Файл: Annotation.docx

Глава 21. Непостижимая комната

Всю следующую неделю Гарри ломал голову над тем, как уговорить Слизнорта поделиться своими подлинными воспоминаниями. Но ни одна блестящая мысль его так и не озарила, пришлось довольствоваться средством, к которому он в последнее время привык прибегать, когда был в замешательстве, — перелистывать учебник по зельеварению в надежде, что Принц мог написать на его полях что-нибудь полезное.

— Ничего ты там не найдешь, — твердо сказала ему поздним субботним вечером Гермиона.

— Не заводись, Гермиона, — отозвался Гарри. — Если бы не Принц, Рон не сидел бы сейчас с нами.

— Сидел бы, если бы ты на первом курсе повнимательнее слушал Снегга, — отмахнулась от него Гермиона.

Гарри не стал с ней спорить. Он только что наткнулся на заклинание (Сектумсемпра!), нацарапанное на полях поверх загадочных слов: «От врагов», и ощутил жгучее желание испытать его, однако решил, что при Гермионе этого делать не стоит. Он украдкой загнул уголок страницы.

Они сидели у камина общей гостиной в окружении других еще не разошедшихся по постелям шестикурсников. Когда они вернулись сюда после ужина, на доске объявлений висело новое, взбудоражившее всех извещение, — в нем указывалась дата испытаний по трансгрессии. Те, кому уже исполнилось семнадцать или исполнится в день испытаний, двадцать первого апреля, могли записаться на дополнительные практические занятия, которые будут проводиться (под усиленной охраной) в Хогсмиде.

Рон, прочитав извещение, запаниковал: трансгрессировать он так пока и не научился и боялся, что не пройдет испытаний. Гермиона уже дважды управилась с трансгрессией и чувствовала себя немного увереннее, а Гарри, которому до семнадцатилетия оставалось еще четыре месяца, все равно проходить испытания не мог, готов он к ним или не готов.

— Ты-то хоть трансгрессировать умеешь! — пожаловался разнервничавшийся Рон. — Да и вообще тебе до июля беспокоиться не о чем.

— Я всего лишь раз это и проделал, — напомнил Гарри. На последнем занятии ему удалось наконец исчезнуть и снова возникнуть внутри своего обруча.

Потратив кучу времени на волнения по поводу трансгрессии, Рон возился теперь с головоломной письменной работой для Снегга, которую Гарри с Гермионой уже дописали. Гарри, выразивший в своей работе несогласие со Снеггом по поводу лучшего метода борьбы с дементорами, не сомневался, что получит самую низкую оценку, но это его не волновало — сейчас важнее всего была память Слизнорта.

---

— Да говорю же я тебе, Гарри, на этот раз Принц ничем тебе не поможет! — на повышенных тонах произнесла Гермиона. — Заставить человека сделать что тебе хочется можно только одним способом — наложив на него заклятие Империус, а это незаконно...

— А то я не знаю, большое спасибо, — сказал, не оторвавшись от книги, Гарри. — Я потому и ищу что-нибудь еще. Дамблдор говорит, что сыворотка правды тут не годится, но ведь может же быть что-то другое, заклинание или зелье...

— Ты берешься за дело не с того конца, — сказала Гермиона. — Дамблдор уверен, что подобраться к его памяти способен только ты. А это значит, что ты можешь уломать Слизнорта, как не может никто другой. Выходит, речь не о том, чтобы подсунуть ему какое-то зелье, с этим любой справится...

— Как правильно пишется «агрессивный»? — спросил Рон, с силой встряхивая перо и не отрывая взгляда от пергамента. — Не может же оно начинаться с У-Г-Е...

— Нет, не может, — сказала Гермиона и подтянула писанину Рона поближе к себе. — И «яростный» тоже не с «Ю-Р-И» начинается. Ты каким пером все это накалякал?

— Со встроенной проверкой орфографии, я его от Фреда с Джорджем получил... Только, похоже, чары в нем уже выдохлись...

— Да уж, — сказала Гермиона и ткнула пальцем в заголовок работы. — Потому что, во-первых, нас просили рассказать, как бороться с дементорами, а не с «дурындами», а во-вторых, я что-то не помню, чтобы ты сменил имя на Рундил Уозлик.

— Не может быть! — пролепетал Рон, с ужасом глядя на пергамент. — Только не говори, что мне придется все переписывать заново!

— Ладно, это мы поправим, — произнесла Гермиона, окончательно придвигая пергамент к себе и вытаскивая волшебную палочку.

— Я люблю тебя, Гермиона, — сказал Рон, обмякнув в кресле и устало потирая глаза.

Гермиона немного порозовела, но ответила всего лишь:

— Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала...

— Да уж постараюсь, — ответил Рон и прикрыл ладонями рот. — Хотя, может, и не стоит... может, она меня тогда бросит...

— Если ты хочешь с этим покончить, почему сам ее не бросишь? — спросил Гарри.

— Тебе-то кого-нибудь бросать приходилось, а? — поинтересовался Рон. — Вы с Чжоу просто-напросто...

— Просто расстались, ты прав, — сказал Гарри.

— Хорошо бы и у нас с Лавандой так же получилось, — уныло промолвил Рон, наблюдая, как Гермиона постукивает кончиком палочки по исковерканным им словам, отчего они сами собой принимают правильный вид. — Но только чем чаще я намекаю, что хочу покончить со всем, тем крепче она в меня вцепляется. Все равно что с гигантским кальмаром дело иметь.

---

— Ну вот, — минут двадцать спустя сказала Гермиона, возвращая Рону его труд.


— Миллион благодарностей! — воскликнул Рон. — Можно, я заключение твоим пером напишу?

Гарри, так пока ничего полезного в записях Принца-полукровки и не обнаружив, огляделся по сторонам. Симус только что удалился в спальню, кляня по дороге Снегга с его письменными заданиями, и теперь в гостиной оставались только они трое. Единственными звуками, которые здесь слышались, было потрескивание поленьев в камине да скрип пера Гермионы, которым Рон дописывал последний посвященный дементорам абзац. Гарри, позевывая, закрыл книгу и тут...

Хлоп.

Гермиона негромко взвизгнула, Рон залил всю свою работу чернилами, а Гарри воскликнул:

— Кикимер!

Эльф-домовик отвесил низкий поклон и сообщил, обращаясь к своим корявым ступням:

— Хозяин сказал, он желает регулярно получать доклады о том, чем занимается молодой Малфой, и потому Кикимер пришел, чтобы доложить...

Хлоп.

Рядом с Кикимером объявился Добби в криво сидящем на голове стеганом колпаке для чайника.

— Добби тоже способствовал, Гарри Поттер! — пропищал он, возмущенно поглядывая на Кикимера. — А Кикимеру надлежало сказать Добби, что он идет повидать Гарри Поттера, дабы они могли представить общий доклад!

— Что все это значит? — спросила Гермиона, еще не оправившаяся от испуга, вызванного нежданным появлением эльфов. — Что происходит, Гарри?

Гарри поколебался, прежде чем ответить, поскольку ничего пока не говорил Гермионе о том, что приставил Кикимера с Добби к Малфою, — домовые эльфы всегда были для нее щекотливой темой.

— Ну... я попросил их присматривать за Малфоем, — сказал он.

— Днем и ночью, — прокаркал Кикимер.

— Добби уже неделю не спал, Гарри Поттер! — похвастался Добби и слегка покачнулся.

Гермиона возмутилась:

— Не спал, Добби? Но, Гарри, ты же не приказывал им вовсе не...

— Конечно, нет, — торопливо ответил Гарри. — Добби, ты вполне можешь спать, идет? И все-таки удалось вам хоть что-нибудь выяснить? — поспешил спросить он, опережая новое вмешательство Гермионы.

— Молодой Малфой вращается в обществе людей благородных, как то и приличествует его чистой крови, — хрипло затараторил Кикимер. — Обличием он напоминает изысканные стати моей хозяйки, манеры же его...

— Драко Малфой — дурной мальчишка! — сердито пропищал Добби. — Дурной мальчишка, который... который...

---

Тут он затрясся от кисточки на чайном колпаке до носков ног и метнулся к камину, словно намереваясь прыгнуть в огонь; Гарри чего-то подобного и ожидал — он поймал домовика и крепко прижал к себе. Несколько секунд Добби бился в его руках, потом затих.

— Спасибо, Гарри Поттер, — пропыхтел он. — Добби все еще трудно говорить о прежних хозяевах нехорошие слова...

Гарри отпустил его. Добби поправил колпак и, обращаясь к Кикимеру, вызывающе заявил:

— Но Кикимер должен знать, что для домового эльфа Драко Малфой — плохой хозяин!

— Да-да, о том, как ты любишь Малфоя, нам слушать не интересно, — сказал Кикимеру Гарри. — Переходи-ка побыстрее к тому, чем он занимается.

Кикимер, выглядевший взбешенным, поклонился еще раз, затем сказал:

— Молодой Малфой питается в Большом зале, спит в башенной спальне и посещает уроки по разнообразным...


— Добби, давай лучше ты, — перебивая Кикимера, сказал Гарри. — Посещал он какие-нибудь места, в которых ему бывать не следует?

— Гарри Поттер, сэр, — запищал Добби; огромные, точно шары, глаза его сияли, ловя отблески пламени. — Добби не заметил, чтобы мальчик Малфой нарушал какие-нибудь правила, но при этом он старается укрываться от чужих глаз. Он регулярно посещает восьмой этаж в обществе многих иных учеников, которые стоят на страже, когда он про-никает...

— В Выручай-комнату! — воскликнул Гарри и хлопнул себя по лбу «Расширенным курсом зельеварения». Рон и Гермиона смотрели на него во все глаза. — Так вот куда он ускользает! Вот где творит... что бы он там ни творил! Потому-то, поспорить готов, он и пропадает с карты. Если подумать, я же Выручай-комнаты ни разу на ней не видел!

— Может, Мародеры и не знали о существовании комнаты, — сказал Рон.

— Думаю, это часть ее магии, — сказала Гермиона. — Если тебе требуется, чтобы она была ненаносимой на карту, она такой и станет.

— Добби, тебе удалось пробраться в нее, посмотреть, что делает там Малфой? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Нет, Гарри Поттер, это невозможно, — ответил Добби.

— Правильно, невозможно, — сразу согласился с ним Гарри. — Но Малфой сумел в прошлом году пролезть туда, в нашу штаб-квартиру, значит, и я смогу проникнуть в Выручай-комнату и последить за ним, дело нехитрое.

— А вот я так не думаю, Гарри, — медленно заговорила Гермиона. — Малфой тогда в точности знал, как мы использовали Выручай-комнату. Дура Мариэтта проболталась. Ему нужно было, чтобы комната стала штаб-квартирой ОД, вот она ею и стала. А ты не знаешь, чем становится Выручай-комната, когда в нее проникает Малфой, и попросить ее превра-титься в то, что тебе не известно, не можешь.

---

— Что-нибудь придумаю, — отмахнулся от нее Гарри. — Блестящая работа, Добби.

— Кикимер тоже поработал неплохо, — дружелюбно сказала Гермиона, однако Кикимер вместо благодарности возвел большие, налитые кровью глаза к потолку и прохрипел:

— Грязнокровка обращается к Кикимеру, Кикимер сделает вид, что совсем оглох...

— Катись отсюда! — рявкнул Гарри, и Кикимер, отвесив последний низкий поклон, трансгрессировал. — А тебе, Добби, лучше пойти немного поспать.

— Благодарю, Гарри Поттер, сэр! — радостно пискнул Добби и тоже исчез.

— Ну что, неплохо? — едва эльфы покинули комнату, с энтузиазмом воскликнул Гарри, обращаясь к Рону с Гермионой. — Мы знаем, куда скрывается Малфой! И теперь припрем его к стенке!

— Да, здорово, — уныло подтвердил Рон, пытаясь отчистить пропитанный чернилами пергамент, совсем недавно бывший почти законченной письменной работой. Гермиона отобрала у Рона пергамент и принялась волшебной палочкой высасывать из него чернила.

— Интересно, что может значить «в обществе многих иных учеников»? — поинтересовалась она. — «Много» — это сколько? Ты ведь не думаешь, что он мог посвятить в свои дела целую кучу людей...

— Да, это странно, — нахмурился Гарри. — Я же слышал, как он говорил Крэббу: мол, то, чем он занимается, не его, Крэбба, дело. Но что же тогда он говорит всем этим... всем этим...

Голос Гарри замер, он уставился в огонь.

— Господи, ну я и дурак, — тихо произнес он. — Все же ясно как день! В подземелье стоит здоровенная бочка... Он мог во время урока стянуть оттуда немного...

— Что стянуть? — спросил Рон.

— Оборотное зелье. Малфой украл немного Оборотного зелья, которое Слизнорт показывал нам на первом уроке зельеварения. И никакие «многие» ученики его не охраняют, просто Крэбб и Гойл, как обычно... Да, все сходится! — Гарри вскочил на ноги и начал расхаживать перед камином. — Оба достаточно тупы, чтобы делать то, что им велено, даже если Малфой не посвятил их в свои планы. Но он не хочет, чтобы кто-то заметил, как они торчат вблизи Выручай-комнаты, ну и заставляет дружков принимать Оборотное зелье, чтобы они выглядели другими людьми... Те две девчушки, которых я видел с ним во время матча, — ха! Крэбб и Гойл!

— Ты хочешь сказать, — проговорила Гермиона, — что девочка с весами, которые я починила...

— Конечно! — громко ответил Гарри. — Конечно! Малфой, наверное, сидел в это время в комнате, вот она и... Постой, о ком я? Он уронил весы, чтобы предупредить Малфоя: не выходи, здесь чужие! И та девочка, что рассыпала жабью икру, — тоже! Мы столько раз мимо него проходили и ничего не заметили!

---