- Кто осмелился узреть смысл в полете ястребов?

- Я, - ответил Сантьяго.

В эту минуту всадник показался ему необыкновенно похожим

на изображение Святого Иакова, Победителя Мавров, верхом на

белом коне, топчущем копытами неверных. В точности такой --

только здесь все было наоборот.

- Я, - повторил он и опустил голову, готовясь принять

разящий удар. - Много жизней будет спасено, ибо вы не приняли

в расчет Душу Мира.

Но клинок отчего-то опускался медленно, покуда острие его

не коснулось лба юноши. Выступила капелька крови.

Всадник был неподвижен. Сантьяго тоже замер. Он даже и не

пробовал спастись бегством. Где-то в самой глубине его существа

разливалась странная радость: он умрет во имя Своей Стези. И за

Фатиму. Стало быть, знаки не обманули. Вот перед ним Враг, а

потому смерть не страшит его, ибо Душа Мира существует и через

мгновение он станет ее частью. А завтра та же участь постигнет

и Врага.

Всадник между тем все не наносил удар.


- Зачем ты это сделал?

- Я всего лишь услышал и понял то, что поведали мне

ястребы. Они хотели спасти оазис. Его защитники перебьют вас --

их больше.

Острие по-прежнему лишь касалось его лба.


- Кто ты такой, что вмешиваешься в предначертания Аллаха?

- Аллах сотворил не только войско, но и птиц. Аллах

открыл мне их язык. Все на свете написано одной рукой, --

ответил юноша, припомнив слова погонщика.

Всадник наконец отвел саблю. Сантьяго перевел дух.

- Поосторожней с предсказаниями, -- сказал всадник. --

Никто не избегнет того, что предначертано.

- Я видел войско. Я не знаю, чем кончится сражение.

Всаднику понравился такой ответ, но он медлил спрятать

саблю в ножны.


- А что здесь делает чужеземец?

- Я ищу Свою Стезю. Но тебе не понять, что это такое.

Всадник вложил саблю в ножны. Сокол у него на плече издал

пронзительный крик. Напряжение, владевшее Сантьяго, стало

ослабевать.

- Я хотел испытать твою отвагу. Ничего нет важнее для

тех, кто ищет Язык Мира.

Юноша удивился. Всадник рассуждал о вещах, в которых мало

кто смыслил.

- Кроме того, нельзя расслабляться ни на миг, даже когда

одолел долгий путь, - продолжал тот. - И нужно любить

пустыню, доверять же ей полностью нельзя. Ибо пустыня - это

---

испытание для человека: стоит отвлечься хоть на миг - и ты

погиб.

Его слова напомнили Сантьяго старого Мелхиседека.

- Если к тому времени, когда придут воины, голова у тебя

еще останется на плечах, разыщи меня, - сказал всадник.

В руке, которая совсем недавно сжимала рукоять сабли,

теперь появилась плеть. Конь рванулся, снова взметнув тучу пыли

из-под копыт.

- Где ты живешь? - крикнул Сантьяго вслед.

Всадник на скаку ткнул плетью в сторону юга.

Так юноша повстречал Алхимика.
На следующее утро под финиковыми пальмами оазиса Эль-Фаюм

стояли две тысячи вооруженных людей. Солнце было еще низко,

когда на горизонте показались пятьсот воинов. Всадники проникли

в оазис с севера, делая вид, что пришли с миром, и пряча оружие

под белыми бурнусами. Лишь когда они подошли вплотную к

большому шатру вождей, в руках у них оказались ружья и кривые

сабли. Но шатер был пуст.

Жители оазиса окружили всадников пустыни, и через полчаса

на песке лежали четыреста девяносто девять трупов. Детей увели

в пальмовую рощу, и они ничего не видели, как и женщины,

которые оставались в шатрах, молясь за своих мужей. Если бы не

распростертые тела погибших, оазис выглядел бы таким же, как

всегда.

Уцелел только тот, кто командовал конницей, налетевшей на

Эль-Фаюм. Его привели к вождям племен, и те спросили, почему он

дерзнул нарушить Обычай. Он отвечал, что его воины, измучась

многодневными боями, голодом и жаждой, решили захватить оазис и

потом вновь начать войну.

Вождь сказал, что как ни сочувствует он воинам, но

нарушать Обычай не вправе никто. В пустыне меняется под

воздействием ветра только облик песчаных барханов, все же

прочее пребывает неизменным.

Военачальника приговорили к позорной смерти: не удостоив

ни пули, ни удара сабли, его повесили на засохшей финиковой

пальме, и ветер из пустыни долго раскачивал его труп.

Вождь позвал чужестранца и вручил ему пятьдесят золотых

монет. Потом снова рассказал историю Иосифа и попросил юношу

стать своим Главным Советником.
Когда зашло солнце и на небе тускло (потому что было

полнолуние) засветились первые звезды, Сантьяго пошел на юг.

Там стоял только один шатер, и встречные говорили ему, что

место это излюблено джиннами. Однако он уселся возле шатра и

---

стал ждать.

Алхимик появился нескоро - луна была уже высоко. С плеча

у него свисали два мертвых ястреба.

- Я здесь, - сказал Сантьяго.


- И напрасно. Разве ко мне ведет твоя Стезя?

- Идет война. Мне не пересечь пустыню.

Алхимик спешился и знаком пригласил Сантьяго войти в

шатер, - точно такой же, как и у всех жителей оазиса, если не

считать убранного со сказочной роскошью шатра вождей. Сантьяго

искал взглядом тигли и горн, стеклянные алхимические реторты,

однако ничего не нашел, кроме нескольких растрепанных книг и

покрывавших ковер листов с какими-то таинственными рисунками.

- Садись, я приготовлю чаю, - сказал Алхимик. -

Поужинаем этими ястребами.

Юноша подумал, что это те самые птицы, которых он накануне

видел в небе, но вслух не сказал ни слова. Алхимик растопил

очаг, и вскоре шатер заполнился ароматом жареной дичи. Он был

вкуснее дыма наргиле.


- Зачем ты хотел меня видеть?

- Все дело в знаках. Ветер рассказал мне, что ты придешь

и что тебе потребуется моя помощь.

- Нет, это не я, это другой путник - англичанин. Это он

искал тебя.

Прежде чем он меня найдет, ему предстоит много других

встреч. Однако он на верном пути. Он смотрит уже не только в

книги.

- А я?

- Если ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет

способствовать тому, чтобы желание твое сбылось, - повторил

Алхимик слова старого Мелхиседека, и юноша понял, что

повстречал еще одного человека, который поможет ему следовать

Своей Стезей.

- Ты будешь меня учить? - спросил он.

- Нет. Ты уже знаешь все, что нужно. Я лишь сделаю так,

чтобы ты добрался до цели и дошел до своих сокровищ.

- Но в пустыне идет война, - повторил Сантьяго.

- Я знаю пустыню.

- Я уже нашел свое сокровище. У меня есть верблюд,

деньги, которые я заработал, торгуя хрусталем, и еще полсотни

золотых. Теперь на родине я стану богачом.

- Однако все это ни на шаг не приближает тебя к

пирамидам, - напомнил Алхимик.

- У меня есть Фатима. Это сокровище стоит всего

остального.

- От нее до пирамид тоже далеко.

Они замолчали и принялись за еду. Алхимик откупорил

бутылку и налил в стакан Сантьяго какой-то красной жидкости.

Это оказалось вино, равного которому юноша в жизни своей не

---

пробовал. Однако Закон запрещает пить вино.

- Зло не в том, что входит в уста человека, а в том, что

выходит из них, - сказал Алхимик.

От вина Сантьяго повеселел. Но хозяин по-прежнему внушал

ему страх. Они сидели рядом у входа в шатер и глядели, как

меркнут звезды при свете полной луны.

- Выпей еще - это отвлечет тебя, - сказал Алхимик,

который заметил, как подействовало вино на юношу. - Наберись

сил, как подобает воину перед битвой. Но не забывай, что сердце

твое там, где сокровища. А их надо найти, ибо только так все,

что ты понял и прочувствовал на пути к ним, обретет смысл.

Завтра продай своего верблюда и купи коня. У верблюдов

коварный нрав: они шагают и шагают без устали. А потом вдруг

опускаются на колени и умирают. Конь же выбивается из сил

постепенно. И всегда можно сказать, сколько еще он может

проскакать и когда падет.
Прошел день, и к вечеру Сантьяго, ведя в поводу коня,

пришел к шатру Алхимика. Вскоре появился и тот, сел на коня, а

сокол занял свое место у него на левом плече.

- Покажи мне жизнь пустыни, - сказал он. - Лишь тот,

кто найдет здесь жизнь, сможет разыскать сокровища.

Они пустились в путь по пескам, освещенным луной. "Вряд ли

мне удастся это, - думал Сантьяго. - Я совсем не знаю пустыни

и не смогу найти в ней жизнь".

Он хотел было обернуться к Алхимику и сказать ему об этом,

но побоялся. Подъехали к тем камням, возле которых юноша следил

за полетом ястребов.

- Боюсь, ничего у меня не выйдет, - решился все же

Сантьяго. - Знаю, что в пустыне есть жизнь, но найти ее не

сумею.

- Жизнь притягивает жизнь, - отвечал на это Алхимик.

Юноша понял его, отпустил поводья, и конь его сам стал

выбирать себе дорогу по пескам и камню. Алхимик ехал следом.

Так прошло полчаса. Уже скрылись вдали финиковые рощи, исчезло

все, кроме валунов, в свете гигантской луны отблескивавших

серебром. Наконец конь Сантьяго остановился - юноша никогда не

бывал здесь прежде.

- Здесь есть жизнь, - сказал он Алхимику. - Мне неведом

язык пустыни, зато мой конь знает язык жизни.

Они спешились. Алхимик хранил молчание. Поглядывая на

камни, он медленно двигался вперед. Потом вдруг остановился,

осторожно нагнулся. В земле между камней чернело отверстие. Он

сунул туда палец, а потом запустил руку по плечо. Что-то

---

зашевелилось там внутри, и Сантьяго увидел в глазах Алхимика -

только глаза ему и были видны - напряженное выражение: он

словно боролся с кем-то. Потом резко, так что Сантьяго

вздрогнул от неожиданности, выдернул руку из этой норы и

вскочил на ноги. Он держал за хвост змею.

Сантьяго, тоже вскочив, отпрянул назад. Змея билась в

пальцах Алхимика, разрывая своим шипением безмятежное безмолвие

пустыни. Это была кобра, чей укус убивает за считанные минуты.

"Как он не боится?"' - мелькнуло и голове юноши. Алхимик,

сунувший руку в гнездо змеи, не мог уцелеть, однако лицо его

оставалось спокойно. "Ему двести лет", - вспомнил Сантьяго

слова англичанина. Должно быть, он знал, как обращаться со

змеями в пустыне.

Вот он подошел к своей лошади и обнажил притороченную к

седлу длинную кривую саблю. Очертил на песке круг и положил в

его центр мгновенно притихшую кобру.

- Не бойся, - сказал он Сантьяго. - Отсюда она не

выйдет. А ты получил доказательство того, что и в пустыне есть

жизнь. Это мне и было нужно.


- Разве это так важно?

- Очень важно. Пирамиды окружены пустыней.

Сантьяго не хотелось вновь затевать разговор о пирамидах

- еще со вчерашнего дня у него на сердце лежал камень.

Отправиться за сокровищами значило потерять Фатиму.

- Я сам буду твоим проводником, - сказал Алхимик.

- Хорошо бы мне остаться в оазисе, - ответил Сантьяго.

- Я ведь уже встретил Фатиму, а она мне дороже всех сокровищ

на свете.

- Фатима - дитя пустыни. Ей ли не знать, что мужчины

уходят, чтобы потом вернуться. Она тоже обрела свое сокровище

- тебя. А теперь надеется, что ты найдешь то, что ищешь.


- А если я решу остаться?

- Тогда ты станешь Советником Вождя. У тебя будет столько

золота, что ты сможешь купить много овец и много верблюдов.

Женишься на Фатиме и первый год будешь жить с нею счастливо. Ты

научишься любить пустыню и будешь узнавать каждую из пятидесяти

тысяч финиковых пальм. Поймешь, как они растут, доказывая, что

мир постоянно меняется. С каждым днем ты все лучше будешь

разбираться в знаках, ибо нет учителя лучше, чем пустыня.

Но минет год, и ты вспомнишь о сокровищах. Знаки будут

настойчиво говорить тебе о них, но ты постараешься не обращать

на это внимания, а свой дар понимания обратишь только на

---

Смотрите также файлы

• 9. Административноправовой статус юридических лиц.rtf

• Чоу во Курский институт менеджмента, экономики и бизнеса.doc

• Обеспечение эффективного функционирования предприятий требует экономически грамотного управления их финансовой деятельностью, которое во многом определяется умением ее анализировать.doc

• Место отрасли (удельный вес и его изменение) в совокупном объеме деятельности.docx

• 9 Средства связи.docx