Файл: Текст пособия.doc

Не надо бояться не угадать, ошибиться - вот главное для "прогнозиста". Знания плюс опыт (интуиция) - и можно пробовать заглянуть за горизонт. Бывало ошибался. Но чаще угадывал. Везло.

Вторая аксиома. Необходимо точно знать, что вы хотите сказать читателям. То есть под каким соусом, в каком ракурсе, пропустив через какую призму, вы считаете нужным изобразить реальное, действительное, хорошо вам известное (см. аксиому №1) положение дел. Грубо, цинично говоря, вы должны всегда контролировать степень и характер искажения действительности. Иногда эта степень стремится к нулю, иногда достигает "точности наоборот".

В данном случае я абстрагируюсь от нравственной оценки указанной аксиомы. Ибо сама эта оценка зависит от системы координат, в которой идет работа. Я лишь настаиваю на том, что в любом случае убеждения, взгляды, мировозрение журналиста отражаются на его творчестве. И лучше понимать, знать это и отдавать себе отчет в содеянном.

И, наконец, аксиома третья. То, что вы хотите сказать людям, надо сказать так, чтобы было интересно читать и чтобы вам поверили. Если аксиома №1 сближает работу журналиста-аналитика с работой ученого, если аксиома №2 показывает его идеологическую ипостась, то аксиома №3 - это область собственно журналисткого мастерства, профессиональной пригодности журналиста. Вы можете служить истине (или думать, что служите ей), что бывает редко, вы можете служить интересам (страны, группы, своим), что бывает гораздо чаще, но как бы то ни было, вы должны уметь убедить людей, заставить их поверить вам. Как минимум - заставить читателей отнестись к вам серьезно, задуматься над вашими аргументами.

Вторая проблема - взаимодействие журналиста и специалиста-эксперта. Как известно, одной из самых популярных форм представления научной информации является интервью с экспертом, да и любой другой жанр, используемый при подготовке материала на научную тему, предполагает экспертные консультации. Но здесь встает важная проблема: выбор эксперта. Не секрет, что сегодня далеко не все ученые, обладающие соответствующими знаниями и титулами, действительно компетентны и тем более непредвзяты. «Вот отчего важно знать, кто по-настоящему компетентен и ярок в той или иной области, и уметь привлекать таких специалистов в СМИ. Но, к сожалению, эта работа в последние годы лишена былой систематичности. Если прежде в крупнейших газетах (например, в «Правде» или «Комсомолке») имелись особые ставки научных обозревателей и целые отделы науки, а некоторые журналисты сотрудничали со специалистами, что называется, на постоянной основе, то теперь все чаще мы встречаемся с мнением людей случайных или не самых сведущих. К тому же их круг сравнительно узок. Юревич приводит такие цифры: «Подмечено, что к обсуждению в наших СМИ курса рыночных реформ привлечено не более 5% отечественных экономистов. Их имена не сходят со страниц газет, а лица — с телеэкранов. Остальные 95% отстранены от дискуссии» <...> «Подбирая себе консультантов, ведущие политических телепрограмм обращаются не к наиболее компетентным, а к тем, кто им знаком и удобен. Те, в свою очередь, рекомендуют журналистам собственных друзей и единомышленников». И далее: «Обычный способ получения журналистами информации может быть выражен излюбленным высказыванием Е.Киселева: "Мне приходилось слышать от политологов"».

Т.Б. Пичугина приводит некоторые положения, которые должен знать каждый журналист, пишущий о науке, для выбора эксперта, а точнее – для «отсева» людей, претендующих на этот статус, но не удовлетворяющих его критериям. Эти положения сформулировал американский научный журналист Бойс Ренсбергер, директор программы для научных журналистов в Массачусетском технологическом институте:

1. Он предостерегает от слепого доверия к авторитету ученого. Если ученый не предоставляет журналисту очевидных доказательств своего результата, журналист имеет право подвергнуть сомнению любое его утверждение; кроме этого, результат должен быть изложен ясно и четко.

2. Второе положение основано на общих представлениях о современной науке: нет какого-то одного единого научного метода, который ведет к истине, и наука - не учебник, где записаны последние истины. Поэтому любое утверждение, любой результат рождается в процессе дискуссии, спора и может быть опровергнут. И если ученый в чем-то не уверен и не скрывает этого, это говорит о его научной честности.

3. Некорректно спрашивать у ученого, безопасно ли такое-то лекарство или прибор для нашего здоровья. Нет ничего стопроцентно безопасного. Надо всегда оценивать риск и пользу от исследования, найти баланс. И, соответственно, уклончивый ответ – часто как раз является признаком его компетентности, нежелания давать преждевременные «финалистсткие» ответы.

4. Всегда нужно помнить, что журналист и ученый преследуют одну и ту же цель - знать правду и донести до людей. в беседе надо исходить из этого принципа общих целей.¹.

А профессор Е.Д.Эйдельман предлагает более развернутый и строгий «тест» для отсеивания явно псевдонаучных «открытий»; приведем некоторые из его вопросов:

• Имеет ли автор образование, соответствующее теме?

• Принадлежит ли автор к какой-либо научной школе, и если да, то к какой именно?

• Имеются ли у автора публикации в рецензируемых научных журналах по другим темам?

• Имеются ли в рецензируемых научных журналах публикации автора по данной теме?

• Имеются ли у данного автора/открытия рекомендации и от кого?

Из этих вопросов легко видеть, что, например, физик – специалист по оптике вряд ли сможет быть экспертом в квантовой механике; что открытие, которое объявляется автором абсолютно уникальным и переворачивающим все представления о мире – явно относится к псевдо-науке, и что не стоит верить «прозрениям» людей, не принадлежащих ни к какой научной традиции. Мы уже писали об этом в предыдущих главах, здесь же акцентируем внимание на данных принципах, позволяющих, хотя бы в первом приближении, отсеять явную профанацию.

Третья проблема – взаимодействие самих ученых со СМИ. Должны ли ученые сами проявлять инициативу во взаимодействии со средствами массовой информации? В какие формы это взаимодействие должно выливаться? Вопрос этот очень неоднозначен и далек от решения, о чем вы можете судить из приводимой ниже дискуссии; поэтому предлагаем вам самим поразмышлять на эту тему.

Наука и СМИ: возможно ли взаимопонимание?²

(дискуссия в сокращении)

Геннадий Шевелев

Стрельникова Л. - За каких-то 10 лет нам чудесным образом удалось свести на нет и разрушить привлекательный образ ученого в России. Причем разрушить практически до основания.

Автор. - Кому - нам? Из вышеизложенного видно, что к тому, что это удалось сделать так быстро, приложили руку СМИ, поднимавшие за эти 10 лет на щит лиц, явно вредящих настоящей науке.

С. - И в этом вина не только журналистов, но и ученых...

А. - Это называется "переложить с больной головы на здоровую"!

С. - ...которые не умеют, не понимают и не хотят сотрудничать с прессой. Важно, чтобы ученые понимали, что только через средства массовой информации и никаким другим способом нельзя оповестить общество о своих работах. А если вы не оповещаете общество о своих исследованиях, то у вас нет шансов привлечь инвесторов, найти финансирование, интересных партнеров не только в России, но и за рубежом.

А. - Вот так обвинение! Оказывается, ученых настойчиво зовут рассказывать о своих достижениях в СМИ, а они не хотят, упираются, не понимают, зачем это нужно, создавая тем самым помеху в работе научных журналистов. Нет, дело не в непонимании, а в том, что ученый, если он настоящий, предпочитает многократно проверить полученный результат, доложить его в кругу коллег-специалистов или опубликовать в специализированном научном издании, прежде чем выносить на широкую аудиторию и в СМИ.

А вот лжеученый сам торопится засветить в прессе малейший сколько-нибудь сенсационный плод своей фантазии (нередко болезненной) в надежде прославиться и/или добыть финансирование (государственное или частное) и "интересных партнеров". Неужели и настоящим ученым надо стать на этот путь? Не хочется думать, что уважаемая Любовь Николаевна сознательно призывает к этому.

С. - В зависимости от того, как подана информация - негативно, позитивно, регулярно, в хорошем объеме - формируется общественное мнение, которое неизбежно в нормально устроенном, стабильном и демократическом обществе должно влиять на принятие решений в парламенте и соответствующих законов, на формирование бюджетов, в том числе и в той его части, которая касается науки.

А. - Повторяю, идя на поводу у поставщиков скороспелой псевдонаучной информации, СМИ формируют вокруг настоящей науки негативное общественное мнение, что безусловно влияет и на мышление парламентариев.

С. - СМИ читают и те люди, которые заинтересованы в том, чтобы вкладывать деньги в перспективное дело. Много случаев, когда меценаты, узнав о каком-то интересном исследовании, говорили: "Вам сколько денег надо?"

А. - Было бы неплохо просвещать таких меценатов, объясняя им, какое исследование действительно заслуживает вложения денежных средств. Для этого надо предоставлять слово в СМИ настоящим ученым, а не только поставщикам дутых сенсаций.

С. - Если какой-то профессор в каком-нибудь университете в США проведет эксперимент и увидит, что лягушку дернули за лапку и она проквакала 8 раз, а в России - только 5 раз, он немедленно соберет пресс-конференцию, пригласит на нее губернатора, расскажет ему об исследовании и добавит: "Господин губернатор, только благодаря Вам нам удалось в этом вопросе достичь невероятных высот". Пресса наперегонки напишет о лягушке и ученом. Губернатор будет плакать от гордости и счастья. На следующий год он увеличит финансирование этой лаборатории. Пока такой способ общения с прессой не в традициях российских ученых.

С. - Наше агентство ИнформНаука регулярно размещает на сайте свою информацию и таким образом пропагандирует наших ученых. Этот ресурс обновляется ежедневно и содержит огромное количество интересной информации о науке.

Это хорошо, но, по мнению ученых, дело не только и не столько в "огромном количестве", сколько в качестве информации.

С. - Амбициозную цель - клонировать мамонта - поставили перед собой японцы. Результаты обнародованы совсем недавно, это прошло по всей прессе. Развитие этой сенсации спровоцировало наше агентство ИнформНаука.

А. - Вот и образец "качества": японцы еще только поставили цель, а ИнформНаука тотчас поспешила "спровоцировать развитие сенсации". Вряд ли стоит гордится такими методами работы.

С. - Преимущество нашего агентства в том, что корреспонденты - молодые ученые, которые обучены ремеслу на наших интенсивных курсах, но продолжают работать в институтах, университетах, оставаясь в науке. Поэтому выступить экспертом на первом этапе отбора информации они уже в состоянии, то есть отсечь то, что называется "шумом", и выбрать важное и интересное. Ну, а интересно писать мы их научили и продолжаем учить.

А. - Вот это действительно выход из положения. Только почему надо брать в эксперты только научную молодежь? Что за возрастная дискриминация?

Пичугина Т., директор агентства "ИнформНаука". - Первая претензия ученых к научному журналисту - он пишет о науке неграмотно, некомпетентно, делает много ошибок.

Титова Л, пресс-секретарь Института мозга РАН. - Да, часто человек, даже записывая на диктофон, потом расшифровывает не совсем верно. Поэтому просьба к журналистам - всегда давать материал на правку.

П. - Не все так просто. Американское геофизическое общество в своей памятке советует ученым: "Никогда не просите журналиста прислать текст на согласование. Тем самым вы его обижаете, ставите под сомнение его профессионализм". Согласование текста имеет этическую сторону. А если это критический материал? Он не понравится ученому, который может повлиять на вашу объективность как журналиста. А у вас есть своя точка зрения, вы имеете право ее защищать. Есть и такой момент - иногда ученому хочется переписать весь текст научными словами, и это очень сильно затрудняет работу. Но в тех случаях, когда, вы просто литературно обрабатываете мысли ученого, работаете как популяризатор науки, конечно, надо показать.

Второй упрек ученых к журналистам: они склонны приукрашивать научный результат, который ученому кажется незначительным. Журналисту трудно решить, что в науке является значительным, а что - незначительным, но законы жанра обязывают как-то выделить, подчеркнуть достигнутое. Потому что иначе зачем писать, если это незначительно?

А. - Другими словами: зачем писать о научном результате, если он не "тянет" на сенсацию или его нельзя довести до этого уровня путем приукрашивания? Нет, о науке надо писать, исходя в первую очередь не из законов жанра (видимо, имеется в виду пресловутый "пиар"), а из желания просветить читателя. Просветительской цели хорошо служит и не "приукрашенный" научный результат.

П. - Наконец, последний, третий, упрек ученого журналистам: они часто пишут слишком игриво о серьезных вещах. Ведь ученый положил на это жизнь, а вы написали "хи-хи, ха-ха", в общем, живенько. Не все ученые обижаются, но бывает.

А. - Юмор юмору рознь. С хорошим юмором наука дружит.

Четвертая проблема – собственно работа с текстом, которую можно обозначить как принципы научной популяризации. А. Хлунов выделяет следующие принципы популяризации.

Во-первых, это доступность изложения, учет подготовленности аудитории, ее возрастных и образовательных особенностей. Доступность достигается прежде всего последовательностью и конкретностью изложения. Автору научно-популярного произведения следует избегать отвлеченного цифрового материала и конкретизировать его разными средствами: например, уточняется время, место действия, источник сообщения; приводятся таблицы, графики, рисунки, схемы.

Во-вторых, эффективным принципом популяризации является описание фактов науки при помощи сравнения с известными читателю явлениями, а также интерпретация цифрового материала. Использование средств конкретизации облегчает восприятие текста произведения. Восприятие новых знаний достигается легче, когда читатель идет путем исследователя, поэтому важно воссоздать перед читателем сам процесс научного поиска. Новые сведения сообщаются после того, как читатель усвоит уже изложенные. Большое значение имеет четкая классификация фактов, которая может привести читателя к логическому выводу.

В третьих, в хорошей статье должны быть черты, свойственные литературному произведению: живость и увлекательность изложения, удачные сравнения, позволяющие найти знакомое в неизвестном - все это значительно облегчает восприятие научного материала. Легче всего овладевает вниманием читателя та книга, в которой есть элемент действия. Вместе с тем стремление к беллетризированию в отрыве от предмета книги с целью оживить повествование почти всегда приводит к противоположным результатам, потому что надуманный рассказ оказывается искусственным и художественно недостаточно ценным¹.