Файл: Сравнительный анализ теорий конкуренции (Формирование первых суждений о конкуренции ).pdf

Портер показал, что конкурентоспособность предприятия во многом определяется конкурентоспособностью его внешней среды, которая, в свою очередь, зависит от таких базовых условий, как рыночная власть поставщиков и покупателей, угроза появления продуктов-заменителей, угроза появления новых игроков рынка и внутриотраслевая конкуренция (модель конкурентного ромба М. Портера) ^[40]. Портеру принадлежит идея ранжирования стран по уровню их экономического развития, что легло в основу формирования индекса глобальной конкурентоспособности, учрежденного в 2004 г. Портером было выделено три базовых конкурентных стратегии: стратегия концентрации (нишевая) сосредотачивает производство на достаточно узком рыночном сегменте с тем, чтобы научиться наилучшим образом понимать запросы покупателей и, научившись максимально их удовлетворять, занять прочную рыночную позицию; стратегия дифференциации призвана позиционировать товар таким образом, чтобы максимально закрепить его в сознании потребителя как на основе реальных конкурентных преимуществ, так и с помощью психологических факторов; стратегия лидерства по издержкам применима крупными компаниями и нацеливает производителя на широкий охват рынка с помощью минимизации производственно-реализационных затрат, что позволяет добиться ценовой конкурентоспособности^[41].

Параллельно с концепцией М. Портера развивалась институциональная теория конкуренции. Особого внимания заслуживает теория трансакционных издержек Р. Коуза, показавшая эффективность длительных партнерских отношений с контрагентами, обозначившая появление элементов кооперации в отношениях компаний с конкурентами и снижение роли ценовой конкуренции. Неоинституционализм Коуза объяснял важность минимизации трансакционных издержек для реализации преимуществ рыночной структуры совершенно конкурентных рынков^[42].

Коимбатур Прахалад и Гэри Хамел в качестве стратегических конкурентных преимуществ компаний выделили так называемые «ключевые компетенции», включающие умения, навыки и технологии, позволяющие фирмам быстро адаптироваться в постоянно меняющихся рыночных условиях и поставлять на рынки востребованный продукт. Таким образом, наряду с чисто экономическими факторами конкурентных преимуществ, выделяется интеллектуальное лидерство^[43].

В настоящее время происходит процесс теоретического осмысления проблем, которые возникают в традиционных рыночных представлениях современной экономической науки в ответ на проявление в реальной экономике особенностей сетевой экономики. В частности, исследователи Б. Де Лонг и М. Фрумкин указывают на модификацию отношений конкуренции в информационной сетевой экономике и отмечают, что «состязательность» теряет свою обязательность в сетевой экономике, поскольку предельная стоимость тиражирования «цифровой» продукции (digital goods) становится близкой к нулю, и вследствие этого в извечной борьбе за покупателя, если это происходит в сетевой экономике, пропадают конкурентные различия между продавцами^[44].

Отдельные аспекты конкуренции рассматриваются в контексте общих экономических проблем возникновения различных моделей информационной экономики. Можно констатировать, что к началу 2000-х гг. сформировалась российская школа теории информационной экономики. В данном направлении работают Е. Ф. Авдокушин, А. А. Аузан, Л. Г. Белова, С. А. Дятлов, В. Г. Куперман, Р. М. Нижегородцев, И. С. Мелюхин, А. А. Пороховский, С. И. Паринов, В. В. Радаев, И. А. Стрелец, Ю. В. Тарануха^[45].

Многие подходы объединяет исследование конкуренции в направлении сочетания и интеграции конкурентных и кооперативных отношений между участниками рынка^[46]. Так, уточнение механизма осуществления конкуренции приводит к появлению концепции работающей конкуренции и «состязательного рынка», который совмещает в себе черты конкуренции и сознательного взаимодействия участников. Имеет место также трактовка конкуренции как состояния промежуточного, последующего или «постконкуренции». С точки зрения современной теории институтов, институты возникают, развиваются и доминируют в зависимости от своей эффективности в результате метаконкуренции (то есть новые конкурентные отношения субституции порождают метаконкуренцию) ^[47].

Институциональная метаконкуренция предполагает наличие эффективного институционального рынка. Однако доминирование институтов зависит от институциональной среды, посредством которой формируются институты. В соответствии с тенденциями устойчивого развития экономических систем будут доминировать институты, эффективные в рамках конкретного способа достижения устойчивого развития (например, в рамках инновационного типа) ^[48].

Постепенное развитие теории конкуренции приводит к пониманию конкуренции как определенного процесса, динамического по своей природе. Произошел постепенный переход от классической ценовой конкуренции к конкуренции качества и компетентностей (знания), что обозначило возникновение феномена гиперконкуренции^[49].

Гиперконкуренция характеризуется предложением опережающих, инновационных, высококонкурентных товаров, услуг, сервисов с качественно новыми, во многом универсальными, полифункциональными свойствами, на которые на мировых рынках предъявляется устойчивый спрос и которые получают статус глобальных новинок, брендов, формирующими и расширяющими ниши на глобальных рынках, а также новые потребности и предпочтения потребителей большинства стран мира.

Выводы.

Таким образом, мы рассмотрели эволюцию понятия «конкуренция» в рамках различных подходов трех основных этапов развития экономической мысли: классического, неоклассического, постклассического. Обобщая различные точки зрения на природу и протекание процессов конкуренции, необходимо отметить, что каждый из представленных этапов исследует феномен конкуренции с точки зрения специфики того или иного хозяйственного уклада (доиндустриального, индустриального, постиндустриального); на сегодняшний день отсутствует единая системная исчерпывающая и логичная теория конкуренции информационной экономики, и немногие существующие подходы в контексте данной проблемы носят односторонний и фрагментарный характер, что предполагает необходимость более глубокого и всестороннего изучения данного явления экономической теории и практики.

Глобализация и научно-технический прогресс расширили фронт конкурентной борьбы. При этом экономические субъекты, которые ранее никак не были связаны между собой, стали конкурентами. Общая нестабильность ситуации привела к появлению новых форм конкурентной борьбы, основанных не на стабильных сравнительных преимуществах, а на формировании временных преимуществ. Первостепенную роль в теории конкуренции в ХХI веке играет фактор производства «информация». Под информацией мы понимаем создание и широкое использование неосязаемых ресурсов (человеческий интеллект, знания, инновации, информационные технологии). Именно информация обладает мощными сетевыми и синергетическим эффектами, являющимися преимуществами в современной глобальной конкуренции.

Таким образом, в современных условиях именно информация выступает ключевым фактором формирования конкурентных преимуществ любого экономического субъекта.

Глава 2. Современные взгляды на сущность конкуренции

2.1. Поиск универсальной теории конкуренции

Для исследователей конкуренции остается открытым главный вопрос поиска единой теории, которая непротиворечивым образом увязала бы функции конкуренции как экономического регулятора на микро- и макроуровнях. Такая теория была предложена Ю. В. Таранухой, который рассмотрел конкуренцию в единстве двух ее сторон – как систему и как процесс. Автор ставит перед собой задачу сформулировать универсальную теорию, которая опираясь бы на единую методологическую базу, определяла то общее, что присуще всем разнообразным формам проявления конкуренции. Опираясь на теорию конкуренции Маркса и применяя системный подход, профессор Тарануха предложил концепцию, которая непротиворечивым образом включает в себя как статические, так и динамические представления о ней. Конкуренция анализируется как сложное многомерное явление, которое, с одной стороны, предстает как процесс рыночного соперничества, связанный с витальными последствиями для его участников, и с другой – как многоуровневая система взаимоотношений между участниками хозяйственной жизни^[50]. На наш взгляд, определенное преимущество предлагаемой Ю. В. Таранухой концепции заключается также в том, что автор не только формулирует проблему взаимосвязи макро- и микро-уровней конкуренции, но и предлагает собственное понимание механизма действия этой взаимосвязи.

Конкуренция, с его точки зрения, представляет собой сложную многомерную систему, которая, в свою очередь, является частью другой системы – рыночного хозяйства. Ю. В. Тарануха исходит из динамического ее понимания, рассматривает движение всей системы в целом. «Содержание экономической конкуренции может быть определено как рыночное состязание между продавцами, которое ведется ими за свои частные интересы посредством методов, направленных на ограничение возможностей соперников, и в процессе которого выявляются их способности к выживанию и развитию»^[51]. Сложность исследования данного многомерного явления, по мнению автора, заключается в том, что, позволяя увидеть законы капиталистического хозяйства, конкуренция при этом представляет их суть в искаженном виде. На макроуровне – это законы стоимости, прибавочной стоимости и накопления капитала. На микроуровне – законы снижения издержек и концентрации капитала. На мезоуровне – закон выравнивания норм прибыли, который внешне выражается в процессе перелива капитала и в изменении межотраслевых пропорций. «Благодаря конкуренции рыночная цена представляется результатом взаимодействия спроса и предложения, в то время как на самом деле она созидается необходимым для производства продукта рабочим временем, величина которого определяется движением капитала. Прибыль выглядит как результат деятельности капитала, хотя на самом деле она – превращенная форма неоплаченного труда наемного рабочего. Представляясь в качестве фактора приведения рынков в равновесие, конкуренция как раз является той силой, которая не позволяет рынкам прийти в такое состояние» ^[52].

Ю. В. Тарануха выделяет три подсистемы экономической конкуренции – макроподсистема, мезоподсистема, микроподсистема. Макроподсистема конкуренции (далее макроконкуренция) реализует свою функцию как принцип организации и функционирования рыночного хозяйства. Мезоподсистема конкуренции (далее – мезоконкуренция) проявляется как механизм взаимодействия продавцов. Микроподсистема (далее – микроконкуренция) конкуренции обеспечивает реализацию конкуренции в качестве способа достижения экономических целей^[53]. Система взаимосвязей между выделенными тремя уровнями соответствует не иерархическому принципу, как это может показаться, а принципу матрешки: «Действие микроподсистемы, где конкуренция проявляется как метод реализации экономических целей, «упаковано» в сферу действия мезоподсистемы, которая обеспечивает целостность конкуренции, то есть создает условия для осуществления указанного метода в качестве универсального средства борьбы между конкурентами, вне зависимости от сфер и рынков деятельности. В свою очередь, действие мезоподсистемы подчинено общему конкурентному принципу, реализация которого обеспечивается через действие макроподсистемы, вследствие чего мезоподсистема оказывается «упакованной» в сферу действия макроподсистемы» ^[54].

Макроподсистема конкуренции – самый абстрактный ее уровень, где конкуренция предстает в виде безличной силы, нормы, определяющей и воспроизводящей конкурентный принцип отношений между хозяйствующими субъектами. Благодаря этому свойству макроподсистемы конкуренция идентифицируется как закон рыночной экономики. Макроподсистема конкуренции опосредует все формы движения рыночного хозяйства. Она не является причиной возникновения его законов, а представляет собой механизм их реализации. «Маркс указывает на то, что конкуренция не создает и не устанавливает законы капитализма, а является всего лишь их исполнителем». Какую бы форму ни принимала конкуренция, отменить действия этих законов она не может»^[55]. Макроконкуренция в условиях свободы предпринимательской деятельности выступает ограничителем эгоистических интересов участников рынка. «Аморальность рыночного поведения превращается в эффективность функционирования рынков благодаря ограничению, на которое натыкается эгоизм поступков одних участников рынка со стороны других его участников» ^[56].

Главная функция конкуренции на макроуровне – воспроизводство условий своего существования, а через это и условий существования системы, частью которой она является. Выполнение данной функции осуществляется посредством разрешения заключенных в конкуренции внутренних противоречий. Каждый раз условия воспроизводятся с некоторыми изменениями, которые, накапливаясь, в конечном итоге выражаются в такой форме, при которой ставится под вопрос необходимость существования самой конкуренции. Таким образом, выполнение задачи по сохранению системы приводит к ее разрушению. При этом чем эффективнее конкуренция выполняет эту свою функцию, тем скорее формируются условия для ее отмирания^[57]. Регулирующая функция макросистемы регулирует выбор решений, связанных с поддержанием принципа присвоения результатов посредством соперничества частных интересов. Противоречие тут заключается в том, что, с одной стороны, конкуренция должна создавать равные условия борьбы и обеспечивать вознаграждение участников исключительно по ее результатам. Но, с другой стороны, такие условия со временем приводят к концентрации капиталов и усилению их экономической власти, что подрывает другой важный принцип, который является генератором частных интересов, – атомистичность устройства экономики^[58]. Селективная функция – сортировка уже принятых конкурентами решений, то есть выявление тех решений, которые повышают их выживаемость и в наибольшей степени соответствуют действующим конкурентным условиям. Эффективность макроподсистемы конкуренции в широком смысле – это ее влияние на развитие хозяйственной системы. В узком смысле – показатель ее способности воспроизводить себя в качестве института, уравновешивающего эгоистические устремления соперников и реализующееся на практике в виде равенства условий включения в конкурентный процесс^[59].