Файл: Магистр Дудаев Т.О..doc

С начала 90-х гг. государства Южного Кавказа (прежде всего, речь идет о Грузии и Азербайджане) взяли курс на всемерное сближение с Западом, при одновременном сворачивании исторически сложившихся отношений с Россией. В это же время ускорилось развитие политических процессов на Северном Кавказе. Здесь актуализировалась проблема т.н. «разделенных народов» – осетин, лезгин, чеченцев, оказавшихся частично в разных государствах, со всеми вытекающими последствиями. С другой стороны, наблюдался бурный рост национального самосознания северокавказских народов, тесно связанный в политической практике с государственно-национальным строительством. Эти процессы сопровождались заметной мобильностью сил, объединенных в различные этнополитические движения, стремившихся к отделению Северного Кавказа от России и противоборству с ней. Росли антироссийские настроения в регионе также в идеологической и конфессиональной сфере, с опорой на непримиримые формы ислама.

Сложная ситуация, складывающаяся на Кавказе, послужила сигналом для активизации деятельности США и других ведущих западных стран в кавказском направлении. Постепенно, шаг за шагом государства Южного Кавказа стали втягиваться в орбиту влияния Запада; параллельно различные зарубежные партии и организации приступили к т.н. «миссионерской деятельности» на Северном Кавказе. Из-за рубежа началось финансирование процессов осознания северокавказскими народами своей национальной, культурной и религиозной идентичности, или же исключительности и стремления к независимости от России. В результате создалась ситуация, когда из-за сложных кавказских проблем, а также невнятной, зачастую противоречивой политики Россия могла лишиться в регионе своих позиций.

В начале 90-х гг. кавказская политика западных стран носила в целом сдержанный характер. В их столицах имело место понимание того, что доминирующая роль на постсоветском пространстве принадлежит России, как правопреемнице СССР, и поэтому нельзя включать бывшие советские республики Южного Кавказа в сферу стратегических интересов Запада. По мнению ряда видных представителей дипломатического корпуса США, индустриально развитым странам Запада надо было оказать поддержку властным режимам в регионе. Но при этом нельзя было игнорировать здесь доминирующие позиции России путем принятия на себя каких-либо конкретных обязательств.¹⁷ В декабре 1991 г. США официально признали Азербайджан и Армению, а в 1992 г., после устранения вооруженным путем режима З. Гамсахурдиа в Грузии, были установлены дипломатические отношения США и с этой страной.

---

В указанные годы приоритетное место в кавказской стратегии США занимала экономическая составляющая. Американское присутствие было сосредоточено в основном в Азербайджане, который располагал весьма перспективными источниками нефти и газа. Кроме того, он рассматривался в Вашингтоне в качестве плацдарма для распространения американского влияния в Кавказско-Каспийском регионе. С учетом этого обстоятельства видный американский политик З. Бжезинский считал, что азербайджанские власти должны пользоваться активной поддержкой со стороны Белого Дома. Объяснением этому служил не только факт наличия в этой стране, а также принадлежащей ей части каспийского шельфа богатых нефтяных и газовых месторождений, но и суждение, что «первоочередными объектами Москвы для политического подчинения представляются Азербайджан и Казахстан». При этом политик полагал, что достижение доминирования в Азербайджане помогло бы России упрочить свои позиции в Армении и Грузии, чего, на его взгляд, нельзя было допустить.¹⁸ Наконец, в своей политике в Вашингтоне учитывали то, что Кавказско-Каспийский регион непосредственно граничит с такими «проблем­ными» регионами, как Средне-Азиатский и Ближне­восточный, проблемы которых могут при неблагоприятных стечениях об­стоятельств «вплеснуться» и на его территорию.¹⁹

Уже в первые годы независимости Азербайджана на ее территории развернулась активная деятельность западных нефтяных фирм и компаний. 20 сентября 1994 г. в Баку было заключено соглашение, которое ввиду его огромной значимости получило название «Контракт века». Оно вошло в список самых крупных контрактов – как по количеству углеводородных запасов, так и общему объему предполагаемых инвестиций (45 млрд. долл.).²⁰ В соглашение о долевом распределении продукции глубоководных месторождений «Азери», «Чыраг» и «Гюнешли» вошли 13 компаний (Амоко, БП, МакДермотт, Юникал, ГНКАР, ЛУКойл, Статойл, Эксон, Туркиш петролеум, Пензойл, Иточу, Ремко, Делта) из 8 стран (Азербайджан, Турция, США, Япония, Великобритания, Норвегия, Россия и Саудовская Аравия). «Контракт века» открыл путь к подписанию еще 26 соглашений с участием 41 нефтяной компанией из 19 стран мира. В декабре 1994 г. Милли Меджлис (парламент) Азербайджанской Республики ратифицировал «Контракт века», после чего он обрел юридическую силу.²¹ Главенствующее положение в большинстве контрактов занимали американские фирмы и компании: именно от них зависели «скорость» освоения энергоресурсов и сроки появления на мировых рынках каспийской нефти.

---

Интерес Запада к Кавказско-Каспийскому региону существенно возрос со второй половины 90-х гг. в связи с тем, что здесь были обнаружены крупные нефтяные и газовые источники.²² Так, по данным Министерства энергетики США, нефтяные ресурсы Каспийского региона составили от 17 до 33 млрд. баррелей, потенциальные же запасы были равны 230 млрд. баррелей; объемы разведанного газа приближались к 232 трлн. куб. футов, а в перспективе ресурсы этого энергетического сырья могли составить не менее 350 трлн. куб. футов. Столь значительные запасы энергоносителей позволяли считать Каспийский регион «наиболее значительным игроком на мировом нефтяном рынке в предстоящем десятилетии».²³ По мнению тогдашнего госсекретаря США Дж. Бейкера, «в XXI в. каспийская нефть может иметь такое же значение для западного мира, какое сегодня имеет нефть региона Персидского залива».²⁴ С учетом данного обстоятельства, Кавказско-Каспийский регион отчетливо стал приобретать статус важного стратегического узла мировой политики, в который оказались втянутыми не менее 30 государств, среди них страны глобального масштаба – США, Япония, КНР, Россия. Кроме углеводородов, Кавказско-Каспийский регион располагает также другими полезными ископаемыми – железной, медной и хромовой рудой, глауберовой солью, хлоридами, фосфоритами, асбестом и т.д. В Каспийском море сосредоточено не менее 90% мировых запасов осетровых рыб, которые вместе с черной икрой составляют немалую часть экспорта прикаспийских стран.²⁵ Но при всей важности всех рыбных и минеральных богатств, главным образом энергоносители способствовали превращению Кавказско-Каспийского региона в зону исключительно высокой экономической и политической активности.

С другой стороны, Кавказско-Каспийский регион стал объектом повышенного внимания не только из-за богатых запасов углеводородов и полезных ископаемых, но также из-за ряда особенностей геополитического порядка. Геополитическое значение этого региона прекрасно понимали «за океаном», там давно сформулировали свое отношение к этому региону: «поли­тическое влияние на этот обширный регион служит ключом к глобальному контролю.²⁶ Прежде всего, на Западе были заинтересованы в обеспечении надежной безопасности энергетических и транспортных коммуникаций, проходящих на Кавказе. США и их союзникам по НАТО с большим трудом удавалось решить проблему обеспечения натовских войск в Афганистане, поэтому они все больше вынуждены были ориентироваться на кавказский маршрут «Северной распределительной сети». В этом смысле заключенные со странами Средней Азии соглашения только увеличивали значение маршрута на Кавказе, являющегося важным узлом международных экономических связей, пересечением торговых путей по линии Восток – Запад и Север – Юг.²⁷

---

Вышеуказанные обстоятельства предопределили развертывание на Кавказе «большой геополитической игры», дирижером в которой выступили США. В 1997 г. Кавказско-Каспийский регион был объявлен Конгрессом США «зоной жизненно важных американских интересов», а главные цели американской политики здесь были сформулированы в докладе специального советника Госдепартамента С. Сестановича. Конкретно они заключались в следующем:

а) укрепить независимость и суверенитет появившихся на постсоветском пространстве молодых государств через поощрение экономических и политических реформ, направленных на построение рыночной экономики и современной демократии;

б) максимально снизить вероятность развязывания региональных конфликтов через оказание новым государствам помощи в мирном разрешении имеющихся конфликтных ситуаций;

в) содействовать развитию регионального сотрудничества в области безопасности;

г) активно способствовать развитию энергетического потенциала региона и строительству транспортных коридоров, связывающих Центральную Азию с развитыми мировыми центрами.²⁸

О стратегических интересах США на Кавказе свидетельствовало также утверждение Министерством обороны страны «Плана объединенных командований». По этому плану терри­тория Кавказа и Центральной Азии объявлялись потенциальные театры боевых дейст­вий. Соответственно, они передавались в зону ответственности Центрального командования США с 1 октября 1998 г.²⁹

Таким образом, в Кавказском районе началось острое соперничество между западными геополитическими игроками и Россией, для которой этот район, в отличие от ведущих стран Запада, имеет особое значение с точки зрения ее национальной безопасности.³⁰ В этих условиях США, крупнейшие транснациональные корпорации, другие центры мировой политики стали делать все возможное, чтобы ослабить Россию, сделать ее зависимой от западных технологий и капиталов. В ход пускались разные приемы и средства, конечной целью которых было расчленение России на отдельные региональные республики – Европейскую, Сибирскую и Дальневосточную.³¹

Исходя из необходимости обеспечения присутствия США на Кавказе, в рамках Госдепартамента и Совета безопасности были образованы т.н. кавказские структуры, в работе которых приоритетным направлением было определено «формирование будущего Кавказского региона».³² Базовую основу стратегии США составляло выдавливание России из региона Южного Кавказа и максимальное ослабление ее позиций на Северном Кавказе. При этом точ­ным «барометром» настроений политической элиты США являлись пуб­ликации в западной прессе, написанных в оскорбительных для России выражениях. Так развязывалась масштабная пропагандистская кампания по дис­кредитации российской армии и обоснованию необходимости ввести «ме­ждународный миротворческий контингент» (т.е. американский спецназ) в регион Северного Кавказа.³³

---

Главным инструментом реализации этой стратегии была политика «двойных стандартов», сокрытие истинных целей и задач США заявлениями о «необходимости построения либеральной демократии», «обеспечении прав человека» и т.д. – другими словами, использование старых, проверенных временем приемов из американского внешнеполитического багажа. Действия Соединенных Штатов на Кавказе пользовались активной поддержкой со стороны ведущих стран-членов НАТО; эта поддержка осуществлялась, в том числе, в рамках ООН и по линии ОБСЕ. С полного согласия атлантических партнеров США лидерство в деле налаживания контактов с государствами региона Южного Кавказа, а также урегулировании здесь межэтнических и территориальных конфликтов неизменно принадлежала Вашингтону.³⁴

Весьма показательно в этом отношении участие Соединенных Штатов в урегулировании военного конфликта междуАзербайджаном и Арменией из-за Нагорного Карабаха. В Вашингтоне сначала были склонны к тому, чтобы сотрудничать с Россией в мирном его разрешении. В результате, уже в январе 1993 г. было опубликовано российско-американское заявление по нагорно-карабахскому конфликту, в котором стороны продемонстрировали единство позиций в этом вопросе. В документе подчеркивалась важность скорейшего урегулирования конфликта в интересах обеспечения надежной безопасности в Южном Кавказе.³⁵

В последующем основные предложения по мирному разрешению нагорно-карабахского конфликта исходили главным образом от «тройки», действующей в рамках Минской группы СБСЕ.³⁶ Однако все ее инициативы оказались неудачными из-за непрекращающихся внутренних разногласий. Прежде всего, они заключались в том, что Россия стремилась нейтрализовать поддержку Турцией в нагорно-карабахском конфликте Азербайджана своей поддержкой Армении. Так, 21 декабря 1991 г. Армения и Россия подписали договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной безопасности, на основании которого Армения получила военные гарантии России. Российская (бывшая советская) военная база осталась на территории Армении.³⁷

В создавшейся ситуации не оправдались надежды, что треугольник «Вашингтон – Анкара – Москва» можно сбалансировать благодаря усилиям США. На деле американская позиция в конфликте складывалась, с одной стороны, под влиянием симпатий к Армении, декларируемых армянской диаспорой в Соединенных Штатах , а с другой – намерением корректировать свою линию с позицией «атлантического» союзника – Турции. Кроме того, на подходах Вашингтона к проблеме урегулирования нагорно-карабахского конфликта сказывалась та важная роль, которую играл нефтяной контракт, подписанный в 1994 г. в Баку. В конечном счете, в вопросе его мирного разрешения США встали на сторону Турции, настаивающей на скорейшем выводе армянских вооруженных формирований с территории Азербайджана.

---