Файл: Юридическая ответственность (Юридическая ответственность, как область права).pdf
Добавлен: 06.04.2023
Просмотров: 94
Скачиваний: 2
СОДЕРЖАНИЕ
Глава I. Юридическая ответственность, как область права.
§1. Понятия юридической ответственности.
§2. Виды и характеристики юридической ответственности.
§3. Признаки юридической ответственности.
Глава II. Право и правосудие как парные правовые категории.
Традиция рассмотрения права и правосудия с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания существует уже многие столетия. Так, известный римский юрист Цельс полагал: «Право есть искусство добра и справедливости»[23]. Другой знаменитый римский юрист Ульпиан писал: «Изучающему право надо, прежде всего, узнать, откуда происходит слово jus; оно получило свое название от justita (правда), справедливость»[24]. В этой связи И.М.Байкин также пришел, думаю, к дискуссионному выводу: «если рассматривать этимологию слов «право и «судие», то получается, судить по праву, а значит, по справедливости»[25].
Данную позицию разделяют многие другие научные и практические работники, исходя из научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания, включающих в право как собственно право, так и неправо, отождествляющих правосудие со справедливостью. Например, И.М. Байкину представляется «правильным» мнение А.В. Титовой о том, что правосудие в его подлинном смысле имеет место тогда, когда суд правильно выяснил все существенные для данного дела обстоятельства и безошибочно применил закон, приняв на этой основе справедливое решение [26].Ф.А. Фокина высказывает еще более категоричное и потому спорное мнение: «справедливость и правосудие – слова-синонимы. Справедливость в области гражданского судопроизводства является составной частью социальной справедливости. Она является целью, принципом, движущей силой гражданско-процессуальной деятельности»[27].
Вместе с тем, данный вывод, выработанный с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания, представляется теоретически неубедительным, поскольку при подобном подходе право по существу отождествляется с одним из видов неправа – справедливостью, Вместе с тем, являющиейся, возможно, важнейшим регулятором общественных отношений. Однако справедливость – регулятор моральный, но не правовой. Кроме того, с точки зрения буквального толкования понятие «правосудие» все-таки «правосудие» означает «судить» не по справедливости, а по праву. Характерно, что в результате своих размышленй в дальнейшем И.М. Байкин пришел к весьма противречиваому выводу: «Под правосудием понимается осуществляемая на основании закона, принципах права (правовых аксиомах) судами деятельность по установлению справедливости…»[28]. Во-первых, с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонимания право, реализуемое в России, не ограничивается только законом. Во-вторых, принципы права спорно отождествлять с правовыми аксиомами даже с этимологической точки зрения. В-третьих, принципы права и правовые аксиомы имеют различную природу и не могут рассматриваться как правовые явления, совпадающие полностью или частично[29].Отсюда возможно сделать вывод: понятие «правосудие» с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания как «рассмотрение, разрешение споров по справедливости» является теоретически дискуссионным, а правктически контрпродуктивным.
В то же время понятие «правосудие» с позиции юридического позитивизма как «законосудие» также является теоретически спорным, поскольку право с позиции данного типа правопонимания прежде всего ограничивается только «законом», «законодательством». Так, Т.В.Кашанина и А.В.Кашанин пришли к характерному выводу о том, что «правосудие – это осуществляемая в установленном законом особом процессуальном порядке деятельность суда по разбирательству в судебных заседаниях при участии сторон гражданских и уголовных дел и их справедливому разрешению на основе закона, направленная на защиту личности, ее прав и свобод, интересов общества от правонарушителей, укрепление законности и правопорядка»[30]. В этой связи возникает риторический вопрос: должно ли правосудие быть также «основано» на Конституции РФ и международном праве? Думаю, ответ очевидный: безусловно, должно! Но термины «закон и «законодательство» не тождественны терминам «Конституция РФ» и «международное право».
Термин «правосудие» весьма активно используется и в российских правовых актах, например, в ч.1 ст.118 Конституции РФ, согласно которой «правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом», ст. 1 АПК РФ «Осуществление правосудия арбитражными судами» и ст.5 ГПК РФ «Осуществление правосудия только судами». Однако, к сожалению, в данных нормах права содержание и сущность правосудия не раскрыты. Статья 18 Конституции РФ определила только цель правосудия – защите прав и свобод гражданина. В то же время Конституция РФ, во-первых, не отвечает на вопрос: защита прав и свобод каждого человека и гражданина? Во-вторых, как данная, так и другие статьи Конституции РФ не дают необходимого полноценного ответа во всех формах национального и международного права, в соответствии с которыми возможно достижение данной цели.
В связи с изложенными теоретическими и правовыми аргументами, учитывая буквальное толкование понятия «правосудие», «право» и «судие», исходя из научно обоснованной концепции интегративного правопонимания, думаю, правосудие возможно более обоснованно рассмотреть как особый вид государственной деятельности, сущность которой состоит в рассмотрении и разрешении судами дел в соответствии прежде всего с принципами и нормами права, содержащимися в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и международного права, реализующимися в государстве, с целью защиты нарушенных или оспоренных прав, свобод и правовых интересом лиц, как участвующих, так и не участвующих в данном споре.
Как представляется, такое понимание правосудия позволит, во-первых, подчеркнуть, что «правосудие» осуществляется только судом – специализированным органом государственной власти. Во-вторых, установить, что сущность «правосудия» состоит в рассмотрении и разрешении лишь споров, а не дел, в которых ответчик не оспаривает свои обязанности, а лишь уклоняется от их исполнения. В-третьих, «правом» при рассмотрении и разрешении споров является не только «закон», «законодательство», а «право» в целом, которое выражается прежде всего в принципах и нормах права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве. В-четвертых, цель правосудия состоит в защите не только нарушенных прав и свобод, но также и правовых интересов (а не только «законных интересов», то есть интересов предусмотренных законом). При таком теоретическом подходе подчеркивается: «просто» «интересы» лиц, не основанные на праве в целом (в том числе и на законе), судебной защите не подлежат. Суд должен защищать лишь интересы, основанные на праве, т.е. правовые интересы. В-пятых, суд должен защищать нарушенные или оспоренные права, свободы и правовые интересы не только лиц, участвующих в деле, но также и лиц, не участвовавших в деле, поскольку нередко лица, чьи права, свободы или правовые интересы нарушены или оспорены, по каким-либо причинам не участвуют в процессе рассмотрения дела, например, в суде первой инстанции. Однако в последующем эти лица намерены защищать свои нарушенные или оспоренные права, свободы и правовые интересы в вышестоящих судебных процессах.
Таким образом, на основе изложенных теоретических, правовых и практических аргументов, думаю, возможно сделать следующие итоговые выводы.
С одной стороны, анализ категорий «право» и «правосудие» с позиций юридического позитивизма, а также научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания представляется теоретически спорным, а практически контрпродуктивным. В конечном результате такие научные подходы способствуют становлению нестабильной и противоречивой судебной практики, появлению многочисленных судебных ошибок, длительному рассмотрению споров в судах, нарушению прав и правовых интересов физических и юридических лиц.
С другой стороны, исследование «права» и «правосудия» как правных правовых категорий в соответствии с научно обоснованный концепцией интегративного правопонимания, думаю, является теоретически более обоснованным, а практически – эффективным.
Рассмотрение правовых категорий «право» и «правосудие» с позиции научно обоснованного интегративного правопонимания будет способствовать сокращению сроков рассмотрения споров в судах, формированию стабильной, ожидаемой и непротиворечивой судебной практики, а главное – более эффективной защите в суде прав, свобод и нарушенных правовых интересов физических и юридических лиц.
Глава III. Суд в системе органов государственной власти.
Разделение властей – одна из сложнейших и важнейших теоретических и практических проблем, имеющая свою многовековую историю, как периодического развития, так и контрразвития, например, отмены законов, устанавливающих право граждан на судебную защиту от неправовых действий (бездействий) должностных лиц и правовых актов правотворческих и исполнительных органов государственной власти. Идея разграничения деятельности государственных органов в самом общем виде высказывалась еще античными мыслителями Платоном, Аристотелем, Полибием, Ликургом и др. Д. Лильберн (1614-1657 гг.) – один из первых мыслителей, настаивавших на необходимости разделения властей на правотворческую, исполнительную и судебную в целях гарантии реализации права и предупреждения возможных злоупотреблений в государстве. Лишь в том случае, он считал, когда эти власти будут осуществляться различными органами и лицами, можно уничтожить произвол и обеспечить прочность самого правления[31].
Основоположниками классического варианта теории разделения властей в специальной литературе называют Джона Локка и Шарля Монтескье. Однако Д. Локк считал необходимым разделение только правотворческой, исполнительной и федеративной (регулирующей отношения с другими государствами) властей. При этом он подчеркивал: все подчиняется правовторческой власти, поскольку «тот выше, кто предписывает законы»[32]. В отличие от Д.Локка Ш. Монтескье выделял среди органов государственной власти и судебную власть. В то же время он считал, что судебная власть должна быть доверена не специальному государственному органу, а выборным лицам из народа, привлекаемым к отправлению правосудия только на определенное время. «Таким образом, - полагал Ш.Монтескье, - судебная власть, столь страшная для людей, не будет связанна ни с известной профессией, ни с известным положением; она станет…невидимой и как бы не существующей»[33]. При таком теоретическом подходе Ш. Монтескье сделал вывод: «Судебная власть в известном смысле как бы совсем не власть; из трех властей…власть судебная некоторым образом есть ничто»[34], «судьи суть…не что иное, как уста, произносящие слова закона»[35]. Вместе с тем, действительной заслугой Ш. Монтескье является разработка идей равновесия и системы «сдержек и противовесов» правотворческих и исполнительных органов государственной власти. В отличие от Д. Локка Ш. Монтескье, как показал весь последующий мировой опыт, обосновано и убедительно подчеркивал необходимость динамического равновесия, независимости и обособления правотворческих и исполнительных органов государственной власти. Последователи Ш. Монтескье прежде всего почитают своего кумира как родоначальника теории разделения властей.
Ж.-Ж. Руссо с позиции неотчуждаемого, единого и неделимого народного суверенитета критиковал идею Ш. Монтескье о разделении властей, результат взаимного сдерживания обособленных властей видел лишь в раздроблении государства; он один из первых отмечал необходимость разделения не властей, а государственных функций. Якобинцы в лице М. Робеспьера считали равновесие властей «химерой». В якобинской Конституции Франции 1793 года разделение властей прямо отрицалось. Однако уже Конституция Франции 1795 года разделение властей определила как «первое условие свободного правления», «вечный закон», без которого «общественный порядок не может быть характеризован»[36].
При создании американской Конституции 1787 года первоначально за основу был взят вариант разделения властей, предложенный Д. Локком. Спустя уже непродолжительное время «все полномочия управления – законодательные, исполнительные и судебные, как подчеркивал И. Джефферсон, - оказались у законодательного корпуса. Концентрация их в одних и тех же руках является совершенно точным определением деспотического Правительства. Сто семьдесят три деспота, безусловно, являются такими же угнетателями, как и один»[37]. В связи с отторжением практикой локковской модели разделения властей авторами американской Конституции была взята за основу усовершенствования система Ш. Монтескье. Основополагающим принципом стало не только горизонтальное, но и вертикальное разделение власти, создание разнообразных институтов «снятия» диктаторских поползновений различных органов государственной власти.
Жесткие рамки абсолютной монархии в России длительное время не способствовали теоретическому исследованию и практической реализации идеи разделения властей, особенно ее наиболее радикальных положений о равновесии и сдерживании, вынуждали ученых занимать компромиссную позицию. Весьма характерной была точка зрения Н.М. Коркунова: «Русские дореволюционные юристы обратили внимание на невозможность употребления понятия «делимость» власти; правильнее говоря о распределении отдельных функций государственной власти»[38]. Однако 29 сентября 1862 года в Основных положениях судоустройства в России впервые была законодательно закреплена идея разделения не функций, а властей: «Власть судебная отделяется от исполнительной, административной и законодательной»[39].