ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 14.09.2019
Просмотров: 5835
Скачиваний: 8
Как известно, первая часть «вопросно-ответного» текста, т.е. вопрос, задает границы предмета, о котором должна идти речь в ответе. Поэтому ответ всегда отличается своей «принужденностью», заданностью. Иначе говоря, отвечающий должен строить свой ответ адекватно вопросу. При всей кажущейся простоте дать ответ, соответствующий сути вопроса, журналисту удается не всегда. Так происходит в силу того, что в его распоряжении отнюдь не всегда имеется необходимая информация. Поэтому во многих случаях «ответная часть» публикаций данного типа не всегда, так сказать, стыкуется с «вопросной». Чтобы избежать содержательной и логической разобщенности двух частей публикации, журналисты иногда корректируют вопрос, изменяя его таким образом, чтобы имеющаяся у них информация представляла полный на него ответ.
К вопросно-ответной форме текста журналисты обращаются не только тогда, когда их принуждают к этому вопросы читателей, поступившие в редакцию. Порой возникает такая ситуация, что журналист имеет информацию, которую необходимо опубликовать. Но если бы, скажем, газета ни с того ни с сего вдруг взяла бы и опубликовала тот же (представленный выше) ответ по поводу расследования дела Сысуева в виде самостоятельной заметки, то ее (газету) могли бы заподозрить в предвзятости. Ведь в журналистике есть закон: для любой публикации, а тем более оперативно-информационного плана, необходим «информационный повод». В подобном случае существует возможность создать такой повод с помощью специально «организованного» письма читателя (т.е. с помощью просьбы к какому-либо человеку, например, нештатному корреспонденту, прислать в редакцию соответствующее письмо). Часто проблема решается другим «ньюсмейкерским» способом: журналист самостоятельно придумывает вопрос и выдает его за поступивший в редакцию со стороны, а потом сам же на него и отвечает. Конечно, данный путь является достаточно предосудительным, но тем не менее он используется современными журналистами.
Репортаж
Понятие «репортаж» возникло в первой половине XIX в. и происходит от латинского слова «reportare», означающем «передавать», «сообщать»1. Первоначально жанр репортажа представляли публикации, извещавшие читателя о ходе судебных заседаний, парламентских дебатов, различных собраний и т.п. Позднее такого рода «репортажи» стали называть «отчетами». А «репортажами» начали именовать публикации несколько иного плана, а именно те, которые по своему содержанию, форме похожи на современные российские очерки. Так, выдающиеся западные репортеры Джон Рид, Эгон Эрвин Киш, Эрнест Хэмингуэй, Юлиус Фучик и др. были, в нашем понимании, скорее очеркистами, нежели репортерами. И сейчас, когда европейский журналист говорит что-то о репортаже, он имеет в виду то, что мы называем очерком. Как раз западные очерки, с точки зрения их «имени», и являются генетическими предшественниками и ближайшими «родственниками» нынешнего российского репортажа. Это, разумеется, необходимо учитывать в случае использования в отечественной теории репортажа теоретических размышлений западных исследователей.
Репортаж является одним из наиболее излюбленных жанров отечественных журналистов. История российской журналистики помнит десятки имен выдающихся репортеров и прежде всего имя В.А. Гиляровского («дядюшки Гиляя», «короля репортеров»), прославившегося в конце XIX – начале XX в. своими талантливыми рассказами о мрачных трущобах московского Хитрова рынка, о страшном событии на Ходынском поле, о жизни рабочего люда на промышленных предприятиях Москвы и т.д. Многие репортеры стали известными писателями, но слава их выросла прежде всего на репортаже. И это в немалой степени объясняется возможностями, которыми обладает данный тип материала.
Своеобразие публикаций, относящихся к жанру репортажа, возникает прежде всего в результате «развернутого» применения метода наблюдения и фиксации в тексте его хода и результатов.
Из
публикации «Золотые руки»
(Московская
правда. №2. 1999)
Репортаж из зубоврачебного кабинета, лучшего из всех, которые доводилось посещать автору.
В толчее у станции метро «Университет» не сразу заметишь желтую вывеску подле арки дома №23 по Ломоносовскому проспекту. Но, как говорят, ищущий да обрящет. А еще – у кого что болит, тот о том и говорит. У меня нещадно болел зуб. Вывеска же гласила: «Стоматолог». И я последовал за указующей стрелкой во двор и оказался в частном стоматологическом кабинете доктора Старцева.
В небольшом холле мило щебетали две пациентки, будто и не ведали, какие адские муки их ожидают. Сквозные открытые проемы вели в кабинет, где в известном кресле, заимствованном из «галереи маркиза де Сада», удобно расположилась девушка. Но стонов слышно не было. Врач, орудуя блестящими инструментами, которые ловко вкладывала в его руки ассистентка, что-то говорил сквозь хирургическую маску, пациентка непринужденно ему отвечала, голоса тонули в мягких, обволакивающих звуках морского прибоя, доносящихся из стереодинамиков.
«Здесь зубов, даже самых безнадежных, не дерут, – сказал я себе. – Здесь их лечат, причем без боли». И я не ошибся... Короче говоря, мой зуб, теперь как новый, крепко сидит в десне, и я спокойно грызу им орехи.
А вот о том, что я видел и ощущал в чудо-кабинете, стоит рассказать подробнее. Во-первых, анестезия. Сначала доктор смазал мне воспаленную десну ароматическим гелем. «Это предварительное обезболивание», – пояснил; затем взял со стола нечто вроде авторучки, вставил в нее розовую капсулу и нитевидную иглу, которую при мне извлек из герметичного пакетика, и быстро что-то сделал во рту. «А это шприц высокого давления. Я сделал укол прямо в десневой карман, заморожен только больной зуб. Анестезия абсолютно безвредная, но во много раз мощнее лидокаина», – продолжал просвещать меня доктор. Потом мелькали разные инструменты, по-комариному пищала бормашина («Американская. Алмазный самоочищающийся бур вращается струей воздуха»). Боли не было. Впрочем, о зубах я уже забыл, убаюканный шумом прибоя. А доктор продолжал говорить: «Теперь, когда все чисто, поставим титановые анкеры, будем наращивать зуб». В мой рот засновала лопаточка с пастой («Светоотверждаемый композитный материал»), за ней следовал крошечный ультрафиолетовый фонарик («Композит твердеет за 20 секунд, поэтому я кладу его слоями»). Прикус на копирку. Ручная полировка нового зуба... Финал известен.
На все про все ушло 40 минут и весьма скромная по нынешним деньгам плата.
Впрочем, мой случай для доктора довольно банальный. Позже узнал, что пару лет назад пользовал он женщину, потерявшую в автокатастрофе две трети зубов. Ей грозили протезы бабушкиных времен. Покинула же кабинет с улыбкой голливудской кинозвезды.
И еще узнал я, что золотые руки перешли к доктору по наследству – родители его тоже стоматологи. Сам он окончил стоматологический институт, 10 лет практиковался протезистом в хозрасчетной поликлинике, а там требования жесткие. Словом, прошел все «зубные» университеты. И добрая молва о его таланте – вполне заслуженная. Лечит зубы совершенно безболезненно. Даже обреченные. Изготовляет красивейшие металлокерамические протезы из самых современных материалов, микропротезирование без обточки, для чего применяет кевларовую нить, из которой делаются бронежилеты... И еще очень важное. У доктора инвентарь импортный, одноразовый – от шприцев до манишек и стаканов.
Инструмент стерилизуется дважды – холодной обработкой и в сухожаровом шкафу, или в кавоклаве. Полная защита от инфицирования СПИДом, туберкулезом, гепатитом, герпесом... Поверьте, я нахваливаю заведение Старцева не из корыстных интересов; да и в рекламе он не нуждается. Просто считаю своим долгом сообщить, что есть такой стоматолог, чей талант доступен (по деньгам тоже) людям любого возраста и достатка. Поэтому и даю его телефон: 930-72-14. Стоматолог ждет клиентов каждый день с 10 до 18 час., а если надо – задержится. Он работает для нас.
Как видим, основное событие – посещение зубоврачебного кабинета показано в тексте крупным планом. Этот план возникает за счет изложения некоторых подробностей технологии зубопротезирования, описания деталей той обстановки, в которой оно происходит, сообщения автора об ощущениях, возникавших у него во время лечения и замены зуба, и т.д.
Задача любого репортера заключается прежде всего в том, чтобы дать аудитории возможность увидеть описываемое событие глазами очевидца (репортера), т.е. создать «эффект присутствия»2. А это становится в наибольшей мере возможным только в том случае, если журналист будет рассказывать о предметных ситуациях, событиях (и лучше всего – быстро развивающихся). (В этом отношении в приведенном выше примере автор описывает все, что увидел в зубоврачебном кабинете, – и девушку в кресле, и блестящие инструменты, и алмазный бур, и кевларовую нить, и белоснежные халаты и т.д. Все это позволяет читателю как бы самому побывать в этом кабинете.)
Для репортера важно не только наглядно описать какое-то событие, но и описать его так, чтобы вызвать сопереживание читателя того, о чем идет речь в тексте. Это возможно осуществить разными путями. Наиболее часто данная цель достигается двумя способами. Первый – изложение динамики события. В том случае, если отображаемое событие быстро развивается, автору остается только показать это развитие. Однако бывают события, ситуации, развитие которых протекает вяло, неопределенно, является довольно статичным. В этом случае автора может выручить «вывод на поверхность» события его внутренней динамики или изложение динамики авторских переживаний, вызванных его знакомством с событием. (В нашем примере репортажа из зубоврачебного кабинета его можно было бы при необходимости усилить за счет более яркого и подробного описания переживаний автора, связанных с лечением зуба.)
Репортаж роднит с некоторыми другими жанрами (особенно художественно-публицистическими) использование метода наглядного изображения действительности. Однако в репортаже наглядность несет чисто информативную функцию, функцию сообщения о вполне конкретном событии, происшествии и пр. А скажем, в очерке наглядное отображение преследует прежде всего цель обобщения, типизации. Наглядные детали в аналитических жанрах применяются для «украшения», «оживления» серьезных, а потому трудных для восприятия определенной части аудитории размышлений автора.
1См.: Killenberg G. Pablic Affairs Reporting (Governing the News in the Information Age). N.Y. P. 3–45.
2См.: Гуревич С.М. Репортаж в газете. M., 1963. С. 3–32.
Некролог
Многие газеты публикуют такие информационные материалы, которые выглядят достаточно специфическими, хотя на страницах газет и журналов они присутствуют довольно часто и, пожалуй, с первых дней зарождения периодической печати. Это – некрологи. Жанровое своеобразие некролога определяется, что вполне очевидно, предметом отображения, каковым является факт смерти какого-то человека. Смысл публикаций этого рода в отличие, скажем, от криминальных сообщений, как известно, заключается прежде всего в том, что они просто извещают аудиторию о смерти людей (прежде всего – известных данной аудитории). Кроме того, некрологи, как правило, содержат краткую биографию умершего, сообщают о том, где и как он работал, о его достижениях, наградах. Иногда в некрологе говорится о причине смерти, месте похорон. Завершается некролог обычно прощальными словами, выражением скорби по умершему.
Из
публикации «Памяти друга»
(Метро.
11 января. 2000)
Жил рядом с нами человек. Исправно ходил на работу. Писал в газету статьи и репортажи. По выходным играл в баскетбол. По вечерам, если случались редакционные пирушки, был душой кампании. Человеку было почти шестьдесят, но по неписаной газетной традиции все его звали просто Славой. А начальство знало, что Слава не подведет. И вот его нет. Умер.
Мы потеряли друга, замечательного журналиста Вячеслава Ивановича Трушкова. В газете он вел спортивный раздел и делал это профессионально и добросовестно. В его работе сказывалась та старая школа, которая сегодня почти уже не встречается, – она основывалась на огромной ответственности перед читателем, на абсолютной точности и верности добру. Славу нельзя было заставить рыться в чьем-то грязном белье или вытаскивать на свет божий непроверенные факты. Он ценил и свою безупречную репутацию, и авторитет газеты. Не случайно он занимал высокий пост в Федерации спортивной прессы.
Без малого сорок лет он отдал спортивной журналистике. Работал в уфимской молодежной газете, в ЦК ВЛКСМ, спортивной редакции ТАСС, журнале «Обозреватель», вел свои репортажи со многих Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы, публиковался в самых авторитетных изданиях страны. Последние годы Слава был с нами, в «Метро». Еще летом он делился грандиозными планами по организации массовых футбольных соревнований на призы газеты. А в августе слег. Он долго и упрямо боролся с недугом. Говорил нам: «Вы на меня не обижайтесь, потерпите еще немного, я вот-вот поправлюсь». Мы верили и ждали. Увы...
Больше
его подпись не появится под статьями и
заметками. Но в нашей памяти он останется
навсегда. И скорбя мы вспоминаем слова
Беллы Ахмадулиной:
Давайте будем
же к своим
друзьям причастны,
Давайте
верить, что они
прекрасны,
Терять
их страшно, –
Бог не приведи...
Глава 3. Характеристика аналитических жанров
• Аналитический
отчет
• Аналитическая
корреспонденция
• Аналитическое
интервью
• Аналитический
опрос
• Беседа
• Комментарий
• Социологическое
резюме
• Анкета
• Мониторинг
• Рейтинг
• Рецензия
• Статья
• Журналистское
расследование
• Обозрение
• Обзор
СМИ
• Прогноз
• Версия
• Эксперимент
• Письмо
• Исповедь
• Рекомендация
(совет)
• Аналитический
пресс-релиз
Одной из наиболее примечательных черт отечественных СМИ традиционно является нацеленность их не столько на сообщение новостей, сколько на анализ, исследование, истолкование происходящих событий, процессов, ситуаций. В силу этого СМИ выработали достаточно эффективную систему аналитических жанров. Система эта не является чем-то раз и навсегда данным – она постоянно развивается, адаптируясь к тем задачам, которые встают перед аналитической журналистикой. Особенно заметные изменения произошли в ней в последние годы: некоторые известные жанры «модифицировались», а кроме того, появились новые устойчивые типы аналитических публикаций. В предлагаемой главе как раз рассматривается «срез» аналитических жанров, присущих современной периодической печати.
Аналитический отчет
Как уже говорилось выше, отчет как тип публикаций является одним из наиболее древних жанров журналистики. Прежде всего это касается именно той его разновидности, которая называется информационным отчетом. Существовавший долгое время в форме устных сообщений, докладов императорам, царям или населению о каких-то форумах, заседаниях парламентов, собраниях и других явлениях, с появлением газет такого рода отчет перекочевал на их страницы (он, например, представлен в первой российской газете – петровских «Ведомостях»). Первоначально публикации, называемые ныне отчетами, носили имя «репортаж» (т.е. сообщение), но со временем репортажами стали именовать публикации, похожие на современные очерки и репортажи.
Жанр отчета активно используется в сегодняшней журналистике. Это утверждение существенно и для той его разновидности, которая называется аналитическим отчетом. Что объединяет и что различает его со «старшим собратом» – информационным отчетом?
Предметом журналистского аналитического отчета, как и отчета информационного, выражаясь языком современной науки, является результат вербальной деятельности специально собравшейся группы людей, а проще говоря – выступления, доклады, речи участников всевозможных собраний, заседаний, съездов, слетов, конференций и т.п. Этот же предмет, разумеется, может быть отображен журналистом и в жанре заметки, репортажа, корреспонденции присущими этим жанрам способами, языком и пр. Но данное обстоятельство отнюдь не мешает вести речь об аналитическом отчете как о самостоятельном жанре журналистики.