Файл: Грамматические и синтаксические особенности перевода газетных статей.pdf

Сегодня мы увидели лучшую сторону г-на Кэмерона. Он, очевидно, понял, что заигрывания с Партией независимости Соединенного Королевства — это гонка по нисходящей. Однако все, что он сказал, мы уже слышали прежде. Речи, которые многие поначалу называли определяющими, позже полностью теряли свою значимость. В марте 2014 года г-н Кэмерон озвучил семь способов наладить отношения с Евросоюзом, и только два из них касались миграции. Однако с тех пор ситуация изменилась, и сейчас кажется, что отношения Великобритании и Евросоюза целиком сводятся к вопросу миграции. Сегодняшняя речь стала более рациональной. Но выдержит ли она проверку временем, пока остается неясным. Даже сегодняшняя речь остается весьма слабой защитой от громких и откровенных аргументов в пользу миграции и в пользу сохранения членства в Евросоюзе, в котором Великобритания нуждается.

Приложение 4

Another reason to avoid reading the comments

If you are reading this article on the Internet, stop afterward and think about it. Then scroll to the bottom and read the commentary. If there isn’t any, try a Web site that allows comments, preferably one that is very political. Then recheck your views.

Chances are your thinking will have changed, especially if you have read a series of insulting, negative or mocking remarks — as so often you will. Once upon a time, it seemed as if the Internet would be a place of civilized and open debate; now, unedited forums often deteriorate to insult exchanges. Like it or not, this matters: Multiple experiments have shown that perceptions of an article, its writer or its subject can be profoundly shaped by anonymous online commentary, especially if it is harsh. One group of researchers found that rude comments “not only polarized readers, but they often changed a participant’s interpretation of the news story itself.” A digital analyst at Atlantic Media also discovered that people who read negative comments were more likely to judge that an article was of low quality and, regardless of the content, to doubt the truth of what it stated.

Some news organizations have responded by heavily curating comments. One Twitter campaigner, @AvoidComments, periodically reminds readers to ignore anonymous posters: “You wouldn’t listen to someone named Bonerman26 in real life. Don’t read the comments.” But none of that can prevent waves of insulting commentary from periodically washing over other parts of the Internet, infiltrating Facebook or overwhelming Twitter.

If all of this commentary were spontaneous, then this would simply be an interesting psychological phenomenon. But it is not. A friend who worked for a public relations company in Europe tells of companies that hire people to post, anonymously, positive words on behalf of their clients and negative words about rivals. Political parties of various kinds, in various countries, are rumored to do the same.

States have grown interested in joining the fray as well. Last year, Russian journalists infiltrated an organization in St. Petersburg that pays people to post at least 100 comments a day; an investigation earlier this year found that a well-connected businessman was paying Russian trolls to manage 10 Twitter accounts apiece with up to 2,000 followers. In the wake of the Russian invasion of Ukraine, the Guardian of London admitted it was having trouble moderating what it called an “orchestrated campaign.” “Goodbye ‘Eddie,’ ” tweeted the Estonian president a few months ago, as he blocked yet another Twitter troll.

The Russian trolls have been well-documented. But others may be preparing to join them. An Iranian educational group, Tavaana, has lately found its Facebook page blocked thanks to what it suspects was the activity of Iranian trolls. Famously, the Chinese government monitors the Internet inside China, using hundreds of thousands of paid bloggers. It can’t be long before they work out how to do the same in English, or Korean, or other languages as well.

For democracies, this is a serious challenge. Online commentary subtly shapes what voters think and feel, even if it just raises the level of irritation, or gives readers the impression that certain views are “controversial,” or makes them wonder what the “mainstream” version of events is concealing. For the most part, the Russian trolls aren’t supplying classic propaganda, designed to trumpet the glories of Soviet agriculture. Instead, as journalists Peter Pomerantsev and Michael Weiss have written in a paper analyzing the new tactics of disinformation, their purpose is rather “to sow confusion via conspiracy theories and proliferate falsehoods.” In a world where traditional journalism is weak and information is plentiful, that isn’t very difficult to do.

But no Western government wants to “censor” the Internet, either, and objections will always be raised if government money is even spent studying this phenomenon. Perhaps, as Weiss and Pomerantsev have also argued, we therefore need civic organizations or charities that can identify deliberately false messages and bring them to public attention. Perhaps schools, as they once taught students about newspapers, now need to teach a new sort of etiquette: how to recognize an Internet troll, how to distinguish truth from state-sponsored fiction.

Sooner or later, we may also be forced to end Internet anonymity or to at least ensure that every online persona is linked back to a real person: Anyone who writes online should be as responsible for his words as if he were speaking them aloud. I know there are arguments in favor of anonymity, but too many people now abuse the privilege. Human rights, including the right to freedom of expression, should belong to real human beings and not to anonymous trolls.

Не читайте перед обедом комментарии

Если вы читаете эту статью в интернете, то, закончив, остановитесь и обдумайте ее содержание. А затем спуститесь ниже и почитайте комментарии. Если вы не найдете никаких комментариев, попробуйте зайти на другие сайты, где есть возможность оставить комментарии — лучше всего, если они будут политической направленности. А затем попытайтесь сравнить ваше собственное мнение с мнением пользователей, оставляющих комментарии к статье.

Велика вероятность того, что ваша точка зрения изменится, особенно если вы прочитаете ряд оскорбительных, негативных и издевательских высказываний — таких комментариев всегда в избытке. Давным-давно казалось, что интернет должен стать площадкой для цивилизованных и открытых споров, но сегодня многие немодерируемые форумы сводятся к обмену оскорблениями. Нравится вам это или нет, но это имеет большое значение: множество экспериментов показало, что анонимные онлайн-комментарии, особенно если они грубые, могут оказывать существенное влияние на восприятие статьи, ее автора и ее содержания. Одна группа исследователей выяснила, что грубые комментарии «не только разделяли читателей на противоборствующие лагеря, но зачастую меняли интерпретацию самой статьи участниками эксперимента». Цифровой аналитик из Atlantic Media также обнаружил, что пользователи, читающие негативные комментарии, гораздо чаще оценивали статью как статью низкого качества, независимо от ее содержания, и сомневались в правдивости ее содержания.

Некоторые новостные сайты отреагировали на такие выводы экспертов, начав тщательно проверять комментарии. Один из активных пользователей твиттера @AvoidComments периодически напоминает своим читателям, чтобы они игнорировали анонимные посты: «Вы же не стали бы слушать человека, называющего себя Bonerman26, в реальной жизни. Поэтому не читайте его комментарии». Однако ничто не может помешать волнам оскорбительных комментариев периодически окатывать другие части интернет-пространства, просачиваясь в фейсбук и затапливая твиттер.

Если бы все эти комментарии были спонтанными, тогда это представляло бы собой всего лишь интересный психологический феномен. Но они не спонтанны. Мой друг, которому довелось поработать на одну европейскую компанию, занимающуюся связями с общественностью, рассказал мне о компаниях, которые специально нанимают на работу людей, чтобы те анонимно оставляли положительные комментарии об их клиентах и негативно отзывались об их конкурентах. По слухам, самые разные политические партии по всему миру занимаются тем же самым.

Правительства тоже испытывают определенный интерес к такому инструменту воздействия на общественность. В прошлом году российские журналисты проникли в ряды сотрудников одной организации в Санкт-Петербурге, которая платит людям за то, чтобы они размещали минимум по 100 комментариев ежедневно. Ранее в 2014 году другое расследование показало, один влиятельный бизнесмен платил российским троллям за то, что они вели в твиттере по 10 аккаунтов, каждый из которых имел до 2000 последователей. После вторжения России на Украину лондонское издание Guardian признало, что у него возникли проблемы с модерацией того, что оно обозначило как «спланированную кампанию». «Прощай, Eddie», — написал эстонский президент несколько месяцев назад, заблокировав еще одного тролля в твиттере.

Российских троллей уже все хорошо знают. Однако, возможно, к ним готовятся присоединиться многие другие. Одна иранская образовательная группа, Tavaana, недавно обнаружила, что ее страница в фейсбуке заблокирована из-за деятельности иранских троллей. Всем также известно, что китайское правительство мониторит интернет внутри Китая при помощи сотен тысяч оплачиваемых блогеров. Пройдет совсем немного времени, и то же самое научатся делать на английском, корейском и других языках.

Это очень серьезная угроза для демократий. Онлайн-комментарии неуловимо влияют на формирование взглядов избирателей, даже если эти комментарии вызывают раздражение, или создают у читателя впечатление, что некоторые мнения «противоречивы», или заставляют их поверить, что «общепринятая» версия событий обманчива. Российские тролли по большей части не занимаются классической пропагандой, возвеличивающей успехи советского сельского хозяйства. Вместо этого, как журналисты Петр Померанцев (Peter Pomerantsev) и Майкл Вайсс (Michael Weiss) написали в своей работе, в которой они анализировали новую тактику дезинформации, их цель заключается в том, чтобы «посеять замешательство посредством теорий заговора и распространить ложь». В мире, где традиционная журналистика ослабла, а информации стало слишком много, это очень легко сделать.

Ни одно западное правительство не хочет подвергать интернет цензуре, и возражения неизбежно будут возникать, если правительство будет тратить деньги на изучение этого феномена. Возможно, как пишут Померанцев и Вайсс, нам необходимы некие гражданские организации или благотворительные фонды, которые смогут выявлять ложные сообщения и сообщать об этом общественности. Возможно, в школах, где некогда учащимся рассказывали о газетах, необходимо начать прививать новую форму этикета: как определить интернет-тролля, как отличить правду от спонсируемой государством лжи.

Рано или поздно нам, возможно, также придется запретить анонимность в интернете или как минимум гарантировать, что любая онлайн-персона связана с реальным человеком: любой человек, оставляющий свои комментарии в сети, должен нести ответственность за свои слова так, как если бы он произнес их вслух. Я знаю, что есть ряд аргументов в пользу сохранения анонимности, однако очень многие люди чрезмерно злоупотребляют этой привилегией. Права человека, в том числе право на свободу самовыражения, должны принадлежать реальным людям, а не анонимным троллям.

Приложение 5

New terror bill to make everyone spy or terrorist

THE new anti-terrorism bill will give everyone the choice of being a spy or an enemy of the state

Home secretary Theresa May said the bill would empower millions of people to communicate, exchange ideas and use flimsy pretexts to denounce anyone they dislike.

She added: “Once you’ve made your choice you will be part of a dynamic, 21st Century network that’s all about people and having fun.

“Or you’ll be dragged from your bed at 3am and flown to an abandoned abattoir in Turkey.”

Under the bill spies and terrorists will sign-up via their Facebook, Twitter and LinkedIn accounts. Meanwhile, the bill also sub-contracts many of the functions of MI6 to the O2 ‘Be More Dog’ campaign.

Anyone not on social media will have chosen terrorism by default and be sent to the Turkish abattoir.

Mrs May said: “Once everyone on social media is spying on each other Britain will be a much happier place.

“In exchange for their efforts every spy will be served with a huge range of adverts and each month one lucky winner gets to have lunch with Malcolm Rifkind.”

Британцы поделятся на сыщиков и террористов

Благодаря новому антитеррористическому закону каждый сможет для себя решить, кем быть — тайным агентом или врагом государства.

Как заявила министр внутренних дел Тереза Мэй (Theresa May), закон даст возможность миллионам людей общаться, обмениваться мнениями и под любым — даже неубедительным — предлогом разоблачать любого, кто им не по нраву.

«Сделав свой выбор, вы сможете стать частью новейшей динамичной сети, разработанной как раз для людей 21 века и для их удовольствия», — сказала она.

«В противном случае вас вытащат из постели в 3 часа ночи и отправят на заброшенную скотобойню в Турции».

Согласно закону, тайные агенты и террористы должны будут зарегистрироваться через свои аккаунты в фейсбуке, твиттере и LinkedIn. При этом закон передает на субподрядной основе многие функции Секретной разведслужбы MИ-6 проекту «Почувствуй себя собакой» («Be More Dog» — рекламно-развлекательный проект, реализуемый на телевидении через онлайн игру в соцсетях и приложение для смартфонов, — прим. перев.). 

Любой, кого не окажется в соцсетях, будет по умолчанию причислен к террористам и выслан на скотобойню в Турцию.

«И поскольку каждый будет следить друг за другом в соцсетях, жизнь в Британии станет гораздо счастливее», — добавила г-жа Мэй.

Взамен каждый тайный агент за свою работу получит широкую рекламную поддержку, а раз в месяц один из счастливых победителей в игре получит возможность пообедать с сэром Малкольмом Рифкиндом (Malcolm Rifkind — член парламента Великобритании, глава комитета по делам разведки и безопасности, бывший министр иностранных дел, — прим. перев.).

Приложение 6

In campaign against truth, Mr. Putin wields fear and economic force

PRESIDENT VLADI­MIR Putin has reestablished dictatorship in Russia with a veneer of legality. The veneer doesn’t fool anyone who pays attention, nor is it really intended to do so; Mr. Putin prefers to rule through fear. But the pretense gives some cover to Mr. Putin’s apologists in the West and provides material for his increasingly surreal and aggressive propaganda campaign.

The autocrat’s success in walling off Russians from alternative sources of news and information, culminating now in his campaign against the country’s last independent television channel, provides a case in point. The channel TV Dozhd (meaning “rain”) was founded five years ago, when state television had become so soporifically subservient that “most people we knew had stopped watching,” as Mikhail Zygar, Dozhd’s 33-year-old editor in chief, recalled during a recent visit to The Post. Dozhd offered real news and balanced commentary. “Give TV one more chance” was its pitch. It soon built an audience of 20 million (in a nation of 142 million).

This year, Mr. Putin made his move. First, just before the Winter Olympics in Sochi, all major cable operators dropped the channel. Then its newsroom lease was not renewed. Then Russia’s puppet parliament passed and Mr. Putin signed a law which, beginning Jan. 1, will bar any private channel from selling advertising. “This is the most dangerous problem,” Mr. Zygar said.

Dozhd’s audience fell to 2 million viewers early this year before building back to 12 million, he said, by attracting viewers on the Internet, on small, regional cable systems and in neighboring Ukraine. It raised $2 million through crowdfunding and will stage another such campaign next month. But it has had to cut its staff from 300 to 150, and its prospects for next year remain highly uncertain.

Meanwhile, Mr. Zygar said, official propaganda has become less soporific and more engaging — moving from “North Korea-style” to “Fox Media-style,” he said. “Flames of hatred toward ‘Ukrainian fascists’ and ‘American aggressors’ can be seen in the eyes of every presenter, and it’s very effective. And there is no alternative, except for us.”

Mr. Putin keeps at the ready the possibility of methods harsher than advertising bans. Parliament extended the “anti-extremism” law this year in a way that allows prosecutors to charge pretty much any critic with a crime. “Hypothetically, if some news show guest says that Crimea should be returned to Ukraine, I could be thrown in jail for five years,” Mr. Zygar said. But, he noted, “It’s much easier to get rid of us with economic pressure.”