Файл: Силлабус для студентов доц. Мырзахмет Ж.К.doc

Современная экономическая теория институтов находится в за­чаточном состоянии, хотя за последние два десятилетия было про­ведено много исследований. В 1993 г. Д. Норт был удостоен Нобелев­ской премии по экономике как один из пионеров новой институ­циональной экономики.

Институты — достаточно дискуссионные понятия. Ученые так и не дали им четкого определения. Более того, с точки зрения эконо­мических перспектив институты определялись по-разному. Напри­мер, Эльстер пишет, что институт характеризует законопринудительный механизм, изменяющий поведение с использованием силы, что представляет наиболее поразительный его аспект. Дж.Найт счи­тает, что институты — набор правил, структурирующий обществен­ные взаимоотношения особенным образом, знание которых должны разделять все члены данного сообщества.

Используя терминологию, разработанную К.Менгером, инсти­туты можно определить как общественные блага более высокого порядка. Объясняется это следующим. Если институты обеспечива­ют производство информации, необходимой для координации дей­ствий отдельных экономических агентов, то именно эта информация оказывается общественным благом. Так, рыночная цена, являющаяся носителем информации, формируется на основе взаимодействия экономических агентов, которое построено на определенных правилах.

Институты, обеспечивая агентов необходимой информацией, способствуют формированию совместимых друг с другом ожида­ний, обусловливающих координацию их действий и достижение изаимовыгодных результатов. В этом случае институты как набор правил обладают свойствами самодостаточности, добровольности соблюдения и не требуется внешнего органа, обеспечивающего соблюдение установленного правила.

Институты можно рассматривать как общественный капитал, который может меняться через обесценивание и новые инвестиции." Формальные законы могут меняться быстро, но принуждение и формальные правила меняются медленно. И здесь примером может служить Россия, приспосабливающая экономические институты капитализма, подходящие для рыночной модели. Неформальные правила, нормы, обычаи не создаются властями, они часто разви­ваются стихийно.

Институты медленно приспосабливаются к изменениям окру­жающей обстановки, поэтому институты, бывшие эффективны­ми, становятся неэффективными и остаются таковыми продолжи­тельное время, так как трудно повернуть общество с историческо­го пути, установленного много времени назад.

Роль институтов в экономической жизни чрезвычайно велика. Институты уменьшают неопределенность, структурируя повседнев­ную жизнь. Они организуют взаимоотношения между людьми. Ин­ституты определяют и ограничивают набор альтернатив в экономи­ческом поведении, которые имеются у каждого человека. Они вклю­чают все формы ограничений, созданных людьми для того, чтобы придать определенный порядок человеческим взаимоотношениям.

Институты бывают формальные и неформальные. Формальные институты — это правила, придуманные людьми, а неформальные — общепринятые условности и кодексы поведения (обычаи, тради­ции и т.д.). Они могут быть продуктом сознательного человеческого замысла (например, конституции) или просто складываться в про­цессе исторического развития.

Формальные институты часто создаются, чтобы служить инте­ресам тех, кто контролирует институциональные изменения в ры­ночной экономике. Погоня за собственными интересами одних мо­жет иметь негативный эффект у других.

Общественные институты, исполняющие идеологические или ду­ховные потребности, часто влияют на общественные организации и экономическое поведение. Попытки государства манипулировать об­щественными институтами, например нормами, в своих целях часто оказывались безуспешными. Примером может служить воспитание советских людей в духе морального кодекса строителей коммунизма.

Институциональные ограничения включают как запреты инди­видам совершать определенные действия, так и иногда указания, при каких условиях отдельным индивидам разрешены некоторые действия. Поэтому институты представляют собой рамки, в преде­лах которых люди взаимодействуют друг с другом. Важный элемент механизма функционирования институтов состоит в том, что уста­новление факта нарушения не требует специальных усилий и что нарушитель подвергается суровому наказанию.

Некоторые люди добиваются успеха, постоянно нарушая пра­вила и таким образом устрашая противника (и имеют соответству­ющую репутацию). Насколько результативна такая стратегия — это зависит от эффективности контроля за соблюдением правил и су­ровости наказания. Иногда кодексы поведения — честное соперни­чество — удерживают агентов рыночной экономики в рамках пра­вил, даже если нарушения сулят им успех в их деле.

Между институтами и организациями существует принципи­альное различие.

В то время как институты являются набором правил и законов, определяющих взаимодействие отдельных лиц, организации явля­ются корпоративными действующими лицами, которые сами мо­гут быть объектами институциональных ограничений.

В понятие "организация" входят политические органы и учреж­дения (политические партии, Госдума, контрольные ведомства), экономические структуры (фирмы, профсоюзы, семейные фирмы, кооперативы), общественные учреждения (церкви, клубы, спортив­ные ассоциации) и образовательные учреждения (школы, универ­ситеты, центры профессионального обучения). Организация — это группа людей, объединенных стремлением сообща достичь какой-либо цели. Институциональные рамки оказывают широчайшее вли­яние на то, какие именно организации возникают, и на то, как они развиваются. Но в свою очередь и организации оказывают вли­яние на процесс изменения институциональных рамок.

Институты влияют на экономический процесс тем, что оказы­вают воздействие на издержки обмена и производства. Наряду с применяемой технологией они определяют транзакционные и транс­формационные (производственные) издержки, которые в совокуп­ности составляют общие издержки производства.

Связь между институтами и эффективностью производства рас­крывает концепция транзакционных издержек. Термин "транзакционные издержки" введен в научный оборот лауреатом Нобелевской премии Р.Коузом (1910 г. рожд.). Эти издержки связаны не с произ­водством как таковым, а с сопутствующими ему затратами: по­иском информации о ценах, контрагентах хозяйственных сделок, издержками заключения хозяйственных договоров, контролем за их исполнением и т.д.

Участники простой модели персонализированного обмена мно­гократно совершают однотипные сделки друг с другом, хорошо знают атрибуты, характеристики и свойства друг друга. Измерен­ные транзакционные издержки в таком обществе весьма низки. Обман, нарушение обязательств, беспринципность проявляются очень редко либо вообще отсутствуют, ибо это просто невыгодно. В подобных условиях нормы поведения редко фиксируются в писа­ных законах. Официальные контракты не заключаются, договорное право как таковое отсутствует. Тем не менее, хотя измеренные транзакционные издержки в подобных обществах низки (при этом неизмеренные издержки при общинном строе могут быть высоки­ми), производственные издержки высоки, поскольку специализа­ция и разделение труда ограничены пределами рынков, заданных персонализированным обменом.

Противоположностью персонализированного обмена является мир специализированной зависимости, в котором благополучие отдельных участников зависит от сложной структуры, характеризу­ющейся индивидуальной специализацией и, следовательно, мено­выми связями, имеющими временную и пространственную протя­женность. При такой форме обмена транзакционные издержки мо­гут быть высокими, поскольку здесь возникают проблемы как с измерением характеристик объектов обмена, так и с обеспечением соблюдения условий обмена; в результате открывается поле для обмана, нарушения соглашений, беспринципности и пр., поскольку это сулит немалый выигрыш.

Чтобы не допустить подобных действий, приходится создавать сложные институциональные структуры, которые ограничивали бы участников и тем самым минимизировали бы потери от вышепере­численных причин.

Иногда институциональные рамки не поощряют, а тормозят эко­номическую активность, в этом случае политические и экономи­ческие руководители имеют возможность поощрять деятельность по перераспределению, а не по производству материальных благ, формируют неэффективные права собственности, создают моно­полии, а не конкурентную среду, редко стимулируют инвестиции образование, науку, которые повышают производительность труда.

Согласно институционализму, сохранение неэффективных ин­ститутов объясняется тем, что правительство, преследуя фискаль­ные цели, сужает временные рамки экономической деятельности и тем самым создает разрыв между побудительными мотивами част­ной деятельности и общественным благосостоянием.

Политическим системам органически присуща тенденция вос­производить неэффективные права собственности, которые приво­дят к стагнации или упадку. На это есть две причины. Во-первых, доходы, которые получают правители, могут оказаться выше при такой структуре прав собственности, которая хотя и неэффективна, но легче поддается контролю и создает больше возможностей для взимания налогов, чем эффективная структура, которая требует высоких издержек контроля и сбора налогов. Во-вторых, прави­тели, как правило, не могут позволить себе устанавливать эффек­тивные права собственности, поскольку это может оскорбить од­них подданных и тем самым поставить под угрозу соблюдение прав других. Интересы эффективности приносятся в жертву интересам самосохранения, диктующим иной образ действий, поскольку эф­фективные нормы могут ущемить интересы сильных политических группировок.

Высокие транзакционные издержки очень часто ассоциируются со слабыми институтами (слабое общественное принуждение в вы­полнении законов), но они могут быть связаны и с сильными ин­ститутами, которые оставляют агентам мало прав. В целом институ­циональные рамки общества определяют издержки контроля акти­вов, которые влияют и на то, как ресурсы используются, и на желания индивидов приобретать активы и инвестировать в них.

Главная роль, которую институты играют в обществе, заключа­ется в уменьшении неопределенности путем установления устой­чивой (хотя не обязательно эффективной) структуры взаимодей­ствия между людьми. Но устойчивость институтов ни в коей мере не противоречит тому факту, что они претерпевают изменения. Раз­виваются все институты — от традиционных условностей, кодек­сов и норм поведения до писаного права, обычного права и кон­трактов между индивидами.

Институциональные изменения — это сложный процесс, пото­му что предельные изменения могут быть следствием изменений в правилах, неформальных ограничениях, в способах и эффективно­сти принуждения к исполнению правил и ограничений. Хотя фор­мальные правила можно изменить за одну ночь путем принятия политических или юридических решений, неформальные ограни­чения, воплощенные в обычаях, традициях и кодексах поведения, гораздо менее восприимчивы к сознательным человеческим усили­ям. Эти культурные ограничения не только связывают прошлое с настоящим и будущим, но и дают нам ключ к пониманию пути исторического развития.

В условиях переходной экономики обществу, согласно учению институционалистов, необходимо решать тройственную задачу. Суть этой задачи в том, что нужно, во-первых, осваивать перемены и новые механизмы, во-вторых, преодолевать негативные последствия перемен и ошибок и, наконец, сохранять ценное из наследия прошло­го. Обоснованной и рациональной представляется позиция Д.Нор-га, касающаяся этого наследия: независимо от вашего отношения к прошлому необходимо считаться с тем, к чему люди привыкли. Стратегия и тактика реформ не может это не учитывать. В основе представлений людей лежат не единичные знания, полученные в течение жизни одного человека или одного поколения, а их сумма, аккумулированная в течение длительного периода. К сожалению, пет теории динамики трансформации, предусматривающей мини­мизацию ее цены.

В практике российских реформ рыночная эффективность оказы­вается не адекватной эффективности социально-экономической. Заплачена высокая цена за трансформацию в виде глубинных и во многом не восстановимых разрушений производственного и техно­логического потенциала, совершенно не сопоставимых с издерж­ками любой из стран с переходной экономикой. Теперь уже соци­альная защищенность населения становится не результатом, а предпосылкой реформ. И рыночная самоорганизация не способна обес­печить преодоление глубоких кризисов — финансового, инвести­ционного и институционального — без необходимого регулирова­ния со стороны государства. Стремление механически перенести в эти условия государственно-рыночные пропорции, сложившиеся в течение десятилетий на Западе, и вредно, и опасно, поскольку забегание вперед в поведенческих системах вызывает движение вспять.

Для успешного осуществления реформ необходимы изменение институциональной системы, формирование эффективных форм собственности, активно влияющих на экономическое развитие.

10. Место отношении собственности в экономической системе. Экономическое и правовое содержание собственности

Социально-экономические отношения, или отношения по по­воду собственности, являются главными производственными отно­шениями любого способа производства. Они характеризуют спо­соб соединения личных и вещественных факторов производства и определяют отношения распределения, обмена и потребления. Место и роль собственности в системе общественных отношений определяют следующие положения:

• собственность является фундаментом системы обществен­ных отношений;

• собственность определяет положение слоев общества;

• собственность имеет два пути смены своих форм: эволюци­онный и революционный;

• все формы собственности взаимосвязаны и взаимодейс­твуют;

• собственность является результатом исторического разви­тия.

Собственность - это отношение между людьми по поводу присвоения какого-либо количества материальных благ. Экономи­ческое содержание собственности выражается через совокупность производственных отношений, которые включают в себя отноше­ния производства, обмена, распределения и потребления. Юриди­ческое содержание собственности выражается через права собс­твенников. В экономической литературе определяется следующий «пучок» прав собственности:

• право владения, т.е. право исключительного физического
  контроля над благами;

• право пользования, т.е. право применения полезных свойств благ для себя;

• право управления, т.е. право решать, кто и как будет обес­печивать использование благ;

• право на доход, т.е. право обладать результатами от исполь­зования благ;

• право суверена, т.е. право на отчуждение, потребление,
  изменение или уничтожение блага;

• право на безопасность, т.е. право на защиту от экспроприации
  благ и от вреда со стороны внешней среды;

• право на передачу благ в наследство;

• право на бессрочность обладания благом;

• запрет на использование способом, наносящим вред внеш­ней среде;

• право на ответственность в виде взыскания, т.е. возможность
  взыскания блага в уплату долга;

• право на остаточный характер, т.е. право на существование процедур и институтов, обеспечивающих восстановление нарушенных правомочий.