часть сокровищ, тогда расскажу.

Сантьяго поклялся. Но старуха потребовала, чтобы он

повторил клятву, обратившись лицом к образу Святого Сердца Иисусова.

- Этот сон на Всеобщем Языке, - сказала она. - Я

попытаюсь его растолковать, хоть это и очень трудно. Вот за

труды я и прошу у тебя десятую часть клада. Слушай же: ты

должен идти к египетским пирамидам. Я сама и не слыхала про

такое, но раз ребенок показал тебе их, значит, они существуют

на самом деле. Отправляйся туда: там ты найдешь клад и

разбогатеешь.

Сантьяго сначала удивился, а потом его взяла досада. Ради

такой чепухи и не стоило разыскивать старуху. Хорошо хоть, что

она не взяла с него денег.

- Только время потерял, - сказал он.

- Я ведь предупредила: сон твой трудно разгадать. Чем

необыкновенней вещь, тем она проще с виду, и только мудрецу под

силу понять ее смысл. Моей мудрости тут не хватает - вот и

пришлось выучиться другим искусствам - гадать, например, по

руке.


- А как же я попаду в Египет?

- Это уж не моя печаль. Я умею только толковать сны, а не

воплощать их в действительность. А иначе стала бы я жить тем,

что дают мне дочки?!


- А если не дойду до Египта?

- Не дойдешь - останусь без платы за гаданье. Не в

первый раз. А теперь ступай, я и так потеряла с тобой слишком

много времени.
Сантьяго вышел от цыганки в сильном разочаровании и решил,

что никогда больше снам верить не будет. Тут он вспомнил, что

пора и делами заняться: отправился в лавку, купил кое-какой

еды, обменял свою книгу на другую, потолще, и уселся на площади

на скамейку попробовать нового вина. День был жаркий, и вино

волшебным образом охладило Сантьяго. Овец своих он оставил на

окраине городка, в хлеву у своего нового друга. У Сантьяго по

всей округе были друзья - он потому и любил странствовать.

Заводишь нового друга - и вовсе необязательно видеться с ним

ежедневно. Когда вокруг тебя одни и те же люди - как это было

в семинарии, - то вроде бы само собой получается, что они

входят в твою жизнь. А войдя в твою жизнь, они через некоторое

время желают ее изменить. А если ты не становишься таким, каким

они хотят тебя видеть, обижаются. Каждый ведь совершенно точно

знает, как именно надо жить на свете.

Только свою собственную жизнь никто почему-то наладить не

---

может. Это вроде как та старуха цыганка, что толковать сны

умела, а вот сделать их явью - нет.

Сантьяго решил подождать, пока солнце спустится пониже, и

тогда уж гнать овец на выпас. Через три дня он встретится с

дочкой суконщика.

А пока он взялся за новую книжку, которую выменял у

местного священника. Книга была толстая, и на первой же

странице описывались чьи-то похороны, и вдобавок имена у героев

были такие, что язык сломаешь. "Если я когда-нибудь сочиню

книгу, - подумал юноша, - у меня на каждой странице будет

новый герой, чтобы читателям не надо было запоминать, кого как

зовут".

Только углубился он в чтение и увлекся описанием того, как

покойника зарывали в снег - Сантьяго самого озноб пробрал,

хоть солнце и жгло нещадно, - как подсел к нему неизвестный

старик и затеял разговор.

- Что это они там делают? - осведомился он, указывая на

людей на площади.

- Работают, - сухо отвечал юноша, делая вид, что

погружен в чтение.

На самом же деле он думал о том, как острижет четырех

овечек перед дочкой суконщика, и она увидит, на что он

способен. Сантьяго часто рисовал себе эту сцену и каждый раз

мысленно объяснял изумленной девице, что овец надлежит стричь

от хвоста к голове. Еще он перебирал в памяти разные занятные

истории, которыми развлечет ее во время стрижки. Истории эти он

вычитал в книгах, но собирался сказать, что они происходили с

ним на самом деле. Во лжи его она не уличит никогда, потому что

читать не умеет.

Старик, однако, оказался настырным. Он сказал, что утомился

и хочет пить, и попросил глоток вина. Сантьяго, надеясь

отделаться, протянул ему свою фляжку.

Не тут-то было - старик желал беседовать. Теперь он

спрашивал, что за книгу читает юноша. Сантьяго уже думал

поступить неучтиво и просто пересесть на другую скамейку, но

отец всегда учил его быть вежливым со старшими. Он молча

протянул книгу соседу и сделал так по двум причинам. Во-первых,

он сам не знал, как правильно произносится ее название. А

во-вторых, если старик неграмотный, он сам отсядет от него,

чтобы не чувствовать себя униженным.

- Гм... - сказал старик, оглядев ее со всех сторон,

словно в первый раз видел книгу. - Хорошая книга, о важных

вещах, только уж больно скучная.

Сантьяго удивился: старик, оказывается, не только умел

читать, но даже и эту книгу прочел. Что ж, если она и вправду

скучная, он еще успеет обменять ее на другую.

---

- Она о том, о чем написаны почти все книги, - продолжал

старик. - О том, что человек не в силах сам выбрать свою

судьбу. Она старается, чтобы все поверили в величайшую на свете

ложь.
- А что это за величайшая на свете ложь? - удивился

Сантьяго.

- Звучит она так: в какой-то миг нашего бытия мы теряем

контроль над своей жизнью, и ею начинает управлять судьба.

Ничего более лживого нет.

- Со мной все было не так, - сказал Сантьяго. - Меня

хотели сделать священником, а я ушел в пастухи.

- Так оно лучше, - согласился старик. - Ты ведь любишь

странствовать.

"Он будто прочел мои мысли", - подумал юноша.

А старик тем временем листал толстую книгу и вроде бы даже

не собирался возвращать ее. Только сейчас Сантьяго заметил, что

он одет в арабский бурнус - впрочем, ничего особенного в этом

не было: Тарифу от африканского побережья отделял лишь узкий

пролив, который можно было пересечь за несколько часов. Арабы

часто появлялись в городке - что-то покупали и несколько раз в

день творили свои странные молитвы.

- Вы откуда будете? - спросил он старика.

- Отовсюду.

- Так не бывает, - возразил юноша. - Никто не может

быть отовсюду. Я вот, например, пастух, брожу по всему свету,

но родом-то я из одного места, из городка, рядом с которым

стоит старинный замок. Там я родился.

- Ну, в таком случае я родился в Салиме.

Сантьяго не знал, где это - Салим, но спрашивать не стал,

чтобы не позориться, обнаруживая свое невежество. Он уставился

на площадь, по которой с озабоченным видом сновали прохожие.


- Ну, и как там, в Салиме?

- Как всегда, так и сейчас.

Ухватиться было не за что. Ясно было только, что город

этот не в Андалусии, иначе он бы его знал.


- А чем вы там занимаетесь?

- Чем занимаюсь? - старик раскатисто расхохотался. - Я

им правлю. Я - царь Салима.

"Какую чушь иногда несут люди, - подумал юноша. - Право,

лучше уж общаться с бессловесными овцами, которым бы только

есть да пить. Или книги читать -- они рассказывают невероятные

истории и именно тогда, когда хочется слушать. А вот с людьми

хуже: они брякнут что-нибудь, а ты сидишь, не зная, что на это

сказать, как продолжить разговор".

- Зовут меня Мелхиседек, - промолвил старик. -- Сколько

---

у тебя овец?

- Достаточно, - ответил Сантьяго: старик хотел знать

слишком много о его жизни.

- Ах, вот как? Я не могу помочь тебе, раз ты считаешь,

что овец у тебя достаточно.

Юноша рассердился всерьез. Он не просил о помощи. Это

старик попросил сначала вина, потом книгу, а потом -

разговора.

- Книжку верните, - сказал он. - Мне пора трогаться в

путь.

- Дашь мне десятую часть своей отары - научу, как тебе

добраться до сокровищ.
Сантьяго снова припомнил свой сон, и все ему вдруг стало

ясно. Старуха цыганка ничего с него не взяла, а старик --

может, это ее муж? -- выманит у него в обмен на фальшивые

сведения гораздо больше денег. Наверно, он тоже цыган.

Но прежде чем Сантьяго успел произнести хоть слово, старик

подобрал веточку и принялся что-то чертить на песке. Когда он

наклонился, у него на груди что-то ослепительно заблестело.

Однако не по годам проворным движением он запахнул свое

одеяние, и блеск погас. Юноша смог тогда разобрать, что

написано на песке.

На песке, покрывавшем главную площадь маленького городка,

он прочел имена отца и матери и историю всей своей жизни вплоть

до этой самой минуты - прочел свои детские игры и холодные

семинарские ночи. Он прочел имя дочки лавочника, которого не

знал. Он прочел то, чего никогда никому не рассказывал: как

однажды взял без спросу отцовское ружье, чтобы поохотиться на

оленей, как в первый и единственный раз в жизни переспал с

женщиной.
"Я - царь Салима", - вспомнилось ему.

- Почему царь разговаривает с пастухом? - смущенно и

изумленно спросил Сантьяго.

- Причин тому несколько, но самая главная та, что ты

способен следовать Своей Стезей.

Что это за стезя, юноша не знал.

- Это то, что тебе всегда хотелось сделать. Каждый

человек, вступая в пору юности, знает, какова его Стезя. В эти

годы все ясно, все возможно, все под силу, и люди не боятся

мечтать о том, что бы они хотели сделать в жизни. Но потом

проходит время, и какие-то таинственные силы, вмешиваясь,

стараются доказать, что следовать Своей Стезей невозможно.

Сантьяго не очень-то тронули слова старика, но

"таинственной силой" он заинтересовался - дочка лавочника

разинет рот, когда услышит про такое.

- Силы эти лишь на первый взгляд кажутся пагубными, а на

деле они учат тебя, как найти Свою Стезю. Они укрепляют твой

дух и закаляют волю, ибо в мире нашем есть одна великая истина:

кем бы ты ни был, чего бы ни хотел, но если чего-нибудь сильно

---

хочешь, то непременно получишь, ибо это желание родилось в душе

Вселенной. Это твое предназначение на Земле.

- Даже если я хочу всего-навсего бродить по свету или


жениться на дочке лавочника?

- Или отыскать клад. Душа Мира питается счастьем

человеческим. Счастьем, но также и горем, завистью, ревностью.

У человека одна-единственная обязанность: пройти до конца Своей

Стезей. В ней - все. И помни, что когда ты чего-нибудь хочешь,

вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твое

сбылось.
Некоторое время они молча глядели на площадь и на

прохожих. Первым нарушил молчание старик:


- Так почему же ты решил пасти овец?

- Потому что люблю бродить по свету.

Старик указал на торговца воздушной кукурузой,

пристроившегося со своей красной тележкой в углу площади.

- В детстве он тоже мечтал о странствиях. Однако потом

предпочел торговать кукурузой, копить да откладывать деньги.

Потом, когда он состарится, проведет месяц в Африке. Ему не

дано понять, что у человека всегда есть все, чтобы осуществить

свою мечту.

- Лучше бы он пошел в пастухи, - сказал Сантьяго.

- Он подумывал об этом. Но потом решил, что лучше

заняться торговлей. У торговцев есть крыша над головой, а

пастухи ночуют в чистом поле. И родители предпочитают брать в

зятья торговцев, а не пастухов.

Сантьяго, подумав о дочке суконщика, ощутил укол в сердце.

Наверняка и в том городке, где она живет, кто-то бродит с

красной тележкой.

- Вот и получается, что мнения людей о пастухах и

торговцах кукурузой оказываются важней, чем Своя Стезя.

Старик полистал книгу и вдруг зачитался. Сантьяго

подождал-подождал, а потом решил отвлечь его, как тот его

отвлек:


- А почему вы со мной говорите об этом?

- Потому что ты пытался ступить на Свою Стезю. Но сейчас

готов отказаться от нее.


- И вы всегда появляетесь в такую минуту?

- Всегда. Хоть могу представать и в другом обличье. Я

способен приходить, как приходит в голову удачная мысль или

верное решение. Бывает, что в переломный момент я подсказываю

выход из затруднительного положения. Всего не упомнишь. Но

обычно люди моего появления не замечают.

И старик рассказал, что на прошлой неделе ему пришлось

---

Смотрите также файлы

• 9. Административноправовой статус юридических лиц.rtf

• Чоу во Курский институт менеджмента, экономики и бизнеса.doc

• Обеспечение эффективного функционирования предприятий требует экономически грамотного управления их финансовой деятельностью, которое во многом определяется умением ее анализировать.doc

• Место отрасли (удельный вес и его изменение) в совокупном объеме деятельности.docx

• 9 Средства связи.docx