Файл: Под Москвой глазами немцев (немецкие историки и очевидцы о битве за Москву).docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 09.01.2024
Просмотров: 132
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Несмотря на тактические удачи, и общее приближение к Москве, положение немецкой армии лишь усугублялось. По мере приближения ноября, в немецких мемуарах прослеживается постепенный рост пессимизма. Если 30 сентября воспринималось как начало очередной и блестящей победы, то к ноябрю все мечтания уже были развеяны – ситуация не предвещала ничего хорошего. Помимо уже имевшихся проблем с дорогами, а следовательно, и снабжением, приведшим к тому, что основным средством перевозки снаряжения стали лошади, сопротивление советских солдат лишь росло, немецкие войска несли всё большие и большие потери, а генералитет уже точно оставил все сомнения – до наступления холодов Москву взять не получится. В общем-то, так и произошло. С началом ноября начались заморозки, которые поначалу были приняты с оптимизмом, ведь дороги замёрзли и по ним вновь стало возможно передвигаться, однако заморозки переросли в морозы, к которым немецкая армия готова совершенно не была. Намереваясь закончить войну до наступления Зимы, о заготовках тёплой одежды особо не задумывались, а когда пришлось задуматься – было поздно. И самое интересное состоит не в том, что одежду не сумели заготовить - даже наоборот - склады в Варшаве были заполнены, а в том, что не имелось достаточно ресурсов для осуществления перевозки этой одежды. Командующий 2-ой танковой группой, Хайнц Гудериан пишет: «Гитлер вспылил: «Это неправда. Генерал-квартирмейстер сообщил мне, что зимнее обмундирование отправлено». Я: «Конечно, обмундирование отправлено, но оно до нас еще не дошло. Я проследил его путь. Обмундирование находится в настоящее время на железнодорожной станции в Варшаве и уже в продолжение нескольких недель никуда не отправляется из-за отсутствия паровозов и наличия пробок на железных дорогах. Наши требования в сентябре и октябре были категорически отклонены, а теперь уже слишком поздно что-либо сделать»2. Упомянутая выше грязь приводила к постоянным поломкам техники, осуществляющей снабжение, и когда наступили морозы – оказалось, что снабжение не на чем осуществлять. И если автомобили и грузовики пострадали в первую очередь от плохих дорог, то паровозов не хватало не в последнюю очередь благодаря действиям партизан, которые с первых дней войны начали сеять разлад в немецком тылу. Вот и получается: сильнейшее сопротивление и героизм советских войск, большие потери, приводящие к повышенным запросам снабжения, и отсутствие техники, которая могла бы это снабжение осуществлять. И к тому же действия партизан, начинающиеся морозы и недостаток личного состава. Всё это сигнализировало о явной неспособности вермахта осуществлять дальнейшее наступление на Москву, однако верховное командование было непреклонно – наступление продолжилось.
30 октября была окончательно прорвана Можайская линия обороны, и несмотря на краткую остановку наступления, ввиду проблем снабжения топливом, 4-я армия и 4-я танковая группы, при поддержке 2-ой армии, продолжили наступление на Москву: к Кубинке, к Рузе, а затем к Ильинскому. Идея захваты Москвы не была оригинальна – 3-я танковая группа должна была обойти Москву с Севера и соединится со 2-ой танковой группой Гудериана, идущего с Юга. При этом, Гудериану предстояло взять Тулу, выступавшую клином во всём правом фланге группы армий «Центр». При поддержке 2-ой армии Вейхса, Гудериан предпринимает несколько наступлений на Тулу, которые заканчиваются неудачей, не в последнюю очередь из-за упорства советских войск, которые наносят немецким частям большие потери, восполнять которые, немецкое командование не успевает. На Севере же, в этом время, силами 3-ей танковой группы и 9-ой армии предпринимаются наступления на Клин и Солнечногорск, наступление поначалу развивается удачно, но всё же замедляется у Истринского водохранилища, где советские войска подорвали плотину имени Куйбышева. Разлив воды создал понятные проблемы для продвижения, а проблемы со снабжением и большие потери привели к остановке наступления. Гельмут Пабст, в это время записывает в дневник: «С пяти часов утра опять идет снег. Ветер задувает мелкие сухие снежинки во все щели. Пехотинцы защищаются от холода чем только могут — меховыми перчатками, шерстяными шапочками, наушниками из русских портянок и ватными штанами. Мы изредка высовываем нос наружу и бежим обратно к печке. Бедные солдаты из стрелковых рот, сидящие в землянках и окопах. У них нет подходящей позиции для ведения боевых действий. Они у нас не подготовлены для этого, и у нас не отрыты подходящие землянки, хотя мы и застряли здесь на какое-то время. Мы не предполагали задерживаться, нам нужно двигаться вперед. Снег падает обильно и тихо; теперь уже не метет так сильно. Он поглощает звуки и слепит. Отдельные выстрелы, раздающиеся из нереальной серой мглы, звучат глухо. Даже не знаешь, почему они стреляют. Брошенные лошади — жеребцы и старые мерины — плетутся рысью по снегу, свесив головы, появляясь из мглы и исчезая в одиночестве»3.
Ситуация становится близкой к коллапсу – в некоторых ротах насчитывается по 20-30 человек, вместо штатных 200-от; лейтенанты командуют полками; а 3-4-ём батальонам, при штатной численности в 1000 человек каждый (в действительности численность была гораздо меньше), приходится удерживать фронт шириной в 35 километров. Солдаты мёрзнут, питаются порой тем, что надут, боеприпасов не хватает, а использование танковых соединений становится едва ли возможным, в виду плохого снабжения сопутствующими припасами. Наступления на Севере и Юге от Москвы полностью останавливаются, предпринимается последнее наступление – лобовой удар силами 4-ой армии, при поддержке 4-ой танковой группы и иностранного соединения – «легиона французских добровольцев против большевизма», на Наро-Фоминск. Учитывая сказанное выше, наступление едва ли не было обречено на поражение: поддержка танков почти отсутствовала, а поскольку это был уже декабрь – наступили реальные морозы. 5 декабря немецкое наступление было окончательно остановлено, причём по всему Московскому направлению, немецкое наступление на Москву провалилось.
КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ВОЙСК
К 5 декабря 1941 года, проблемы со снабжением стали нормой, как и действия партизан в тылу. Тёплое обмундирование медленными темпами поставлялось на фронт, а большие потери всё ещё не были восполнены. Группа армий «Центр» истратила весь свой наступательный потенциал, а операция «Тайфун» официально провалилась. Проблем добавляли и разногласия в генералитете Третьего рейха. Гюнтер Фон Клюге, командующий 4-ой армией, всё время вступал в конфронтацию с командующим 2-ой танковой группой, Гудерианом, а сам в это время подвергался критике со стороны командующего 4-ой танковой группой Эриха Гёпнера. Федор Фон Бок, командующий группой армий «Центр», за свои слишком критические высказывания о положении на фронте, 18 декабря был смещён со своего поста. Новым командующим группой армий стал Гюнтер Фон Клюге, а новым командующим 4-ой армией стал Людвиг Кюблер. При этом, продолжавшийся конфликт Клюге с Гудерианом привёл к отставке последнего. 25 декабря командующим 2-ой танковой армией стал Рудольф Шмидт. Продолжение наступления на Москву было невозможно.
Сибирские и дальневосточные части с октября принимали участие в битве под Москвой, и немецкое командование об этом знало. Более того, разведка Третьего рейха регулярно наблюдала факт прибытия новых советских войск на протяжении ноября, но по необъяснимым причинам, немецкое командование как будто намеренно всего этого не замечало. Возможно, командование Третьего рейха предполагало, что это будет очередная попытка контратаки местного значения, но факт остаётся фактом, 5-6 декабря 1941 года, войска красной армии перешли в наступление по всему фронту, что стало для немецкого командования настоящей неожиданностью. Фронт едва не рухнул, а немецким частям пришлось срочно оставлять, так тяжело занятые ранее, позиции. Особенно показательной тут является запись от 2 декабря 1941 года, в которой Франц Гальдер пишет: «Наступление под Тулой развивается успешно. Наступающий фланг группы армий вследствие тяжелых боев медленно продвигается вперед. Общий вывод: сопротивление противника достигло своей кульминационной точки. В его распоряжении нет больше никаких новых сил»4. И это поразительно, с учётом того, что прибывающие советские войска регулярно замечались немецкой разведкой.
6 декабря началось наступление красной армии под Тулой, заставившее войска Гудериана отступить. Ценой больших потерь, 2-я танковая группа и 2-я армия начали медленное отступление, цепляясь за каждый кусок земли, оказывая серьёзное сопротивление и продолжая страдать от недостатка в снабжении и личном составе. На Севере также началось советское контрнаступление в районе Истринского водохранилища, сопровождавшееся всё тем же недостатком снабжения и большими потерям с немецкой стороны. 3-я танковая армия начала спешное отступление от истринского водохранилища к Клину и Солнечногорску, а в это время советские войска перешли в наступление на Калинин, бои за который шли с октября 1941 года. 9-я армия также начинает отход из-под Калинина, а 3-я танковая группа, пытаясь безуспешно контратаковать, отступает в состоянии близкой к состоянию бегства. Тогда же начинается контрнаступление на позиции 4-ой армии и 4-ой танковой группы по направлению на Волоколамск, а затем Рузу, где немецкие войска также начали спешное отступление, несмотря на постоянные попытки закрепится и контратаковать. Оба населённых пункта оставляются немецкими войсками. Затем продолжается наступление советских войск на Елец, Ефремов и Калугу, 2-я танковая группа Гудериана начинает спешно отступать, как и все немецкие части группы амий «Центр», причем местами солдаты отступают в настоящем бегстве, бросая припасы и артиллерию. Советской авиации удаётся местами захватывать превосходство в воздухе, а фронт начинает рушится.
Всё это происходило в период с 5 декабря по начало января 1942 года, когда советские войска, активно развивая наступления, заставляли немецкие части отступать по всему Московскому направлению. И всё же, несмотря на вышеописанные условия, в которых существовали немецкие солдаты, сражались они отчаянно и ожесточённо, не в последнюю очередь, потому что на этом настаивало командование. Генералитет поставил главный приказ – пытаться закрепится и не отходить слишком далеко от достигнутых рубежей. Вызвано это было, как ни странно, мыслями о наполеоновском вторжении в Россию, когда Великая армия Наполеона даже не пыталась закрепится на каких-либо рубежах и лишь таяла под ударами русских войск. Немецкие генералы во что бы то ни стало, старались не повторить этот сценарий, а потому в бой бросали всех, от механиков-водителей, лишившихся танков, до обмороженных солдат, которых всё равно не на чем было вывезти в тыл. Это, а также начавшиеся настоящие морозы, доходящие до -30° обусловили высокие потери как среди немецких, так и советских войск.
Вообще советское наступление продвигалось тяжело не в последнюю очередь из-за погоды. Если во время немецкого наступления первый снег таял и размывал дороги, превращая их в грязевое месиво, а вся техника постоянно выходила из строя, приводя к проблемам со снабжением, то в декабре-январе, уже во время советского наступления, дороги замерзли и по ним стало возможно передвигаться. Однако советские войска встретились с другим препятствием – снега выпало настолько много, что перемещение вне дорожных полос было просто невозможно. И даже дороги приходилось расчищать, потому что иначе проехать можно было только на специализированной технике. Потому, наступление с самого начала было сопряжено с природными трудностями, которые, в купе с сопротивлением немецких войск, естественно замедляли продвижение. Это замедление, позволило выиграть немцам время для перегруппировки и восстановления фронта на центральном и южном Московских направлениях, однако на севере, советское наступление началось с новой силой.
Гюнтер Пабст, служащий в составе 9-ой армии, записывает в дневнике 1 января 1942 года: «С Новым годом всех вас! Мы вышли из горящей деревни в ночь, и везде, где мы проходили, в небо вздымались языки пламени, за которыми следовали черные клубы дыма. Сейчас все ребята спят. Я вышел наружу, чтобы просто поздравить своих часовых с Новым годом. «Может быть, еще в этом году мы будем дома», — сказал я. Утром первого числа было все еще более сорока градусов ниже нуля. Мы обмотали наши ботинки тряпками и то и дело посматривали на носы друг друга. Когда копчик носа белеет, пора с ним что-то делать. Франц и я скакали с передовой группой. Франц никак не мог попасть в стремя из-за тряпок, намотанных вокруг его ботинок. Он достал перчатки, чтобы развязать проволоку, которой были перевязаны тряпки. Два его пальца были обморожены. Некоторые из нас обморозили ступни, кое-кто до обморожения третьей степени. Русские отчаянно напирают. Они пытаются любой ценой захватить деревню целой и невредимой, но мы не оставляем им ни одной»
5.
Уже 9 января на Калининском направлении войска красной армии перешли в новое наступление на линию соприкосновения 9-ой армии и группы армий «Север», опрокинув части 9-ой армии, а также некоторые части из Северной группы армий. Это создало разрыв между немецкими войсками, в который тут же устремились советские части, создавшие угрозу окружения для войск группы армий «Центр». До этого, в ходе боёв декабря 1941 - января 1942 годов, немецкие части регулярно попадали в окружение, но здесь была опасность окружения, пусть и частичной, целой группы армий, которая привела бы к развалу фронта и катастрофическим потерям. Допустить этого было нельзя не в коем случае. 20 января командующим 4-ой армией был назначен Готхард Хейнрици, который 21 января в письме жене написал: «Вчера вновь был день, наводящий уныние. С севера и юга русский собирался взять нас в клещи. Все возможные осуществляемые контрмеры на тот момент ни к чему не привели. Неумолимо и окончательно мы готовились к тому, что уготовано судьбой. Внезапно мне позвонили и сообщили, что я назначен командующим 4-й армией вместо лишь недавно принявшего ее генерала Кюблера. И меня невредимым тут же выдернули из гущи событий. Это была Божья воля, сотворенное Им. Теперь моя ноша — продолжать эту борьбу силами армии. Ни одна германская армия не находилась в такой ситуации, насколько позволяет судить человеческая память. Враг подтянул все силы с целью ее уничтожения. Удастся ли и возможно ли это предотвратить, сейчас никто сказать не может. Я могу лишь молиться Господу, чтобы Он и здесь помог мне и вмешался в последний момент. Сегодня Он задержал нашего противника посредством -38°, вчера с помощью -42°»6. Интенсивные бои продолжались весь январь и февраль. Немецкие войска ценой огромных усилий и потерь, сумели стабилизировать фронт, образовался так называемый «Ржевский выступ», а советское наступление, начало замедлятся.
Интересно также, что именно в битве под Москвой советские войска начали впервые освобождать территории, находившиеся длительное время под немецкой оккупацией, и на которых стали массово обнаруживаться места, где солдаты вермахта и СС совершали преступления и зверства, в том числе массовые сжигания, расстрелы и казни. Не секрет, что на территории СССР действовала зона «с ограниченной ответственностью», позволявшая немецким солдатам заниматься казнями и грабежом без последующего наказания. Так, Гудериану и Фон Боку с самого начала не нравился этот приказ, поскольку они считали, что подобные «вольности» будут лишь поддерживать падение дисциплины в войсках. Однако приказ исходил от верховного командования, спорить с которым было невозможно. Это привело к массовым казням, расстрелам и грабежу мирного населения, но что важнее, советский солдат получил ещё более сильный стимул идти вперёд и освободить людей, находящихся в данный момент под жесточайшей оккупацией.