ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 08.10.2024
Просмотров: 29
Скачиваний: 0
Деятели католического Просвещения занимались также переработкой молитвенников, чтобы ими заменить книжки по благочестию, изданные в XVII в. иезуитами, кармелитами, францисканцами и доминиканцами. Последние пропагандировали своеобразный фанатизм в поклонении святым, в исполнении религиозных церемоний и специальных обрядов. Вероятно, ни в какой другой эпохе не появлялось такого количества молитвенников, как в этом необычайном периоде заката католического Просвещения, когда педагогика развивалась одновременно с паровой машиной. Несмотря на громадное разнообразие, общей чертой всех этих публикаций является постоянное обращение к человеческому разуму. В качестве примера можно привести «Полный молитвенник для христиан-католиков» И. М. Зайлера, изданный в 1784 г.; он был известен во всей северо-западной Европе и пользовался славой еще во второй половине XIX в. Автор постоянно обновлял этот молитвенник, что позволяет проследить эволюцию от просвещения до романтизма. Так как И. Зайлер был одним из крупных деятелей религиозного возрождения эпохи романтизма, то эта эволюция представляет собою одно из наиболее интересных и поучительных явлений в истории религии и цивилизации.
Очищение литургических практик — одна из главных целей католического Просвещения. Его сторонники в своем стремлении поместить алтарь в центре храма на простом столе, убрать боковые алтари и устранить монологический характер святой обедни выглядят весьма современно. Среди них было немало таких, кто глубоко постиг жизнь церкви первоначального христианства и требовал возврата к ее простоте (Гразер, Блау, Дорш, Веркмайстер, Винтер и др.). Они выступали против тихого исполнения молитв во время мессы, считая, что все, в том числе и канон, следует произносить громко. Они также стремились исключить церковную латынь, устранить из храмов все статуи и реликвии, полностью уничтожить культ святых и благословения святого причастия. Они требовали также существенного сокращения молитв и приспособления их к потребностям современного человека, выступали за резкое сокращение числа обязательных праздников и остро критиковали паломничество и чудотворные места.
Католическое Просвещение имело и свои слабые стороны, что проявлялось в бесчисленных катехизисах, издаваемых в конце XVIII в. почти всеми немецкими католическими приходами и распространяемых в Швейцарии и Нидерландах. Интересная особенность некоторых из этих катехизисов — весьма сильное стремление к межконфессиональной общности. Авторы старались так излагать материал, чтобы катехизисами могли пользоваться также и дети протестантов. В ряде катехизисов ощущается сильная струя просветительства — в них выражается презрение к догматам и признается первенство натуральной морали над религией. Во всяком случае, несомненно влияние католического Просвещения на развитие культурной жизни в «Священной Римской Империи германской нации».
Процесс исторической эволюции в европейском регионе породил особый тип цивилизации, который относился к иному уровню социальной динамики и обладал невиданной для традиционных обществ способностью к прогрессу. В науке цивилизацию такого типа называют техногенной; ее характерная черта — это быстрое изменение техники и технологии благодаря систематическому применению в производстве научных знаний. Техногенная цивилизация начала разбег в XVII- XVIII вв., в эпоху подготовки и развертывания первой промышленной революции, становления науки нового времени, ранних буржуазных революций, закрепляющих господство капиталистических отношений. К числу истоков становления основных ценностей техногенной цивилизации относилась и ценность объективного и предметного знания, раскрывающего сущностные связи вещей, их природы и законов, в соответствии с которыми могут изменяться вещи.
Эта ценностная установка обеспечивала не только рост знания, который оправдан его практическим применением в производстве или обыденной жизни, но и систематическое получение новых знаний. Существенно то, что эти знания лишь в будущем, часто на принципиально иных ступенях цивилизационного развития могут стать предметами массового практического освоения. Иначе говоря, чтобы наука могла совершать прорыв к новым предметным структурам, чтобы она могла систематически производить знания, необходимые в будущем, ей нужен принцип самооценки объективной истины. Этот принцип представляет собой фундаментальную ценность развитой науки. Второй ее фундаментальной ценностью выступает установка на постоянное приращение объективного знания о мире, требование постоянной новизны как результата исследования.
Возникшие в эпоху Возрождения и в начале Нового времени, эти две ценностные установки переплавились в присущие науке нормативы ее внутреннего этоса: запрет на умышленное искажение истины в угоду другим ценностям (политическим, идеологическим, религиозным и др.), табу на плагиат, установка на формирование целостной картины человека •и природы как результата объективного исследования мира, рациональность и универсализм в подходе к миру. Известно, что окончательное утверждение статуса науки со всеми ее нормами и идеалами произошло в эпоху Просвещения, когда наука предстала в качестве одной из важнейших ценностей человеческой жизнедеятельности.
Ценность науки связывалась в эту эпоху с особым пониманием природы человека и его познавательной деятельности. Согласно сформированным тогда представлениям, человек противостоит природе, он вторгается в ее процессы, чтобы преобразовать материал природы в необходимые для — себя предметные формы. В такой системе просветительских ценностей, где приоритет отдан научным идеалам и нормам, природа воспринималась как неисчерпаемая кладовая ресурсов и материалов, необходимых для удовлетворения возрастающих человеческих потребностей. Так как человек стремится установить господство над Природой, то ему для этого нужны объективные знания, которые может дать только беспристрастный разум. Поскольку же объективное и беспристрастное исследование природы вещей имманентно присуще науке, постольку она занимает доминирующее место среди всех видов познавательной деятельности человека. Более того, объективное, беспристрастное и рациональное знание, получаемое в результате научных исследований, давало и дает возможность предвидения поведения объективного мира. Иными словами, научные знания обладают опережающим потенциалом, что лежит в основе будущих научно-технических революций, в превращении науки в производительную силу, а также в социальную силу, регулирующую управление многообразными общественными процессами. Итак, в эпоху Просвещения завершилось формирование современной науки с ее идеалами и нормами, определившими последующее развитие техногенной цивилизации.
XVIII в. называют в Европе веком разума, хотя принципы рационализма начали утверждаться еще раньше, в XVII в., когда успехи естествознания и математики стимулировали новое учение о познании в противовес средневековой схоластике. Декарт разработал рационалистический метод познания и выдвинул концепцию о «врожденных идеях». В противовес ему Локк утверждал, что не существует «врожденных идей», а поэтому нет и людей «голубой крови», претендующих на особые права и преимущества. Его мысли о воспитании человеческой личности и роли социальной среды в этом процессе легли в основу многих философских, социологических и идеологических идей Просвещения. Все просветители были почти единодушны в том, что если человека формирует опыт, то это должен быть разумный опыт, ибо разум — главный критерий истины и справедливости. Следует отметить, что широкое распространение среди французских просветителей получил сформулированный Локком принцип разделения властей. Интересно, что именно в английском Просвещении родился прагматизм — философия выгоды, которая является «конкретной, практичной и развлекательной» (Р. Портер). Ее появление связано с тем, что деньги стали «новым культом» эпохи с ее гражданским и политическим порядком. Французское Просвещение, направленное в целом против феода- лизма и абсолютизма, состояло из различных по политической и философской радикальности учений. Представители старшего поколения — Монтескье и Вольтер тяготели больше к постепенному реформированию феодального общества по образцу конституционно-монархической Англии. Они рассчитывали на «разумное сочетание» интересов буржуа и феодалов. В соответствии со своими умеренно прогрессивными политическими взглядами Монтескье и Вольтер не выходили за пределы деизма, открыто не отстаивали атеистическое мировоззрение.
Идеологи основных масс дореволюционной буржуазии — Дидро, Ламетри, Гельвеций, Гольбах и их соратники — в принципе отрицали феодальную собственность и феодальные привилегии, отвергали деспотическую монархическую власть, выступая при этом за просвещенный абсолютизм. Они отвергали все формы идеализма и религии, открыто отстаивали материалистическую философию и атеизм.
Значительно острее в политическом плане выступали идеологи народных низов. Один из них — выдающийся мыслитель эпохи Жан Мелье — отвергал не только феодальную, но и всякую частную собственность и защищал коммунистический идеал в его утопическом толковании. Он был сторонником бескомпромиссного материализма и атеизма. Его идеи сыграли выдающуюся роль накануне и в период Великой французской революции.
Самостоятельным и влиятельным направлением во французском Просвещении был руссоизм. В «Общественном договоре» Ж. — Ж. Руссо сформулировал общественный демократический идеал, требующим передачи власти от немногих всем. Известно, что многие руководители якобинской диктатуры, в их числе Робеспьер, были сторонниками идей руссоизма. Выражая интересы городской и мелкой деревенской буржуазии, Руссо отстаивал эгалитаризм — равное распределение частной собственности среди граждан, утверждение подлинного народоправия, программу мер по коренному улучшению жизни простого народа. Вместе с тем в вопросах философии и религии он не придерживался материализма и атеизма, ограничивался своеобразным деизмом. Философские и политические концепции французских просветителей, вобравшие в себя идеи английских мыслителей, оказали влияние на культуру многих европейских стран.
Искусство XVIII в. находится в состоянии кризиса, когда величественная, воздвигавшаяся в течение тысячелетий грандиозная художественная система (как модель особой жизни) подверглась пересмотру. Постепенное разрушение сословно-иерархического принципа повлекло и трансформацию санкционированного религией искусства. В нем можно выделить несколько направлений, отличающихся друг от друга не столько по стилю, сколько мировоззренческой и идеологической направленностью.
Одним из таких направлений является стиль рококо; исследователи рассматривают его как выродившееся барокко (речь идет о стиле рококо второй четверти и середины XVIII в.). Такой взгляд вполне правомерен с точки зрения эволюции формы — динамики, ритма, взаимоотношений целого и части. Действительно, мощную пространственную динамику, разительные контрасты и впечатляющую пластическую игру форм барокко сменяет стиль, который ка. к бы переводит криволинейные построения барокко в новый регистр. Оставляя без внимания фасады, рококо разыгрывает на стенах и потолках интерьеров орнаментальные симфонии, сплетает кружевные узоры. При этом рококо достигает вершин виртуозности, изящества и блеска, но полностью утрачивает барочную монументальность, основательность и силу.
Другое направление — классицизм XVIII в. — тоже воспринимается как «облегченный» классицизм предшествующего века. Ведь в нем больше археологической точности, чем в предшественнике, больше изящества, выдумки и разнообразия, но также чувствуется недостаток весомости и силы. Возникает искушение считать «второй» классицизм переработанным изданием «первого», поскольку можно проследить, как один классицизм переходил в другой даже в творчестве архитекторов, например семьи Блонделей. Однако и рококо, и классицизм XVIII в. представляют собой нечто принципиально новое по отношению к своим прямым предшественникам, а также к ранее существовавшим стилям вообще.
Это различие свидетельствует о том, что перелом между культурами XVII и XVIII вв. носил внутренний, скрытый характер. Историки искусства отмечают, что рококо — первый безордерный стиль европейского искусства за многие века. Известно, что ордер ориентировал архитектуру на человека и одновременно героизировал его бытие. Архитекторы рококо (его собственная сфера — убранство интерьера) обратились к реальному человеку с его реальными потребностями. Они начали заботиться о комфорте, окружать человека атмосферой удобства и изящества. Существенно то, что новый стиль стал стилем небогатых домов, в которые немногочисленными приемами внес тот же дух уюта и комфорта без подчеркнутой роскоши. Классицизм XVIII в. сделал это еще последовательнее.