Файл: Роберт Джордан Великая охота.doc

Тем не менее он вдруг впился в Найнив взглядом и сделал долгий глоток вина.

– Вот, значит, зачем вы здесь. Чтобы освободить… тех двух? Вы говорили, вас будет трое.

– Вы знаете то, что вам надо знать, – отрезала Найнив. – Вы должны быть готовы мгновенно отплыть, в любое время в течение двух-трех следующих дней. Согласны или останетесь тут ждать, отрубят они вам голову под конец или нет? Есть и другие корабли, капитан, и я намерена сегодня же договориться об отплытии на каком– нибудь из них. Мин затаила дыхание, крепко стиснула под столомсплетенные пальцы.

В конце концов Домон кивнул:

– Я буду готов.

Когда подруги вышли на улицу. Мин изумилась, увидев, как Найнив, едва закрылась дверь, тяжело привалилась к стене таверны.

– Найнив, ты больна? – озабоченно спросила она. Найнив глубоко вздохнула и выпрямилась, одергиваядубленку.

– С некоторыми людьми, – заметила она, – нужнобыть уверенной. Если покажешь им хоть проблеск колебаний, они увлекут тебя куда-нибудь, куда тебе совсем не надо. Свет, как я боялась, что он скажет "нет"! Идем, нам еще нужно обмозговать наши планы. Поразмыслить надо, остались еще одна или две маленьких проблемы.

– Надеюсь, Мин, ты ничего не имеешь противрыбы, – сказала Илэйн.

Одна или две маленькие проблемы? – думала Мин, шагая за Найнив и Илэйн. Она очень надеялась, что Найнив не просто опять "была уверена".

---

ГЛАВА 44. Дальше поскачут пятеро

Перрин опасливо посматривал на селян, смущенно поддергивая чересчур короткий плащ, вышитый на груди и даже с незалатанными прорехами, но ни один из местных жителей не взглянул на него дважды, невзирая на куда как странное сочетание предметов одежды и топор у бедра. Хурин был облачен в куртку с синими спиралями по груди, поверх которой был надет его собственный плащ; Мэта вырядили в мешковатые шаровары, заправленные в сапоги и гармошкой собравшиеся у голенищ. Ничего более подходящего не удалось отыскать тогда в заброшенной деревне. Перрин задумался, не окажется ли вскоре покинутой и эта. Половина каменных домов уже опустела, и перед гостиницей, дальше по немощеной улице, стояли три запряженные волами телеги, неимоверно нагруженные. Громадные курганы скарба скрывались под стянутой веревками парусиной, к повозкам жались домочадцы. Перрин смотрел на них, сбившихся в кучки и прощающихся с теми, кто оставался, по крайней мере на время, и решил, что нельзя сказать, будто интерес к чужакам со стороны жителей деревни отсутствует; они тщательно избегали смотреть на Перрина и его товарищей. Эти люди научились не выказывать любопытства к чужакам, даже если те явно не были Шончан. В эти дни на Мысе Томан чужаки могут быть опасными. В других деревнях им довелось столкнуться с тем же самым умышленным безразличием. В пределах нескольких лиг от побережья здесь было еще больше городков, каждый из которых считал себя независимым. Во всяком случае так они заявляли до прихода Шончан.

– Говорю, пора на лошадей – и ходу, – сказалМэт, – пока они не решили порасспрашивать нас. Когда-нибудь должно же такое случиться в первый раз. Хурин глядел на большой круг почерневшей земли, изуродовавший бурую траву деревенской площади. Вид у кострища был давнишний, но никто пальцем о палец неударил, чтобы вычистить это пятно.

– Около шести-восьми месяцев, – пробормотал он, – а до сих пор воняет. Целиком Совет Деревни ссемьями. Зачем им нужно такое делать?

– Кто знает, зачем они это делают? – пробормотал Мэт. – Судя по всему, чтоб людей убивать, Шончан причин не надо. Во всяком случае таких, что я мог быпридумать.

Перрин на обугленное пятно старался не смотреть.

– Хурин, ты уверен насчет Фейна? Хурин? – Трудно было заставить нюхача обратить внимание на что-нибудь иное, с тех пор как они въехали в деревню. – Хурин!

---

– А, что? Ох, Фейн. Да. – Ноздри Хурина раздулись, и он тотчас же сморщил нос. – Ошибки нет, пусть даже след и стар. По сравнению с ним Мурддраал благоухает как роза. Точно, он прошел тут, но, по-моему, он был один. Во всяком случае без троллоков, и если с ним шли Приспешники Темного, они немного отстали.

У гостиницы возник какой-то переполох, люди кричали и указывали куда-то. Не на Перрина и двух его товарищей, а на что-то, чего Перрин не видел, в невысоких холмах к востоку от деревни.

– Теперь-то мы к лошадям? – поинтересовался Мэт. – Нарвемся еще на Шончан.

Перрин кивнул, и они побежали туда, где за брошенным домом привязали своих лошадей. Когда Мэт и Хурин исчезли за углом дома, Перрин обернулся на гостиницу и замер в изумлении. В городок длинной колонной втягивались Чада Света.

Он устремился за друзьями:

– Белоплащники!

Они помедлили лишь мгновение, недоверчиво глядя на Перрина, потом попрыгали в седла. Стараясь скакать так, чтобы между ними и главной улицей деревни были дома, три всадника галопом вылетели из деревни, держа на запад и поглядывая через плечо, нет ли погони. Ингтар наказал разведчикам избегать всего, что могло бы замедлить движение отряда, а Белоплащники наверняка быстро их не отпустят, начав задавать вопросы, даже если и получат удовлетворяющие их ответы. Перрин оглядывался даже с большей тревогой, чем его товарищи: у него имелись свои резоны не желать встреч с Белоплащниками. Топор в моих руках. Свет, чего бы я не отдал, лишь бы изменить это!

Скоро деревню скрыли холмы с редкими лесками, и Перрину начало казаться, что, быть может, их ничто вообще не преследует. Он натянул поводья и, подняв руку, попросил спутников остановиться. Когда они подчинились, вопросительно глядя на него, Перрин прислушался. Слух у него стал острее прежнего, но стука копытон не слышал.

Неохотно он мысленно потянулся, выискивая волков. Почти сразу обнаружил их, небольшую стаю, расположившуюся на дневку в холмах выше той деревни, которую только что покинули Перрин и его друзья. Несколько мгновений удивления, столь сильного, что Перрин почти решил – оно его собственное. Да, до этих волков доходили слухи, но по-настоящему они не верили, что есть двуногие, которые могут говорить с их племенем. Он взмок от пота за те мгновения, что представлялся волкам, – вопреки своему нежеланию он передал образ Юного Быка и прибавил свой запах, согласно обычаю, принятому у волков. Первые встречи и знакомства волки обставляли немалыми формальностями, но в конце концов свою просьбу Перрин передать сумел. Вообще-то волков не интересовали двуногие, не способные говорить с ними, но все-таки они незаметно скользнули вниз взглянуть на деревню, не обнаруженные слабыми глазамидвуногих.

---

Очень скоро Перрину в ответ пришли образы – то, что увидели волки. Люди в белых плащах окружают дома, скачут между домов, скачут вокруг деревни, но деревню никто не покидал. Тем более в западном направлении. Волки сказали, что на запад движутся – как они вынюхали – только сам Юный Бык и двое других двуногих стремя высокими твердоногими.

С чувством благодарности и облегчения Перрин разорвал контакт. И заметил, что Мэт с Хурином во все глазасмотрят на него.

– Они за нами не скачут, – сказал он.

– С чего ты так уверен? – спросил у него Мэт.

– Да вот уверен! – огрызнулся Перрин, потом потише и помягче: – Просто уверен.

Мэт открыл рот, закрыл, потом произнес:

– Ладно, если они за нами не гонятся, то, по-моему, надо вернуться к Ингтару и пойти по Фейнову следу. До кинжала ближе не будет, если просто стоять тут.

– В такой близи от деревни мы следа взять потом не сможем,

– сказал Хурин. – Без риска наскочить на Белоплащников. По-моему, вряд ли такой сюрприз понравится Лорду Ингтару, да и Верин Седай тоже.

Перрин кивнул:

– Тогда мы пройдем по нему несколько миль. Но смотрите в оба. Теперь мы совсем недалеко от Фалме. Ничего хорошего не будет, если мы ускользнем от Белоплащников и нарвемся на шончанский дозор.


Когда трое всадников вновь пустились рысью, Перрин задумался, что же делают в той деревне Белоплащники?

Легион прочесывал и окружал городок, а Джефрам Борнхальд, сидя в седле, смотрел пристально на деревенскую улицу. Что-то было такое в том широкоплечем мужчине, исчезнувшем с глаз мгновение назад, что-то такое копошилось в памяти. Да, разумеется! Тот парень, который выдавал себя за кузнеца. Как же он назвался?

Байар, приложив руку к сердцу, остановил коня перед ним:

– Деревня занята, посты выставлены, милорд Капитан.

Жители деревни в тяжелых тулупах взволнованно суетились, бестолково метались туда-сюда, а солдаты в белых плащах сгоняли их к перегруженным телегам, в одну кучу перед гостиницей. Плачущие дети цеплялись за материнские юбки, но непокорства никто не выказывал. Потухшие глаза глядели с лиц взрослых, безучастно ожидающих того, что с ними будет – все равно что. Последнему обстоятельству Борнхальд был только благодарен. Он не испытывал никакого желания наказывать в назидание другим кого-нибудь из этих людей, да и времени зря терять не хотел.

---

Спешившись, Борнхальд кинул уздечку одному изДетей:

– Байар, проследи, чтобы людей накормили. Загоните пленников в гостиницу, пусть возьмут еды и воды сколько унесут, а после забейте все двери, закройте и заколотите ставни. Дайте им понять, что я оставляю людей для охраны, ясно?

Байар опять коснулся груди рукой и, резко поворотив лошадь, стал выкрикивать приказания. Селян заново принялись загонять, теперь в гостиницу с плоской крышей, другие Чада тем временем начали шарить по домам в поисках гвоздей и молотков.

Глядя в угрюмые лица, цепочкой проходившие мимо, Борнхальд думал, что минет два или три дня, прежде чем в селянах пробудится достаточно смелости, чтобы вырваться из гостиницы и понять, что никакой охраны нет. Два или три дня

– вот и все, что ему нужно, но он не хотел рисковать, не хотел, чтобы, обнаружив его присутствие, Шончан поднялись по тревоге.

Оставив позади часть своих людей – чтобы Вопрошающие поверили, будто легион в полном составе рассредоточен по Равнине Алмот, он провел более чем тысячу Детей Света почти через весь Мыс Томан, не подняв, насколько он знал, тревоги. Три стычки с шончанскими дозорами закончились быстро. Шончан попривыкли встречаться с разгромленными толпами; Чада Света оказались неприятным и неожиданным сюрпризом. Однако Шончан, как и орды Темного, знали, как воевать, и Борнхальд не сдержал внутренней дрожи, вспомнив ту схватку, что стоила ему более пятидесяти человек. Он по-прежнему не был уверен, какая из двух утыканных стрелами женщин, которых он рассматривал после боя, была Айз Седай.

– Байар! – Один из солдат Борнхальда подал ему воды в глиняной чашке, взятой с одной из повозок; вода ледяным холодом ожгла горло.

Узколицый мужчина склонился с седла:


– Да, милорд Капитан?

– Когда я. вступлю в бой с врагами, Байар, – медленно, с расстановкой, произнес Борнхальд, – ты в нем участия принимать не будешь. Ты будешь наблюдать за боем издали и о том, что случится, отвезешь сообщение моему сыну.

– Но, милорд Капитан!..


– Таков мой приказ, чадо Байар! – рявкнул он. – Ты подчинишься ему, да?

Байар одеревенел спиной и уставился прямо перед собой.

– Как прикажете, милорд Капитан.

С минуту Борнхальд не сводил с подчиненного напряженного взора. Этот человек сделает так. как ему скажут, но было бы лучше подкрепить поручение другой причиной, повесомее, чем просто сообщить Дэйну, как умер его отец. Нельзя сказать, чтобы он не обладал сведениями, крайне необходимыми в Амадоре. После той стычки с Айз Седай – одна из них была ею или же обе? Тридцать шончанских солдат, хороших бойцов, и две женщины стоили вдвое больших потерь! – после такой стычки Борнхальд больше не надеялся живым уйти с Мыса Томан. На тот маловероятный случай, если об этом не позаботятся Шончан, то, скорей всего, тогда позаботятся Допросники.

---