Файл: Томпсон. Механистическая и немеханистическая наука. Исследование природы сознания и формы.pdf

собой нечто большее, чем просто наименование для совокупностей ранее известных явлений. В частности, он полагает, что могут вступить в действие совершенно новые законы или режимы функционирования Вселенной и поэтому «уже первое проявление такого новшества, как жизнь, способно изменить все тенденции и возможности, существовавшие во Вселенной» (стр.30). Поппер полагает, что неопределенность, присущая квантовой механике, делает возможным возникновение новых законов без нарушения старых. Поэтому, считает он, «живые существа подчиняются всем физическим и химическим законам» (стр.36), несмотря на то, что они «обладают совершенно новыми свойствами, носящими характер законов» (стр.25).

Поппер избегает понятий субстанции и сущности, предпочитая при рассмотрении своих внезапно возникающих реалий обращаться к их поведению. Тем не менее он считает, что такие объекты, как жизнь и ум, проявляют не только новые, подчиняющиеся определенным законам схемы поведения, но и совершенно новые качества и свойства, например сознание. Таким образом, они привносят в природу нечто принципиально новое, весьма напоминающее субстанцию или сущность.

Поппер считает появление таких сущностей непредсказуемым I даже в принципе, но тем не менее утверждает, что их появление 1 закономерно. Он вновь и вновь подчеркивает значение естест- \ венного отбора как главного принципа, лежащего в основе развития ума, хотя разум является совершенно новой, внезапно появившейся субстанцией, которую невозможно представить в виде комбинации материальных элементов. В то же самое время Поппер соглашается с Жаком Моно, который утверждает, что вероятность зарождения жизни на Земле фактически равна нулю. I Поппер приводит это утверждение в доказательство того, что внезапно появляющиеся субстанции совершенно непредсказуемы в границах той Вселенной, которая существовала до момента их появления.

В целом точка зрения Поппера состоит в том, что новые сущности возникают постепенно, шаг за шагом, в ходе эволюционного развития. Согласно этому взгляду, разум возник на определенном этапе эволюции как независимая фундаментальная сущность и с момента своего появления оказывает влияние на основные свойства природы. Тем не менее в ходе диалога Поппер и Эклс сходятся на том, что ум зарождается из материи заново в

мозгу каждого младенца, появляющегося на свет. Эклс подкрептяет эту точку зрения, приводя пример: у девочки, которую до 1 3 ; половиной лет не учили говорить, все это время не было разума стр. 564). Хотя при этом возникает очевидное противоречие, Поппер тем не менее склонен считать, что возникновение разула — процесс закономерный.

Мы можем привести много возражений против теории «вне- )апной эволюции». Совершенно ясно, что Попперу не удалось эазработать эту теорию как иную и непротиворечивую систему. Л все же мы ограничимся двумя основными замечаниями. Перюе состоит в том, что теория «внезапной эволюции» принципишьно отличается от неодарвинистской теории эволюции. Попюр, в сущности, отвергает общепринятую теорию эволюции. Зторое замечание состоит в том, что для закономерного появлешя новых реалий, в соответствии с представлениями Поппера, ^же до их возникновения должен действовать некий высший (акон, обуславливающий появление таких реалий. Этот высший (акон должен включать в себя, в потенциальной форме, все те ;войства и черты реалий, которым суждено внезапно появиться.

Приведем конкретный пример. Предположим, что состояние физической системы изменяется в согласии с законом вероятности Маркова L.1 Состояние системы X испытывает хаотические лгновенные изменения в последовательные дискретные моменты »ремени t = 1,2,3..., и эти изменения подчиняются закону L. По- »едение системы в целом описывается правилом, в соответствии ; которым в каждый момент времени t

Х-*Х' с вероятностью

1редположим, к примеру, что X описывает поведение пьяницы, ювершающего хаотические перемещения вверх и вниз по поло- ч>му склону холма. В таком случае формулы Ь(Х,Х-\)=21Ъ и L(X,X+l)=l/3 означали бы, что пьяный делает каждый раз один liar, причем вниз — вдвое чаще, чем вверх.

Теперь представим себе, что система может внезапно обрести >мерджентное свойство, которое характеризуется законом L , и тредположим, что в состоянии X эта эмерджентность может прошиться с вероятностью р(Х). Попытавшись сформулировать это, лы увидим, что необходимо рассматривать метасистему, в котоэой как L, так и X являются переменными. Поведение такой засширенной системы, если его вообще можно описать, опреде-

ляется более сложным метазаконом. Например, мы можем поставить условие, что в каждый момент времени t

(X,L)->(X',Lr) с вероятностью

Данный метазакон с необходимостью порождает функцию L(Ar,L,L'), определяющую вероятность появления закона Z/в тот момент, когда система находится в состоянии X и подчиняется закону L.2 В нашем примере всевозможные законы L' могут быть выражены формулами и, следовательно, закон L также может быть описан математически. Однако что можно сказать о метазаконе L теории Поппера, в которой могут возникать свойства разума, качественно отличные от всего известного современной физике? Нет никаких сомнений в том, что подобный метазакон также качественно отличался бы от всех известных физике законов. Этот закон должен был бы обладать свойствами, гораздо более удивительными, нежели свойства всевозможных субстанций, которые могли бы возникать в результате его действия.

Итак, если метазакон L не является сам по себе внезапно возникающей реалией, он должен представлять собой непрерывный процесс, а его свойства должны соответствовать абсолютным свойствам реальности. Если же закон L — внезапно возникающая реалия, мы можем спросить: какой закон обусловил его появление? Второй закон? А что обусловило появление этого второго закона? И так далее. Таким образом, мы либо допускаем существование бесконечной цепочки законов, либо должны признать наличие некоего Высшего, Абсолютного Закона, о котором можно говорить только на языке нефизических сущностей и свойств.

Таким, образом, концепция «внезапной эволюции» подразумевает существование законов, уже обладающих качествами, равными или высшими по отношению ко всем «новым» свойствам, которые, как мы предполагаем, могут «возникнуть». Без таких законов нельзя было бы объяснить закономерности возникновения новых свойств. К примеру, почему мы должны считать, будто разум возник на основе высокоорганизованной материи мозга, а не из куска глины?

Такой вывод, без сомнения, противоречит основному назначению теории «внезапной эволюции». По нашему мнению, от этой системы следовало бы отказаться, поскольку с ее помощью предпринята попытка решить невыполнимую задачу — одно-

временно и оправдать, и отвергнуть редукционизм. Однако идеи Поппера могут получить вполне удовлетворительное развитие, если мы полностью откажемся от редукционизма и примем положение о том, что в мире существуют (и всегда существовали!) субстанции, обладающие свойствами, высшими по отношению к известным современной науке сущностям.

Два особенно значимых проявления объективной реальности

— это наличие «сознающих Я» и существование стандартов ценности и смысла. Эти реалии несомненно обладают абсолютной важностью, поскольку в конечном итоге именно нашему «Я» присуще свойство осознавать и искать объяснения, и на этом пути «сознающее Я» постоянно обращается к понятиям ценности и смысла. В этой связи весьма интересно отметить, что Поппер вплотную подошел к идее признания «Я» человека и стандартов ценности и смысла самодостаточными проявлениями бытия, которые обладают реальным существованием.

Вот как определяет Поппер свой «третий мир» — царство абстрактных концепций, математических истин, моральных и этических принципов: «Третий Мир — это разновидность идеального мира Платона — мира, которого нет нигде и который все же существует и взаимодействует с нашим миром, в особенности с человеческим разумом» (стр. 450). Поппер подчеркивает значение «третьего мира» как высшего авторитета в вопросах истины, смысла и справедливости (стр. 77).

Если понятие смысла лишено фундаментальных оснований, то трудно представить себе, как мы сумеем установить истинность или ложность какой-либо философии жизни и на теоретическом, и на практическом уровне. Однако если мы допустим существование некоего фактического Абсолютного Источника Стандартов Истины и Смысла, нам откроются огромные возможности; получив доступ к этому источнику, мы сумеем обрести истинное знание о мире. И если мы, хотя бы теоретически, допустим, что личность является реальной сущностью, то мы сможем надеяться, что она обретет достойное место в реальности высшего порядка. Непосредственное изучение роли личности в контексте высшей, исполненной смысла реальности могло бы помочь нам практически осознать истинные возможности человека как разумного существа, возможности, которые до сих пор не изучены и потому бездействуют.

Поппер предпочитает определять личность как разновидность взаимодействия разума и тела, пользуясь в своем описании неясными, расплывчатыми понятиями редукционизма. И все же иногда он рассматривает личность как реально существующую субстанцию. Так, он пишет (стр. 146) о том, что «слова о реальности Я отнюдь не дурная метафора». Он утверждает, что «сознающие Я» являются"единственными активными факторами во Вселенной, единственными сущностями, к которым может быть применен термин «активность» (стр. 538). Это самое сильное утверждение Поппера, и хотелось бы, чтобы у него хватило решимости довести до конца развитие своих идей и разработать непротиворечивую концепцию «сознающего Я» как фундаментальную, независимую, самодостаточную сущность.

Представленные в этой главе гипотезы дают, по крайней мере формальное основание для непосредственного изучения «Я» как такового. Нам кажется, что только исследования подобного рода способны дать удовлетворительные ответы на вопросы, которые автор поднимает в книге «Я и мозг». В одном из диалогов Эклс подчеркивает: «В наши дни человек потерял себя. ... Он нуждается в новом откровении, которое подало бы ему надежду и наполнило бы его существование смыслом. Мне кажется, наука слишком далеко зашла на пути разрушения веры человека в свое духовное величие и внушения человеку мысли о том, что он лишь ничтожная материальная частичка в холодной бесконечности космоса» (стр. 558). Если мы беспристрастно подойдем к рассмотрению «Я» как реальной, сознающей сущности, существующей в мире, которому присущи смысл и целесообразность, то мы можем надеяться обрести практическое, логически последовательное мировоззрение, которое не ущемляло бы ни разум, ни присущие нам от природы духовные устремления.

Примечания

1. В этом примере мы использовали простую цепь Маркова, но тот же анализ приложим и к более сложным законам, которые изучает физика.

2.Подобные метазаконы можно сформулировать многими способами. Главное в том, что метазакон должен обуславливать возникновение «новых» свойств и, следовательно, должен обладать возможностью на эти свойства воздействовать. Закон, , сформулированный на языке физики, не может привести к возникновению сознания, поскольку оно отн-