ВУЗ: Не указан

Категория: Реферат

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 12.12.2023

Просмотров: 38

Скачиваний: 2

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.


В ноябре 1909 г. в докладе на конференции кадетской партии П.Н. Милюков отнес все политические партии к четырем течениям. Первое – это «демократический монархизм», к которому относились консервативные партии, главная цель которых – сохранение старого политического порядка. Термин «демократический» обозначал стремление правых опереться на широкие крестьянские массы. Октябристов и близкие к ним группы он назвал «буржуазными конституционалистами», которые не имеют серьезной социальной опоры и поэтому вынуждены искать союза с бюрократией. Свою партию Милюков отнес к течению «демократического конституционализма», для которого характерно «соединение радикальной политической и радикальной социальной программ» [22, с. 240]. Главная цель этого течения – обновление России путем легальной конституционной борьбы, а основная социальная опора – городская демократия. Наконец, четвертое течение – левые партии, которые Милюков не стал подробно разбирать из-за их скромной роли в III Думе.

Таким образом, несмотря на небольшую разницу в терминологии П.Н. Милюкова и А.А. Кизеветтера, их общая позиция оставалась неизменной: на политической арене России боролись четыре группы партий, объединенные в два больших блока – правительственный (правый) и оппозиционный (левый). Эта позиция вполне со-

ответствовала взглядам кадетов о противостоянии в дореволюционной России двух лагерей – власти и общества. Октябристов кадеты всегда относили к правым партиям, хотя и допускали тактические соглашения с ними. Термин «либерализм» кадеты по отношению к своей партии не использовали, а применяли его лишь к октябристам и близким к ним организациям, прежде всего за их буржуазный характер.

Октябристы в свою очередь делили все партии на три большие группы: левые, правые и партии центра посредине. Свою партию они ставили в центре, называя ее конституционно-монархической [18, с. 118]. К своим союзникам октябристы относили Торговопромышленную партию, Партию правового порядка, Прогрессивноэкономическую партию и другие близкие организации. Кадетов они считали радикалами, относили к левому спектру, к оппозиции, но не смешивали с революционерами. А.И. Гучков называл кадетов буржуазно-радикальной партией [18, с. 160].

На расширенном заседании ЦК октябристов 30 ноября 1906 г. А.И. Гучков назвал кадетов «злейшими врагами обновления России» [17, с. 292]. Высказываний подобного рода можно немало найти в протоколах съездов и заседаний ЦК Союза 17 октября. Основные претензии октябристов к ПНС заключались в том, что кадеты стремились установить парламентский строй, при котором монарх лишится реальной власти, в национальном вопросе они допускали автономию, что могло привести к распаду России, в своей тактике были готовы пойти на союз с левыми партиями, от которых октябристы резко отмежевались. Нет никаких сомнений – октябристы ни в коей мере не относили себя к одному политическому лагерю с кадетами.


В среде октябристов термин «либерализм» также не пользовался популярностью и применялся по отношению к своей партии крайне редко. В агитационно-пропагандистской литературе октябристы, как, впрочем, и кадеты, подчеркивали демократизм и конституционализм своей партии. Лишь А.И. Гучков в своих речах иногда связывал октябризм с либерализмом [18, с. 174]. В то же время бывали случаи, когда на местах в 1905–1906 гг. возникали близкие к октябристам политические организации, использовавшие термин «либерализм» в своем названии: в Омске – Русский либеральный союз, в Перми – Конституционно-либеральная партия [24, с. 93, 126]. Обе они в дальнейшем примкнули к Союзу 17 октября. Позднее, в эмиграции, некоторые октябристы относили свою партию к умеренно-либеральным течениям общественной мысли [19, с. 21].

В 1905–1907 гг. социалисты имели свою версию расстановки партийно-политических сил. Ю.О. Мартов разделил все политические партии на четыре группы. На правом фланге – монархические партии (реакционно-консервативные). К партиям центра он отнес Союз 17 октября, Торгово-промышленную партию и другие политические группировки буржуазии. Среди левых партий он выделял две группы – либерально-демократические (кадеты, Партия демократических реформ) и революционные [9, с. 244]. Очевидно сходство классификации Мартова и Милюкова – у обоих два больших блока (правые и левые), а в них по две группы партий. Разница лишь в том, что для меньшевиков кадеты являются либералами, а для кадетов – октябристы.

Иначе классифицировал партии В.И. Ленин. Разница в подходах вытекала из того, что он классифицировал политические партии по классовому признаку, а Мартов – по отношению к самодержавию. Ленин видел в борьбе партий полное и оформленное выражение политической борьбы классов, а меньшевики – борьбу между разными классами современного общества за свои интересы. Поэтому Мартов объединял либералов и революционеров общим понятием «левые партии», поскольку в 1905–1907 гг. они сходились в своем неприятии существующего строя. Ленин же считал кадетов не либеральными демократами, а либерально-монархической партией. В феврале 1906 г. в проекте резолюций к Объединительному съезду РСДРП он поделил партии на реакционные, либеральномонархические и революционно-демократические. К правому крылу либерально-монархических партий Ленин отнес Союз 17 октября и близкие к нему организации. Все они представляли собой «классовые организации помещиков и крупной торгово-промышленной буржуазии, явно контрреволюционные, но еще не заключившие сделки о дележе власти с самодержавной бюрократией». К либеральномонархическим партиям левого толка Ленин отнес кадетов и Партию демократических реформ, которые не были определенными классовыми организациями и постоянно колебались между «демократической мелкой буржуазией и контрреволюционными элементами крупной, между стремлением опереться на народ и боязнью его революционной самодеятельности» [6, с. 232–233].



У социал-демократов различных оттенков либерализм кадетов не вызывал сомнений. Иное дело – октябристы. В.И. Ленин, с одной стороны, подчеркивал классовое сходство кадетов и октябристов, близость их друг с другом, а с другой – видел принципиальные различия, относя их к разным типам партий. По мере изменения политической ситуации Ленин называл октябристов то правыми либералами, то черносотенной партией, то помещал их между черносотенцами и либералами (кадетами).

В 1907 г. В. Меч (Мачинский) дал меньшевистское определение либерального движения: «Это – все те прогрессивные направления, которые, борясь с правовыми неравенствами и привилегиями феодального порядка, ограничиваются требованием лишь относительного, "буржуазного" равноправия, не доходя до признания полного общественного равенства, как равенства всех социальных, внеорганических условий человеческой борьбы за существование». Меч писал, что либерализм весьма многообразен и в нем возможны «очень многие типы политических стремлений». К умеренному, цензовому либерализму крупной буржуазии и части землевладельцев, выступавших за скромные конституционные политические реформы, он относил Партию правового порядка, Торгово-промышленную и Союз 17 октября. Особую разновидность цензового либерализма составлял славянофильский либерализм некоторых кругов поземельного дворянства, объединившихся в Партию правового порядка и частично в Союз 17 октября: «…это не буржуазный уже, но аристократический либерализм: он строит на своих субъективных и доброжелательных барских чувствах систему объективно-хищную и деспотичную» [10, с. 5, 12].

Другой тип либерализма Меч назвал буржуазноинтеллигентским, главная социальная опора которого – интеллигенция, для которой политическая свобода является «особенно ценной уже и сама по себе, как самоцель, как свобода его деятельности и общественного возвышения» [10, с. 14]. Поэтому политический либерализм этого типа отличается наибольшей непосредственностью и прочностью. Однако, подчеркивал Меч, политическая свобода для интеллигенции является очень умеренной с точки зрения широких народных масс. Поэтому демократизм буржуазно-интеллигентского либерализма является лишь относительным по сравнению с цензовым либерализмом. Выразителем данного типа либерализма является, естественно, кадетская партия. Между умеренным, цензовым и буржуазно-интеллигентским либерализмом Меч расположил земский конституционализм, выражавший интересы передового землевладельческого дворянства и наиболее обеспеченной группы лиц свободных профессий.


Меньшевистские авторы, как и большевистские, неоднозначно относились к октябристам и близким к ним партиям, то признавая их либеральный характер, то нет. Этот вопрос был подробно рассмотрен в третьем томе «Общественное движение в России в начале ХХ века» в статье Ф.И. Дана и Н. Черванина (Ф.А. Липкина) о Союзе 17 октября. По их мнению, октябристы, зародившиеся в земскодворянской среде, вели свое начало от консервативного меньшинства ноябрьского земского съезда 1904 г. После Декабрьского вооруженного восстания 1905 г. в «октябризм» хлынули элементы, «сгруппированные под руководством бюрократии в различные "партии порядка", задача которых – борьба с революционным движением» [15, с. 161]. В то же время в партии октябристов в первое время имелось и либеральное течение, желавшее сочетать поддержку правительства с отстаиванием либеральной программы (Д.Н. Шипов, П.А. Гейден). Но постепенно оно ослабевало: «Умеренный либерализм программы Союза стушевался перед готовностью активно поддерживать контрреволюцию в ее истребительной войне против народных масс» [15, с. 179]. Летом 1906 г. Шипов, Гейден и их сторонники вышли из Союза 17 октября из-за несогласия с поддержкой А.И. Гуковым репрессивных мер П.А. Столыпина и образовали Партию мирного обновления. После их ухода октябристы окончательно утратили свой либерализм. Сдвиг октябристов вправо Н. Череванин объяснял реакционными настроениями в земстве в 1906–1907 гг., приведя цифровые данные изменения состава председателей земских управ в ходе выборов гласных 1906–1907 гг., из чего сделал вывод, что «новая тактика октябристов получила признание и санкцию со стороны земства» [15, с. 208].

Дальнейшая эволюция октябристов все более превращала их в правительственную партию, поскольку, по мнению меньшевиков, они «гораздо более соответствуют настроению бюрократии, чем крайне правые, т.к. революционная гидра еще как будто не вполне раздавлена, и бюрократии поэтому невыгодно еще становиться на почву ликвидации обещаний Манифеста 17 октября. Позиция октябристов, объявляющая революцию единственным препятствием для установления обновленного строя, чрезвычайно выгодна в данный момент бюрократии, обеспечивая ей при водворении "порядка" сочувствие даже умеренно-конституционных элементов имущих классов». Одобрение октябристами роспуска II Государственной думы завершило их слияние с бюрократией – с этого момента октябристы «теряют свое лицо, сливаются в одну общую реакционную массу с правыми» [15, с. 223]. Так в итоге меньшевики отлучили октябристов от либерализма.


В отличие от социал-демократов социалисты-революционеры не ставили знак равенства между понятиями «буржуазия» и «либерализм», считая, что со времен Великих реформ буржуазия и власть связаны прочными узами, а значит, политическое освобождение страны – дело русской интеллигенции и рабочего класса. Интеллигенция, по теории эсеров, была внеклассовой политической силой, подразделявшейся на «трудовую», социалистическую, и «нетрудовую», либеральную. Последней отводилась роль носительницы идей либерализма. Эсеры считали российский либерализм внеклассовым, чисто интеллигентским течением, который в какой-то мере отстаивал чисто народные интересы, а с другой стороны, был связан с интересами русской буржуазии. Либерализму отводилось промежуточное место между «рабочим классом» и лагерем контрреволюции, куда включали землевладельцев, буржуазию и чиновничье-бюрократический аппарат [7, с. 101].

Собственно либеральными эсеры считали партию кадетов и близкие к ней организации. Союз 17 октября они не считали ни интеллигентским, ни либеральным политическим течением, относя его к помещичье-буржуазным, антинародным организациям. В отличие от социал-демократов разных оттенков эсеры не видели каких-либо принципиальных отличий между октябристами и правыми консервативными партиями, считая тех и других оплотом самодержавнополицейского строя.

В основе консервативного взгляда на либерализм лежала системообразующая идея о том, что либерализм как порождение западной цивилизации несвойствен историческим реалиям России, идущей своим путем. Либеральные идеи, пересаженные на российскую почву, оказались догматическими и отвлеченными, их усвоили оторванные от народа чиновники и интеллигенция, взявшие курс на борьбу с исторической властью (монархией). Правая публицистика применяла термин «либерализм» к С.Ю. Витте как автору Манифеста 17 октября 1905 г., чиновникам, выступавшим за кардинальные реформы, октябристам, но не к кадетам, которые рассматривались как радикальная революционная партия. Впрочем, говорить о какойлибо сложившейся системе взглядов консерваторов на либеральные политические партии не приходится.

Таким образом, в общественной мысли России начала ХХ в. не наблюдалось единства по проблеме идентификации либеральных политических партий. Кадеты дистанцировались от термина «либерализм», социал-демократы связывали его с буржуазией, для консерваторов он обозначал ненавистное им западное влияние «антирусских сил». Отсутствие консенсуса по данному вопросу лишний раз подтверждает неприятие значительной частью российского социума либеральных ценностей, что исключало для страны саму возможность развития по реформаторскому пути.