ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 23.09.2024
Просмотров: 36
Скачиваний: 0
Рассмотренные свойства газетного заголовка в значительной степени определяются смысловыми отношениями, которые устанавливаются между заголовочной конструкцией и основным содержанием текста. Эти отношения проявляются на уровне актуализации текстовых категорий за счёт актуализирующей функции заголовка текста, т.е. его способности выдвигать на передний план, усиливать текстовые категории.
Логоэпистематические единицы в составе газетного заголовка способствуют актуализации таких текстовых категорий, как информативность, модальность, проспекция и ретроспекция.
При актуализации категории информативности логоэпистематическим заголовком на первый план выдвигается микро- или макротема текста. В ряде случаев это достигается посредством «деметафоризации» логоэпистемы, т.е. употребления одного или нескольких из её компонентов в их прямом значении. Это можно наблюдать в заголовке «Генерала убили из-под полы» (Комм № 18, 2005), где элемент «из-под полы» функционирует в своём буквальном значении и отражает информацию о том, что преступники прятали оружие под полами одежды.
В других случаях имеет место трансформация первоначального облика логоэпистемы, которая производится с целью связать ее с темой статьи. При этом замещённый компонент берёт на себя основную смысловую нагрузку. Например, заголовок «Вот тебе, бабушка, и льготный день» (АиФ №3, 2005) наряду с историческими ассоциациями несёт в себе информацию о конкретном событии – реакции пенсионеров на проведение социальной реформы.
Актуализация категории модальности возможна благодаря оценочному компоненту, который входит в семантическую структуру рассмотренных единиц. Он является частью ассоциативно-вербальной сети носителя русского языка (проявляясь в виде вербальной реакции на внешние стимулы) и отражается при описании значения логоэпистем в соответствующих словарях и сборниках.
Следуя концепции М.Я. Дымарского о превращения смысла, мы установили, что при восприятии логоэпистематического заголовка 1) содержащийся в нем модально-смысловой компонент, подпитываемый модально-смысловыми квантами структурных единиц на протяжении всего текста, образует модально-смысловой блок и определяет область субъективной модальности в результирующем смысле текста, 2) модально-смысловой компонент значения заголовочной логоэпистемы, не подкрепляемый другими модально-смысловыми квантами в семантической организации текста, нивелируется и не принимает участия в результирующем смысле текста.
Процесс превращения смысла при восприятии и интерпретации текста можно представить в виде механизма поэтапного осмысления текста. Алгоритм восприятия и интерпретации логоэпистематического заголовка:
1. Психофизическое восприятие логоэпистемы.
2. Узнавание логоэпистемы.
2 (а). Восстановление первоначального облика трансформированной логоэпистемы.
3. Припоминание её исходного значения.
4. Сопоставление исходного значения с параметрами принимающего текста (в нашем случае с наличествующими модальными компонентами смысла).
5. Интерпретация логоэпистемы как смылообразующего элемента текста.
5 (а). Интерпретация логоэпистемы как декоративного, рекламного элемента текста.
Примеры:
«Вот тебе, бабушка, и льготный день!» (АиФ, №3,2005). О реакции пенсионеров на проведение социальной реформы – акции протеста. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» (пословица) – выражение огорчения от неожиданно случившегося, о чём только узнали, и это отняло надежду, обмануло ожидания (негативная оценка ситуации). Модально-смысловой блок негативной оценки подкрепляется элементами СФИ (содержательно-фактуальной информации) – сведения об акциях протеста – и участвует в формировании концепта статьи.
«Галопом по Сибири» (Комм, №19,2005). О событиях одного дня рабочей поездки министра обороны по Сибири. «Галопом по Европам» (крылатое выражение, речение) – поверхностность наблюдений, каких-либо действий как результат торопливости и невнимания субъекта действия (негативная оценка). Модально-смысловой квант негативной оценки подкрепляется элементами СФИ – сведениями об отмене ряда запланированных ранее мероприятий – и участвует в формировании категории точки зрения
«Двум смертям назло» (Комм, №33,2005). О молодой женщине, больной ВИЧ и гепатитом С. «Всем смертям назло» (крылатое выражение из стихотворения К.М. Симонова) – характеристика стойкости человека, который в самых трудных условиях не падает духом (позитивная оценка). Модально-смысловой квант позитивной оценки, подкрепляемый элементами СФИ – информацией о том, что женщина надеется на лучшее, – участвует в формировании концепта текста.
«Деньги за ветер» (Комм №32,2005). О том, что Ю.М. Лужков лишил финансирования метеобюро, обвинив его в плохой работе. «Деньги на ветер» (фразеологическая единица) – безрассудно, бесцельно тратить деньги (негативная оценка). Модально-смысловой квант негативной оценки подкрепляется элементами СФИ – информацией об ошибочности прогнозирования ураганов и снегопадов.
Большим прогностическим потенциалом обладают логоэпистемы, в которых замещение одного из компонентов приводит к жесткой соотнесённости заголовка и событий, описываемых в тексте. Например, в заголовке «Рождённый брать давать не может» (МК от 24 01 05) девятнадцать из двадцати опрошенных угадали тему взяточничества и коррупции во властных кругах. Самый низкий процент предсказуемости имеют заголовки, представленные логоэпистемами в их первоначальном, неизмененном виде. Так, ни один респондент не смог верно спрогнозировать тему статьи под заголовком «Лобное место» (МК от 22 01 05), повествующей об американце, который за определённую сумму предоставил свой лоб под рекламу некой компании.
Затруднения, возникшие у носителей языка при интерпретации предложенных заголовков, а также принадлежность рассматриваемых логоэпистем исключительно русскому языку и русской культуре позволили исследователям предположить, что у респондентов-неносителей языка процент «попадания» будет значительно ниже. Был проведён опрос иностранных студентов Института русского языка им А.С. Пушкина, среди которых были представители Польши и Китая. Их уровень владения языком оценивался как средний и продвинутый. Общее количество верных прогнозов составило 16,7 %. Число правильных ответов у поляков – 22,4 % , что объясняется близостью русской и польской культур и, возможно, более высоким уровнем владения языком. Количество ответов, приближающихся к теме текста, у китайских студентов составило 13,9 %. Очевидно, что различие языка и культуры серьёзно затрудняет процесс восприятия газетного текста у этой группы учащихся. Отсутствие у инофона культурных знаний, связанных с логоэпистемой, а, кроме того, навыков интерпретации логоэпистематических единиц в дискурсе русской языковой личности серьёзно осложняет процесс восприятия и осмысления газетных текстов. За пределами понимания иностранца остаются ирония, юмор, а также богатейшая палитра чувств и эмоций автора текста, средствами выражения которых является логоэпистема.
Обучение распознаванию и адекватному толкованию логоэпистематических единиц в практическом курсе по языку призвано предупредить и свести к минимуму вероятность возникновения «коммуникативных сбоев» при межкультурном общении. Аналитический способ поэтапной интерпретации логоэпистем в структуре газетного текста, сопровождаемый наглядными материалами в виде таблиц и схем, значительно облегчает работу преподавателя, помогает студентам совершенствовать механизмы восприятия и осмысления иностранного текста [Канаева, 2005].
В настоящее время происходит переоценка ценностей, происходит «карнавализация сознания», «карнавализация языка». Н.Д. Бурвикова и В.Г. Костомаров отмечают, что сейчас всё чаще и чаще вспоминают бахтинские труды. М.М. Бахтин провел системный анализ средневековых праздников, во время которых происходило перемещение «верха» и «низа». При этом король и шут менялись местами: «ругаемое» и «восхваляемое» заполнялись иными объектами. М.М. Бахтин писал: «Я живу в мире чужих слов. И вся моя жизнь является ориентацией в этом мире, реакцией на чужие слова» (Бахтин, 1989, с. 367).
Как отмечают В.Г. Костомаров и Н.Д. Бурвикова, чтение и понимание современных русских текстов фактически является разгадыванием загадок. Исследователи пишут, что это можно объяснить карнавализацией русского языка, наступившего после долгого периода насильственной стерилизации и строгого нормирования языка, что можно ссылаться на влияние постмодернизма, но факт есть факт: встретившееся в прочитанном или услышанном тексте «чужое» слово начинает работать на пробуждение у адресата самостоятельной мысли [Бурвикова, Костомаров, 2001, с. 61].
О.Е. Белянко и Л.Б. Трушина пишут, что широкое использование в современной прессе цитирования, аллюзий, парафраз, ссылок на известные каждому так называемому «среднему русскому» исторические события, литературные произведения, фильмы, песни, спектакли и другие явления культуры – явное влияние общей культурологической моды XX века на игру, в данном случае словесную. На взгляд О.Е. Белянко и Л.Б. Трушиной, имеется социокультурная причина этого явления. В эпоху тоталитаризма, в силу особых социально-политических условий российской жизни «эзопов язык» пишущих достиг такого совершенства, что и журналист, и читатель научились по отдалённым намекам и парафразам понимать, о чём идет речь. Невозможность выразить свою мысль открыто заставляла и писателей, и журналистов прибегать к таким стилистическим приёмам, которые давали желаемое понимание читателю. По мнению исследовательниц, это оказывалось и оказывается возможным сейчас благодаря наличию единого «банка данных» – фоновых знаний, культуроведческой информации, известной каждому «среднему русскому», читающему современную прессу. Такими фоновыми знаниями не обладает (без специального обучения) иностранец [Белянко, Трушина, 1998].
В.Г. Костомаров и Н.Д. Бурвикова подчеркивают, что «логоэпистемы иных культурно-языковых миров оказываются весьма часто чужеродно-непонятными, подчас смешными, неожиданными» [Бурвикова, Костомаров, 2001, с. 43].
Ю.Е. Прохоров и Н.А. Маркина в учебном пособии «Мы родом из сказки» приводят показательный пример. В конце 90-х годов в США на видеокассетах был выпущен фильм по русской сказке «Морозко» (режиссёр А. Роу, 1964 г.). Неожиданно эта сказка вызвала у американцев бурю эмоций и сразу вошла в список 100 худших фильмов всех времён на крупнейшем киносайте Интернета – www.Us.Imdb.Com.
Ю.Е. Прохоров и Н.А. Маркина приводят некоторые из отзывов пользователей сайта, посмотревших этот фильм: «Самый странный фильм в истории кино! Вероятно, группа русских сценаристов наелась наркотиков... » «Какая-то придурковатая фантазия/сказка про хвастливого парня, превратившегося в медведя, одиннадцатилетнюю аутистку, которую он хочет соблазнить, идиотский дом с ногами, неблагополучную семью уродливых русо-финнов, длиннобородого уродливого парня, который замораживает деревья и убивает птиц, санки, похожие на свинью, грибообразного гнома» и т.д. (Прохоров, Маркина, 2004, с.4-5). А вот как в 1899 -1900 гг. написал о сказке, по мотивам которой был снят этот фильм, А.Н. Толстой: «Морозко – поэтическая сказка, в которой выводится, что смирением и кротостью можно умилостивить самые силы природы: добрая падчерица награждается Морозкой, злую дочь он замораживает» (Толстой, 1984, с.387).
Когнитивная база народа всегда отражена в его национальном языке. Знание любого национального языка представителем другой культуры на уровне языка-системы, не дополненное владением когнитивной базой этого народа, приводит либо к коммуникативным сбоям, когда иностранец вообще не понимает смысла фраз, состоящих даже из известных ему слов, либо к псевдопониманию, без осознания смысла, содержащегося в коннотациях, которые очевидны для носителей языка и скрыты от иностранца. «Люди наталкиваются на какой-то предел понимания. Произносятся те же слова, формулы, а мыслится под ними весьма разное – и главная беда в том, что об этом часто и не подозревают. Чтобы мнимое взаимопонимание максимально приближалось к действительному, надо делать поправку на национально-историческую систему понятий и ценностей, т.е. учитывать, что представитель другого народа может видеть мир несколько иначе, чем я» [Гачев, 1988].
Преподавателям иностранных языков хорошо известно понятие культурного шока как состояния удивления или даже неприятия инофорном фактов культуры изучаемого языка. Возникая по причине несовпадения культур, культурный шок является следствием неполной аккультурации человека, незнания или непонимания им норм новой для него культуры. Даже элементарное сообщение может быть насыщено определённым набором информации, которую может не «воспринять» носитель иной национальной культуры.