Файл: Понятие и признаки правового государства (История формирования и развития идеи правового государства).pdf

Формально-юридическая неинституционализированность прямого действия конституции в большинстве зарубежных стран в действительности не означает отрицания за национальным основным законом данного свойства. Очевидно, что идея прямого действия конституции базируется на естественно-правовой идее непосредственного действия прав и свобод. В данном контексте и национальная конституция изначально (по факту своего существования) становится непосредственно действующим правом. Из идеи непосредственного действия конституции проистекает идея «живой конституции». В странах, относящихся к семье общего права, отсутствие конституции как единого кодифицированного акта не аннулирует принцип прямого действия конституции (свойства сложившегося конституционного правопорядка). Прямое действие конституции в данном случае позиционируется фактически действующим принципом «Rule of law» (господства права).

В Конституции РФ понятия «прямое действие Конституции» и «непосредственное действие прав и свобод» сущностно различаются. В самом первом приближении конституционное положение ст. 18 о том, что права и свободы являются непосредственно действующими можно квалифицировать в качестве формы прямого действия Конституции. Прямое действие Конституции в указанном смысле — с точки зрения ст. 18 — позволяет гражданину требовать у государства обеспечения ему возможности воспользоваться нормой, включенной в текст конституции, а государство обязано выполнить данное требование. Иными словами, уже с момента вступления Конституции в силу между носителем основных прав, с одной стороны, и государством (органом публичной власти), — с другой, возникает общая юридическая связь (общее или статутное правоотношение), которая обусловливает взаимокорреспондируемые конституционные права (граждан) и конституционные обязанности (государства). С формально-юридической точки зрения это означает, что должны существовать юридические средства, которые бы обеспечили возможность обладателю права удовлетворить свой законный интерес средствами конституционного права. Таким конституционно-правовым средством, как отмечалось, является применение государственным органом, при наличии соответствующего юридического факта, конституционной нормы даже в отсутствие конкретизирующего ее акта. При этом принимаемое решение основывается на применяемой норме Конституции и выступает условием (юридическим фактом) реализации гражданином принадлежащего ему конституционного права.

Следовательно, признание прав и свобод непосредственно действующими предполагает одновременно с конституционным правом существование конституционной обязанности государства (органов государства, должностных лиц), выражающейся в их индивидуально-властных действиях (решениях, актах) по созданию юридических и фактических условий его (права) реализуемости. Реализация конституционного права в этом случае полностью зависит от усмотрения правопользователя.

С этим связано утверждение в профессиональном правовом сознании должностных лиц аксиомы (конституционной презумпции): применение конституционных норм не находится в прямой зависимости от наличия детализирующих их нормативных актов. Отсутствие таких актов не препятствует правоприменителю своими властными действиями придать конституционной норме, закрепляющей права и свободы, непосредственно действующий, реализуемый характер. Таким образом, создается механизм реального воплощения в жизнь одного из важнейших положений основ конституционного строя — принципа прямого действия конституции применительно к основным правам и свободам.

При оценке положения ч. 1 ст. 15 Конституции РФ возникает вопрос о том, все ли нормы Конституции имеют прямое действие? Очевидно, что не буквальное, а ограничительное толкование данной нормы в большей степени отвечало бы ее характеру (смыслу, «духу»). Но даже при таком подходе вопрос о том, какие формы прямого действия Конституции можно применить к той или иной ее структурной части остается нерешенным. Для ответа на этот, как представляется, ключевой вопрос следует обратиться к лингвистической и технико-юридической оценке положений ст.ст. 15 и 18 Конституции. Как отмечалось, ч. 1 ст. 15 говорит, что «Конституция имеет прямое действие», а ст. 18 о том, что «права и свободы человека и гражданина... являются непосредственно действующими». Это терминологическое различие указанных статей как-то осталось незамеченным. Чаще всего исследователи исходят из тождества отмеченных формулировок, полагая, что в обеих статьях речь идет об одном и том же. Из той посылки, что «прямое действие Конституции» не тождественно понятию «непосредственно действующие права и свободы», проистекают по меньшей мере два следствия: 1) прямое действие Конституции РФ с точки зрения ч. 1 ст. 15 означает, что она действует на всей территории страны и для достижения фактических целей не требует имплементации в законодательстве субъектов Федерации. Ее положения обязательны для всех без исключения органов, должностных лиц и граждан; 2) прямое действие Конституции в указанном смысле означает: а) закрепленные в Конституции базовые принципы, исходные положения, на которых основывается конституционный строй, с одинаковой силой и без каких-либо изъятий действует на всей территории РФ, в одинаковой мере обязательны для всех органов государственной власти субъектов Федерации; б) нормативный объем конституционных положений, закрепляющих основные права и свободы человека и гражданина, в равной мере распространяются в РФ в пределах ее юрисдикции. Федеральная законодательная власть (органы государственной власти) представительные (законодательные) и исполнительные органы власти в субъектах РФ, а также органы местного самоуправления в одинаковой мере обладают конституционной обязанностью в отношении признания, соблюдения, обеспечения реализации и защиты обладателей конституционных прав и свобод.

Различения понятий «прямое действие Конституции» и «непосредственное действие прав и свобод» («непосредственно действующие права и свободы») позволяет точнее подойти к оценке пределов прямого действия Конституции — проблеме, которая и в доктрине, и в конституционной практике остается нерешенной.

2.2. Гражданское общество в Российской Федерации: организационно-правовые проблемы формирования и развития

Взаимодействие государства и общества (в научной литературе оно подчас носит название социального государства) в отношении бремени социальных расходов, которые необходимы для поддержания социального благополучия граждан, претерпело несколько этапов развития: от первоначального невмешательства государства в рамках экономики «laissez-faire» через «welfare state» («государство благосостояния») к государству всеобщего благоденствия, а затем к критике и кризису такой модели до идеи неопатерналистского социального государства.

Как отмечают многие российские исследователи, государство и общество отходят от патерналисткой модели взаимоотношений, т. е. от взятия государством на себя всей полноты ответственности за социальное благополучие граждан, и переходят к партнерской модели, когда бремя осуществления социальных расходов во многом перекладывается на само общество и его представителей. Так, среди многих отечественных ученых распространено мнение о смене российской парадигмы в отношении бюджетных расходов на социальные нужды и о подходах к оценке их эффективности с «государства-мецената» к «государству-инвестору».

Наблюдаемый сдвиг парадигмы взаимоотношений общества и государства обуславливает изменение во всех сферах: социальной, экономической и политической. Таким образом, находясь в условиях незавершенного парадигмального сдвига, мы можем отслеживать векторы изменений социальных, экономических и политических процессов, а также в некоторой степени влиять на них.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о необходимости изучения вопросов об изменении ролевых позиций, сфер влияния, принципов, а также социального, правового и экономического фундамента взаимоотношений общества и государства. Одним из таких основополагающих вопросов для множества отечественных и зарубежных исследований в области социального государства является гражданское общество и его дефиниция.

Признак «социальное» в характеристике государства применительно к Российской Федерации, в первую очередь, берет свою трактовку из п. 1 ст. 7 Конституции Российской Федерации, в котором характеристикой государства такого вида является именно особая направленность деятельности органов государственной власти и государственного управления, которая заключается в создании «условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека»^[4].

Создание условий в более широком понимании, не ограничивающееся только удовлетворением базовых потребностей, должно заключаться в формировании базы и предоставлении ресурсов для осуществления общественной деятельности человека, его участия в жизни общества и государства (что позволит ему реализовать целый комплекс потребностей: социальных, престижных (личных), духовных (самовыражение)). Такое участие предполагает деятельный аспект: чем более человек «включен» в общественную деятельность, тем больше он имеет возможность оказывать влияние на общественную жизнь. Активная позиция человека, его деятельность формируют его гражданскую позицию и подводят нас к еще одному определению - «гражданское общество».

Феномен «гражданского общества» находится в поле зрения исследователей различных направлений ученой мысли. О гражданском обществе и его основных признаках, характеристиках и иных аспектах высказывались и высказываются ученые различных областей: политологи, юристы (особенно активны на этом поприще цивилисты), экономисты, философы, историки и социологи. И хотя многие специалисты в различных областях знания обращали пристальное внимание на данный феномен, все же стоит признать, что окончательно точка не поставлена в дискуссии о сущности, основных характеристиках и признаках гражданского общества, о том насколько сильно либо слабо его влияние (и есть ли оно вообще) на общественное устройство и процессы, происходящие в обществе; о его основных инструментах воздействия на них.

Рассмотрим лишь некоторые подходы к раскрытию сущности «гражданского общества».

Отечественные трактовки гражданского общества разнообразны, в связи с чем выделяется множество подходов к его трактовке, а именно: ценностный, субъектный, процессный, структурный, пространственный, сетевой, функциональный, цивилизационный, нормативный.

Подходы предполагают различный угол зрения на проблему определения гражданского общества и предлагаемый путь ее решения: либо через выявление конкретных субъектов гражданского общества и описание их возможных путей взаимодействия, либо основываясь на выделении элементов гражданского общества и описании их взаимосвязей, либо через призму реализуемых посредством концепции гражданского общества ценностных установок.

Интересно определение, данное гражданскому обществу 3. Т. Голенковой, которая рассматривает его с двух позиций: теоретической и нормативной. По ее мнению, с одной стороны, гражданское общество является агрегированным понятием, обозначающим «специфическую совокупность общественных коммуникаций и социальных связей, институтов и ценностей...». С другой стороны, гражданское общество рассматривается ею как некая нормативная концепция, мотивирующая и побуждающая граждан и иных социальных субъектов мобилизоваться и осуществлять различные типы и формы гражданской активности. То есть это понятие трактуется 3. Т. Голенковой не как закрепленное в пусть и разрозненных нормативных документах, установленное государством положение дел в обществе, рамочная концепция, задающая правила поведения (здесь важно — изначально навязанная государством обществу), но как идея, побуждающая общество к максимальной самоактуализации посредством требования от государства через определенные общественные институты и инструменты, коими эти институты обладают, воплощения гражданского общества в реальности^[5].

Трактовка гражданского общества как идеализированного общественного и государственного состояния, подчас имеющая много общего с утопическими концепциями общественного устройства, не нова и находит отражение в работах современных авторов: «...идея гражданского общества возникла как некая разновидность утопии - так называемая утопия «самоограничения», включающая в себя целый спектр дополнительных форм демократии и сложную систему гражданских, социальных и политических прав»^[6].

Часто цитируемое экономическое определение гражданского общества описывает его как нечто являющееся «совокупностью формальных и неформальных организаций и правил (институтов), которая соединяет отдельного индивида или семью (домохозяйство) с государством (властью) и бизнесом (частным сектором экономики)».

Еще одно определение гражданского общества как совокупности структур принадлежит А. П. Трескову, представляющему его в качестве совокупности «социальных, религиозных, развитых, экономических и иных структур, межличностных взаимоотношений, формирующихся и модернизирующихся в социуме вне границ и без вторжения государства в его деятельность», причем такая система отношений формирует«... условия для самореализации каждого гражданина, каждой группы для удовлетворения их каждодневных потребностей»^[7].