ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 17.11.2024
Просмотров: 146
Скачиваний: 0
-
Сравнительный анализ игровой концепции культуры и.Хейзинги и х.Ортега-и-Гассета
Автор книги "Человек играющий" (Homo ludens) Хейзинг провозглашает идею о том, что игра старше культуры, что культура зачинается в игре, что все архаические формы выделились из обычаев культовой, социальной, военной состязательности. Новое время (XVIII-XIX вв.) вытеснило игру из широкого обихода, заменив ее расчетом и рационализмом. В XX в. духовное напряжение утрачивают все сферы культуры, а игра перерождается в суррогат игровой деятельности. Массовая культура приучает людей потреблять, а не творить жизнь в игре.
Если для Хейзинга игра является делом общедоступным, то для Ортеги - это удел аристократической элиты духа, призванной спасти культуру от "восстания масс". Культурный герой Ортеги - всегда избранник, способный к созерцательной игре, следующий собственной воле и не принимающий в расчет необходимость.
Игра в концепции Хейзинги - это культурно-историческая универсалия. "Культура зачинается не как игра и не из игры, а в игре".
Обзор истории культуры, ее различных эпох приводит ученого к выводу об убывании игрового элемента в культуре.
. Позднебуржуазная культура теряет игровую традицию; там же, где похоже, что она играет , отмечает Хейзинга, - игра эта фальшива. Автор предупреждает о порче, разрушении культуры, уходящей от своих истоков. Игра, наполненная эстетическими моментами, "проигрывающая" и творящая духовные ценности, - ранее культуросозидающий фактор, - ныне переродилась в суррогат игровой деятельности - в спорт. Он превратился в научно-технически организованный азарт. Культурная игра - игра общественная и общедоступная. Чем больше в ней участников и меньше зрителей, тем плодотворнее она для личности.
Анализ современного сознания автор сопровождает понятием "пуелиризм" - понятием, которое передает наивность и ребячество одновременно. Пуелиризм противоположен игровому сознанию, он несет в себе несамостоятельность, грубость и нетерпимость юношества. В основе пуелиризма - путаница игры и серьезного. Работа, долг, жизнь не воспринимаются современным человеком серьезно, и , наоборот, игровая деятельность приобретает серьезный характер. Сюда попадает, к примеру, легко удовлетворяемая и никогда не насыщаемая потребность в банальных развлечениях, жажда грубых сенсаций, тяга к массовым зрелищам. Ранние эпохи не исключают подобных явлений, но там нет массовости и жестокости, с которой они проявляются в публичной жизни сегодня. В пуелиризации культуры сыграло роковую роль вступление полуграмотной массы в духовное общение, приведшее к девальвации нравственных ценностей, полагает Хейзинга.
Игра пронизана ритмом и гармонией, ей присущи радость и изящество.
Тема игры воодушевила также испанского философа Х. Ортегу-и-Гассета. Подобно Хейзинге Ортега озабочен судьбой современной культуры, кризисным бытием личности в условиях "массового общества". Путь спасения культуры он видит в сохранении духовных ценностей аристократической элиты.
Ортегу по праву называют теоретиком элиты. Он склонен считать, что существуют две разновидности рода человеческого: "народ", или масса, являющаяся "косной материей исторического процесса"; элита - особо одаренное меньшинство, творцы подлинной культуры. Предназначение "лучших" - быть в меньшинстве и сражаться с большинством.
Жизнь людей выдающихся сосредоточена в сфере игровой деятельности. Игра противопоставляется обыденности, утилитаризму и пошлости человеческого бытия. В произведениях испанского автора установка на игру приобретает различные оттенки: от трагического до ликующего, спортивно-праздничного чувства жизни.
Испанский теоретик пытается найти ориентиры в хаосе культуры, лишенной внутреннего строя, его богатое воображение создает игровую утопию спортивно-праздничного отношения к жизни. Образ нового мирочувствования он раскрывает на примере нового искусства. Новое искусство ("модернизм") всегда комическое по своему характеру. Не то, чтобы содержание произведения было комичным - это значило бы вновь вернуться к формам
и категориям "человеческого стиля", дело в том, что независимо от содержания само искусство становится игрой.
Общий смысл понятий "игры" Хейзинги и "спортивности" Ортеги совпадает. Вместе с тем надо заметить, что для Хейзинги эстетическая игра является прежде всего деятельностью общественной и общедоступной. Ортега же в первую очередь ставит задачу спасения культуры от "восстания масс", а спасителем объявляет элиту.
-
Символические концепции культуры е.Кассирера
Э. Кассирер выпустил в свет свою «Философию символических форм». Согласно Э. Кассиреру, культура раскрывается пред нами как многообразие символических форм, связанных и упорядоченных в соответствии со своими функциональными ролями в систему модусов и уровней, каждый из которых (язык, миф, наука) не сводим к другому и равноправно существует в ее мире. Сама «символическая форма» определяется как априорная (т. е. доопытная) способность, создающая все многообразие культуры; символические формы автономны и самодостаточны. Задача философии культуры, в понимании Э. Кассирера, заключается в описании структурных уровней и «индексов модальности», символических форм. Что позволяет понять своеобразие, например, пространства и времени в контексте науки, мифа или языка.
Первой работой, относящейся к его концепции философии символических форм, является «Понятие символической формы в структуре наук о духе». Основное положение - единство какой-либо сферы можно установить, исходя из какой-либо функции. Э. Кассирер сравнивает различные сферы культурного творчества - мифологическую сферу и эстетическую деятельность. Он говорит, что неправильно отмечать миф как псевдонауку. Миф тоже обладает причинно-следственной связью. Только миф говорит о связи вещей, а наука говорит о характере изменения внутри каждой вещи.
Здесь же философ обращается к генезису языка. Он полагает, что научная форма является высшей формой развития языка (категориальная, понятийная форма).
В своей работе «Философия символических форм» немецкий культуролог Э. Кассирер (187401945) показывает, что на определённом этапе своей эволюции, на этапе возникновения самосознания, человек «разрывает цепь, связывающую его с внешним миром» и, если «первые шаги интеллектуальной и культурной жизни человека можно представить как своего рода умственное приспособление к непосредственному окружению», то «по мере развития культуры выявляется и противоположная тенденция человеческой жизни». Она заключается в создании «символической системы», опосредующей все связи человека с миром. По мнению Кассирера, человек находится в состоянии постоянного диалога с самим собой, и из этого диалога рождается «символический универсул», в котором человек отныне живёт, составными частями которого являются язык, миф, искусство и религия.
«Человек уже не противостоит реальности непосредственно, он не сталкивается с ней лицом к лицу. Физическая реальность как бы отдаляется по мере того, как растёт символическая активность человека. Вместо того, чтобы обратиться к самим вещам, человек постоянно обращён на самого себя. Он настолько погружён в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы, что не может ничего видеть и знать без вмешательства этого искусственного посредника».
Культура по Кассиреру универсальна в том смысле, что она опосредует все его отношения не только в сфера теории, но и в сфере его практической повседневной жизни. Даже в этой жизни человек не живёт «в мире строгих фактов», он живёт среди «воображаемых эмоций», среди собственных фантазий и грёз».