ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 16.06.2020
Просмотров: 1144
Скачиваний: 3
Многие персонажи «Илиады» представляют собою древних, иногда еще догреческих богов, видоизменившихся в процессе скрещения местных культов с религией Зевса. И в самом цикле сказаний о взятии Трои («священного Илиона») и последующем несчастном возвращении греческих витязей можно усмотреть отголоски очень древних мифов. С другой стороны, ряд эпизодов «Илиады» лишь искусственно связан с Троей. Патроклия и некоторые из последующих деяний Ахилла первоначально разыгрывались не в Трое, а во Фракии; сцена «смотра со стен» была локализована повидимому в Пелопоннесе и относилась к похищению Елены Тезеем, а не Парисом. Даже троянские фигуры оказываются неожиданно связанными с греческим континентом, и гроб Гектора чтился в Фивах.
Мотивы, имеющие конструктивное значение в построении «И.» (см. ниже), повидимому тоже заимствованы из других сказаний: «гнев Ахилла» из эпоса о гневе Мелеагра, а мотив разлада Зевса и Геры — из цикла сказаний о Геракле. Когда приходит к нему старик Приам—несчастный отец, потерявший сына, и просит выдать ему тело Гектора и приносит взамен дары, раскаяние Агамемнона не смягчают его, а слезы старика смягчают; это воспевание человечности героя — одно из проявлений гомеровского гуманизма.
В поэме прославляется военная доблесть, но автор отнюдь не одобряет войну, ведущую к худшему из зол — смерти. Об этом свидетельствуют как отдельные реплики автора и его героев, так и явное сочувствие Гектору и другим защитникам Трои, которые в этой войне являются страдающей стороной.
Симпатии автора принадлежат воинам обеих враждующих стран, но агрессивность и грабительские стремления греков вызывают его осуждение. В то же время, когда нужно действовать во имя славы родины или ради близких людей, герои Гомера презирают смерть.
Жизнь в представлении гомеровских героев настолько привлекательна, что Ахилл, встреченный Одиссеем в царстве мертвых, говорит, что он предпочел бы тяжелую жизнь поденщика царствованию над душами умерших в преисподней.
Тема поэмы объявлена в первом же стихе, где певец обращается к Музе, богине песнопения: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына».
«Илиада» охватывает в качестве событий всего 50 дней последнего года войны. Гнев Ахилла и его последствия. «Илиада» - военно-героическая эпопея, где центральное место занимает рассказ о событиях. Аристотель писал, что Гомер гениально выбрал сюжет. Ахилл – особый герой, он заменяет собой целое войско. Задача Гомера – описать всех героев и быт, но Ахилл затмевает их. Ахилл велик, но смертен. Героизм – осознанный выбор Ахилла. Эпическая доблесть Ахилла: храбрый, сильный, бесстрашный, воинственный клич, быстрый бег.
Действие поэмы протекает в двух параллельных планах, человеческом - под Троей и божественном - на Олимпе. Троянская война разделила и богов на два лагеря, между которыми постоянно происходят грубые пререкания, изображенные не без значительной примеси комического элемента. В земном плане все определяется последствиями гнева Ахилла, в небесном – волей Зевса. Но его воля не всеобъемлюща. Зевс не может распорядиться судьбами греков и троянцев. Он использует золотые весы судьбы.
Композиция: чередование земной и небесной линии сюжета, которые к концу смешиваются. Гомер свою поэму на песни не разбивал. Впервые ее разбили александрийские ученые в 3 в до н э. Главы нумеруются по буквам греческого алфавита.
Гомер показывает, что родовая коллективность уходит в прошлое, начинает формироваться новая нравственность, где на первый план выходит представление о ценности собственной жизни.
События в «Илиаде» развиваются поступательно и последовательно.
Гомер впервые дает нам опыт сравнительной характеристики. (III песнь «Илиады»: Елена рассказывает о героях. В расспросах Приама и ответах Елены встает ряд образов -величавый Агамемнон, «многоумный» Одиссей, могучий Аякс (Аянт)) Боевые картины «Илиады» чередуются с трогательными сценами в стенах осажденной Трои и несколько комическими пререканиями на Олимпе
Длинным перечнем кораблей, племен и вождей греческого войска («каталог кораблей»), а также троянских сил, выступающих из города под предводительством своего храбрейшего витязя Гектора, сына царя Приама, заканчивается II книга.
3-я книга знакомит с виновниками войны - Парисом, Менелаем, Еленой. Парис «перед началом сражения вызывает храбрейшего из ахейцев на единоборство, но в страхе отступает перед оскорбленным мужем Елены; лишь упреки Гектора заставляют его вернуться обратно; В единоборстве Менелай уже почти оказывается победителем, но Афродита похищает Париса с поля сражения. Смотр со стены.
Центральное место в описании первого дня боя занимает 5-я книга, «подвиги Диомеда». Диомед убивает Пандара и ранит покровительствующих троянцам богов Ареса (Арея) и Афродиту. Эта книга имеет очень архаический характер и заключает в себе ряд сказочных» черт, обычно чуждых повествованию «Илиады» (мотив шапки-невидимки). Боги и люди представлены здесь сражающимися как равные.
Совершенно иной характер имеет 6-я книга, действие которой развертывается главным образом в стенах осажденной Трои. Обреченность города показана в двух сценах: шествие Троянских женщин к храму Афины-градодержицы с мольбой о спасении. Вторая - прощание Гектора с его женой Андромахой и сыном.
Безрезультатным единоборством Аякса и Гектора (кн. 7) кончается первый день боя.
С 8-й книги вступает в силу решение Зевса помогать троянцам, и они начинают одолевать ахейцев. Тогда Агамемнон снаряжает посольство к Ахиллу (9-я книга).
Особняком в общем ходе повествования «Илиады» стоит 10-я книга - рассказ о ночной экспедиции Одиссея и Диомеда в троянский стая, три которой они захватывают в плен троянского лазутчика и производят резню в лагере вновь прибывшего союзника Трои, фракийца Реса.
Книга 11-я и последующие - новые успехи троянцев. Описание боя разбито на ряд эпизодов, посвященных «подвигам» различных ахейских героев, и перемежается с действием в «олимпийском» плане, где дружественные ахейцам боги пытаются помочь им, обманув бдительность Зевса.
Особенно интересна сцена «обольщениям Зевса» в 14-й книге: Гера отвлекает Зевса с помощью любовных чар и усыпляет его.
Проснувшись, Зевс заставляет богов прекратить всякую помощь ахейцам. К концу 15-й книги положение греков почти безнадежно: они оттеснены к берегу моря, и Гектор уже готовится зажечь их корабли и отрезать таким образом путь к возвращению домой.
С 16-й книги начинается поворот в ходе событий. Ахилл дает согласие на то, чтобы его друг Патрокл одел его доспехи и отразил непосредственную опасность. Обезоруженный Аполлоном, он гибнет от руки Гектора.
Вокруг тела Патрокла возгорается ожесточенный бой, но Гектор уже завладел доспехами, и ахейцы, не надеясь отстоять тело, посылают к Ахиллу сообщить о случившемся (кн. 17).
Ахилл потрясен гибелью друга; «гнев» сменяется жаждой мести. 19-я книга приносит «отречение от гнева». Ахилл возвращается к военным действиям.
Запруженный трупами поток Ксанф тщетно убеждает Ахилла ослабить рвение и даже обрушивается на него своими волнами, но на помощь Ахиллу приходит Гефест, обратив против вод огонь (кн. 21). Наибольшей напряженности повествование достигает в 22-й книге («умерщвление Гектора»)
23-я книга, очень интересная для истории греческих религиозных представлений, посвящена похоронам Патрокла. Душа Патрокла является к Ахиллу в виде призрачной тени и требует скорейшего погребения. Описывается погребальный обряд и состязания, устроенные по этому случаю Ахиллом.
Примиряющую ноту вносит в поэму последняя, 24-я книга. Приам у ног Ахилла, и Ахилл, держа Приама за руку, - оба плачут о горестях человеческого существования. Ахилл соглашается принять выкуп и вернуть тело. Описанием погребения Гектора заканчивается «Илиада»
Одна из важнейших композиционных особенностей «Илиады» — «закон хронологической несовместимости», сформулированный Фаддем Францевичем Зелинским. Он состоит в том, что «У Гомера никогда рассказ не возвращается к точке своего отправления. Отсюда следует, что параллельные действия у Гомера изображаемы быть не могут; поэтическая техника Гомера знает только простое, линейное, а не двойное, квадратное измерение»[6]. Таким образом, иногда параллельные события изображаются как последовательные, иногда же одно из них лишь упоминается или даже замалчивается. Этим объясняются некоторые мнимые противоречия в тексте поэмы. . Композиция “Илиады” отличается некоторой симметричностью в соответствии с нравственными установками поэта. «Илиада» состоит из ряда эпизодов, последовательно разворачивающихся во времени и часто имеющих вполне самостоятельный и законченный характер.
Одна из важнейших композиционных особенностей «Илиады» — «закон хронологической несовместимости», сформулированный Фаддем Францевичем Зелинским. Он состоит в том, что «У Гомера никогда рассказ не возвращается к точке своего отправления. Отсюда следует, что параллельные действия у Гомера изображаемы быть не могут; поэтическая техника Гомера знает только простое, линейное, а не двойное, квадратное измерение»[6]. Таким образом, иногда параллельные события изображаются как последовательные, иногда же одно из них лишь упоминается или даже замалчивается. Этим объясняются некоторые мнимые противоречия в тексте поэмы. . Композиция “Илиады” отличается некоторой симметричностью в соответствии с нравственными установками поэта. «Илиада» состоит из ряда эпизодов, последовательно разворачивающихся во времени и часто имеющих вполне самостоятельный и законченный характер.
В сюжетном построении наблюдается ряд противоречий и неувязок. Старая «песенная» теория, объяснявшая композиционное своеобразие «Илиады» механическим сцеплением самостоятельных «песен», в настоящее время совершенно отвергнута, как в силу того, что единство «Илиады» предполагает поэтический замысел — «автора», так и потому, что отдельные эпизоды «Илиады» отнюдь не являются «песнями». Быстрый темп рассказа варьирует с медленным «эпическим раздольем», повествование — с искусно компонованными речами и диалогами.
«Илиада» Композиция: чередование земной и небесной линии сюжета, которые к концу смешиваются. Гомер свою поэму на песни не разбивал. Впервые ее разбили александрийские ученые в 3 в до н э. Главы нумеруются по буквам греческого алфавита.
В плане фабулы (мифологической последовательности событий) «Одиссея» соответствует «Илиаде». Но она повествует не о военных событиях, а о странствиях. Ученые называют ее: «эпическая поэма странствий». На первый план выходит судьба Одиссея – прославление ума и силы воли. «Одиссея» соответствует мифологии позднего героизма. Посвящена последним 40 дням возвращения Одиссея на родину. О том, что центром является возвращение, свидетельствует самое начало.
Композиция: сложнее «Илиады». В «Одиссее» три сюжетных линии: 1) боги-олимпийцы. Но у Одиссея есть цель и никто не может ему помешать. Одиссей выпутывается из всего сам. 2) собственно возвращение – тяжкие приключения. 3) Итака: два мотива: собственно события сватовства и тема поисков Телемахом отца. Некоторые считают, что Телемахия - это поздняя вставк
Исследователи отмечают связность произведений, последовательное развитие действия и цельные образы главных героев. Сравнивая словесное искусство Гомера с изобразительным искусством той эпохи, нередко говорят о геометрическом стиле поэм[7]. Впрочем, о единстве композиции «Илиады» и «Одиссеи» высказываются и противоположные мнения в духе аналитизма[8].
изучение памятников греческой литературы дает возможность предположить, что Гомер оказывал влияние на греческих поэтов и писателей не только в чисто информативном, но и в композиционном и поэтическом плане. С этой точки зрения особое внимание заслуживает изучение творчества Эсхила, который, если верить Афинею, сам подчеркивал свою зависимость от Гомера
Влияние Гомера заметно и в греческой лирике, и у Геродота, и у самого Платона.5) Нам трудно судить о том, сколь [10] были заинтересованы греческие философы VI—V вв., и в особенности софисты, вопросами композиции гомеровских поэм. Во всяком случае, несомненно то, что Гомер служил неизменным источником иллюстраций многих их положений. Как показывает один из фрагментов оксиринхского папируса, согласно схолиям XXI.240, у Протагора было довольно меткое замечание по поводу структуры эпизода битвы в последних, песнях «Илиады»: «Протагор говорит, что для деления битвы6) создан следующий эпизод борьбы Ксанфа со смертным, чтобы она (битва) перешла в битву богов».7) Этот фрагмент указывает на то, что Протагор интересовался построением отдельных сцен гомеровских поэм. Платон, диалоги которого донесли до нас первую систематизированную информацию о греческом философском мышлении VI—V вв., ввиду своей специфической точки зрения на поэзию и поэтов (поэзия — подражание подражания), не уделяет должного внимания вопросам поэтики гомеровского эпоса. Хотя он часто высказывает свое восхищение поэзией Гомера, но в созданной им теоретической модели государства поэтам, в том числе и Гомеру, нет места. И все-таки в диалогах Платона высказана не одна интересная мысль по поводу Гомера и его поэм. Анализ использованного Платоном богатого иллюстрированного материала указывает на то, что для него творчество Гомера ограничивалось «Илиадой» и «Одиссеей».8)
«Относительно же поэзии повествовательной и подражающей посредством гексаметра ясно, что в ней, как и в трагедиях, фабулы должно составлять драматичные, относящиеся к одному целому и законченному действию, имеющему начало, середину и конец, чтобы производить свойственное ей удовольствие, подобное единому и цельному живому [12] существу; она не должна походить на обыкновенные повествования, в которых неизбежно является не одно действие, а одно время — все, что случилось в это время с одним или многими и что имеет между собой только случайные отношения. Как, например, одновременно произошло морское сражение при Саламине и битва карфагенян в Сицилии, нисколько не ведущие к одной и той же цели, так и в последовательности времени иногда случается (одно) событие после другого, для которых нет никакой единой цели. Однако же почти большинство поэтов делают эту (ошибку). Поэтому, как мы уже сказали, Гомер и в этом отношении представляется божественным в сравнении с другими: он не замыслил сотворить (сложить) всю войну, хотя она имела начало и конец, так как (фабула) сделалась бы чересчур большой и нелегко обозримой, или, хотя и умеренных размеров, но запутанной пестрою вереницей событий. И вот, выбрав одну ее (войны, событий) часть, он воспользовался многими эпизодами из других частей,11) например, каталогом кораблей и другими эпизодами, которыми он производит членение12) поэмы. А прочие сочиняют поэмы относительно одного лица, [13] вращаются около одного времени и одного раздробленного действия, каковы творцы «Киприй» и «Малой Илиады».13)
Итак, в поэмах Гомера Аристотель видит попытку изобразить цельное событие посредством связанного с ним конкретного явления. Сгруппированные вокруг этого конкретного явления, не связанные друг с другом во времени многочисленные эпизоды воссоздают цельную картину самого события.15)
В дальнейшем мы сможем убедиться, насколько правильно определил Аристотель композиционные особенности гомеровского эпоса.
Однако сведения Аристотеля значительны и в другом отношении. Аристотель — первый дошедший до нас автор, который показал принципиальную разницу между Гомером и другими эпическими поэтами. Этому факту надо отдать должное при исследовании проблемы формирования гомеровских поэм.
Как было уже сказано, взгляд Аристотеля на органичное единство гомеровских поэм был более или менее правильно понят древнегреческими и римскими писателями и филологами.16)
С эллинистической эпохи начинается значительный перелом в изучении гомеровского эпоса. Интенсивного развития в этот период достигает филологическая наука. [15]
Перед александрийскими филологами, которые взялись за издание гомеровских поэм, встал вопрос выбора. Вероятно, в их распоряжении находилось большое количество рукописей гомеровских поэм, в которых наблюдались значительные текстуальные расхождения. В такой ситуации издателям следовало критически оценить многочисленные версии, чтобы затем иметь возможность установить текст, наиболее близкий, по их мнению, к гомеровскому варианту. Именно этим и был обусловлен критический подход александрийских филологов к отдельным частям гомеровского текста. По сей день их аргументы принимаются во внимание. Достаточно просмотреть античные схолии гомеровских поэм, чтобы стало ясным, что еще в эллинистическую эпоху Аристархом, Аристофаном Византийским и др. была поставлена под сомнение принадлежность Гомеру отдельных частей «Илиады» и «Одиссеи», которые вызывают скептицизм и у некоторых современных исследователей. Но александрийским филологам гомеровские поэмы представляются в основном едиными произведениями, созданными одним поэтом. Не смогли поколебать это мнение т. н. разъединители (χωρίζοντες) — Ксенон и Гелланик, которые уже в эллинистическую эпоху высказали мнение, что «Илиада» и «Одиссея» созданы двумя разными поэтами. Это предположение не поддержал ни один из видных филологов того времени, а Аристарх даже написал специальное исследование, чтобы опровергнуть мнение Ксенона (προς το Ξένωνος παράδοξον). Подобное же отношение к гомеровскому эпосу было в Риме, впоследствии и в Византии.17) После того, как Европа вторично открыла Гомера, как и греческую культуру вообще, «Илиада» и «Одиссея» вновь привлекли внимание образованной общественности.