Файл: Общая характеристика преступлений против правосудия(Понятие и виды преступлений против правосудия).pdf
Добавлен: 28.04.2023
Просмотров: 1028
Скачиваний: 14
СОДЕРЖАНИЕ
Глава 1. Особенности уголовной ответственности за преступления против правосудия
1.1. Понятие и виды преступлений против правосудия
Глава 2.Оптимизация уголовно-правовой политики в сфере борьбы с преступлениями против правосудия
2.1. Проблемы формирования системы уголовно-правовых норм о преступлениях против правосудия
Несогласованность санкции с количеством и качеством общественной опасности в запрещаемом деянии наталкивает на мысль о том, что в этом конкретном случае размер наказания определялся не на основе обоснованных выверенных одномасштабных единиц, а произвольно. Не имея теоретически разработанных "стоимостных" показателей общественной опасности преступлений против правосудия, законодатель "вынужден зачастую прибегать в этой сфере к методу проб и ошибок, устанавливая санкции не путем научного постижения существа уголовно-правовых запретов, а исходя из уже существующих санкций по другим составам и из субъективных мнений участников выработки предложений".
Важную роль в преодолении коллизий санкций играет их согласование в нормах, предусматривающих ответственность за различные виды преступлений против правосудия, но обладающих относительно равной степенью общественной опасности. С этих позиций заслуживает критических замечаний построение санкций особо квалифицированных составов, предусмотренных ч. 4 ст. 296, ч. 4 ст. 309 и ч. 3 ст. 313 УК РФ.
Одним из квалифицированных видов рассматриваемых преступлений признается совершение деяния с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Нет никаких разумных объяснений, почему законодатель по-разному оценивает общественную опасность подобного поведения с точки зрения формулирования видов и размеров наказания. В ч. 4 ст. 296 УК РФ такое насилие или его угроза может повлечь за собой наказание от 5 до 10 лет лишения свободы, в ч. 4 ст. 309 УК РФ - от 3 до 7 лет, а в ч. 3 ст. 313 УК РФ - до 8 лет. Отрицательно оценивая такую "разноголосицу" в определении мер государственного реагирования, особо следует подчеркнуть: если в ч. 4 ст. 296 УК РФ данный квалифицирующий признак является единственным, требующим усиления ответственности, то в двух других составах предусмотрены не менее серьезные обстоятельства, влияющие на усиление ответственности - деяние, совершенное организованной группой лиц (ч. 4 ст. 309 УК РФ) и совершенное с применением оружия или иных предметов, используемых в качестве оружия (ч. 3 ст. 313 УК РФ). Следует признать такое построение санкций серьезным конструктивным недостатком, т.к. в них не просматриваются единые правила, которые должны соблюдаться при построении санкций. Объяснить какими-либо вескими причинами такой разброс в размере наказания в виде лишения свободы невозможно. Досадная непоследовательность законодателя в реагировании на близкие по характеру и степени общественной опасности деяния на практике может обернуться явной несправедливостью.
Согласимся с Н.А. Лопашенко в том, что "логическая и юридическая связь уголовно-правовых норм между собой, как принцип кодификации, предполагает внутреннюю согласованность отдельных норм между собой, их непротиворечие друг другу своими диспозициями и санкциями, а также построение отдельных норм и групп норм по законам юридической и формальной логики"[29]. К сожалению, такого единства при построении санкций норм о преступлениях против правосудия в полной мере добиться пока не удалось.
Возникает вопрос: каким образом должны разрешаться отмеченные противоречия между санкциями норм о преступлениях против правосудия? Представляется, что, подвергая их корректировке, необходимо стремиться к тому, чтобы нижний предел санкции отражал повышающуюся степень общественной опасности данного вида преступления, а верхний позволял оценить опасность нарушения всей совокупности охраняемых общественных отношений, представляющих те или иные социальные интересы.
В-четвертых, заслуживает рассмотрения и проблема конструирования санкций в нормах о преступлениях против правосудия, которые относятся к категории "специальных". А.П. Козлов отмечал, что обособление специальной нормы должно преследовать цели усиления или ослабления уголовной ответственности по сравнению с карательным воздействием, свойственным санкции общей нормы. Без указанных целей едва ли будет приемлема специальная норма.
Выделение специальных норм свидетельствует о необходимости особого регулирования тех или иных отношений. Как правило, речь идет об охране не одного, а как минимум двух объектов. В этой связи трудно согласиться с тем, что ряд составов преступлений против правосудия, оцениваемых как специальные, по отношению к общим составам должностных преступлений с учетом сопоставления санкций фактически отнесены к категории привилегированных, т.е. смягчающих ответственность. Например, заведомо незаконное задержание (ч. 1 ст. 301 УК РФ) является формой злоупотребления служебными полномочиями в уголовном судопроизводстве. Однако наказание за это деяние в два раза ниже, чем за злоупотребление должностными полномочиями, предусмотренными ч. 1 ст. 285 УК РФ. Могут возразить, что в ч. 1 ст. 285 УК РФ, во-первых, особая мотивация противоправного поведения - корыстная или иная личная заинтересованность и, во-вторых, предусмотрено наступление последствий такого деяния - существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.
Однако трудно понять, чем руководствовался законодатель, когда за злоупотребление должностными полномочиями, повлекшими тяжкие последствия (ч. 3 ст. 285 УК РФ), предусмотрел основное наказание до 10 лет лишения свободы и дополнительное наказание (запрет занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью) - до трех лет. В то же время за заведомо незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей, повлекшие тяжкие последствия (ч. 3 ст. 301 УК РФ), предусмотрено только основное наказание от 3 до 8 лет лишения свободы. При сравнении видов и размеров наказаний за незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ) и заведомо незаконное задержание (ч. 1 ст. 301 УК РФ) оказалось, что, несмотря на то, что последней правовой нормой охраняются два объекта - интересы правосудия и интересы личности, санкция ч. 1 ст. 301 УК РФ практически идентична санкции ч. 1 ст. 127 УК РФ. Следовательно, при таком положении виновное лицо за посягательство на один из объектов ответственности практически не несет.
Еще более парадоксальная ситуация складывается при сопоставлении санкций ст. 286 УК РФ (Превышение должностных полномочий) и ст. 302 УК РФ (Принуждение к даче показаний). Ни теория уголовного права, ни судебная практика не ставят под сомнение то положение, что это общий и специальный составы преступления. Однако основной состав превышения должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ) предусматривает наказание до 4 лет лишения свободы, в то время как основной состав принуждения к даче показаний (ч. 1 ст. 302 УК РФ) - до 3 лет лишения свободы. Не менее разительно отличие квалифицированных видов. За применение насилия при злоупотреблении полномочиями (п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ) наказание предусмотрено от 3 до 10 лет лишения свободы с обязательным дополнительным наказанием в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет. Применение насилия, издевательства либо пытки при принуждении к даче показаний (ч. 2 ст. 302 УК РФ) предусматривает наказание от 2 до 8 лет лишения свободы, а дополнительного наказания не предусмотрено вовсе.
В-пятых, характерной особенностью наказуемости некоторых преступлений против правосудия следует признать усиление кары за счет запрета занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Не должно вызывать и тени сомнения, что лицо, совершившее преступление в сфере своей профессиональной деятельности (врач, водитель, воспитатель и т.п.) или с учетом занимаемой должности, на определенный срок должно быть "отлучено" от возможности действовать так в дальнейшем.
В преступлениях против правосудия использование такого дополнительного наказания, каким является лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, также нет четкости. В так называемых "должностных" преступлениях (ст. ст. 285 - 293 УК РФ) как дополнительный данный вид наказания предусмотрен в санкции очень часто.
Исследования показывают, что совершенно противоположная картина прослеживается в санкциях статей за преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами либо лицами с использованием своего служебного положения, которые по своей сущности являются специальными видами общих "должностных" преступлений. Возможно, это связано с тем, что в соответствии с уголовным законом суд может назначать данный вид наказания в качестве дополнительного и в тех случаях, когда оно не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, если с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного признает невозможным сохранение за ним права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ч. 3 ст. 47 УК РФ). Однако применительно к отдельным видам преступлений против правосудия и в первую очередь совершаемых судьями, прокурорами, следователями и иными должностными лицами правоохранительных органов, такую меру дополнительного наказания целесообразно предусмотреть в санкции, не оставляя ее на откуп судейскому усмотрению. Авторитет государственных органов и должностных лиц зависит в том числе и от равных мер ответственности за содеянное.
Заключение
В действующем УК РФ данной категории преступлений посвящена гл. 31 "Преступления против правосудия". Видовой объект преступлений указан в названии этой главы недостаточно полно, без учета преступлений, совершаемых в ходе досудебного уголовного судопроизводства. В теории судебной власти под правосудием понимается деятельность, осуществляемая только судом. Данный признак правосудия выражен в конституционном принципе осуществления правосудия только судом (ст. 118 Конституции РФ, ст. 8 УПК РФ).
Возвращаясь к возможным тяжким последствиям фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности, состоящим в незаконном уголовном преследовании потерпевшего, отметим, что они не должны влиять на квалификацию действий виновного. Структура ст. 303 УК РФ не создает предпосылок для такой дифференциации ответственности, так как третья ее часть в качестве квалифицирующего признака предусматривает наступление тяжких последствий только в результате фальсификации доказательств. Законодатель в санкциях выразил меньшую опасность фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности в сравнении с фальсификацией доказательств по уголовному делу, в том числе и повлекшей тяжкие последствия. Видимо, такие возможные последствия преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 303 УК РФ, как незаконное уголовное преследование, осуждение, переносимые в связи с этим тяготы и лишения, представлялись законодателю достаточно отдаленными и опосредованными деятельностью других должностных лиц правоохранительных органов и суда. С подобной позицией можно не соглашаться, особенно с учетом санкции нормы, которая предусматривает наказание в виде лишения свободы до четырех лет. Но полагаем, что в соответствии с нынешней редакцией уголовного закона даже в случае наступления тяжких последствий от фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности действия виновного должны квалифицироваться только по ч. 4 ст. 303 УК РФ.
Если провокационно-подстрекательские действия сопряжены с применением шантажа, насилия, специальных средств или оружия, преступление перестает быть только информационным, состоящим исключительно в скрытом манипулировании сознанием потерпевших и документальном искажении реальности. Связанные с незаконной оперативно-розыскной деятельностью посягательства должностных лиц правоохранительных органов на личность и общественную безопасность содержат признаки явного выхода за пределы предоставленных им полномочий и требуют дополнительной квалификации по ст. 286 УК РФ. При этом следует отграничивать и последствия преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 303 УК РФ и ст. 286 УК РФ. В первом случае это незаконное уголовное преследование потерпевшего, применение к нему мер процессуального принуждения, основанное на недопустимых доказательствах постановление судом обвинительного приговора. Даже "причинение вреда чести, достоинству и деловой репутации" лица, потерпевшего от фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности, является следствием "навешивания на него ярлыка" преступника. Во втором случае существенный вред может выражаться в адресованных потерпевшему угрозах нарушения его прав и законных интересов, в незаконном применении к потерпевшему насилия, специальных средств и ограничении его свободы. Как было показано выше, при квалификации учитываются только последствия и особый способ превышения должностных полномочий.
В преступлениях против правосудия использование такого дополнительного наказания, каким является лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, также нет четкости. В так называемых "должностных" преступлениях (ст. ст. 285 - 293 УК РФ) как дополнительный данный вид наказания предусмотрен в санкции очень часто.
Исследования показывают, что совершенно противоположная картина прослеживается в санкциях статей за преступления против правосудия, совершаемые должностными лицами либо лицами с использованием своего служебного положения, которые по своей сущности являются специальными видами общих "должностных" преступлений. Возможно, это связано с тем, что в соответствии с уголовным законом суд может назначать данный вид наказания в качестве дополнительного и в тех случаях, когда оно не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, если с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного признает невозможным сохранение за ним права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ч. 3 ст. 47 УК РФ). Однако применительно к отдельным видам преступлений против правосудия и в первую очередь совершаемых судьями, прокурорами, следователями и иными должностными лицами правоохранительных органов, такую меру дополнительного наказания целесообразно предусмотреть в санкции, не оставляя ее на откуп судейскому усмотрению. Авторитет государственных органов и должностных лиц зависит в том числе и от равных мер ответственности за содеянное.