Файл: Понятие системы права и ее структурные характеристики (Понятие системы права и ее соотношение с правовой системой).pdf

Но необходимо заметить, что такое расчленение структуры на главную и вторичную у С.С. Алексеева по сути не совсем разумно, так как имеет одно основание как для главной структуры, так и для вторичной. Иными словами, проводится определенная группировка, а далее все, что, по мнению исследователя, не укладывается в эту группировку, классифицируется заново. Это все равно, что в компьютере задать параметры поиска, и потом, не удовлетворившись результатом, еще раз нажать кнопку «Найти» по тем же параметрам – результат будет тот же: комплексные отрасли не вписываются в отраслевую структуру права.

То есть можно прийти к выводу, что любое отраслевое деление, в том числе комплексное, необходимо рассматривать в рамках одной структуры и по одним правилам. Иные концепции структуры имеют право на существование вне отраслевого строения права. Иначе происходит главным образом дублирование и наложение структур друг на друга, что не имеет особого смысла. Любое такое наложение встречалось в науке с долей условности и недоверия, так как содержало множество оговорок. А любая иная структура почему-то всегда накладывается на отраслевую. Хорошо, если автор пытается искать компромисс, но ведь нередко «своя» структура права начинает пропагандироваться как якобы лучшая, «наиболее подходящая» для права взамен его отраслевому строению^[14]. Такая позиция неприемлема.

В свою очередь для избежания такого накладывания структур друг на друга рядом ученых предлагается структурная иерархия..

Суть ее в том, что элементы системы, образующие ее структуру (структурные элементы), сами имеют определенное строение, поскольку состоят из других элементов^[15]. В теории систем иерархичная система также именуется неэлементарной (сложной). В этом смысле иерархическая структура ничего общего не имеет с «иерархией структур» С.С. Алексеева, где нормативные предписания «одновременно по некоторым другим показателям раскрывают свои особенности в иной, вторичной правовой общности»^[16].

Иерархия структур есть то, что С.С. Алексеев называет многоуровневой структурой права, подразделяя ее на четыре основных уровня: структура отдельного нормативного предписания, структура правового института, структура отрасли права и структура права в целом. В этом нет никаких сомнений с учетом представленного дополнения об иерархической структуре права. Д.А. Керимов также определяет внутреннюю и внешнюю структуры через иерархию соотношения нормы, института и отрасли права, характеризуя их как целостные многоструктурные правовые образования различных уровней, сложный комплекс структур правового целого^[17].

---

Несмотря на наличие различных споро, возникающих в области научного изучения системы права, в целом на практике и в доктрине принято выделять единую структуру системы права, состоящую из отраслей, подотраслей, институтов, подинститутов и норм. Вопрос же о возможном наличии у права в целом нескольких структур связывается с точкой зрения о субъективно-научном, вариативно-классификационном характере построения системы права, противоречащем ее объективным основам.

Отметим, что в цикле статей В.И. Червонюка в целом требующие внимания выводы о полиструктурности права и большой значимости отраслевого деления права между собой недостаточно объясняются. Так, следует согласиться, что отраслевое строение права в том виде, как оно представлено господствующим мнением, «не может исчерпывать всей структуры права», однако вызывает возражения мысль, что оно «должно действительно отражать многоуровневый характер структурной организации права»^[18].

Отраслевое деление занимает весь структурный ряд или уровень структуры права, и в этом смысле не должно смешиваться со структурными рядами или уровнями структуры, где структурные элементы выделяются по иным основаниям. В связи с этим вызывает возражения объединение В.И. Червонюком в один уровень отраслей права и иных правовых общностей. «Применительно к рассматриваемому уровню, – пишет автор, – в зависимости от степени укрупнения нормативного материала и его юридической однородности в структуре права выделяются несколько уровней правовых общностей – консолидированные, основные и ассоциированные». К консолидированным он относит «парные и разнопорядковые» общности – публичное и частное, регулятивное и охранительное, материальное и процессуальное право; к основным – семьи отраслей (государствоведческую, цивилистическую, административно-правовую и уголовно-правовую), к ассоциированным – обычное, доктринальное, религиозное и прецедентное право.

Не ставя вопрос о целесообразности выделения тех или иных общностей, следует подчеркнуть, что выделены они в рамках одного уровня по совершенно различным основаниям. Такое механическое объединение вызывает возражение, поскольку не способствует ни четкости отраслевого строения права, ни представленным вариантам его дуалистического деления.

Более целесообразными представляются позиции авторов, при которых наряду с отраслевым строением предлагается дополнительно иной вид структуры права, представляемый по иным основаниям.

---

Чаще всего в последнее время с отраслевым строением права соотносятся его деление на частное и публичное, материальное и процессуальное, реже на регулятивное и охранительное.

Однозначно верной стоит считать позицию, что за редким исключением исключительно публичных или исключительно частных отраслей в праве не существует. Под ними логично понимать преимущественно публичные либо преимущественно частные, так как они могут содержать по большей мере либо публичные, либо частные нормы. Однако вряд ли из этого следует делать вывод, что «не существует ни публичного, ни частного права, а есть лишь публичные и частные начала… в любой отрасли права». Деление права на публичное и частное проводится по иным основаниям, нежели отраслевое, несмотря на то, что они также называются отраслями.

По своей сущности они отражают иной уровень структуры права. Трудно согласиться, что не только в отрасли или институте, но даже в самой норме права можно увидеть сочетание обоих начал^[19]. Правовые нормы складываются по одним основаниям в отрасли, по другим – в такие подсистемы, как частное и публичное, материальное и процессуальное, регулятивное и охранительное право. Более целесообразным кажется называть их именно так, так как они отражают более широкий массив и комплекс правовых явлений. Именно из-за того, что они основаны на иных признаках нежели отрасли гражданского, уголовного и иных отраслей права, рядом ученых подвергается критике мнение о возможности постановки в иерархическую цепочку деление права первоначально на частные и публичные отрасли права, а затем на иные отрасли права, регулирующие более узкий блок правоотношений^[20].

Никакой иерархии структур здесь быть не может. Авторам тех или иных вариантов структуры права еще не удавалось обойти отраслевое строение. В своих рассуждениях они вынуждены прибегать к примерам норм и институтов из соответствующих отраслей права как наиболее понятных и привычных для юридической общественности. И все же для иных уровней структуры права следует абстрагироваться от отраслевого деления.

Достаточно четким кажется, на первый взгляд, вариант решения проблемы разделения права на публичное и частное, предложенный Т.В. Кашаниной. Подчеркивая относительность, концептуальность и доктринальность такого деления, она предлагает заманчивую идею, в которой все нормы, принимаемые исключительно государством, относятся к праву публичному, а свою очередь частное право складывается из норм, формируемых организациями и гражданами для реализации собственных интересов (договорные, корпоративные, индивидуальные), но при этом являющиеся обязательными для суда и других государственных органов, в которые данные лица могут обращаться за защитой своих прав и интересов^[21]. Соответственно, систему публичного права составляет система права в ее традиционном понимании как состоящая из отраслей, включая гражданское, предпринимательское, торговое (коммерческое) и другие отрасли. На этом можно было бы поставить точку. Однако Т.В. Кашанина непонятно зачем, поддерживая мнение о делении права на две отрасли – частного и публичного, подразделяет частное право (по аналогии с публичным) на семь отраслей (гражданское, наследственное, семейное, авторское, патентное, трудовое, предпринимательское), причем все они без исключения и даже с добавлением торгового (коммерческого) ранее были включены в систему публичного права, то есть возникает определенное несоответствие взглядов у ученого. Данные рассуждения явно не согласуются с предложенным автором определением частного права и вносят элементы неопределенности и дублирования в представления о структуре права.

---

Д.М. Азми структуру права представляет «триадой»: основные принципы права (общеправовые принципы), частное право, публичное право. Как считает ученый, необходимо проводить структурирование внутри каждого из элементов, более мелко дробя и классифицируя каждый правовой элемент, в том числе выделяя новые отрасли и институты права^[22]. Однако автором не приводится конкретного соотношения данной структуры с отраслевым строением права, хотя именно о нем идет речь в большей части труда автора, за исключением указания на то, что конституционное право является надчастным и надпубличным правом. Оно объединяет те основные положения, которые раскрываются в национальных нормах, как частного, так и публичного права. То есть в заявленной «триаде» тяжело найти место для конституционного права, поэтому его возможно соотнести лишь с принципами права, что также является сомнительным подходом, потому как общеизвестно, что в конституционном праве содержатся не только нормы-принципы и не только декларативные нормы, наоборот эти нормы имеют прямое действие и обязательны для исполнения^[23]. Из данной позиции следует, что большинство норм конституционного права оказываются за бортом представленной структуры права.

Каким образом в представленной структуре права «проводить дальнейшие классификации», выделяя отрасли и институты права, автор рекомендаций не дает. Довольно распространенным у исследователей частного и публичного права является мнение, что многие отрасли права содержат нормы и одного, и другого. Это поддерживается и в рассматриваемой работе. Качественное функционирование частного и публичного права осуществляется, по мысли автора, «не столько на основе разделения, сколько путем взаимодействия и пересечения». Д.М. Азми рассматривает публичное и частное право не с позиций условного деления, а в качестве содержательных, действительных, константных направлений правового воздействия^[24].

Говоря о материальном и процессуальном праве, существование которых предопределяет необходимость практической реализации правовых предписаний, Д.М. Азми высказывает более четкое мнение: материальность и (или) процессуальность норм права не препятствует их одновременной принадлежности к одному из элементов представленной структуры.

На наш взгляд, деление права на материальное и процессуальное, так же как на частное и публичное, имеет иное познавательное назначение, нежели рассмотрение его отраслевого строения и потому соответствующие структурные ряды если и могут проецироваться на отраслевую структуру в иллюстративном аспекте, то с большой степенью условности и при соответствующих оговорках.

---

Рассмотренные взгляды на структуру права в очередной раз свидетельствуют не только о важности данного направления исследований, но и о необходимости тщательного всестороннего подхода к ее рассмотрению, сочетаемому с осторожностью в формулировках и исключением погони за инновациями.

Как было сказано ранее, большинство ученых под системой права понимают устойчивую взаимосвязь норм права, правового института, подотрасли и отрасли права. То есть структуру из четырех элементов.

Норма права — содержащееся в нормативно-правовом акте общеобязательное правило поведения, опирающееся на государственное принуждение.

Юридическая норма представляет собой первичный и конечный структурные элементы права. Она первая испытывает на себе изменения, происходящие в праве. Благодаря своему универсальному, проникающему характеру норма права распространяет свои свойства и на другие уровни системы, служит точкой отчета права. Нормы права самостоятельно регулируют какую-то сторону общественного отношения.

Однако для правового регламентирования зачастую требуется взаимодействие комплекса норм, которые составляют правовой институт.

Институт права  — это сравнительно небольшая устойчивая группа правовых норм, регулирующих определенную разновидность общественных отношений, которые представляют лишь отдельную сторону предмета регулирования отрасли^[25].

В качестве примера можно назвать институт договора купли-продажи в гражданском праве, институт ответственности должностных лиц в административном праве, институт избирательного права и нормы, регулирующие статус депутата в конституционном праве.

Правовые институты могут быть отраслевыми и межотраслевыми (комплексными). Так, институт залога является предметом регулирования только гражданского права, а институт собственности включает в себя нормы конституционного, гражданского, семейного, административного и других отраслей права. Совокупность правовых институтов, регулирующих взаимосвязанные родственные отношения одной и той же отрасли, составляет подотрасль права.

Это необязательный, факультативный элемент системы права, поскольку в процессуальных отраслях подотраслей нет. Например, внутри гражданского права (оно является отраслью) выделяют подотрасли — обязательственное право, наследственное право и т.д. Подотрасль права составляет обособленную часть отрасли права и регулирует вид, т.е. значительный объем однородного общественного отношения, входящего в отрасль.

---