Файл: Особенности преступлений в сфере незаконного оборота оружия.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.01.2024
Просмотров: 177
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
25.
В.М. Плескачевский по этому поводу не без иронии пишет: «Таким образом, к «сигнальному оружию» могут быть отнесены не только револьверы и пистолеты, конструктивно предназначенные для отстрела не только газовых и «шумовых» патронов, но и милицейский свисток, и даже крупный ключ с полым стержнем, с помощью которых можно издать свист»26.
Другие ученые, наоборот, считают решение законодателя разумным и своевременным, учитывая тесную взаимосвязь сигнального оружия с другими категориями оружия (в первую очередь огнестрельного), заключающуюся в их конструктивном сходстве и повышенной опасности.
Действительно, ошибка законодателя в построении понятия «сигнальное оружие» очевидна. Его нынешняя законодательная формула позволяет классифицировать в качестве такого оружия не только обычный свисток, но и автомобильный сигнал, проблесковый маячок, охранную сигнализацию и любые другие средства подачи светового или звукового сигнала. Очевидно, что понятие сигнального оружия должно включать в себя только такие устройства, которые конструктивно аналогичны другим видам оружия (огнестрельное, газовое и т. д.), Но предназначены не для поражения цели, а для подачи соответствующего сигнала27.
Необходимо обратить внимание на то, что некоторые виды сигнальных устройств не так безобидны, как может показаться на первый взгляд. Некоторые модели могут не только использоваться для поражения цели сами по себе (например, гранатомет), но и в некоторых случаях служить средством использования боеприпасов для огнестрельного оружия и даже легко трансформироваться в огнестрельное. Например, конструкция камер безствольного стартового пистолета ИЖ-СПЛ позволяет стрелять дробовым зарядом. А сигнальные пистолеты-гранатометы, предназначенные исключительно для подачи светового или дымового сигнала, часто снабжаются дополнительным стволом для одного из патронов к нарезному огнестрельному оружию, который просто вставляется в патронник или, реже, укрепляется внутри патронника, придавая таким образом всей конструкции свойства огнестрельного оружия.28.
Сходство (не только внешнее, но и конструктивное) сигнальных устройств с огнестрельным и газовым оружием, взрывными устройствами сыграло свою роль в том, что случаи использования сигнальных устройств при совершении преступлений не являются редкостью. Сигнальное оружие особенно эффективно в процессе совершения преступных угроз, в результате чего потерпевший, исходя из
внешнего вида и шумового воздействия предмета, которым ему угрожают, расценивает его как огнестрельное оружие и воспринимает эту угрозу как действительно опасную для его жизни. Известны случаи грабежей с применением стартовых пистолетов и гранатометов, когда преступники выдают их за огнестрельное оружие, а иногда наносят вред потерпевшим, используя собственные поражающие способности этих предметов. Думается, именно эти обстоятельства послужили причиной того, что законодатель стремился ограничить оборот сигнальных устройств, признав их одним из видов оружия и тем самым расширив исторически сложившееся, традиционное представление об оружии вообще. Поэтому представляется спорным, что сигнальное оружие в силу своего нетипичного для оружия функционального назначения выпадает из признака оружия, применение которого предусмотрено пунктом "г" части 2 статьи 126, частью 2 статьи 162, пунктом "г" части 2 статьи 211 УК РФ и некоторыми другими статьями УК РФ. Как мы уже пытались доказать, не только «буква», но и «дух» уголовного закона не дают оснований для такого вывода.
В соответствии со статьей 1 Закона «Об оружии» к оружию не относятся изделия, сертифицированные как изделия бытового и промышленного назначения (к примеру: кухонные, разделочные, карманные и другие бытовые ножи, топоры «клин», ломы, долота, напильники, отвертки, строительные пистолеты и револьверы, декоративные зажигалки для пистолетов и т. д.), спортивный инвентарь, конструктивно сходный с оружием (к примеру: бейсбольная бита, спортивные дротики, рапиры, спортивные молоты и т. д.). Бойцы: «несмотря на то, что перечисленные предметы обладают достаточно большой ударной силой, позволяющей использовать их для совершения насильственных преступлений, по прямому назначению они все же являются орудиями, а не оружием»29. По этой же причине не относятся к оружию имитационно-пиротехнические (к примеру: петарды, хлопушки, фейерверки и т.п.) и осветительные средства (к примеру: пиротехнический фонарь и т. д.).
Они не предназначены для поражения живой или иной цели, подачи сигнала, и, следовательно, объекты, которые только выглядят как оружие (имитация оружия), не могут быть признаны оружием. К ним, например, относятся всевозможные модели оружия, в том числе декоративное оружие, пугачи, оружие-игрушки и т. д.). Причем эти изделия не относятся к классу оружия не только по целевому признаку, но и конструктивно расходятся с оружием, учитывая, что понятия «внешнее сходство» и «конструктивное сходство» неоднозначны.
Важнейшим критерием понятия оружия является наличие в объекте или устройстве комплекса конструктивных особенностей, определяющих назначение этого объекта и устройства как оружия и позволяющих использовать их по прямому назначению. Этот критерий играет особую роль при оценке объекта как оружия, так как вывод об истинном назначении объекта позволяет проанализировать его конструктивные особенности. При этом речь не идет о необходимости указывать все детали и параметры конкретного образца оружия. Для признания предмета оружием достаточно установить наличие в нем тех необходимых конструктивных элементов (конструктивный минимум), которые функционально обеспечивают возможность его использования в соответствии с целевым назначением, характерным для оружия. Например, таким конструктивным минимумом для огнестрельного оружия является наличие в предмете ствола с запирающим и стреляющим механизмами, которые в системе обеспечивают возможность производства хотя бы одного выстрела30. Отсутствие других деталей, таких как рукоятка, может повлиять на надежность, эффективность и удобство стрельбы, но это не является препятствием для производства самого выстрела, а, следовательно, и для распознавания объекта как огнестрельного оружия.
В связи с этим нельзя считать оружие в юридическом смысле слова дефектным или непригодным к использованию оружием (например, учебным), конструктивные недостатки которого не позволяют использовать его по прямому назначению. В то же время, если преступник, пытавшийся применить неисправное оружие, не осознавал этого обстоятельства и считал его подходящим, то деяние следует квалифицировать как попытку применения оружия.
В то же время судебная практика не признает наличия квалифицирующего признака «применение оружия» в случае применения лицом, совершившим насильственное посягательство, незаряженного оружия.
Эта позиция, по меньшей мере, спорна.
Во-первых, тот факт, что предмет, относящийся к оружию, находится в незаряженном состоянии, не означает, что этот предмет перестает считаться оружием. В качестве критериев понятия "оружие" закон называет не факт наличия или отсутствия в устройстве пули, картечи, другого метательного снаряда, патрона или иного боеприпаса, а известное назначение и связанные с ним конструктивные особенности устройства. Поэтому «незаряженное» и «непригодное» оружие, в терминологии Пленума Верховного Суда РФ, вовсе не одно и то же, и придавать равный правовой статус этим понятиям логически неправильно.
Во-вторых, представляется очевидным, что, кроме незаряженного оружия из характеристики «применение оружия» в квалифицированной части разбоя (можно предположить, что это уточнение будет распространяться и на другие преступления, составы которых имеют одноименный признак), Пленум Верховного Суда исходил только из того, что в случае применения виновным незаряженного оружия объективно не существует реальной опасности для жизни или здоровья потерпевшего, поскольку выстрел из такого оружия последовать не может. Однако это оправдание представляется уместным только для грабежа, совершенного с применением физического насилия, опасного для жизни или здоровья. На самом деле нельзя использовать незаряженное оружие по прямому назначению для физического насилия. В то же время законом предусмотрена возможность совершения грабежа в форме психического насилия путем угрозы, где применение незаряженного оружия как средства психического воздействия с расчетом на то, что потерпевший воспримет его как заряженное, приобретает особое значение. К сожалению, Пленум не учел, что резкое повышение степени общественной опасности насильственного преступления, носящего военный характер, и, соответственно, более строгое наказание за свои действия, повлекло не только, а иногда и не столько риск реального физического вреда, но и то, что применение в процессе психологического насилия большинства видов оружия, а тем более оружия, многократно умножает поражающий, устрашающий эффект угрозы, обеспечивая сверхсильное травматическое воздействие на жертву насилия, конечно, при условии, что жертва считала выставленное оружие заряженным и способным к бою. Таким образом, применение незаряженного оружия как орудия преступной угрозы, на наш взгляд, следует квалифицировать по признаку «применения оружия», если таковое имеется, как состав насильственного преступления.
При возникновении трудностей в решении вопроса о отнесении конкретных образцов оружия, боеприпасов и боеприпасов к определенному типу необходимо назначить экспертизу для определения тактико-технических характеристик этих образцов. В то же время на практике специалисты обычно проводят наиболее полные исследования самодельных продуктов. Если речь идет о промышленном производстве, то специалисты часто не утруждают себя обоснованиями и доказательствами
, а просто пишут, что речь идет об огнестрельном оружии. Таким образом, нарушается одно из процессуальных положений, касающихся заключения эксперта, поскольку статья 191 действующего Уголовно-Процессуального Кодекса РФ31 требует от эксперта мотивированного ответа. При этом справедливости ради следует сказать, что сама методика исследования разрабатывалась только для самодельного оружия, и ее создатели даже не предполагали, что решение этого вопроса будет связано с промышленным оружием. Для этого есть много причин. В результате теперь эксперты в своих выводах вынуждены каждый раз доказывать, является ли автомат Калашникова огнестрельным оружием и почему. Такая ситуация, по мнению А. Устинов, это бессмыслица32.
Конечно, нельзя полностью исключить возможность того, что какой-то промышленно произведенный продукт потребует решения этого вопроса. Но такая возможность весьма мала. Вы должны обратить внимание на что-то другое. Многолетняя практика проведения судебно-баллистических экспертиз показывает, что если следователь спрашивает эксперта, является ли данное изделие оружием, то это вовсе не означает, что следователь интересуется именно этим вопросом. Не исключено, что на самом деле следователя интересует совсем другое, например, все ли части пистолета при наличии хорошего механизма, стреляют ли из пистолета и т. эксперт тоже часто отвечает не прямо на вопрос, а на вопрос в собственном понимании. В результате образуется порочный круг, который явно не способствует выяснению истины.
Такая ситуация возникает в результате того, что Федеральный закон от 13 декабря 1996 года «Об оружии», несмотря на свое столь широкое и громкое название, посвящен не всему оружию, а лишь небольшой его части. Иными словами, название закона не соответствует его содержанию.
Способ совершения преступления, проявляющийся в различных материальных и иных следах, является основным для характеристики преступного деяния в целом, что позволяет строить четкие гипотезы об особенностях преступления, его обстоятельствах, круге лиц, причастных к преступлению, а также позволяет выбирать методы и тактику раскрытия преступления33.
На сегодняшний день не вызывает сомнений, что основной задачей криминалистической методологии является обеспечение следователя и других взаимодействующих с ним криминалистов необходимым научно-методическим комплексом знаний и методов раскрытия, расследования и предупреждения отдельных видов преступлений
В.М. Плескачевский по этому поводу не без иронии пишет: «Таким образом, к «сигнальному оружию» могут быть отнесены не только револьверы и пистолеты, конструктивно предназначенные для отстрела не только газовых и «шумовых» патронов, но и милицейский свисток, и даже крупный ключ с полым стержнем, с помощью которых можно издать свист»26.
Другие ученые, наоборот, считают решение законодателя разумным и своевременным, учитывая тесную взаимосвязь сигнального оружия с другими категориями оружия (в первую очередь огнестрельного), заключающуюся в их конструктивном сходстве и повышенной опасности.
Действительно, ошибка законодателя в построении понятия «сигнальное оружие» очевидна. Его нынешняя законодательная формула позволяет классифицировать в качестве такого оружия не только обычный свисток, но и автомобильный сигнал, проблесковый маячок, охранную сигнализацию и любые другие средства подачи светового или звукового сигнала. Очевидно, что понятие сигнального оружия должно включать в себя только такие устройства, которые конструктивно аналогичны другим видам оружия (огнестрельное, газовое и т. д.), Но предназначены не для поражения цели, а для подачи соответствующего сигнала27.
Необходимо обратить внимание на то, что некоторые виды сигнальных устройств не так безобидны, как может показаться на первый взгляд. Некоторые модели могут не только использоваться для поражения цели сами по себе (например, гранатомет), но и в некоторых случаях служить средством использования боеприпасов для огнестрельного оружия и даже легко трансформироваться в огнестрельное. Например, конструкция камер безствольного стартового пистолета ИЖ-СПЛ позволяет стрелять дробовым зарядом. А сигнальные пистолеты-гранатометы, предназначенные исключительно для подачи светового или дымового сигнала, часто снабжаются дополнительным стволом для одного из патронов к нарезному огнестрельному оружию, который просто вставляется в патронник или, реже, укрепляется внутри патронника, придавая таким образом всей конструкции свойства огнестрельного оружия.28.
Сходство (не только внешнее, но и конструктивное) сигнальных устройств с огнестрельным и газовым оружием, взрывными устройствами сыграло свою роль в том, что случаи использования сигнальных устройств при совершении преступлений не являются редкостью. Сигнальное оружие особенно эффективно в процессе совершения преступных угроз, в результате чего потерпевший, исходя из
внешнего вида и шумового воздействия предмета, которым ему угрожают, расценивает его как огнестрельное оружие и воспринимает эту угрозу как действительно опасную для его жизни. Известны случаи грабежей с применением стартовых пистолетов и гранатометов, когда преступники выдают их за огнестрельное оружие, а иногда наносят вред потерпевшим, используя собственные поражающие способности этих предметов. Думается, именно эти обстоятельства послужили причиной того, что законодатель стремился ограничить оборот сигнальных устройств, признав их одним из видов оружия и тем самым расширив исторически сложившееся, традиционное представление об оружии вообще. Поэтому представляется спорным, что сигнальное оружие в силу своего нетипичного для оружия функционального назначения выпадает из признака оружия, применение которого предусмотрено пунктом "г" части 2 статьи 126, частью 2 статьи 162, пунктом "г" части 2 статьи 211 УК РФ и некоторыми другими статьями УК РФ. Как мы уже пытались доказать, не только «буква», но и «дух» уголовного закона не дают оснований для такого вывода.
В соответствии со статьей 1 Закона «Об оружии» к оружию не относятся изделия, сертифицированные как изделия бытового и промышленного назначения (к примеру: кухонные, разделочные, карманные и другие бытовые ножи, топоры «клин», ломы, долота, напильники, отвертки, строительные пистолеты и револьверы, декоративные зажигалки для пистолетов и т. д.), спортивный инвентарь, конструктивно сходный с оружием (к примеру: бейсбольная бита, спортивные дротики, рапиры, спортивные молоты и т. д.). Бойцы: «несмотря на то, что перечисленные предметы обладают достаточно большой ударной силой, позволяющей использовать их для совершения насильственных преступлений, по прямому назначению они все же являются орудиями, а не оружием»29. По этой же причине не относятся к оружию имитационно-пиротехнические (к примеру: петарды, хлопушки, фейерверки и т.п.) и осветительные средства (к примеру: пиротехнический фонарь и т. д.).
Они не предназначены для поражения живой или иной цели, подачи сигнала, и, следовательно, объекты, которые только выглядят как оружие (имитация оружия), не могут быть признаны оружием. К ним, например, относятся всевозможные модели оружия, в том числе декоративное оружие, пугачи, оружие-игрушки и т. д.). Причем эти изделия не относятся к классу оружия не только по целевому признаку, но и конструктивно расходятся с оружием, учитывая, что понятия «внешнее сходство» и «конструктивное сходство» неоднозначны.
Важнейшим критерием понятия оружия является наличие в объекте или устройстве комплекса конструктивных особенностей, определяющих назначение этого объекта и устройства как оружия и позволяющих использовать их по прямому назначению. Этот критерий играет особую роль при оценке объекта как оружия, так как вывод об истинном назначении объекта позволяет проанализировать его конструктивные особенности. При этом речь не идет о необходимости указывать все детали и параметры конкретного образца оружия. Для признания предмета оружием достаточно установить наличие в нем тех необходимых конструктивных элементов (конструктивный минимум), которые функционально обеспечивают возможность его использования в соответствии с целевым назначением, характерным для оружия. Например, таким конструктивным минимумом для огнестрельного оружия является наличие в предмете ствола с запирающим и стреляющим механизмами, которые в системе обеспечивают возможность производства хотя бы одного выстрела30. Отсутствие других деталей, таких как рукоятка, может повлиять на надежность, эффективность и удобство стрельбы, но это не является препятствием для производства самого выстрела, а, следовательно, и для распознавания объекта как огнестрельного оружия.
В связи с этим нельзя считать оружие в юридическом смысле слова дефектным или непригодным к использованию оружием (например, учебным), конструктивные недостатки которого не позволяют использовать его по прямому назначению. В то же время, если преступник, пытавшийся применить неисправное оружие, не осознавал этого обстоятельства и считал его подходящим, то деяние следует квалифицировать как попытку применения оружия.
В то же время судебная практика не признает наличия квалифицирующего признака «применение оружия» в случае применения лицом, совершившим насильственное посягательство, незаряженного оружия.
Эта позиция, по меньшей мере, спорна.
Во-первых, тот факт, что предмет, относящийся к оружию, находится в незаряженном состоянии, не означает, что этот предмет перестает считаться оружием. В качестве критериев понятия "оружие" закон называет не факт наличия или отсутствия в устройстве пули, картечи, другого метательного снаряда, патрона или иного боеприпаса, а известное назначение и связанные с ним конструктивные особенности устройства. Поэтому «незаряженное» и «непригодное» оружие, в терминологии Пленума Верховного Суда РФ, вовсе не одно и то же, и придавать равный правовой статус этим понятиям логически неправильно.
Во-вторых, представляется очевидным, что, кроме незаряженного оружия из характеристики «применение оружия» в квалифицированной части разбоя (можно предположить, что это уточнение будет распространяться и на другие преступления, составы которых имеют одноименный признак), Пленум Верховного Суда исходил только из того, что в случае применения виновным незаряженного оружия объективно не существует реальной опасности для жизни или здоровья потерпевшего, поскольку выстрел из такого оружия последовать не может. Однако это оправдание представляется уместным только для грабежа, совершенного с применением физического насилия, опасного для жизни или здоровья. На самом деле нельзя использовать незаряженное оружие по прямому назначению для физического насилия. В то же время законом предусмотрена возможность совершения грабежа в форме психического насилия путем угрозы, где применение незаряженного оружия как средства психического воздействия с расчетом на то, что потерпевший воспримет его как заряженное, приобретает особое значение. К сожалению, Пленум не учел, что резкое повышение степени общественной опасности насильственного преступления, носящего военный характер, и, соответственно, более строгое наказание за свои действия, повлекло не только, а иногда и не столько риск реального физического вреда, но и то, что применение в процессе психологического насилия большинства видов оружия, а тем более оружия, многократно умножает поражающий, устрашающий эффект угрозы, обеспечивая сверхсильное травматическое воздействие на жертву насилия, конечно, при условии, что жертва считала выставленное оружие заряженным и способным к бою. Таким образом, применение незаряженного оружия как орудия преступной угрозы, на наш взгляд, следует квалифицировать по признаку «применения оружия», если таковое имеется, как состав насильственного преступления.
При возникновении трудностей в решении вопроса о отнесении конкретных образцов оружия, боеприпасов и боеприпасов к определенному типу необходимо назначить экспертизу для определения тактико-технических характеристик этих образцов. В то же время на практике специалисты обычно проводят наиболее полные исследования самодельных продуктов. Если речь идет о промышленном производстве, то специалисты часто не утруждают себя обоснованиями и доказательствами
, а просто пишут, что речь идет об огнестрельном оружии. Таким образом, нарушается одно из процессуальных положений, касающихся заключения эксперта, поскольку статья 191 действующего Уголовно-Процессуального Кодекса РФ31 требует от эксперта мотивированного ответа. При этом справедливости ради следует сказать, что сама методика исследования разрабатывалась только для самодельного оружия, и ее создатели даже не предполагали, что решение этого вопроса будет связано с промышленным оружием. Для этого есть много причин. В результате теперь эксперты в своих выводах вынуждены каждый раз доказывать, является ли автомат Калашникова огнестрельным оружием и почему. Такая ситуация, по мнению А. Устинов, это бессмыслица32.
Конечно, нельзя полностью исключить возможность того, что какой-то промышленно произведенный продукт потребует решения этого вопроса. Но такая возможность весьма мала. Вы должны обратить внимание на что-то другое. Многолетняя практика проведения судебно-баллистических экспертиз показывает, что если следователь спрашивает эксперта, является ли данное изделие оружием, то это вовсе не означает, что следователь интересуется именно этим вопросом. Не исключено, что на самом деле следователя интересует совсем другое, например, все ли части пистолета при наличии хорошего механизма, стреляют ли из пистолета и т. эксперт тоже часто отвечает не прямо на вопрос, а на вопрос в собственном понимании. В результате образуется порочный круг, который явно не способствует выяснению истины.
Такая ситуация возникает в результате того, что Федеральный закон от 13 декабря 1996 года «Об оружии», несмотря на свое столь широкое и громкое название, посвящен не всему оружию, а лишь небольшой его части. Иными словами, название закона не соответствует его содержанию.
Способ совершения преступления, проявляющийся в различных материальных и иных следах, является основным для характеристики преступного деяния в целом, что позволяет строить четкие гипотезы об особенностях преступления, его обстоятельствах, круге лиц, причастных к преступлению, а также позволяет выбирать методы и тактику раскрытия преступления33.
На сегодняшний день не вызывает сомнений, что основной задачей криминалистической методологии является обеспечение следователя и других взаимодействующих с ним криминалистов необходимым научно-методическим комплексом знаний и методов раскрытия, расследования и предупреждения отдельных видов преступлений