Файл: Теоретическое определение феномена «презумпция» в праве Российской Федерации.pdf

На данном этапе исследования, с учетом рассмотренного выше комплекса теоретических вопросов и проблем, связанных с системой фикций в праве, целесообразным будет классифицировать фикции более частно по следующим основаниям:

- По отраслевой принадлежности права^[54]. Здесь, прежде всего, говорится о фикциях в конституционном, административном, уголовном, гражданском и других отраслях права, подразделяющиеся в свою очередь на: фикции отраслей материального права; фикции отраслей процессуального права. Как было уже сказано выше, фикции первого вида призваны преодолеть состояние неопределённости. Практическое значение процессуальных фикций предопределено их воздействием на судопроизводство^[55]. Данный вид фикций сокращают ход и объем законодательного материала, облегчают процесс установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела^[56]. Резюмируя вышесказанное, можно сказать, что в общем смысле фикции выступают никоими мерами, которые обеспечивают процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, которые участвуют при отправлении правосудия по конкретным категориям дел.

- По источнику^[57];

- Фикции, закрепляющиеся Конституцией РФ;

- Фикции, закрепленные в международных нормативных правовых актах;

- Фикции, закрепленные в федеральных конституционных законах и федеральных законах;

- Фикции, закрепленные в нормативных актах Президента РФ, актах палат Федерального Собрания РФ, нормативных актах Правительства РФ, иных актах министерств и ведомств;

- Фикции, закрепленные в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации, их законах и подзаконных актах;

- Фикции, закрепленные в актах о местном самоуправлении;

- Фикции, закрепленные в локальных актах.

Также автор Е.Ю. Марохин в своей диссертации, опираясь на многочисленные исследования, выделяет следующие некоторые частные классификации фикций. Так, автор беря за основание потребности общества выделяет негативные и позитивные фикции^[58]. Наряду с этим, по характеру воздействия фикции могут быть социально одобряемыми. Здесь хотелось бы отметить, что подобных фикций подавляющее большинство. В свою очередь, социально неодобряемые фикции совершенно негативно влияют на всех участников правоотношений^[59].

Таким образом подводя итоги по данному разделу второй главы исследования необходимо отметить, что роль правовой фикции в юридической и правой науках велика. Фикции подразделяются и классифицируются по различным основаниям. Авторы, опираясь на свои научные убеждения, дают свою классификацию фикций в праве. В системе юридических фикций выделяются: фикции материальных отраслей права и фикции процессуальных отраслей; конституционные, административные, гражданские; традиционные фикции; фикции, находящиеся в праве при противоречии законов друг другу; фикции, в том числе и не включенные в систему действующего законодательства, исследуемые методами права и т.д.

Подводя итоги по данной главе исследования, целесообразным будет подвести следующие выводы. Итак, правовая фикция – юридический прием, способ, котрый заключается в предположении факта, вопреки его действительности. Сущность данного способа вкратце можно охарактеризовать как: известный несуществующий факт признается существующим.

Однако исследовав обе правовые категории данной курсовой работы – презумпция и фикция, необходимо строго разграничивать данные понятия. Так, к примеру, презумпция знания закона выступает не фикцией, а неопровержимой презумпцией, так как данная презумпция может как совпадать, так и не совпадать с реальным положением дел. Что касается фикций, в отличии от неопровержимой презумпции, данная юридическая категория всегда ложна.

В системе юридических фикций выделяется классификация фикций по различным основаниям.

Фикции являются мерами, обеспечивающими процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, участвующих при отправлении правосудия по конкретным категориям дел.

ГЛАВА 3. ПРАКТИЧЕСКОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ПРЕЗУМПЦИЙ И ФИКЦИЙ В СОВРЕМЕННОМ ПРАВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

3.1. Соотношение презумпций и фикций в российском праве

Правовая презумпция выступает в качестве необходимого средства состязательной модели правосудия^[60]. Нельзя не согласится с данным утверждением, так как известно, что в процессе состязания презумпции в полной мере раскрывают свой потенциал, что дает возможность в особо сложных случаях максимально полно защитить нарушенное право либо интерес.

По форме закрепления юридическая презумпция является прямой, в том случае если норма права непосредственно излагает презумптивное положение^[61]. Указанное положение в законодательстве предполагается в трех вариантах. Во-первых, зачастую в подобных нормах содержатся выражения «...пока не доказано иное», «...если не докажет», «...предполагается» и т.д. Во-вторых, в самой норме права наряду с презумптивным положением присутствует термин «презумпция». В-третьих, в наименовании статьи, содержащей правовое предположение, содержится термин «презумпция»^[62]. Так к примеру, юридическая презумпция прямо закрепляется посредством оборота «...пока не доказано обратное, предполагается» в п. 1 ст. 40 НК РФ^[63], где говорится о принятии для целей налогообложения цены товаров, работ или услуг, указанной сторонами сделки. «Пока не доказано обратное, предполагается, что эта цена соответствует уровню рыночных цен». К подобному виду прямого закрепления юридической презумпции возможно соотнести презумпцию, котрая закреплена п. 4 ст. 9 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»^[64], в соответствии с которым иждивение детей умерших родителей предполагается и не требует доказательств, за исключением указанных детей, объявленных в соответствии с законодательством Российской Федерации полностью дееспособными или достигшими возраста 18 лет.

Сегодня термин «презумпция» возможно встретить в названиях статей некоторых актов. Так, к примеру, статья 315 Кодекса торгового мореплавания РФ имеет название «Презумпция невиновности судов»^[65].

Что касается другой исследуемой категории – правовой фикции, то со времен римского права данная категория достаточно прочна вошла в юридическую практику как технический прием. Достаточно активно юридические фикции используются в праве Российской Федерации. Нельзя не согласится с исследователем Е.А. Джазояном в том, что фикции исчерпали себя тем обстоятельством, что дали возможность римскому праву преодолеть свой консерватизм^[66].

В случае отказа современного общества от фикций в праве, мы обречены забыть о таких правовых категориях, как: юридическое лицо, представительство, снятие судимости, бездокументарные ценные бумаги и т.д. На сегодняшний день в современном российском праве фикции активно используются абсолютно во всех отраслях права.

Как было заметно из предыдущих глав, система юридических фикций в большей степени повторяет систему презумпций. Как отмечают многие исследователи, единственное, на что необходимо обратить внимание – разделение фикций в зависимости от способа их выражения. На данном основании выделяются фикции, которые выражены в виде обычных суждений, предположений^[67]. Здесь возможно привести в пример презумпцию знания закона. Анализируя предположение по данной презумпции, то есть знание закона всеми гражданами, можно сделать смелый вывод о том, что данная презумпция вовсе не презумпция, а самая настоящая фикция. На самом деле, очень сложно себе представить даже высоко квалифицированного юриста, который мог бы со всей смелостью заявить, что осведомлён во все нюансы законов своего государства. Но этого и не требуется. Вполне достаточно, что каждому без исключения человеку дается возможность ознакомления с нормативно-правовой документацией.

Изучая презумпции и фикции, можно сделать вывод о том, что данные категории так тесно взаимосвязаны, что их иногда очень сложно отличить. Очень часто, в правой практике, законодатель вполне осознанно смешивает и запутывает эти категории. Не вызывает никаких сомнений тот факт, что у презумпций и фикций очень много общего. Как вполне справедливо отметил И.М. Зайцев в своей статье, фикции и презумпции – плоды юридического мышления, искусственные явления, которые создаются в следствии нормотворчества и правоприменения^[68]. Однако в случаях с презумпциями юристы имеют дело с предположениями, причем вполне вероятными, которые всегда возможно опровергнуть. Фикции же - это изначально ложные положения, которые никогда не могут быть опровергнуты, так как в данном действии нет никого логического смысла. Кроме того, они всегда выражены императивно, тогда как презумпции могут быть как императивными, так и диспозитивными^[69].

Некоторая сложность разграничений данных понятий состоит еще и в том, что и в основе фикций возможны предположения. Здесь необходимо внести ясность: если данное предположение априори ложное, то оно будет являться фикцией, а если вероятное – то это презумпция. Важно подметить, что еще в дореволюционной юридической научно-исследовательской литературе предпринимались попытки четко разграничить данные правовые категории, однако до сегодняшних дней общепринятых критериев, позволяющих осуществить данное действие, не найдено^[70].

В данном контексте возможно выделить три вопроса, которые дадут нам возможность максимально полно раскрыть изучаемые категории права – понятие; содержание и структура.

Рассматривая «понятие» необходимо выбрать определённую категорию, посредством которой возможно определить данные категории. Объективно в данном вопросе целесообразно использовать понятие «суждение». Все иные категории необоснованно сужают объем рассматриваемых явлений юридической действительности.

В рамках второго вопроса - «содержание» нужно выявить существования презумпций и фикций. Что касается презумпций, то здесь исследователи называют вероятностную и политическую основу. Фикция обладает лишь политической основой^[71]. Данное обстоятельство связано с тем фактом, что презумпции призваны к жизни острой необходимостью реализации неизвестного факта, фикции же – отрицанием неизвестного факта. Здесь возможно привести примитивный пример: «если А, то В есть С», во втором - «если А, то В есть не - В». Относительно данного примера приведем реальные данные. В п.1 ст.45 и ч.2 ст.435 ГК РФ есть нормы, согласно которым устанавливается презумпция смерти: если в месте жительства гражданина нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет (А), то гражданин (В) предполагается умершим (С). В ст. 435 имеется следующая фикция если извещение об отзыве оферты поступило ранее или одновременно с самой офертой (А), то фактически полученная оферта (В) считается не полученной (не - В)^[72].

Фикцию, как было отмечено раннее, возможно обнаружить в большинстве институтах права РФ. Так, к примеру, в п. 3 ст. 45 ГК РФ: «Днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим»^[73]. Здесь необходимо задаться вопросом: «А является ли действительным положение о том, что человек умер именно в день вступления в силу решения суда об объявлении его умершим?». Данное утверждение представляется мало вероятным. Законодатель при выработке данной нормы, разумеется, имел полное право пренебречь этой возможностью. Следовательно, в данной норме устанавливается положение, которое заведомо лишено истинности, так как признается существующим то, чего на самом деле не существует^[74]. Однако сказанное не дает повода относить к фикции и саму юридическую конструкцию объявления гражданина умершим, так как данное предположение законодателя опровержимо: ст. 46 ГК РФ предусматривает последствия явки гражданина, объявленного умершим^[75]. В данном случае нам представляется гражданско-правовая презумпция: «Объявление гражданина умершим, в отличие от смерти, устанавливает лишь презумпцию, но не самый факт смерти. Поэтому в тех исключительных случаях, когда гражданин, объявленный умершим, фактически жив, решение суда ни в коей мере не влияет на его правоспособность. Если же гражданин действительно умер, то его правоспособность прекращается в силу естественной смерти независимо от того, когда будет вынесено решение суда об объявлении его умершим»^[76].