитан. Нас будет четверо, и надеюсь, у вас все будет готово к отплытию, как только мы ступим на борт.
Домон почесал верхнюю губу пальцем и уставился в вино:
– Ну, раз об этом, то, видите ли, по-прежнему остается вопрос: как выйти из гавани. Эти дамани…
– А что, если я скажу, что вы отплывете с чем-то лучшим, чем дамани – тихо произнесла Найнив. Глаза Мин округлились, когда до нее дошло, к чему клонит Найнив.
Едва слышно Илэйн прошептала:
– И ты еще твердишь мне быть осторожной. Домон не сводил взора с Найнив, и взгляд его был полон настороженности.
– Это вы о чем? – прошептал он.
Найнив расстегнула дубленку и пошарила сзади у шеи, вытянув наконец кожаный шнурок, который прятала под платьем. На шнурке висели два золотых кольца. Увидев одно, Мин задохнулась: это самое тяжелое мужское кольцо она видела, когда на улице читала по Найнив, но девушка поняла, что Домон вытаращил глаза на другое – изящное, сработанное для тонкого женского пальца. Змей, вцепившийся в собственный хвост.
– Вам известно, что оно значит, – промолвила Найнив, начав было снимать кольцо со Змеем со шнурка, но Домон накрыл кольцо ладонью.
– Спрячьте его! – Взгляд моряка в тревоге заметался по сторонам. Насколько могла судить Мин, на их столик никто не смотрел, но вид у Домона был такой, будто в зале каждый повернулся к ним и глядит во все глаза. – Это кольцо опасно! Если его увидят…
– Чтобы вы вспомнили, что оно значит, – сказала Найнив со спокойствием, которому Мин осталось только позавидовать. Найнив вытянула шнурок из ладони Домонаи вновь завязала на шее.
– Знаю я, знаю, – хрипло проговорил капитан. – Знаю я, что оно значит. Может, и будет шанс, если вы… Четверо, говорите? Эта девушка, которой, видно, нравится слушать, что там мелет мой язык, как понимаю, одна из четырех. Потом вы, и… – Он кинул на Илэйн хмурый взгляд.
– Наверняка же этот ребенок не… невроде вас.
Илэйн сердито выпрямилась, но Найнив положила ладонь ей на руку и успокаивающе улыбнулась Домону:
– Она путешествует со мной, капитан. Вас бы удивило, узнай вы, на что мы были способны еще до того, как заслужили право на кольцо. Когда мы отплывем, у вас на корабле будет три женщины, которые, если потребуется, зададут жару любой дамани.
– Три, – прошептал Домон. – Шансы-то есть. Может… – Лицо его на мгновение посветлело, но, когда он посмотрел на собеседниц, вновь стало серьезным. – Я бы прямо сейчас забрал вас на "Ветку" и обрубил концы, но, направь меня Удача, я не могу не сказать вам, с чем вы столкнетесь, если останетесь тут, а может, даже если и отплывете со мной. Послушайте меня и зарубите себе на носу. – Он окинул общую залу еще одним подозрительным взглядом и все равно понизил голос и слова подбирал тщательно. – Видел я, как Шончан захватили… э… женщину, которая носила кольцо вроде вашего. Миловидная, стройная женщина, невысокого роста. С ней был рослый Стр… мужчина, он, сразу видно, знал, как своим мечом орудовать. Верно, кто-то из двоих оплошал, раз Шончан устроили им засаду. Здоровяк уложил шестерых-семерых солдат, прежде чем сам пал. Э-э… женщина… Ее окружили шестью дамани, которые внезапно выскочили из переулков. Мне показалось, она хотела… что-то сделать – вы знаете, что я имею в виду, – но… В таких вещах я ни уха ни рыла. Но мгновение у нее был такой вид, что сейчас всех разом уничтожит, а потом на лице отразился ужас, и она закричала.
– Они отсекли ее от Истинного Источника. – Илэйн побелела как полотно.
– Ничего, – спокойно отозвалась Найнив. – Учинить такое с нами мы не позволим.
– Верю, может статься, будет так, как говорите. Но увиденное я до самой смерти не забуду. "Рима, помоги мне! " Вот что она кричала. И одна из дамани с плачем упала Наземь, а один из тех ошейников они надели на шею… э… той женщине, а я… я убежал. – Он поежился, потер нос и уставился в вино. – Я видел, как захватили трех женщин, и такое зрелище не для моих нервов. Чтобы уплыть отсюда, я бы свою престарелую бабушку на пристани бросил, но я должен был вам рассказать.
– Эгвейн говорила, у них есть две пленницы, – медленно промолвила Мин. – Рима, Желтая, а кто другая, она не знает.
– Найнив ожгла ее взглядом, и она замолчала, вспыхнув. Судя по лицу капитана, вряд ли известие, что Шончан схватили двух Айз Седай, а не одну, способствовало убеждению Домона.