Файл: Нарративная медиация как современный метод разрешения споров.pdf

При этом активно используются специфические для данной парадигмы технологии борьбы с шумами для эффективной передачи нужной информа­ции. Это осуществляется в медиативных техниках устранения «ненужных», мешающих договоренности эмоций (эта акцентуация присутствует также в когнитивной модели медиации), а также в активном использовании ко кусов (индивидуальных сессий), в ходе которых медиатор ликвидирует содержа­тельные (семантические) шумы, уточняя для сторон перспективы их выигры­ша в конфликте, обращая внимание на слабость их позиций. Медиатор может сформулировать конкретные предложения по поводу желательного решения вопроса (касаясь при этом правового положения клиента, но не его личност­ных потребностей и интересов Zumcta). Сами же стороны обладают мини­мальным контролем над ситуацией.

Не случайно, что этот способ медиации наиболее релевантен для исполь­зования в таких институционализированных и регламентированных сферах как судебные разбирательства, коммерческие и финансовые споры, где грани­цы нормы четко определены и документально зафиксированы.

Неклассическая парадигма коммуникации и неклассический тип рацио­нальности проявляют себя в моделях медиации, ориентированных не на ра­боту с информационным содержанием конфликта, а на работу с участниками (субъектами) конфликта. На наш взгляд, к таким моделям, в первую очередь, можно отнести гуманистическую, клиент-центрированную, фасилитативную и трансформативную. Исходя из широкой представленности неклассической парадигмы в моделях коммуникации, а также из того, что первой базовой (и до сих пор наиболее востребованной) моделью медиации является фаси- литативная, можно сделать вывод, что сам коммуникативный гештальт меди­ации связан с ее пониманием как интеракции, диалога равных субъектов, спо­собных трансформировать свои позиции в поиске общих смыслов и значений^[1].

Так в рамках фасилитативной модели директивное вмешательство ме­диатора в содержание принимаемых решений минимально. Цель управле­ния коммуникативной ситуацией заключается в облегчении (фасилитации) процесса обсуждения и самостоятельной выработке сторонами взаимопри- емлимых решений, а не в навязывании готовых позиций. Главное здесь — создать когнитивные и психологические условия для выявления истинных намерений и интересов сторон, при этом, не вмешиваясь в содержательные аспекты конфликта.

Однако при этом важно отметить, что некоторые технологии, рожденные в рамках классической парадигмы коммуникации, присутствуют в практике фасилитативной медиации как частный (вспомогательный) случай. Имеются в виду процедурные требования активного слушания, нейтрализации эмоций, уточняющих вопросов для прояснения позиций, а также упорядочивающее влияние медиатора на организацию самой процедуры — технологизация и алгоритмизация последовательности действий (выделение таких этапов как вступительное слово, презентация сторон, фокус, общая сессия, оформление соглашения, выход из медиации).

---

Что касается трансформативной модели, то ее создатели изначально пре­тендовали на революционный прорыв в трактовке медиации [Bush, Folger 1994], предлагая рассматривать конфликт не просто как основание для реше­ния конкретных вопросов, а в более широком контексте — как кризис во вза­имоотношениях между людьми. Возникновение кризисных состояний, ощу­щение слабости и бессилия связано с невозможностью соотнести потребность личности действовать самостоятельно и учитывать ожидания окружающих, т. е. возникновением дисгармонии «Я-Другой» (заметим, что данный подход совпадает с трактовкой коммуникации родоначальника теории символиче­ского интеракционизма Дж. Мида). Для работы медиатора разрешение спора является лишь второстепенной целью, главным же является восстановление отношений. Конфликт рассматривается не как проблема, требующая своего устранения, а как шанс для участников (и самого медиатора) вырасти в нрав­ственном отношении, стать более свободным и отзывчивым, понимающим других людей [Gordiychuk 2014: 47].

При этом, (как и в случае фасилитативной модели) описание используе­мых техник обнаруживает их корреляцию с классическим коммуникативным подходом (устранение семантических и психоэмоциональных помех), а имен­но: активное слушание, отражение, обобщение и проверка как способы уточ­нения позиции сторон и др.

Модели медиации неклассического типа, ориентированные на актив­ную интеракцию, находят самое широкое применение (досудебное урегу­лирование, судебные разбирательства, трудовые споры, производственныеконфликты и др.). Но наибольшую эффективность они приобретают в комму­никативных ситуациях с сильной межличностной компонентой — конфлик­тах и спорах в трудовых коллективах, в семейных и соседских отношениях.

Постнеклассическая парадигма и постнеклассический тип рациональ­ности в наиболее полном выражении представлены, по нашему мнению, в нарративной модели медиации [Winslade, Monk 2009], которая работает не столько с людьми (субъектами), сколько со смыслами (осуществляется конструирование символических значений в процессе взаимодействия самих этих значений). В соответствии с ней полагается, что люди живут и действуют в моделях описания реальности (нарративах и историях), которые значат для этих людей больше, чем конкретные факты (факты для нарратива обретают значение только в рамках определенной интерпретации). Нарративы имеют свою онтологию, живут и развиваются по своим законам, хотя, конечно же, они обусловлены определенными социокультурными контекстами, за которы­ми кроются структурные отношения и иерархии власти. Именно поэтому раз­личные нарративы (модели интерпретации) отдельных людей и социальных групп неизбежно сталкиваются друг с другом, порождая конфликты [Win­slade, Monk 2009: 73].

---

Работа с такими конфликтами предполагает использование специальных техник, а именно: экстернализации (отделение конфликта от человека, рассмо­трение его как внешней силы, которая оказывает негативное влияние на жизнь человека), деконструкции (процедуры, позволяющей усомниться в верности сложившегося нарратива, выделить из него отдельные истории поддержки и сотрудничества), пересочинения (создание из этих историй альтернативного сюжета, который потенциально может сформировать новый нарратив, проти­воположный конфликтному) [Kutuzova]. В результате медиация предстает как «возможность для участников реконструировать свою интерпретацию кон­фликта в свете каких-то альтернативных дискурсивных позиций» [Winslade. Monk 2009: 81].

Причем, в отличие от традиционной медиации, где все заканчивается еди­ным общим соглашением, в нарративной медиации конструируется несколько вариантов нового нарратива, каждый из которых предполагает свою версию «растворения» конфликта, развертывания будущих событий и договоренно­стей. Эта процедурная (и содержательная) особенность нарративной медиации еще раз подтверждает ее принадлежность к постнеклассическому типу рацио­нальности, основанному на принципах плюрализма и альтернативной множе­ственности позиций, а не на поиске единой для всех объективной истины.

ГЛАВА 2. ПРИМЕНЕНИЕ НАРРАТИВНОЙ МЕДИАЦИИ ПРИ РЕШЕНИИ СЕКСУАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ

2.1 Сущность нарравтивной психотерапии

Нарративная психотерапия - относительно молодое направление терапии словом, в основе которого лежит метафора нарратива или истории. Основная форма работы - беседа, во время которой клиент повествует об истории своей жизни в виде краткого рассказа.

Большинство психологических проблем имеет лингвистические корни, связанные с языковыми способами обращения со словесными конструкциями. Лингвистика и литературоведение являются фундаментом психотерапии, поэтому мы зачастую используем терапию словом и рассказом в контексте описанных нами ранее принципов, методов и техник нарративной практики [2, 3, 6, 7].

---

Один из основоположников философии языка - Бертран Рассел полагал, что любую проблему можно решить с помощью правильного использования слова [9]. Аналогичной точки зрения придерживался и сторонник З. Фрейда Жак Лакан, полагавший что бессознательное - это говорение. Точку зрения автора отражает одна из самых известных цитат из его работ: «бессознательное структурировано как говорение... припоминание является не просто воспроизведением прошлого, но, самое главное, актуализацией его в речи», следовательно, клиент «перевел его в СЛОВО, а точнее, в эпос, с которыми он связывает историю своей личности» [8, с. 17]. По мнению Ж. Лакана, бессознательное является не хранилищем инстинктов, а дискурсом другого, поэтому эффективный психотерапевт должен учиться работать со словом и развивать эту способность у клиентов.

Древнегреческий философ Георгий отмечал, что слово влияет на состояние души так, как лекарство воздействует на тело. Но для этого слово должно быть:

1. эмоционально заряженным, обнадеживающим, волнующим, затрагивающим душу;
2. актуальным, передающим необходимую информацию;
3. доступным, понятным, однозначным;
4. успокаивающим (седативным, релаксационным) [1].

Эффективность современной нарративной психотерапии зависит от умения использовать в процессе ее проведения новые инструменты и технологии, к числу которых относятся ассоциативные карты [4, 5].

Использование этого инструмента проникновения в бессознательное существенно облегчает описание клиентами словесной картины своей жизни и диагностику проблемы в ходе составления рассказа о ней. Задача психолога - стать квалифицированным редактором уродующей человека истории, которую он рассказывает в ходе терапии. Пока клиент существует в контексте этой негативной истории, пока он не научится менять ее на позитивную, пока не выйдет за пределы деструктивного рассказа, он так и будет продолжать жить с уродующим его сознанием и негативными мыслями, ощущениями, эмоциями и поведением.

2.2 Использование нарративной психотерапии сексуального конфликта.

Приведем пример (фрагменты психотерапевтической сессии) использования ассоциативных карт в нарративной психотерапии сексуального конфликта.

---

На приеме молодая женщина 32 лет, филолог. Предъявляет жалобы на появившееся недавно отсутствие желания вступать в сексуальные отношения с мужчиной, с которым в течение 4-х лет проживает в гражданском браке. Со своим гражданским мужем знакома со студенческой скамьи, отмечает, что он нравится ей давно, но, будучи студентом, женился на ее подруге и быстро развелся. С клиенткой на протяжении длительного времени поддерживал дружеские отношения, хотя она всегда мечтала выйти за него замуж. Карьера женщины сложилась удачно, но личная жизнь оставляла желать лучшего. Замуж так и не вышла, постоянных сексуальных партнеров не имела, пока ее гражданский муж не предложил жить вместе. Первое время интимные отношения устраивали обоих, но в последние два года появилось напряжение и раздражение в адрес мужа; возникло сексуальное охлаждение, ставшее основной причиной обращения за помощью. Недовольство и злость по поводу болтливости и необязательности мужа появлялись, как правило, сразу же после общения с ним. Его, со слов клиентки, в последнее время стало «слишком много». Он потерял работу, и «все время сидит дома, подрабатывая редакторским трудом». Со слов клиентки, несмотря на общий позитивный настрой к супругу, отношение к сексуальным контактам с ним резко изменилось. Появилось желание избегать их под любым предлогом, несмотря на неисчезающее стремление официально оформить отношения. Женщина сообщила, что хочет замуж и мечтает родить детей. Муж сексуальными отношениями с женой доволен и что-либо менять в своей интимной жизни не собирается.

Таким образом, речь идет о сексуальном конфликте между супругами, которые по- разному оценивают свои отношения. Причиной конфликта может быть и несовпадение ролевых ожиданий, для выявления которых необходим более глубокий анализ полярного поведения партнеров в виде инициативы/безынициативности, активности/пассивности, наличия/отсутствия игр, инфантильности, нерешительности/агрессивности и пр. В данном примере с большой долей вероятности может быть диагностирован последний вариант взаимоотношений.

На вопрос о том, что, по ее мнению, явилось причиной сексуального конфликта, женщина ответила, что, несмотря на позитивное отношение к мужу, ее раздражает его болтливость. Он всегда был чрезмерно многословен, а в последнее время, в связи с изменением режима работы и постоянным пребыванием дома, находиться с ним дольше обычного стало тяжело. Со слов клиентки, ее муж - яркий, красивый, интересный, но чрезмерно многоречивый, любящий и слушающий только себя человек, безответственно относящийся к своим словам. «Он - как Снегурочка в ночи, но с недержанием в речи». По словам клиентки, «он не умолкает даже в постели... ну какой уж тут секс» и тут же добавила, что всегда больше всего ценила в муже мозги и считала их главной эрогенной зоной. Под «безответственностью» мужа клиентка имела в виду его отношение не только к словам, но и обещаниям и привела примеры того, как легко он «разбрасывается обещаниями, которые потом не выполняет, живя по принципу: я слово дал, я его и обратно взял.». Больше всего женщину раздражало появившееся у мужа легковесное отношение к словам, ассоциирующимся у нее с очень значимой зоной приватности и интимности. Так, например, он легко и спокойно признавался в любви коту, своим подружкам, бывшей жене, дочери от первого брака и многим другим.

---