Файл: Понятие и границы суверенитета государства (Народный суверенитет).pdf

Обозначение суверенитета государства как совокупности компетенций преимущественно международного характера позволяет осуществить перенесение этих компетенций на европейское сообщество, не затрагивая при этом сам принцип национального суверенитета, так как национальный суверенитет в таком случае оказывается делимым только в аспекте суверенитета государства, но не в аспекте суверенитета народа. «Благодаря этому можно оправдать перенос компетенций государственного суверенитета на Европейский союз без того, чтобы национальный суверенитет стал пустым звуком: изначальная иррациональность текста французской конституции отсылает к «священной иррациональности» французской теории суверенитета»^[53]. Как нам представляется, такого рода «плюрализация» понятия суверенитета несовместима с его трактовкой как субъектности государства, поскольку субъект по самой сущности своей монистичен^[54].

В результате мы видим, что хотя само понятие суверенитета и является многозначным, вместе с тем в правосознании европейских народов оно тесно связано с представлением о «едином и неделимом» суверенитете, что, без сомнения, создает непреодолимые сложности при трансляции суверенитета государств на Европейский Союз как на некое транснациональное государство. Но именно для преодоления такого рода точки зрения все чаще раздаются призывы к интерпретации понятия суверенитета в качестве совокупности «компетенций». Вместе с тем такой подход сам по себе не решает вопроса о возможности переноса ядра суверенитета или порога возможной «трансляции компетенций» на Европейский Союз. Ведь, все равно остается открытым вопрос о том, когда эта трансляция компетенций достигнет уровня, при котором эта «совокупность компетенций» станет лишь пустой оболочкой. При этом нужно ответить и на вопрос о том, как быть с системой конституционной защиты суверенитета.

В связи с такой постановкой вопроса ряд исследователей говорит о том, что процесс конституционализации европейской интеграции может привести к преобразованию национальных конституций в своего рода «дуальные конституции», которые в рамках установленной правовой системы уже не будут соответствовать «существенным условиям обеспечения национального суверенитета». При этом отмечается, что в рамках своей правовой компетенции Конституционный совет ограничился тем, что установил неприемлемость складывающихся в новом транснациональном политико-правовом образовании существенных условий сохранения национального суверенитета^[55].

---

В этой связи нам также представляется неприемлемым столь категоричное противопоставление друг другу суверенитета государства и суверенитета народа и «дуализация» понятия суверенитета в ущерб идее его изначальной монистической целостности. Европейские авторы говорят о неделимости национального суверенитета, сами опасаясь при этом, что данное понятие окажется «пустым звуком». Но, далее, непонятно, на каком основании можно отказать в этом качестве неделимости суверенитету государства. В конечном счете, европейские правоведы постмодернистского толка пытаются уверить своих читателей в том, что существует не один, а два суверенитета. Лежащий в их основании единый суверенитет в таком случае и становится совершенно «пустым звуком», всего лишь абстрактным родовым понятием.

Представляется, что здесь за рассуждениями постмодернистов о критической деструкции понятий, скрывается не более чем докантовская метафизика, для которой понятия – это не выражение действительного внутреннего единства вещей, а не более чем формально-логические абстрактные категории, которыми можно произвольно оперировать, осуществляя в отношении них чисто логические операции. Как результат, создается не более чем видимость того, что имеет место содержательный анализ понятий, который подменяется чисто идеологическим обоснованием тех или иных политических решений.

Постмодернисткая деструкция правовых категорий оборачивается возвратом теории права на уровень мышления XVIII века без сохранения характерной для эпохи Просвещения установки на апологетику национального суверенитета государств «вестфальской модели». В итоге получается следующая теоретическая, а точнее говоря формально-логическая конструкция: делимому суверенитету государства с отчуждаемыми «компетенциями» противостоит неделимый суверенитет народа, а объединяющий их общий суверенитет представляется либо абстрактной родовой категорией, либо кантовской «вещью-в-себе»^[56].

Но и в этом случае выглядят совершенно произвольными суждения о том, что допустим перенос компетенций суверенитета государства на наднациональный субъект. В таком случае нет никаких оснований допустить такого рода возможность и для суверенитета народа. И нельзя отрицать того, что такого рода допущения уже делаются.

Ряд авторов, прежде всего теоретики функционализма и неофункционализма (Д. Митрани, Э. Хаас, Л. Линдберг и др.), открыто говорят об «эрозии» суверенитета и стремятся относиться к этому процессу как объективному предмету анализа. Они изучали процессы добровольного создания больших по масштабам политических объединений, которые сознательно воздерживаются от применения силы в отношениях между составляющими его элементами^[57]. В центре внимания неофункционалистов стоял вопрос, каким образом и в силу каких причин государства добровольно ограничивают свой суверенитет, одновременно приобретая новые средства для урегулирования конфликтов между собой. Таким образом, под интеграцией (в правовом значении этого термина) неофункционалисты понимали «процесс, посредством которого лояльность политических авторов нескольких национальных образований смещается в сторону нового наднационального центра принятия решений, который становится центром политической активности. Конечным результатом процесса политической интеграции является новое политическое сообщество».

---

Таким образом, в центре внимания данной научной парадигмы находились проблемы «эрозии» рассредоточения суверенитета. В итоге остается открытым вопрос о последствиях, в том числе и правовых, которые может иметь делегирование Евросоюзу суверенных «компетенций» от государств, являющихся благоприобретателями интеграции, и от тех государств, для которых, деструкция суверенитета, напротив, ведет к снижению уровня экономического потенциала и социально-политической стабильности, уровня безопасности личности и общества.

2.2. Способы укрепления суверенности российской государственности

В настоящее время появляются новые вызовы российскому суверенитету в виде санкционной политики, усиливается дипломатическое Воробьева С.В. К вопросу об укреплении суверенности российской государственности и информационное давление, как никогда Российская Федерация должна сохранить и упрочить свои международные позиции, обеспечить национальную безопасность, укрепить социально-экономическую сферу.

Поэтому в современных геополитических условиях, когда вопросы, касающиеся суверенитета, носят не только теоретический, но и практический характер, особенно значимым становится исследование данной категории, воплощающей в себе абсолютную самостоятельность, независимость и верховенство государства, безопасность нации, в том числе укрепление суверенитета с правовых, экономических, политических и идеологических позиций.

В настоящий момент существует объективная необходимость изменения подходов к исследованию сущности государственного суверенитета, его содержания и дальнейших мер по защите и укреплению суверенных прав государства. Новые подходы должны включать системный научный анализ и комплексный общецивилизационный подход, диалектику сохранения суверенитета как ценностной категории.

Говоря о суверенном рейтинге государства, стоит посредством этого определить его значение в международной политической и экономической плоскости. Российская Федерация сегодня остается государством, которое принимает решения, касающиеся функционирования и организации мировой политической системы, устойчивым к внешним угрозам и влияниям и является активным субъектом глобальных процессов.

---

Современная ситуация, связанная с давлением со стороны США побуждает задуматься о том, есть ли у России арсенал мер, не связанных с вооруженным противостоянием, чтобы добиться баланса интересов на мировой арене.

Суверенитет, руководствуясь статьями 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской Федерации, в содержательном аспекте наполнен верховенством, независимостью и самостоятельностью государственной власти, независимой законодательной, исполнительной, судебной властью и независимой политикой в международных отношениях^[58].

Основным условием существования Российской Федерации как суверенного государства является сохранение ее государственного единства. В единстве Российского государства воплощаются сущность суверенитета, основные суверенные свойства государственной власти Российской Федерации. Целостное единство России состоит из территориального единства, целостности государственной власти, единства правового и территориального пространства, экономической целостности и независимости и многих других элементов^[59].

Российским ученым предстоит разработать систему научно-практических рекомендаций по дальнейшей оптимизации процесса совершенствования как законодательства о государственном суверенитете Российской Федерации, так и всех сфер политической жизни страны. К примеру, должны быть активизированы те сферы правомочий, без которых невозможно реализовать государственный суверенитет:

– правомочие самостоятельности при осуществлении компетенции органами власти;

– правомочие для формирования и конституционного закрепления органов государственной власти;

– независимое осуществление различных видов государственной деятельности, в частности, таких как законодательная, исполнительно-распорядительная, судебная, контрольно-надзорная и др.;

– право на территориальное верховенство;

– право устанавливать гражданство и определять правовой статус гражданина;

– возможность независимо осуществлять централизованное руководство социально-экономическими и социально-культурными процессами;

– право объединяться с другими государствами по вопросам экономики, политики, социальной сферы и свободного выхода из тех структур, которые не соответствуют и противоречат концепции развития российской государственности.

Очень важно усиливать каждое из данных направлений, так как слабость каждого из них может привести к шаткости российского суверенитета.

---

В последнее время даже сторонники глобальной интеграции в международном праве указывают на фундаментальность и незыблемость «принципа суверенной государственности», что подразумевает факт верховенства государственной власти страны на собственной территории и неприкосновенность в отношениях с другими государствами при реализации собственной политики.

А.Д. Уханов отмечает: «Трансформация современных институтов государственной власти происходит под воздействием глобализации и унификации пространства, вызывающих изменения традиционных статусов политических акторов в качестве суверенных государств»^[60].

В то же время, исследуя часто встречаемые и распространенные подходы к выявлению проблематики, связанной с сохранностью и целостностью суверенитета, отметим, что суверен должен обладать определенным минимумом суверенных правомочий. Но выделить все подобные правомочия, утрата или передача которых повлечет утрату суверенитета, крайне сложно, и всегда их перечень будет неполным.

Необходимости в таком минимальном наборе суверенных прав и полномочий нет, так как в этом случае суверенитет теряет свою феноменальность как публично-правовая категория.

В российском законодательстве имеют место некоторые пробелы в модели закрепленных суверенных прав. К примеру, Конституция РФ нечетко отвечает на вопросы о принадлежности «предметов ведения» и «полномочий» публично-территориальному образованию, то есть федерация и субъекты или органы государственной власти являются обладателями этой компетенции. Логично было бы заметить, что публично-территориальным образованиям свойственно обладать предметами ведения, а органам государственной власти – полномочиями.

Также законодательство разбросано и нечетко разграничивает понятия «суверенные права», «исключительные права», «юрисдикция» и «права Российской Федерации».

Особого исследования заслуживают проблемы, касающиеся перечня прав суверенного государства, которые оно может делегировать международным организациям, и их объема. Данная дилемма носит не только теоретический, но и практический характер, так как применение статьи 79 Конституции РФ^[61] предусматривает возможность «передачи Российской Федерацией части своих полномочий межгосударственным объединениям».

Входящие в содержание суверенитета полномочия являются неотъемлемыми, комплекс этих суверенных прав остается у суверена, даже при добровольной передаче в рамках сотрудничества международным структурам их части. Государства имеют право, руководствуясь интересами своего народа, активизировать объем этих суверенных прав, аннулируя предыдущую передачу данных прав.

---