Файл: Текст пособия.doc

В России же, в дополнение к этому, основным негативным фактором стала так называемая «рыночная ориентация», внедряемая и в образование, и в культуру, и в науку. Воспринятая крайне упрощенно и искаженно, – с установкой на максимальную и мгновенную прибыль, – она не могла не привести к упадку этих сфер. Государство сократило вложения в науку и, соответственно, в ее популяризацию, и в обществе заметно упал интерес к научной проблематике. В результате упали тиражи известных научно-популярных журналов, и серьезная наука в СМИ была почти вытеснена, с одной стороны, ее имитациями, псевдо-научными «жареными фактами», а с другой стороны – информацией практического характера о всевозможных полезных изобретениях (например, о новых лекарствах и методах лечения).

Здесь могут возникнуть вопросы: не является ли падение общественного интереса к науке закономерным «глобальным» явлением, не подтверждает ли он тезис о «конце науки»? Если даже и не подтверждает, то так ли уж нужно поддерживать (а в нашей стране – фактически возрождать) общественный интерес к ее проблемам: может быть, вполне достаточно чтобы ею занимались специалисты? Что касается первого вопроса, то, как мы уже отмечали, наука действительно стоит перед определенным рубежом, и, возможно, потребуется серьезный пересмотр ее оснований. Тем не менее, не говоря уж о незаменимой роли науки в социально-экономическом развитии современного общества, – она крайне важна в мировоззренческом плане, так как до сих пор сохраняет идеалы творческого и бескорыстного познания и чистого знания, отказавшись от которых человечество фактически откажется от собственной человеческой природы. Поэтому можно сказать, что любая наука – временна, но Наука – вечна.

Но, может быть, в таком случае действительно следует предоставить специалистам заниматься ею, а массам потреблять развлекательную информацию? Уделим этому вопросу несколько больше внимания.

Э. А. Лазаревич выделяет три основные функции научной популяризации, информационную, мировоззренческую и практическую¹. Иными словами, человек должен, во-первых, иметь объективную, то есть именно научную информацию об окружающем мире; во-вторых, строить свое мировоззрение на основе этой информации и, в-третьих, уметь применять эти знания в повседневной жизни. Как легко видеть, все три функции тесно взаимосвязаны: не имея научного мировоззрения, человек вряд ли сможет успешно ориентироваться в постоянно меняющемся мире (меняющемся, подчеркнем, в первую очередь под воздействием научных открытий) – например, «отсеять» лишнее и откровенно ложное, вредное в потоке рекламируемых практических достижений, будь то методики лечения или генно-модифицированные продукты. Главное же, что следует подчеркнуть, - потребность в познании принадлежит к числу базовых для человека; ее атрофирование, к сожалению наблюдаемое повсеместно, чревато многими негативными социально-психологическими последствиями.

Суммируем теперь доводы в пользу развития сферы научной популяризации:

Экономический аспект. Высокий уровень интереса к научной проблематике напрямую связан с образовательными мотивациями молодежи, а ориентация на качественное фундаментальное образование и впоследствии на занятия наукой, соответственно, способствует формированию достаточной научной прослойки в государстве для развития его научно-технического потенциала. Обратный процесс чреват экономическим отставанием страны. «В условиях, когда производство и использование ценных знаний и интеллектуальных услуг составляет в постиндустриальных экономиках до 70 % ВНП, эффективное включение “человеческого капитала” и интеллектуальных ресурсов России в современное транснациональное производство наукоемкой продукции представляется наиболее перспективным направлением возрождения страны и ее адаптации к процессам глобализации»².

• Социальный аспект. Уровень информированности прямо пропорционален уровню социальной защищенности индивида. Например, в Законодательстве РФ предусмотрена процедура общественных слушаний по проектам, последствия которых могут негативно повлиять на окружающую среду, т.е. затронуть интересы населения. Но очевидно, что для эффективности этой процедуры участники должны иметь хотя бы минимальные представления о современной экологии. С другой стороны, слабо и неверно информированный человек гораздо быстрее становится жертвой всевозможных массовых психозов, афер, спекуляций, основанных на псевдонаучной информации .

• Культурно-мировоззренческий аспект. Постиндустриальное общество предполагает высокую информированность основной массы его членов, удовлетворение потребности в знании как таковом, свойственной нормальному человеку. Создание псведонаучных мифов или ложное, примитивное толкование спорных научных проблем негативно влияет на массовое сознание и фактически отбрасывает общество назад.

• Научный аспект. Научная популяризация нужна и для развития самой науки, как подчеркивают многие авторы. В условиях растущей междисциплинарности ученым полезно отслеживать развитие смежных областей, и для первого ознакомления и отбора наиболее интересных материалов, не только вполне достаточно, но и наиболее удобно обращаться к научно-популярным журналам. «Специальные статьи, – писал академик И.В. Петрянов-Соколов, – интересны лишь самому автору и пятидесяти ученым, которые с ним спорят и соперничают. Но автор и эти читатели могли бы и без помощи статьи поговорить и поспорить. А тысячи специалистов, работающих в смежных и далеких областях, таких статей не читают (непонятно, не интересно, не знают, где искать), хотя для них именно эти статьи и важны. Иное дело научно-популярные журналы… По убеждению ученого, для развития науки важна не столько специальная литература, сколько научно-популярная журналистика»¹. Кроме этого, все большую важность приобретает, как и в западных странах, своеобразная «реклама» перспективных научных сфер в среде государственных чиновников; правда, этот вопрос является сегодня весьма дискуссионным.

• Коммуникативный аспект. Уровень образования и эрудиции руководителей и сотрудников СМИ напрямую влияют на качество поставляемой обществу информации. Сегодняшний низкий уровень большинства из этих руководителей (исключая, конечно, редакторов серьезных научно-популярных журналов) ведет к созданию искаженной картины мира, дезориентации общества. В том числе, что особенно важно, искажению подвергается сама сфера науки: по многим значимым вопросам обществу преподносятся мнения малоквалифицированных специалистов, а доводы серьезных экспертов остаются без внимания: «Российские СМИ тяготеют не к официальной науке, а к так называемым “независимым научным центрам”. Слово “научный” в данном случае носит, чаще всего, декоративно-прикладной характер и используется для придания специалистам среднего уровня “солидности”… Нетрудно заметить, что к обсуждению в электронных СМИ хода “реформ” привлекаются одни и те же политологи и экономисты из “независимых центров”, не сходящие со страниц газет и телеэкранов. В то же время ни признанных мировым научных сообществом российских ученых, ни даже зарубежных нобелевских лауреатов на экранах телевизоров не показывают. В результате вокруг СМИ формируется не научная среда, а, как справедливо отмечает Юревич А. В., своеобразная “клика советников”, факторами приближения которой к власти и телеэкрану являются:

1. Известность - не по заслугам, а по частоте выступлений в СМИ

2. Лояльность влиятельным политикам

3. Пробивные качества

4. Умение оказаться в нужное время в нужном месте»².

Какие же меры следует принять, чтобы улучшить ситуацию? Эта тема уже не первый год обсуждается в мастер-классах, круглых столах, конференциях, на сайтах, посвященных проблемам научной популяризации, взаимодействию науки и СМИ. Большинство участников говорят о следующих необходимых мерах (расположим их по иерархии, от самой фундаментальной до более частных и вполне решаемых на местных уровнях):

• В первую очередь, должно измениться отношение государства к самой науке. Повышение престижа ученого будет мощнейшим фактором роста интереса к ней со стороны самих СМИ и населения в целом.

• Возродить и усовершенствовать специализированную информационную научную сеть, которой могли бы пользоваться, в том числе, редакторы СМИ. В СССР такая сеть существовала – это была Государственная система научно-технической информации (ГСНТИ). В РСФСР действовало 158 специализированных информационных организаций, здания, техника и справочно-информационные фонды которых оценивались более чем в миллиард рублей. Экспертиза, проведен­ная в конце 80-х годов по заказу Государственного комитета по науке и технике, установила, что в фонд этих организаций ежегодно поступало около 4 млн. наименований публикаций и документов из примерно 10 млн. появляющихся в мире¹. Сегодня подобную роль пытается играть агентство ИнформНаука, но его масштаб деятельности существенно меньше, а качество услуг нередко вызывает критику.

• Сформировать сеть квалифицированно работающих пресс-служб в научных учреждениях, тесно связанных со СМИ. Л. М. Стрельникова особо подчеркивает необходимость этого шага: «Ученые получают результаты в лабораториях, они передают их в свои пресс-службы пресс-секретарям, пресс-секретари пишут пресс-релизы специально для прессы, после чего информация становится достоянием журналистов, которые готовят материалы в газеты, журналы, радио и телевидение, благодаря чему информация становится доступной для общества... Так работает эта информация во всем мире. Почему работа этого цикла затруднена у нас в России?.. Когда я начинаю спрашивать директоров – а в чем дело, почему вы не заведете пресс-службы, пресс-секретарей, ведь это облегчит вам работу, даст потрясающе интересные результаты самого разного плана, в том числе, финансового? А мне отвечают: «Мы государственные структуры, у нас в штатном расписании не предусмотрена эта должность, и вообще – кто из молодых людей пойдет на такие небольшие деньги, и где готовят таких специалистов – нам нужен свой человек, а кто его обучит?» Тем не менее… в 20 институтах и научных центрах есть свои пресс-службы: институт медико-биологических проблем, институт космических исследований, институт ядерных исследований в Дубне, физико-технический институт им. Иоффе… институт мозга в Петербурге. Одним словом – есть, но совершеннейшие единицы, института пресс-секретарей как системы нет. Инициатором его создания должно выступать государство»².

• Активно развивать новые формы привлечения внимания к науке. Снова обратимся к Л. М. Стрельниковой, которая предлагает целый ряд таких форм: публичные лекции ведущих российских ученых, интерактивные лекции для школьников, круглые столы, экскурсии местных журналистов в современные местные лаборатории; научные кафе как форма неформального общения ученых и журналистов.³

• Развивать «научную рекламу», учитывая все возможные проблемы в этой сфере. «Поняв роль научно-популярного шоу-процесса, мы можем по-новому взглянуть на некоторые свойственные ему аномалии. Представьте себе, что спектакль с научными декорациями разыгрывают люди, отношения к науке не имеющие. В этом случае общество получит фальсифицированный, псевдонаучный продукт, а средства, собранные для поддержки науки, окажутся направленными на совершенно другие цели. Выход из этого положения известен… Реклама? Конечно! Именно наука должна компенсировать СМИ разницу в трудоемкости изготовления научных и обычных материалов. И в мире уже давно придумано, как это делать…: взять на себя часть работы по подготовке публикаций и обеспечить максимально комфортные информационные условия для журналистов. Именно эту задачу решают в Америке и Европе пресс-службы при исследовательских центрах и научные информагентства, такие как EurekAlert!, ScienceDaily, NewsWise, AlphaGalileo. Некоторые крупные научные журналы, в том числе Nature, специально для журналистов готовят обзоры самых интересных публикаций и бесплатно дают доступ к оригинальным статьям.» ¹.

• Ввести юридическую ответственность за публикацию заведомо ложной научной (точнее сказать, псевдо-научной) информации в СМИ.

• И, наконец, важнейшее звено в этой цепи – подготовка научных журналистов и стимулирование их дальнейшего профессионального роста. В нашей стране нет механизмов такой подготовки, ни в рамках вузовского образования, ни в рамках работающих СМИ. В то же время большинство участников дискуссий по проблеме научной популяризации подчеркивают, что высокий профессионализм здесь важен, как нигде. Причем, профессионализм двоякий: и сугубо журналистский, и научный. Иными словами, для того чтобы квалифицированно написать о проблеме, журналист должен быть «в теме» – и для того, чтобы избежать «ляпов»; и для более панорамного видения темы, показа ее в динамике и в перспективе; и, наконец, для грамотного выбора экспертов. Идеальный вариант – это специализация журналиста в какой-либо научной области, но это не всегда возможно; поэтому одной из эффективных мер было бы введение специализации «научная журналистика» в подготовке будущих работников СМИ и соответствующей дальнейшей системы повышения их квалификации.

Надо отметить, что в европейских странах ситуация иная. Как подчеркивает В. Штепа, научный журналист там имеет совершенно четкий статус и причисляется к элитной журналистике. В.М. Егикова отмечает: «Есть такое понятие на Западе, как «free lancer», у нас это называется «внештатный сотрудник», «автор - нештатник». У нас это, как правило, люди, которые не могут попасть в штат. Между тем «free lancer» на Западе - это свободный журналист, который может себе позволить не работать в штате, быть свободным и независимым. Работа такого журналиста, как правило, хорошо оплачивается изданиями, которые покупают его статьи. На Западе «free lancer» звучит уважительно и почетно. Если здесь у нас скажешь, что ты «нештатник», соответственно и отношение будет не самое лучшее… там есть даже курсы для профессиональных журналистов, которые хотели бы получить больше знаний по той или иной проблеме науки. Причем такая учеба субсидируется, оплачивается, в частности, изданиями, в которых работают журналисты, потому что считается: чем большему он обучится, тем лучше это для издания, в котором он работает. А еще можно получить грант, и, скажем, год учиться, чтобы лучше писать о научных проблемах»².

Тема 2. СМИ, аудитория и рынок. Модели и уровни научной популяризации

Несмотря на существенно более благоприятное положение с научной популяризацией в развитых странах, там возникают свои трудности, о чем мы уже говорили. В этой плане отдельного разговора заслуживает проблема развития научно-популярной журналистики в условиях рынка. Этому вопросу была посвящена дискуссия «Стратегии научной популяризации сегодня», состоявшаяся в FAQ-cafe 15 декабря 2004 года, организованная Клубом научных журналистов¹. А. Сергеев выделил три основные схемы научной популяризации. Первую можно условно назвать прагматической. Она практиковалась в советское время и представляла собой форму профориентации молодежи, которой еще предстоит получить профессиональное образование (журналы типа "Кванта"). Эта схема, по мнению А. Сергеева, великолепно работает при условии внешнего финансирования со стороны государства или крупнейших корпораций. Вторая схема популяризации – развлекательная, которая успешно реализована на Западе. Ее основная идея состоит в том, что наука превращается в шоу, которое оправдывает затраты на науку в глазах налогоплательщика. Главная проблема здесь заключается в том, что схема ориентирована на простые и эффектные темы, а не на те, которые реально важны для науки (снежный человек, лох-несское чудовище и пр.), а подобные темы, как и любое шоу, неизбежно приедаются. И, наконец, третья модель – собственно информационная, мировоззренческая, основана на нормальном интересе развитого, интеллектуального человека к миру, в котором он живет. Последняя схема, по мнению А. Сергеева, является наиболее адекватной во всех отношениях: она ориентируется на базовую потребность человека в познании, не требует превращения науки в быстро надоедающее шоу и одновременно способствует решению профориентационной задачи, на которую ориентирована первая схема. Дискуссия разгорелась вокруг вопросов: во-первых, существует ли в России в настоящее время достаточно массовая аудитория, ориентированная на серьезную науку, и если нет, то можно ли ее увеличить; во-вторых, как научно-популярному СМИ сохранить массовость и, соответственно, прибыль, не поступаясь высоким уровнем информации?

Очевидно, что эта дискуссия, как и подобные ей, во многом вызвана противоречием, недостаточно осознаваемым самими участниками, а именно: если потребность в познании является базовой, то почему аудитория, как принято считать, тяготеет к развлекательности и отторгает серьезную информацию?

На самом деле, здесь вопрос переходит из плоскости журналистских проблем в плоскость психологии, социологии, философии. Размышляя на данную тему, можно прежде всего вспомнить иерархию потребностей, разработанную А. Маслоу. Как известно, он считал, что доминирующие потребности, расположенные внизу его пирамиды (физиологические, потребности безопасности и защиты), должны быть удовлетворены до того, как человек сможет подойти к более высоким потребностям, но нормальная эволюция личности заключается именно в актуализации этих высоких потребностей. И очень показательно, что Маслоу позднее ввел понятие двух типов жизни: Д-жизнь (дефицитарная жизнь) и Б-жизнь (бытийная, или мета-жизнь). Д-жизнь состоит в удовлетворении низших потребностей или требований окружения – это, собственно, и есть жизнь «массового человека». Маслоу подчеркивал, что такая жизнь превращает человека в респондента, «...просто реагирующего на стимулы, на поощрения и наказания, на чрезвычайные обстоятельства, на боль и страх, на требования других людей, на рутинные каждодневные события»², такому человеку не удалось переступить порог самоактуализации. Напротив, при Б-жизни человек полностью раскрывает свой потенциал, преодолевая страх, связанный с риском нарушить покой и комфорт; становится непосредственным, творческим и открытым для мира; это состояние величайшей зрелости личности. Еще дальше в этом направлении пошли такие известные психологи, как Э.Фромм и В. Франкл, фактически обосновавшие (в том числе на большом эмпирическом материале), что «застревание» личности на низшем уровне развития, на уровне «массового человека», приносит глубинное, хотя чаще всего не осознаваемое неудовлетворение, порождает скрытый страх перед обстоятельствами, неуверенность и даже неврозы. Попытка «убежать» от этих последствий, заглушить их различными суррогатами, в том числе информационными, ни к чему не приводит – образно выражаясь, дух требует своего. Из этого следует, что популярный тезис: «СМИ должны давать аудитории лишь то, в чем она испытывает потребность, то есть преимущественно «попсу», – оказывается ложным в своей основе, так как «…человек может заблуждаться относительно своих реальных потребностей»¹. Эти «заблуждения», к сожалению, не случайны: они сформированы и закреплены тупиковыми тенденциями и исходными установками современной техногенно-потребительской цивилизации, именно поэтому они воспроизводятся вновь и вновь, о чем на протяжении всего последнего века писали многие выдающиеся авторы. Поэтому радикальное изменение ситуации в мире, решение проблемы «массового человека» возможно лишь при смене этих установок – к чему, думается, наша современная цивилизация, сотрясаемая глобальными кризисами, в конце концов и придет.