Файл: Грамматические и синтаксические особенности перевода газетных статей.pdf

Замысел Бейкера необычен. На его основе удалось создать огромную экспозицию, включающую десятки прекрасных фотографий, на которых запечатлены свидетельства боли, стыда и скорби, практически не отражающие никаких принципиальных позиций авторов. Война ранит и опустошает — и мы прекрасно это видим на сменяющихся одна за другой фотографиях. Причем, эту боль и опустошенность испытывают все — правые и виноватые, герои и преступники.

Благодаря основной идее изображать войну в виде проблесков памяти организаторам экспозиции удалось не опуститься до демонстрации гор трупов, морей крови и прочей «чернухи» (чем обычно грешат устроители фотоконкурса World Press Photo). На стены выставочных залов попадает множество таких ужасных сцен, но, за редким исключением, эти фотографии изображают лишь ужас и ничего кроме него.

Почти все отобранные Бейкером работы взяты из серий фотографий, и, поскольку речь идет о галерее Тейт Модерн, у него было достаточно места, чтобы выделить для каждой из них целую стену. Устроители добились максимального эффекта, разместив рядом фотографии, трактующие разные войны по-разному. На одном очень небольшом пространстве технически очень сложная работа Тарина Саймона (Taryn Simon), в которой показана растерзанная семья боснийских мусульман, размещена напротив фотографий из репортажей об обстреле автомобилей на улицах Бейрута, обнаруженных в архивах Валидом Раадом (Walid Raad). А рядом с ними целая стена увешена многочисленными фотографиями из альбома Адама Блумберга и Оливье Чанарина «Люди в беде смеются, к земле преклоненные» (Adam Broomberg, Oliver Chanarin: «People in Trouble Laughing Pushed to the Ground»).

Адам Блумберг и Оливье Чанарин — концептуальные фотографы, снимающие войну, но иногда они устраивают слишком рискованную и излишне затейливую показуху и позволяют себе пафосный вздор. Именно в такой манере и выполнена работа, представленная в самом начале экспозиции: длинная полоса фотобумаги, засвеченная в лучах афганского солнца специально, чтобы избежать того, что называется «запечатлеть». Рядом с серией наполненных смыслом фотографий (изображающих фрагменты воспоминаний), снятых Саймоном Норфолком (Simon Norfolk) на той же войне, отсутствие сюжета и содержания на первой фотографии выглядит просто по-детски примитивно.

Однако их ирландская серия «Люди смеются…» выполнена прекрасно. Они нашли фотоархив времен беспорядков в Северной Ирландии. На копии собранных в нем фотографий были нанесены цветные точки. Блумберг и Чанарин убрали эти точки и увеличили все, что было под ними скрыто. Они действовали наугад, но в результате получились круглые фрагменты, на которых были видны сцены из жизни Ольстера во время войны. Эти сюжеты производили гораздо более сильное эмоциональное впечатление, чем первоначальные фотографии, обработанные «точечным» методом.

На выставке, представлено много работ, выполненных в подобной технике, однако немногие из них настолько утрированы и экспрессивны. Фотографам приходится искать способы, позволяющие ограничивать, их восприятие сюжета и представлять сюжет более сдержанно, не стремясь ошеломить зрителя. Некоторые из работ интересны, а некоторые не впечатляют, но собранные вместе они производят благоприятное впечатление и показывают, что фотография это не только (как часто пишут) агрессивное искусство. Выставка, представленная Бейкером, преследует, скорее, иную цель — познакомить нас с фотографами, которые используют всю силу и многообразие сложного культурного опыта, чтобы добиться понимания зрителя или же подвести его к дискуссии.

Выставка производит сильное впечатление. Бейкер отобрал множество работ, наполненных ярким эмоциональным содержанием или внешне эффектных, либо таких, в которых сочетается и то и другое. Мимо серии фотографий, сделанных Эмериком Люиссэ (Emeric Lhuisset), можно было бы пройти мимо, но она стала настоящим открытием. Он представил серию отдельных снимков убитого на улице курдского журналиста. От кадра к кадру изображение постепенно темнеет и, наконец, исчезает в солнечных лучах, которые по-особому, фотографическим способом отдают дань уважения памяти погибшего.

Разумеется, на выставке присутствуют и фотографии, которые мне не очень нравятся. Ближе к концу экспозиции — в ее самый кульминационный момент — в работах британского фотографа Хлои Мэтьюз (Chloe Dewe Mathews) качество уже не такое высокое. Другие фотографы, снимающие на подобные темы, могли бы изобразить ее унылые и безжизненные пейзажи гораздо удачнее. Например, британец Джонатан Олли (Jonathan Olley), который ездил искать неразорвавшиеся боеприпасы в районе Вердена, по-прежнему лежащие там спустя 100 лет после войны, распылял на найденные службой безопасности снаряды оранжевую краску — на фоне ярко зеленой растительности она выглядела шокирующе неестественно. Нечто подобное могла бы сделать и Паола де Пьетри (Paola de Pietri), снимавшая давно заросшие окопы в горах Италии.

Точно так же, на мой взгляд, невыразительны и монотонные виды строений, снятые Джейн и Луизой Уилсон (Jane & Louise Wilson): ведь уже есть гораздо более глубокие по содержанию работы Поля Вирильо (Paul Virilio), изображающие те же самые здания, или же фотографии Питера Макертича (Peter Mackertich), которые еще ярче.

В некоторых случаях следует отметить и не совсем гармоничное сочетание выставленных работ. Замысел разместить в одном зале контрастирующие фотографии сам по себе хорош, но идея повесить рядом работы, посвященные одному фотохудожнику (например, великолепная иракская серия Софи Ристельхюбер (Sophie Ristelhueber), к сожалению помещенная в отдельном зале) или одной теме (атомные бомбы в Японии 1945 года), менее удачна.

На мой взгляд, выставлено мало фотографий на тему «борьбы с терроризмом» и слишком много таких работ, которые были получены из фондов учреждения, которое было принято называть территорией Британского имперского военного музея (Imperial War Museum territory). Есть на выставке и весьма спорный раздел, все работы для которого были переданы еще одной организацией — Архивом современных военных конфликтов (Archive of Modern Conflict). Это частный архив, не соответствующий уровню галереи Тейт Модерн. В архиве используют свой принцип классификации и маркировки, у них свой стиль и свои методы работы. Я не слышал, чтобы Тейт когда-либо в рамках своих крупных экспозиций предоставляла выставочные площади независимым организациям, хотя и не уверен, что такая политика была правильной.

Все это дает повод для многочисленных придирок. И, тем не менее, эта выставка по-настоящему наводит на размышления и вызывает целую гамму эмоций. В целом, она удачна и вполне оправдана. Получаешь очень сильные и яркие впечатления, когда ходишь по залам и видишь, какими разнообразными способами можно извлечь из войны хоть что-то, что относится к человеческим ценностям.

Приложение 3

The Guardian view on David Cameron’s migration speech: we have been here before

Immigration has always been a big, important and often difficult issue for Britain. The same is true of our membership of the European Union. David Cameron’s long-term and largely self-created political difficulty, which today’s important speech in Staffordshire did little to dispel, is that, under pressure from the rise of Ukip, he has allowed the one issue to colonise the other. The test of this much anticipated speech will be whether it helps to reverse that process and allows a more honest debate about the national interest on both. The prime minister did not pander to Ukip this time. But it is hard to be optimistic that the new mood will last.

This week, new official statistics showed that net long-term migration to the UK in the year to June 2014 was 260,000. Three and a half years ago, Mr Cameron had promised to get that figure down to under 100,000. The new figures therefore made a mockery of the pledge, as Theresa May finally conceded a week ago. Net EU migration was certainly a factor in that failure. But it was not true, as Ukip loudly claims, that high net migration is fundamentally caused by a failure to control migration from the EU.

In fact, this week’s figures showed the opposite. Even if there had been no net migration at all from the EU to the UK in the past year, Mr Cameron would still have failed by a large margin to meet his target. That’s because net migration from outside the EU went up to 168,000 last year. A figure like that ought to encourage a sensible public debate about the advantages and problems of migration in the modern world. Instead the build-up to Mr Cameron’s speech was dominated by an obsessive and opportunistic conflation of migration and the EU.

The best thing about Mr Cameron’s speech today was that he made a fresh start, although probably too late in the day, at the sensible debate that Britain needs about migration. He began – as he did in his earlier big speech on the subject in 2011 – with a well-crafted exposition of Britain’s traditions of openness which came alongside his first airing of those now discredited targets. And he went out of his way to avoid attacking the EU principle of freedom of movement head-on. That change is a climbdown. It shows he is giving some thought, again rather late in the day, to building alliances in the EU in the event of a renegotiation process.

Mr Cameron also avoided setting himself up to fail. He avoided all commitments to quotas, caps (he has learned from 2011) and the “emergency brake” approach which John Major floated in Berlin recently. His promise to “rule nothing out” in the event of a failure to get his way in the EU fell well short of the claims in today’s anti-EU press that he wants “to lead Britain out of Europe” if his bid for reforms falls short. Indeed he set everything he said in a pro-EU context, reiterating his own 2013 Bloomberg speech, and helping to separate the issues about migration from the issues about Europe.

He picked his fight, as trailed this morning, over working EU migrants. They would not be eligible for tax credits and state benefits, including social housing, for a minimum of four years, he confirmed. The aim here is to remove what is perceived as a “pull” factor for low-paid migrants. The proportion of EU migrants claiming tax credits is small. Overall, migrants contribute more than they take out. But there is a real issue here, though it has been ruthlessly fanned. It needs to be tackled, both for its own sake and because of the fear it engenders. This would be better done by tackling low pay, Labour’s way until recently, than by Mr Cameron’s benefits restrictions.

The better side of Mr Cameron was on view today. He seemed to grasp that pandering to Ukip is a race to the bottom. But we have been here before with him. Speeches that have been promoted as defining stances have then been continually eroded afterwards. As recently as March, Mr Cameron set out seven ways to improve Britain’s relationship with the EU, only two of which focused on migration. Since then, the whole relationship has seemed to be about migrants. Today’s speech was more rational. Whether it will hold the line remains doubtful given the track record. Even today’s speech remains a feeble apology for the full-throated and honest cases for necessary migration and for Britain in Europe that this country needs.

Кэмерон о миграции: мы это уже слышали

Иммиграция всегда была серьезной, важной и зачастую чрезвычайно сложной темой для Британии. То же самое касается нашего членства в Евросоюзе. Длительные и по большей части спровоцированные им самим политические сложности Дэвида Кэмерона, которые его сегодняшняя речь в Стаффордшире так и не смогла решить, заключаются в том, что под давлением со стороны Партии независимости Соединенного Королевства он позволил одной теме подчинить себе другую. Критерием оценки этой долгожданной речи станет то, поможет ли она обратить этот процесс вспять и начать более честные дискуссии о национальных интересах в рамках этих двух тем. Между тем, сейчас довольно трудно поверить в то, что новые настроения продержатся достаточно долго.

На этой неделе были опубликованы новые официальные данные, согласно которым миграционный прирост в Соединенном Королевстве с начала и до июня 2014 года составил 260 тысяч человек. Три с половиной года назад г-н Кэмерон пообещал сделать так, чтобы эта цифра опустилась ниже отметки в 100 тысяч. Таким образом, новые статистические данные стали насмешкой над обещаниями премьер-министра, как неделю назад сказала Тереза Мей (Theresa May). Чистая миграция в Евросоюзе, несомненно, стала одним из факторов, помешавших Кэмерону выполнить свои обещания. Однако было бы неправильным говорить, как это делает Партия независимости Соединенного Королевства, что высокий уровень чистой миграции вызван в первую очередь неспособностью контролировать миграцию из стран Евросоюза.

В действительности, опубликованные на этой неделе данные доказывают обратное. Даже если бы в прошлом году в Соединенном Королевстве не появилось ни одного мигранта из стран Евросоюза, г-н Кэмерон все равно не смог бы достичь поставленной цели. Это объясняется тем, что число мигрантов из стран, не входящих в состав Евросоюза, в прошлом году выросло до 168 тысяч. Такая значительная цифра должна стать основанием для начала разумной общественной дискуссии о проблемах и преимуществах миграции в современном мире. Вместо этого в дебатах, начавшихся после речи г-на Кэмерона, превалировало навязчивое и конъюнктурное слияние тем миграции и членства в Евросоюзе.

Лучшей чертой сегодняшней речи г-на Кэмерона стало то, что он начал с самого начала, указав на необходимость разумного диалога, который требуется Британии в вопросе миграции. Как и в своей известной речи 2011 года, посвященной той же самой теме, он начал с хорошо продуманного рассказа о британской традиции открытости и о ее нынешней дискредитации. Кроме того он постарался избежать откровенной критики в адрес Евросоюза, в частности его принципа свободы передвижения. Такую перемену можно назвать уступкой. Она доказывает, что он всерьез задумывается — хотя и с большим опозданием — о создании альянсов внутри Евросоюза на случай возобновления переговоров.

Г-н Кэмерон также постарался обойти все острые углы. Он избегал любых упоминаний о соблюдении квот, предельных величин, а также подхода «аварийного торможения», который Джон Мейджор (John Major) недавно пустил в ход в Берлине. Его обещание «ничего не исключать» в случае провала его попыток добиться своего в Евросоюзе не имеет почти ничего общего с заявлениями, публикуемыми сегодня в тех информационных изданиях, которые настроены против Евросоюза, о том, что он хочет «вывести Британию из Европы», если его борьба за реформы окажется безуспешной. В своей речи г-н Кэмерон облек все свои мысли в проевропейский контекст, повторив, таким образом, свою речь в Bloomberg 2013 года и отделив вопросы, касающиеся миграции, от вопросов, касающихся членства в Евросоюзе.

Он также вступил в борьбу по поводу трудящихся мигрантов из Евросоюза. Он подтвердил, что они не смогут получать налоговые скидки и государственные пособия, включая социальное жилье, в течение минимум четырех лет. В данном случае цель заключается в том, чтобы исключить фактор притяжения для низкооплачиваемых мигрантов. Процент мигрантов из Евросоюза, заявляющих свои права на налоговые скидки, довольно мал. В целом мигранты приносят больше, чем забирают. Однако это все равно остается очень серьезной темой, хотя в последнее время ее чрезмерно раздувают. Этот вопрос необходимо решать — во-первых, чтобы его решить, а во-вторых, чтобы не допустить развития страха. И решать его лучше путем борьбы с низкой заработной платой, как это прежде делали лейбористы, чем путем ограничений пособий, как предлагает г-н Кэмерон.