Файл: Общая характеристика оперативно-розыскных мероприятий.pdf

2.1 Характеристика судебных решений КС по условия проведения оперативно-розыскных мероприятий

В части 1 ст. 8 Закона об ОРД конкретизируется конституционный прин­цип равенства всех перед законом, в соответствии с которым при наличии за­конных оснований ОРМ могут проводиться в отношении любых лиц независи­мо от их гражданства, национальности, имущественного, должностного и соци­ального положения. Однако этот принцип имеет некоторые исключения, свя­занные с провозглашенной Конституцией РФ неприкосновенностью Президен­та России, депутатов Федерального Собрания и судей. В связи с этим в ряде решений Конституционного Суда затрагивались вопросы допустимости прове­дения оперативно-розыскных мероприятий в отношении лиц, обладающих не­прикосновенностью.

В жалобе бывшего члена Совета Федерации Л.Х. Чахмахчяна оспарива­лись нормы Закона об ОРД, поскольку они, по его мнению, не обеспечивают гарантий неприкосновенности члена Совета Федерации и исключают возмож­ность судебного обжалования решения суда о разрешении проведения ОРМ, ограничивающих конституционное право на тайну телефонных переговоров. Поводом для жалобы послужило вынесение судьей Верховного Суда по хода­тайству Управления ФСБ постановления на проведение прослушивания теле­фонных переговоров J1.X. Чахмахчяна в связи с полученной информацией о совершении им тяжкого преступления. По мнению заявителя, такое постанов­ление могло быть вынесено только после получения предварительного согласия Совета Федерации.

В своем Определении от 8 февраля 2007 г. № 1-0 по этой жалобе Консти­туционный Суд разъяснил, что в данном деле следует руководствоваться пра­вовой позицией, изложенной в Постановлении Конституционного Суда от 20 февраля 1996 г. № 5-П. В нем указано, что неприкосновенность члена Со­вета Федерации, депутата Государственной Думы (парламентский иммунитет) не является личной привилегией, а имеет публично-правовой характер; соот­ветствующий статус, предполагающий самостоятельность и независимость парламентария, служит публичным интересам, поскольку, обеспечивая на ос­нове закона повышенную охрану личности парламентария, тем самым огражда­ет его от необоснованных преследований при осуществлении им государствен­ных функций и способствует таким образом беспрепятственной деятельности парламентария и соответственно парламента. [18]

Согласно сформулированной в этом постановлении правовой позиции, парламентский иммунитет, предполагая по своей природе наиболее полную защиту парламентария при осуществлении им собственно парламентской дея­тельности, не допускает освобождения его от ответственности за совершенное им правонарушение, в том числе уголовное, если такое правонарушение со­вершено не в связи с осуществлением такой деятельности; расширительное по­нимание неприкосновенности искажало бы публично-правовой характер пар­ламентского иммунитета и превращало бы его в личную привилегию, приводя, с одной стороны, к неправомерному изъятию из принципа равенства всех перед законом и судом, а с другой - к нарушению прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, гарантированных ст. 52 Конституции РФ.

Таким образом, из этого определения следует, что Закон об ОРД допуска­ет возможность проведения ОРМ в отношении членов Совета Федерации без предварительного согласия Совета Федерации, если имеется информация о со­вершении ими тяжкого преступления, не связанного с осуществлением парла­ментской деятельности.

В жалобе бывшей судьи Н.Ф. Ахмитзяновой, привлеченной к уголовной ответственности за попытку совершения мошенничества, оспаривались поло­жения ст. 8 и 9 Закона об ОРД, которые, по ее мнению, допускают проведение в отношении судьи ОРМ без предварительного разрешения коллегии из трех судей вышестоящего суда, как это предусмотрено ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». В Определении Конституционного Суда от 7 февраля 2008 г. № 224-0-0 об отказе в принятии к рассмотрению этой жа­лобы отмечалось, что неконституционность оспариваемых норм заявительница усматривает в отсутствии в них положений, касающихся обеспечения неприкосновенности судей при осуществлении оперативно-розыскной деятельности, т.е., по существу, требует закрепления в них дополнительных условий проведе­ния в отношении судьи оперативно-розыскных мероприятий. Между тем ука­занные вопросы регулируются специальным законом - Законом РФ «О статусе судей в Российской Федерации», который во взаимосвязи с нормами Конститу­ции РФ и Федерального конституционного закона «О судебной системе Рос­сийской Федерации» является, как следует из Постановления Конституционно­го Суда от 19 февраля 2002 г. № 5-П, базовым при определении статуса судьи. Его статья 16 «Неприкосновенность судьи», реализуя конституционное поло­жение о неприкосновенности судей, относит к числу гарантий этой неприкос­новенности проведение в отношении судьи оперативно-розыскных мероприя­тий (если в отношении судьи не возбуждено уголовное дело либо он не привле­чен в качестве обвиняемого по уголовному делу) не иначе как на основании решения коллегии из трех судей вышестоящего суда о даче согласия на произ­водство названных мероприятий или действий. Тем самым обязанность обеспе­чения особого порядка проведения в отношении судьи ОРМ Закон возлагает на суд.

Названные законоположения подлежат непосредственному применению во взаимосвязи с нормами соответствующего отраслевого законодательства при осуществлении ОРД. При этом, как следует из правовой позиции, сформулиро­ванной Конституционным Судом в Определении от 8 ноября 2005 г. № 439-0, в случае выявления расхождений между положениями этой статьи и нормами за­конодательства об оперативно-розыскной деятельности, решение должно при­ниматься исходя из того, какой из этих актов устанавливает более широкие га­рантии прав и свобод граждан.

Из этого определения следует, что, поскольку Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» устанавливает дополнительные гарантии неприкос­новенности судей, то ОРМ в отношении судей должны проводиться с учетом требований ч. 7 ст. 16 этого закона, т.е. на основании решения коллегии из трех судей. Кроме того, в отношении судьи не может бьггь применена норма ч. 3 ст. 8 Закона об ОРД, предусматривающая особый порядок проведения ОРМ в случаях, не терпящих отлагательства и могущих привести к совершению тяж­кого или особо тяжкого преступления.

В жалобе заместителя руководителя Управления ФСБ по Ростовской об­ласти В.И. Чопа поднималась проблема допустимости проведения ОРМ в от­ношении сотрудников прокуратуры с целью проверки сведений об их причаст­ности к подготовке и совершению преступлений. Поводом для обращения по­служила инициированная прокурором Ростовской области проверка законности действий заявителя, который без получения предварительного согласия выше­стоящего прокурора дал разрешение на заведение дела оперативного учета и проведение ОРМ в отношении сотрудника прокуратуры, впоследствии привле­ченного по их результатам к уголовной ответственности. По итогам прокурор­ской проверки было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголов­ного дела в отношении В.И. Чопа за отсутствием в его действиях состава пре­ступления, в котором, тем не менее, констатировалось наличие в его действиях признаков превышения должностных полномочий, т.е. преступления, преду­смотренного ст. 286 УК РФ, поскольку, по мнению следователя, им был фор­мально нарушен пункт 1 ст. 42 Федерального закона «О прокуратуре Россий­ской Федерации». Данное решение следователя В.И. Чоп обжаловал в суд, по­скольку не был согласен с изложенными в постановлении выводами о своей виновности, однако в удовлетворении его жалобы было отказано.

В Определении Конституционного Суда от 27 мая 2010 г. № 752-0-0 об отказе в принятии жалобы В.И. Чопа к рассмотрению было отмечено, что ста­тья 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» не содер­жит положений, определяющих правила квалификации действий лиц, прово­дивших ОРМ в отношении прокурорских работников, а регламентирует только порядок привлечения прокуроров и следователей к уголовной и администра­тивной ответственности и в п. 1 закрепляет, что любая проверка сообщения о факте правонарушения, совершенного прокурором или следователем, относит­ся к исключительной компетенции органов прокуратуры. При этом подчерки­валось, что органы прокуратуры Законом об ОРД не наделены полномочиями на осуществление ОРД, имеющей целью выявление, предупреждение, пресече­ние и раскрытие преступлений, а проверяют сообщения о любом совершенном или готовящемся преступлении в соответствии с УПК РФ и в пределах уста­новленной им компетенции. На основании этого Суд сделал вывод, что оспари­ваемая заявителем норма не может рассматриваться как нарушающая его право на реализацию своих служебных полномочий по проведению ОРМ, направлен­ных на проверку сведений о причастности прокурорских работников к подго­товке и совершению преступлений.

Анализируя представленные заявителем материалы и мотивировочную часть указанного Определения Конституционного Суда, можно заключить, что положения ст. 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федера­ции» не могут быть истолкованы как содержащие ограничения на проведение ОРМ в отношении сотрудников прокуратуры при наличии сведений об их при­частности к подготовке и совершению преступлений.

Достаточно часто в Конституционный Суд обжалуются нормы ст. 8 Зако­на об ОРД, закрепляющие условия проведения оперативно-розыскных меро­приятий, ограничивающих конституционные права личности.

Так, в жалобе граждан М.Б. Никольской и М.И. Сапронова, чьи телефон­ные переговоры прослушивались в течение 8 месяцев, оспаривалась конститу­ционность положений этой статьи, поскольку, по мнению заявителей, они до­пускают ограничения конституционных прав граждан при проведении ОРМ до возбуждения уголовного дела в течение неопределенно длительного времени и лишают граждан фактической возможности оспаривать применение этих огра­ничений, сужая возможность судебного контроля за ОРД.

Конституционный Суд в своем Определении от 4 февраля 1999 г. № 18-0 по результатам рассмотрения этой жалобы подчеркнул, что допустимость огра­ничения прав на тайну телефонных переговоров и на неприкосновенность жи­лища на основании судебного решения установлена непосредственно Консти­туцией РФ (ч. 2 ст. 23 и ст. 25), а установленные законодателем цели ОРД от­носятся именно к таким целям, которые перечислены в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, согласно которой права и свободы человека и гражданина могут быть ог­раничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо с целью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В Определении также отмечено, что ОРД и проводимые в ходе ее осуществления соответствующие ОРМ не подменяют процессуальные дейст­вия, осуществляемые при проведении дознания и предварительного следствия. Они также направлены на борьбу с преступностью, осуществляются именно с целью защиты личности, общества и государства от преступных посягательств и, следовательно, не могут рассматриваться как нарушение Конституции РФ.

Большое значение для практики ОРД имеет Определение Конституцион­ного Суда от 2 октября 2003 г. № 345-0 по запросу Советского районного суда г. Липецка о проверке конституционности ч. 4 ст. 32 Федерального закона от 16 февраля 1995 г. «О связи». В этом решении разъяснено, что право каждого на тайну телефонных переговоров, по своему конституционно-правовому смыслу, предполагает комплекс действий по защите информации, получаемой по кана­лам телефонной связи, независимо от времени поступления, степени полноты и содержания сведений, фиксируемых на отдельных этапах ее осуществления. В силу этого информацией, составляющей охраняемую Конституцией РФ и дей­ствующими на ее территории законами тайну телефонных переговоров, счита­ются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помо­щью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигна­лах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи; для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим ОРД, необходимо получение судебного решения. Иное означало бы несоблюдение требова­ния ч. 2 ст. 23 Конституции РФ о возможности ограничения права на тайну те­лефонных переговоров только на основании судебного решения.

В жалобе гражданина А.В. Чумакова оспаривалась конституционность ст. 8 Закона об ОРД, на основании которой сотрудники ОВД в целях задержа­ния разыскиваемого лица проникли в его жилище без согласия на то прожи­вающих там лиц и без судебного решения.

В Определении Конституционного Суда от 18 декабря 2003 г. № 498-0 об отказе в принятии к рассмотрению данной жалобы было разъяснено, что ос­париваемая статья не предусматривает возможности проведения оперативного осмотра жилого помещения в целях задержания разыскиваемого лица без су­дебного решения. Проведение ОРМ, ограничивающих право на неприкосно­венность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации о признаках противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно, о лицах, их подготавливающих, со­вершающих или совершивших, и лишь в случаях, которые не терпят отлага­тельства и могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федера­ции, на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего ОРД, с обязательным уведомлением суда в течение 24 часов. Из содержания данного определения можно сделать вывод о том, что обследование жилища без согласия проживающих в нем лиц либо без судебно­го решения, если оно не было обусловлено необходимостью предупреждения тяжкого или особо тяжкого преступления, требующего безотлагательного вме­шательства, не может быть признано законным.

Статья 8 Закона об ОРД была оспорена также в жалобе гражданина В.П. Мальцева, по мнению которого она нарушила его право на неприкосно­венность жилища и право частной собственности, поскольку позволила опера­тивным работникам после проникновения в его жилище производить там не только оперативно-розыскные мероприятия, но и следственные действия, а также изъять его имущество. Как следует из представленных материалов, со­трудник ФСБ, имея судебное решение на право проведения ОРМ «обследова­ние помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» по месту проживания заявителя, вошел в его квартиру вместе с граж­данином О.Г. Ткачевым, являвшимся, судя по обстоятельствам дела, соучаст­ником в получении взятки. Находясь в жилище заявителя, сотрудник, в присут­ствии понятых, вначале произвел досмотр О.Г. Ткачева, изъяв у него день­ги, помеченные надписью «взятка», а затем осуществил осмотр квартиры В.П. Мальцева, в результате которого также были изъяты деньги с надписью «взятка», два мобильных телефона и некоторые другие предметы.